Ты с ним.

      Кенма не отрывал взгляд от монитора, монтируя новое видео на канал, но ерзал на стуле как-то слишком неспокойно. Сейчас некому было спросить его в чём дело, и это, пожалуй, расстраивало. Он очень хотел не находиться сейчас один, чтобы /Т.и/ была рядом и помогла справиться с тянущими ощущениями внизу живота. А живот тянуло совсем не потому, что Кенме было плохо, наоборот, ему было слишком хорошо от стимуляции внутри, анальная пробка удачно задевала все нервные окончания.       Парню было всё равно на многие вещи, как например, формальности его не волновали, так же его и не беспокоило то, кто сверху, потому что в любом случае приятно будет двоим. Именно так он и сказал /Т.и/, когда она, смущаясь, предложила попробовать что-то новое. А что-то новое Козуме воспринимает как вызов, как новую миссию, где конечная цель — ещё большее сближение с возлюбленной.       Гармония в отношениях достигается не только через душевные разговоры, поездки куда-то за город вдвоем, совместные вечера с кукурузными хлопьями без молока, но и через постель, где выплёскиваешь своё животное, свои грязные желания и то, что в рутине обычно не проявляется. Кенма немного волновался, что «животное нутро» девушки окажется жестоким и властным, в какой-то степени он этого не хотел, даже не зная почему.       Он совершенно точно не боялся, что она сможет ранить его, сделать больно, он волновался о чём-то другом, но не совсем понимал о чем, внутри что-то дрожало и постукивало. Возможно, это был не страх, а предвкушение.       Предвкушение, которое вылилось в нервное покусывание губ и поглядывание на часы, если бы Кенма только мог, то он бы торопил время, подгонял бы электронные часы у кровати быстрее сменять минуты, потому что /Т.и/ обычно приходит ровно в половину девятого. До её прихода час, а видео уже смонтировано, волосы высохли и немного завились от того, что Кенма заправил их за уши. Расправленная кровать действовала на нервы, но даже накидывать на неё плед не хотелось.       Кенма впервые пробует себя в роли принимающей стороны, он подготовился и заранее растянул себя, чтобы, наверно, сделать приятно /Т.и/, уставшей на учебе и каких-то курсах, которые не переставала проходить. После её предложения тема с позициями больше не обсуждалась, поэтому Кенма, не сумевший выбросить это из головы, решил сделать первый шаг сам.       /Т.и/ приходит домой как раз в тот момент, когда Козуме уже собирался звонить ей, и вид у девушки немного уставший. Потухшие глаза снова начинают поблескивать, когда юноша подходит к ней и помогает снять пальто. Получать заботу от близкого человека почти тоже самое, что сутки пролежать в кровати — восстанавливает.       — Я наберу тебе ванну. — Кенма мягко целует в лоб и уже спешит удалиться в ванную комнату, но девушка останавливает его, укладывая голову на плечо.       — Я схожу в душ, поставь какой-нибудь фильм и давай полежим.       Парень не смеет возразить и уходит в комнату, пока девушка будет смывать с себя тяжесть прошедшего дня, он выберет фильм на вечер, хотя сейчас ему совершенно не приходит в голову что можно посмотреть, потому что мысли сосредоточены на желании ласки, на ощущениях и на гладкой игрушке внутри, скрывать возбуждение тяжело, но он постарается справиться пока /Т.и/ не отдохнет.       На телевизоре сменяются кадры какого-то фэнтези, на столике стоят две чашки с горячим какао, а Кенма сидит на диване, сильно сжимая колени, чтобы хоть как-то ослабить уже невыносимое возбуждение, так хочется прикоснуться к себе, что парень действительно уже думает отлучиться в ванную, когда /Т.и/ вернётся. Он уважает её время и личное пространство, поэтому, зная, что у неё был тяжелый день, не посмеет настоять.       — Всё в порядке? — девушка выходит из душа в одном полотенце и обеспокоено подходит к Кенме. — Ты возбужден?       То, как легко /Т.