***
После звонка Иваизуми и его лаконичного «без проблем, скоро буду», прошло немного времени. /Т.и/ переоделась и с виноватым видом резала фрукты для парней, перед братом было стыдно, она не хотела уходить и надеялась, что вернётся как можно скорее, что он даже не успеет соскучиться. Мальчик сидел на стуле и болтал ногами, пальцами выводя узор на столе, он был расстроен или задумчив, девушка не хотела спрашивать. — Кто дома? — грубый голос Иваизуми в коридоре был слышен чётко и сработал как спусковой механизм. — Хаджиме! Мальчик спрыгнул со стула даже опасно и побежал в длинный коридор встречать гостя и любимого друга. Такая реакция на волейболиста как-то успокоила /Т.и/, значит всё в порядке, младший не соскучится с ним, и ему не будет грустно… Хотя нет, грустно всё равно будет, он сильно любит свою сестричку. Иваизуми заходит на кухню уже держа на плечах парнишку и смеясь от того, что тот говорит о его росте, мальчик почти касается потолка руками, и ему это очень нравится, судя по счастливой улыбке. Они выглядят так уютно, как родственники, очень близкие. — Можешь идти, мы с ним придумаем, чем заняться. — Ива кивает и улыбается, морщинки на лбу разглаживаются, стоит ему съесть кусочек яблока из рук мальчика. — Спасибо, я в долгу. Не скучайте. /Т.и/ быстро чмокает брата в щеку под его смущённые вопли и как-то задерживает взгляд на Иваизуми, желание поцеловать его также было сильным, но девушка лишь легко прикоснулась к его щеке и убежала, надеясь, вернуться скорее.***
Она задержалась, так ещё и телефон сел, на улице уже светало, и /Т.и/ бегом направлялась в сторону дома, надеясь, что всё хорошо с младшим. Хотя о его физическом состоянии она могла не волноваться, Иваизуми надежный парень. Да и находчивый, он бы позвонил родителям в случае чего, благо их номер у него есть. Девушка переживала, что ребенок обидится на неё. Хотелось плакать. А ещё было волнение и чувство вины за то, что могла нарушить планы Иваизуми, он же наверняка не сидит дома в ожидании звонка подруги. Скорее на вечер он был занят чем-то интереснее, чем сидеть с братом /Т.и/. Девушка уже забежала в дом, в котором было подозрительно тихо и спокойно, свет горел только в зале, и это даже был свет не лампы, а блики от экрана телевизора, но он почти не шумел, а может шум было не слышно из-за отбивающегося в груди ритма, отдышка и гул в ушах стояли отчетливо. Тихо прикрыв за собой дверь и повернув щеколду, /Т.и/ на носочках пробиралась к залу, рассчитывая увидеть там Иваизуми, желательно без недовольного выражения лица, иначе совесть сожжёт девушку ярким пламенем. Картина, открывшаяся перед ней была до того трогательной, что хотелось запищать и сжать парней в объятьях до хруста: Иваизуми лежал на диване, а мальчик с растрепанными волосами лежал на его груди, в кулаке сжимая голубую футболку. Такой маленький, но неуязвимый рядом с «большим и сильным дядей Хаджиме». По телевизору шло что-то про животных в тропиках. Хаджиме услышал шорох и повернул голову, он не выглядел недовольным, только уставшим, но в полумраке разглядеть это было довольно сложно. — Давай я его отнесу. — /Т.и/ обходит диван и тянет руки к брату, такому милому, шепча Иве, что все в порядке. — Я сам. Короткая реплика, в духе Иваизуми. Он осторожно встает, придерживая парнишку и уходит в сторону его комнаты, где с вероятностью сто процентов сейчас разруха и хаос. Девушка лишь виновато опускает голову и садится на диван, уже готовая извиняться за то, что так задержалась, весь день пошел не по плану. — Чего ты закисла? Юноша садится рядом и треплет по голове в таком братском жесте, и почему-то от этого так захотелось заплакать, прижаться к нему и сказать что-то очень важное, но слова застряли в горле, и тело устало откинулось на спинку. Ничего более. — Мне так стыдно, что я оставила его и что тебе планы нарушила. Прости, я твоя должница. — рука с макушки не исчезает, начинает медленно двигаться по волосам. Иваизуми словно улавливает настроение /Т.и/, понимает её состояние, кроме усталости на работе на ней сказываются и сорванные планы, чувство ответственности и вины за всю ситуацию. — Ерунда, мы с ним хорошо провели время. — Хаджиме усмехается. — Он так вырос. — Вырос, а я всё не могу смириться, что он большой. Хочу ему всю любовь отдать, но я такая плохая сестра, так редко провожу с ним время. — слёзы скапливаются в уголках глаз и уже норовят спустится на щёки. Когда разговор заходит о семье и в частности о брате, то /Т.и/ становится чувствительнее самого ранимого человека. Буквально каждая мелочь воспринимается крайне остро, что почти больно. Иваизуми это знает, а ещё лучше знает, что сейчас она заблуждается и просто безосновательно себя винит. Юноша обнимает /Т.и/, и её нос утыкается в плечо и это, наверно, момент, в который она чувствует себя слабой, солёные дорожки скатываются на футболку парня. — Ты хорошая сестра, не каждая вообще так занимается с младшими, а ты находишь целый день в расписании, учитывая, что ещё и учишься почти всегда, да и работаешь не мало. Хватит уже постоянно винить себя за свою жизнь. — Иваизуми стучит по голове кулаком, но мягко, что почти смешно. — А ты? Я твои планы сорвала, да? — всхлип куда-то в скат плеча и тихий шепот девушки. Иваизуми усмехается. — У меня не было планов. Да и знаешь, ты всегда на первом месте. Было в этом своё признание, и чёртово сердце так загремело в груди от волнения, что Иваизуми это услышал, наверно поэтому и прижал ближе к себе, и невесомо коснулся лба губами. — Может останешься сегодня у меня? Уже поздно. /Т.и/ отстраняется и пальцами вытирает дорожки слёз, которые наполовину впитались в футболку парня. Неловко, но они дружат уже не первый год и Хаджиме точно уверен, что это мелочь. — Останусь. А ты больше не плачь, опухнешь и будешь картофелиной с утра. — Не буду. — Мы с мелким постараемся над этим утром. Я видел у него хорошие фломастеры. — Ива! Девушка смеётся и несильно толкает парня в плечо, поднимая заплаканные глаза. Он совсем не хмурится, только в уголках глаз маленькие морщинки от улыбки. До его щеки совсем близко и /Т.и/ прислоняется губами к ней, не в силах противостоять. Парень замирает и теряется, на секунду его взгляд расфокусировался и перестал улавливать мир вокруг. — Спасибо, Ива. Он нежно убирает прядь, выбившуюся из хвоста, за ухо и смотрит снисходительно и тепло. — Для тебя всегда не за что.