Ты с ним.

      Куроо любил шутить и в компании, даже если не было Бокуто, как второго в их союзе юмористов, он не терял гордого титула клоуна. Темы для своих, чаще всего саркастических, шуток он не изучал, никогда не знал запретна тема или нет, но ему, пожалуй, было не важно. Куроо считал, что шутить можно над всем. И тут, разумеется, ошибался.       Шутить над девушкой, недавно пришедшей в компанию их старого клуба, состоящего из Кенмы, носящего в дни, когда не обременен никакими «деловыми делами», растянутый чёрный худи с акулами и устало вздыхающего при виде друзей; Акааши, носящего очки и тепло улыбающегося, пожалуй, из всей компании он самый обходительный; Бокуто, говорить о котором просто не стоит, его всегда слишком много и, разумеется, самого Куроо, который так и не смог покорить свои волосы, но упорно пытался покорить нелепым юмором /Т.и/.       Странное знакомство в городском автопарке, не менее не вписывающееся в рамки поведения парней, которые по-своему дружелюбно пригласили выпить кофе. Самый неуклюжий брюнет с чёлкой, лезущей в глаза. Куроо, заигрывающий достаточно пошло, чтобы смутить, но недостаточно грамотно, чтобы влюбить или склонить к занятию непотребствами, подкалывал /Т.и/ за всё что угодно и гордился собой, когда она закатывала глаза или стремилась ударить его по плечу своей до неприличия аккуратной рукой.       Куроо нравились её кисти и светлый маникюр, он не один раз говорил, кривя губы в нахальной ухмылке, что хотел бы увидеть, как на его члене смыкается эта ладонь, или как аккуратные ногти оставят царапины на его спине. Правда всегда получал в ответ на это красноречивое: «я стану лесбиянкой из-за тебя». Тем не менее, он не сдавался.       В кафе, где уютно, мало людей и есть приватные комнаты, было не так шумно, и именно поэтому Кенма, когда намечалась встреча друзей-стариков и милой дамы, тащил всех сюда, бронируя самую дальнюю комнату. Встречаясь раз в неделю, они болтали либо ни о чём, потому что прошедшее время оказалось насыщено на события недостаточно, либо решали какие-то вопросы друг друга, обсуждая и осуждая неугодных им людей и ситуации, но как и в любой нормальной компании наступала тишина, совсем не неловкая для них, она больше служила для упорядочивания мыслей, нежели была неловкой.       Куроо прислушивался к шуму какой-то рекламы с улицы и задумчиво мешал трубочкой холодный персиковый чай. Выглядел он напряженно и сосредоточено, словно подготавливался к какому-то важному заявлению, и все бы давно начали беспокоиться, если бы их взгляды не были рассеяны.       — Вот почему они говорят, что кольца, цепи и запонки с золотыми краями — украшения для мужчин? — брюнет переводит взгляд на /Т.и/, единственную кто откликнулась на бессмысленный вопрос. — Лично для меня украшением была бы ты, сидящая на мне.       Кенма устало поднимает взгляд, и его лицо окрашивается презрением и отвращением от очередной пошлой шутки. Он правда думал, что выработал к ним иммунитет, но видимо юмор Куроо — дрянь эволюционирующая. /Т.и/ же, к удивлению всех присутствующих, ухмыляется приторно и складывает голову на ладони. Акааши нервно теребит край рукава Бокуто, моля его промолчать.       — Может быть, скину адрес и давай проверим. Только с условием, обсудим его наедине.       Акааши сдается, и Бокуто, закрыв рот рукой, округляет глаза и что-то мычит, взбудораженно кивая, пока Кенма говорит себе под нос неразборчивое «купилась всё же». В глазах Куроо огонь потухает и разгорается вновь, искры азарта восстают из пепла за мгновение, как фениксы, и он всецело отдаётся будущим планам, игриво проводя ладонью по подбородку, бросая оценивающий взгляд на уверенную фигуру девушки.