и/ докопалась до истины, ввело парня в некий ступор, неужели так заметно, что он заведен и старается скрыть это? Или может девушка, прожившая с парнем уже не один год, успела изучить его, и теперь он для неё открытая книга, шрифт в которой самый крупный.       Обычно Кенма не стесняется её взгляда, да и неловкие паузы в их общении и отношениях уже давно пройдены, но почему-то сейчас тушуется, скрывая алые щеки. Только это подогревает интерес /Т.и/, садящейся рядом с парнем и как-то понимающе, но очень горячо, кладет руку на напряженное бедро. Конечно, теперь она точно узнала в чем причина такого поведения.       — Кенма, отвечай. — парень дрогнул, услышав своё имя и словно вернулся на землю.       — Помнишь, ты говорила, что хочешь попробовать новое? — нерешительно начинает он. — Я купил одну игрушку и…       — Только не говори, что она в тебе сейчас…       Когда Кенма кивает, девушка втягивает воздух через нос шумно, долго и как-то пугающе неспокойно. Для парня это стресс, он на мгновение начал переживать, что не этого хотела девушка и под «быть снизу» она имела в виду что-то другое. Но негативные мысли выбиваются из головы, когда она касается подушки, лежащей рядом, /Т.и/ набрасывается на Козуме, а горящие в глазах вспышки дают ему точно понять — она в восторге.       На лицо градом обрушиваются нетерпеливые и одновременно трепетные поцелуи, которые, как посчитал Кенма, были как раз такими, какими девушка одаривала его в благодарность за что-то. Она благодарна за то, что он согласился?       — Кенма, спасибо.       /Т.и/ сбавляет напор, медленно водя носом по шее парня, она вдыхает особенный аромат Кенмы, такой уютный и домашний, что хочется стиснуть его в объятьях, но вместо этого она кусает венку на шее, оставляя небольшой засос на молочной коже. Чтобы почувствовать нарастающий ком возбуждения ей нужно пару минут терзаний шеи парня, пара минут его звучных стонов от нетерпения.       Кофта с плеч Кенмы улетает куда-то в сторону, обнаженный юношеский торс манит прикоснуться и отказать себе девушка не может. Пробегая пальцами по торчащим косточкам рёбер, /Т.и/ целует каждый сантиметр бархатной кожи ключиц, острых и четко очерченных словно по линейке. Плоский живот подрагивает под щекотливыми касаниями, и Козуме не сдерживает голоса, стонет, руками цепляясь за ещё влажные плечи девушки.       Он водит под ней бёдрами, прося о внимании свою самую напряженную часть. Ему нравится чувствовать желание девушки, её нетерпеливые поцелуи, наполненные любовью, которую она никогда не скрывала и научила и Кенму показывать свои чувства, она сделала его откровеннее, честнее.       На диване так мало места для всех движений, которые /Т.и/ все равно совершает с удивительной лёгкостью. Домашние хлопковые штаны отправляются к кофте, полотенце девушки комком скинуто вниз, не найдя под штанами парня и намёка на нижнее белье, она отстраняется, чтобы посмотреть на Кенму, такого жадного до ласки и готового принять каждое действие /Т.и/.       Опускаясь между его бедер, /Т.и/ видит анальную пробку, а точнее фиолетовый камешек, поблескивающий на контрасте с бледностью парня. Осознание того, что Кенма готовился, и как хорошо эта игрушка растягивает его внутри, врезается колким возбуждением прямо в клитор.       — Не смотри так.       Парню всё ещё немного неловко, но то тянущее чувство в животе заставляет его возмущаться не так много, как он мог бы, да и ладони девушки, приятно сжимающие ягодицы, не дают мыслям собраться воедино. В голове всё смешивается в туманный поток, когда девичий язык очерчивает контуры игрушки, плавно переходя к основанию члена. После просьбы не смотреть она не прекращает останавливаться, чтобы перевести взгляд с украшения прямо в глаза Кенме, красному от смущения и желания получить оргазм и ещё больше ласк девушки.       Движения /Т.