***

      В квартиру девушки он стучит как по расписанию.       «Суббота. Девять вечера. Возьми смазку и плитку шоколада, у меня закончился.»       Заинтригованный до мурашек Куроо готов был купить весь шоколад мира, чтобы угодить /Т.и/, путь к сердцу которой он вытаптывал повышая уровень, как говорит Кенма, и кивает Акааши, дебильности до опасного «выше высокого среднего». Удача улыбнулась ему уголками губ /Т.и/, и сейчас он, нетерпеливый и заинтересованный, сидит на её небольшой кухне и рассматривает тёмно-синие глянцевые стеллажи.       — Итак, сразу к делу. — девушка наливает два бокала пшенично-золотистого вина и ставит на стол перед Куроо, садясь на комфортную близкую дистанцию. — Моё условие такое: я сяду на тебя сколько угодно раз, буду прыгать и выпячивать грудь, но сначала всё это сделаешь ты.       Тецуро знает температуру плавления многих металлов и знает температуру кипения многих жидкостей, и так же отчетливо помнит, что кровь при 36,6 кипеть не должна. Но кипит. У него бурлит всё внутри и после многообещающих слов о груди перед его лицом, он забывает о второй части предложения, которая наиболее важная в их разговоре.       — Куроо, я серьезно, дай мне побаловаться с тобой, если не сбежишь, то я вся твоя. Ты же этого добиваешься. — край домашнего платья задирается неприлично, но парень трезвеет.       — Ну разочек побыть главной я тебе позволю.       Позволит, не представляя что ждёт его впереди и каким невероятным омутом окажется /Т.и/, и какими тугими окажутся кожаные наручники на его предплечьях, стянутых за спиной.       В момент, когда /Т.и/ объясняет парню свои желания и порывы, то он теряется на несколько минут, хлопая безумными глазами от осознания, что извращенцем и садистом называют его, а не девушку в кремовом лёгком платье, пьющую обычно травяной чай. Все шутки, брошенные в её адрес, оказывается копились в отдельном отсеке сознания, и сейчас она ласковым голосом припоминает даже те, которые у самого парня вызывают глупую полуулыбку.       — Нам нужно стоп-слово, выбирай.       Куроо, расслабленно развалившись на кровати девушки, мечется глазами по комнате, выбирая стоп-слово, необходимое для безопасности, потому что он, судя по немалому монологу /Т.и/, будет обездвижен. Брюнет практиковал такие игры, но в роли принимающей стороны не был никогда, поэтому всю важность стоп-слова осознает, не спорит и почти не шутит,конечно.       — Свет. — бросает взгляд на лампу на столе. — Пускай будет «свет».       /Т.и/ кивает, повторяя слово, отходя к шкафу, и тут, кажется, она начинает игру с нетерпеливым и слишком уверенным в себе Куроо, который на самом деле так расслаблен, потому что решил, что даже будь он связан без стоп-слова, то смог бы всё прекратить, разница в весовых категориях и росте была слишком разительной.       Девушка наклоняется к нижней полке шкафа, оголяя бедра высоко, почти доходя до края нижнего белья, но его Тецуро не видит, потому что того самого кружевного белого белья, которое он мечтает увидеть на ней уже месяц, на девушке нет, как и любого другого. Промежность мелькает в зоне досягаемости не руки, а заигрывающей нелепой фразы.       — Не надеваешь при мне белье, чтобы лишний раз его не намочить? — Куроо произносит это вполне уверенно, вальяжно и горячо выдыхая, несмотря на игривый, но раздраженный взгляд девушки.       На кровать рядом приземляются широкие кожаные наручники, цепь, ошейник с кольцом и неподходяще розовая вибропуля, и от этого набора у Куроо сухость во рту, а в штанах теснее обычного. Член до боли резко крепнет, когда почти в губы парня, притянутого за воротник футболки, врезается непривычно грубое «раздевайся». И он не смеет не повиноваться.       Завороженный свободными покачиваниями почти оголенных бёдер, Куроо срывает с себя одежду, не отводя взгляда от /Т.и/. Изящная округлая фигура поражает сознание и всё что способен видеть парень — она. Способен слышать только её голос, чувствовать её. Чувствовать горячее дыхание сверху и то, как на плечи ложатся женские мягкие руки.       — Сегодня это твоя одежда. — /Т.