и/ нисколько не требовательны, в каждом, пускай и нетерпеливом, поглаживание лишь нежность и трепет. Влажный язык не настойчиво выводит круги у сжавшейся дырочки, окутывает теплом поджавшиеся яички, а руки девушки блуждают по тонкому торсу парня. Ей нравится изучать Кенму, каждый его миллиметр должен быть изучен её губами. Каждый его миллиметр сейчас должен быть расслаблен и текуче горяч, как сыр. Кроме члена, он, пожалуй, должен оставаться твердым.       — Котёнок, могу я вытащить её? — в шуме собственного сердцебиения Кенма едва различает слова девушки.       Для их первой практики подобного она осторожна, потому что последнее чего бы ей хотелось — навредить Кенме. Интересуется его состоянием и, получая положительный стон, когда пальцы смыкаются на основании игрушки, постепенно вытягивает её, пристально наблюдая, как пробка растягивает податливые мышцы. Козуме громким всхлипом отзывается на каждое движение, на каждый поцелуй в бедро, на то, как вытянув украшение почти наполовину, /Т.и/ вводит его обратно, и это сводит с ума.       Она повторяет это, растягивая мышцы самым крупным уплотнением пробки, но не избавляет Кенму от неё, он хнычет и закидывает руки на спинку дивана, видеть его таким непривычно, сейчас он податливый, ласковый и нуждающийся, такой, что хочется зацеловать всего, но девушка слишком увлечена терзанием его бёдер. На них остаются пятнышки от дерзких, немного болезненных и жадных поцелуев, но парень не будет против до тех пор, пока эти самые пятна не будут видны всем. Он не любит афишировать свою личную жизнь.       Когда игрушка, терзающая Кенму почти весь день, исчезает, то вместо облегчение приходит напряжение и недовольство от пустоты внутри, от этого чувства парню становится почти стыдно и он уже хочет сказать об этом, но пальцы девушки, оказавшиеся у его губ, заставляют замолчать и возбужденно-вопросительно посмотреть в глаза, искрящиеся интересом, похотью и едва заметной нежностью.       — Оближи, пожалуйста. — /Т.и/ вежливо просит, проводя по нижней губе парня пальцами и он послушно принимает их в рот, облизывая и смачивая слюной.       Выпуская стон, девушка прикрывает глаза и кладет голову на грудь парня, лениво водя губами по розовому соску и коже вокруг, приятное чувство от того, как старательно Кенма лижет и посасывает пальцы, растекается теплым наслаждением по всему телу. Убирает их она только тогда, когда убеждается, что ввести их в податливое тело Кенмы будет легко.       Кенма понимает, что анальная пробка, растянувшая его и впивающаяся в стенки во время ходьбы, ничто, когда /Т.и/ вводит два пальца, ощущающиеся приятным натяжением всех нервных окончаний. Пальцы медленно скручиваются внутри, а свободная рука девушки дразняще близко лежит к члену. Козуме больше не стесняется, на это просто не остается сил.       — Скажи мне, где тебе будет приятно, котенок. — /Т.и/ целует его в колено, не прекращая двигать пальцами внутри, вводя их глубже или наоборот вытаскивая почти до конца.       Изучать тело Кенмы — наслаждение, видеть его раскрасневшееся лицо, на которое налипли осветленные пряди — незаконная картина. Слишком развратно, хотя это слово не подходит для него несмотря на то, чем они сейчас занимаются. Кенма выглядит как самая дорогая картина, как нечто прекрасное и утонченное, утопающее в наслаждении, ни грамма пошлости, а стон, срывающийся с покусанных губ — музыка.       Но так литературно описать Кенму можно было лишь отвлекаясь от того факта, что он начал подмахивать бёдрами, когда /Т.и/, кажется, нашла ту самую точку, надавив на которую тело парня прошибла судорога и наслаждение.       — Вот здесь, ох, чёрт, да, продол.. — не договаривает неразборчивый поток слов, потому что снова стонет, вскидывая бедра и прося большего.       И в качестве большего /Т.и/ предлагает ему третий палец, создавающий натяжение ещё более ощутимое, но необходимое для него. Девушка вспоминает о том, что её котёнок любит нежные касания и нависает над ним, не вытаскивая пальцев. Поцелуй сначала получается смазанным и неудобным, пока Кенма извивается, но когда до помутневшего рассудка доходит, что его губы во власти возлюбленной, он сдается, приоткрывая рот и ловя губами язык девушки, проскальзывающий внутрь и очерчивающий ряд зубов, клыками он хочет прикусить его, но ничего не выходит. Не он ведет в этом поцелуе.       Напряжение, скапливающееся тугим узлом, хочет взорваться и хлестнуть парня горячим кнутом по телу, он совершенно не против этого и тянется к члену дрожащей рукой, желая получить разрядку. /Т.и/, отрываясь от его губ, останавливает руку парня и спускается снова вниз к его пульсирующей дырочке, сжимающейся вокруг пальцев, не прекращающих движения.       — Я буду вылизывать тебя, пока ты будешь дрочить. Слышала, что так приятнее.       В голове застывает укол «где ты слышала?», но Кенма его не задает, только отвечает протяжное «да», когда пальцы снова задевают простату. Он водит рукой по члену и утопает в чувстве наполненности, совсем теряет контроль над телом, когда ощущает горячий влажный язык девушки, надавливающий на его сжимающиеся стенки. /Т.и/ языком щекочет чувствительную кожу ануса, сгибая пальцы прямо внутри парня, широкими мазками водит по яичкам, пока Кенма задыхается от переизбытка стимуляций.       Чтобы кончить ему нужно совсем немного, через пару минут то, что мучило его, уже приносит наслаждение, разливающееся по телу, семя пачкает живот горячими каплями, и разум яснеет, когда с оргазмом он наконец-то расслабляется снова. Девушка же медленно вытягивает пальцы из парня, целуя как-то нелепо успокаивающе покрасневшую дырочку и поцелуями перебираясь на чувствительный член.       Языком, приносящим удовольствие Кенме пару минут назад, она собирает семя с головки и влажно скользит по всей длине, заставляя парня почти задохнуться. Собрав все капли с живота и паха, /Т.и/ забирается на диван рядом с Кенмой, перекладывая его голову на свои колени. Он тяжело дышит и глаза смотрят на неё пьяно и влюбленно, что даже немного неожиданно.       — Тебе понравилось? — /Т.и/ гладит парня по волосам, убирая влажные пряди с лица.       — Это было вау. — парень тяжело выдыхает и закрывает глаза.       Вид у него удовлетворенный, довольный, ноги видно подрагивают, и /Т.и/ принимает этот комплимент, как Кенма принимает то, что это их не последний раз, когда они меняются местами. Это было подозрительно приятно.       Девушка интересуется, чего сейчас хочет парень и в ответ, после решительного «побыть между твоих ног» получает ещё «долго обниматься и спать». /Т.и/ не имеет права отказать Козуме, поэтому устраиваясь на диване удобнее, разводит ноги, одну закидывая на острое плечо возлюбленного.       Его язык не менее умелый чем её, он точно знает, как заставить девушку дрожать лишь от пары касаний. Долгому напряженному возбуждением телу достаточно несколько глубоких поцелуев клитора, пару давящих мазков языка по нему и втягивание горошины сквозь почти сомкнутые губы, чтобы затрястись в оргазме и испачкать подбородок Кенмы смазкой, но он, собственно, и не был против. Как не был против того, что после оргазма /Т.и/ притянула его за волосы к влажной промежности и с силой прижала, вынуждая вылизать всё дочиста.       Кенма был совсем не против руки, сжимающей пряди, а /Т.и/ была не против обниматься с парнем обнаженной, прижимающейся к нему всем телом, целовались они долго и мягко, оттягивая губы друг друга и удовлетворенно улыбаясь в поцелуй.       — А что был за фильм? — девушка обращает внимание на титры на экране.       — Я даже не смотрел на название.       /Т.и/ смеётся в унисон с Кенмой, который уже не смущается того, что был возбуждён настолько, что даже не прочитал название фильма. Возможно, они его пересмотрят, если их очередной выходной не закончится также.