и/ застёгивает на шее Куроо белый ошейник, контрастирующий с его тёмной горячей кожей.       Цепочка-поводок, тянущаяся от металлического кольца ошейника, властно намотана на кулак девушки, и взгляд восхищения, но всё же с дымкой наглости, которого удостоил её Куроо, раззадоривал больше, просил показать, на что она готова пойти, чтобы подчинить его. /Т.и/ тянет парня на пол, он подается натяжению поводка и спускается на колени, не сводя глаз с бедер девушки.       — Заведи руки за спину. — /Т.и/ обходит Куроо, кожа наручников приятно касается кожи его плеч. — Скажешь, если будет слишком.       Когда выше локтя затягиваются наручники, Куроо выпячивает грудь вперёд, словно выставляет себя напоказ и от этого немного смущается, но позу неудобной не находит, послушно кивает в ответ девушке и в предвкушении закусывает губы. Он всё равно чувствует себя уверенно, игриво улыбается, но /Т.и/ лишь хмыкает на его попытки смягчить её или показать, что он все ещё главный в этой игре. Не у него сейчас преимущество.       Широко расставив ноги и сев на кровать, девушка наконец-то ощущает себя расслабленно, готовой к тому, что сейчас чудесные пухлые губы наглого приятеля будут доставлять ей удовольствие. Если он разочарует её, то на гладкой коже его ягодиц останутся кроваво-красные полосы от ремня или стека, но отметины будут болезненно долго украшать кожу, поэтому Куроо придется постараться.       — Сядь ровно.       Скулы сжимают тонкие женские пальцы и с силой отпихивают назад так, что парень действительно садится ровно, скалясь и ерзая на полу в поисках более удобного положения.       — Сведи колени.       Холод в голосе, не прощающий неповиновения, заводит парня сильнее, чем он мог ожидать. Послушно сведя колени, он ухмыляется, стараясь не выдать собственной дрожи предвкушения. Ему нравится эта игра, но он не собирается легко сдаваться.       — Ты такая вредная. — Куроо смотрит снизу вверх, желая вывести девушку на эмоции, и у него это получается.       /Т.и/ отклоняется назад, опираясь на руки и широко разводит ноги, показывая брюнету то, что он так хотел, на её лице усмешка превосходства, сводящая Куроо с ума.       — Всё вредное — самое вкусное.       Потянув за поводок, девушка притягивает парня к себе, заставляя уткнуться губами в промежность без отсутствия опоры. Куроо был не против, коснувшись губами влажных складочек. Он, не теряя времени, провел между ними языком, пробуя смазку на вкус и наслаждаясь учащенным дыханием девушки сверху. Медленно, но старательно дразня чувствительные участки языком, он причмокивал, носом водя по клитору, заставляя /Т.и/ вздрагивать. Приглушенные стоны тешили его самооценку, а вкус смазки на языке и губах напоминал о реальности происходящего. Между этими бедрами он хотел оказаться, но, честно, не надеялся на то, что девушка поведётся на его нелепый флирт.       Сейчас он не жаловался ни на что, даже на давящую на лопатку ногу девушки, которую она закинула, чтобы притянуть парня ближе и почти лишить воздуха. Член эгоистично хотел внимания, игнорировать его было сложно, и Куроо сжимал бедра, водил коленями по полу, ища удобное положение, и это, конечно, не ускользнуло от /Т.и/.       Пальцами зарывшись в его волосы, девушка грубо отдергивает запыхавшегося и раскрасневшегося парня от себя, поднимая его голову вверх. Мужские глаза горят желанием и страстью, а развратный вид подливает масла в огонь желания девушки. Без лишних слов, игнорируя вопросительно вздернутые брови Куроо, /Т.и/ встает и обходит его со спины, обнимая сзади и опасно близко спуская руки к органу, пульсирующему от напряжения. Пальцы невесомо гладят косые мышцы живота и щекочут чувствительную кожу лобка.       — Те-цу-ро. — /Т.и/ переходит на шепот и неформально, как никогда не называла, обращается к парню, в чьих мыслях он уже давно нагнул девушку прямо на полу. — Если ты чего-то хочешь, то скажи мне.       Сладкий тон мягко выводит Куроо из собственных мыслей. Он не гордый, и когда руки, манящие и дразнящие, так близко к члену, готов просить сколько необходимо, лишь бы получить желаемое. Юноша наклоняет голову в бок, губами, все ещё влажными от соков девушки, касается её щеки.       — Я хочу... — Куроо обрывается не закончив фразу, придумывая план, который точно сработает. — Позвольте мне кончить от вашего языка и губ, хозяйка.       У /Т.и/ поджимаются пальцы на ногах, и она почти готова застонать от слов парня, сознание застилается дымкой, и девушка не может увидеть сейчас ничего, кроме Тецуро и его покорности. Пускай он покорный лишь на часть, но чем непослушнее, тем веселее.       Девушке приходится положить под руки Куроо подушки, прежде чем опрокинуть его на спину и, развернувшись, перекинуть колено через его голову, садясь на лицо. Промурчав «спасибо», парень хочет приступить к делу, которое так и не закончил, но давится стоном, когда /Т.и/ наклоняется над ним и берёт головку в рот, смачивая слюной и вбирая неглубоко, дразняще. Удовольствие искрами прошибает тело и удерживать себя лишь бы не вскинуть бедра очень сложно, но Куроо справляется, глуша стоны, уткнувшись в бедро /Т.и/.       Но оставаться в таком положение он мог недолго, прильнув языком к промежности, он посасывал и облизывал клитор, самозабвенно прикрыв глаза, пока девушка медленно опускала голову, всё глубже пропуская член в горло. Это сводило с ума. Стенки, сжимающие член, словно не хотели его отпускать, и пульсация, нарастающая где-то на кончике, была невыносимой, всё тело парня хотело разрядки. Он нетерпеливо толкнулся бедрами и получил грубое касание ногтями его чувствительной ко всему коже. Стон получился громким, задушенным, просящим, а /Т.и/, не обращая на это внимания, продолжала сладкую пытку, сжимая поджавшиеся мужские яички в ладони, а губами зажимая головку и выводя языком узоры.       Когда Тецуро был на грани, что, конечно, чувствовалось всем телом, потому что язык он старался высунуть сильнее, губы дрожали и ноги сжимались вместе, /Т.и/ выпрямилась, слезая с парня и лишая его всякого внимания. Жалобный стон сорвался с его губ, когда он почувствовал прохладу помещения. Девушка подняла его и снова обняла сзади, ладони сминали бока, поднимаясь выше пока не нашли грудь Куроо, затвердевшие вершинки сосков манили помучить их. /Т.и/ засунула пальцы в рот парня, молча прося смочить их слюной, и Куроо без вопросов, потому что сил не было, повиновался.       Влажные и старательно вылизанные пальцы сжали сосок, вынуждая прогнуться сильнее, щекочущее удовольствие сводило живот. Всё происходящее сводило Куроо с ума. Взгляд девушки случайно упал на край кровати, где лежала розовая вибропуля, про которую она едва не забыла. Подразнить себя и Куроо можно было ещё немного.       — Раздвинь ноги. — и он раздвигает по первому приказу. — Закрой глаза.       Вибрация, которую пока Тецуро только слышит, отдает приближающимся удовольствием. Во рту мгновенно пересыхает, когда вибрация ощущается телом, приставленная к основанию члена вибропуля заставляет всё тело дрожать с ней в такт. Куроо выдыхает шумно, пытается сглотнуть слюну, но не выходит, лёгкие обжигает горячий воздух. Он почти задыхается от стимуляции слишком чувствительного члена.       — Нравится? Это моя любимая, от неё я всегда кончаю быстрее обычного. — /Т.и/ обводит кадык парня ногтем, прежде чем сжать его шею и перекрыть доступ к необходимому кислороду.       Ответить Куроо ей ничего не может, его мозг не генерирует слова, только ощущения, и он, чувствует как его пальцы касаются чего-то влажного, пульсирующего. /Т.и/ сама водит его рукой по своей промежности, насаживается на пальцы и трется о тыльную сторону ладони, но ей этого мало. Наручники она расстегивает очень быстро, откидывая их в сторону и позволяя Куроо расслабить напряженные плечи. Он опускает руки перед собой, опираясь на них и тяжело дыша, но /Т.и/ это не устраивает.       Проскальзывая вперёд, она кладет его ладонь на истекающую смазкой промежность, требуя внимания, и он его дает, теряясь в своих ощущениях и задыхаясь от возбуждения. Пальцами трет клитор, оттягивая его и теребя между пальцами. Вибропуля подводит парня к оргазму, но ему не хватает стимуляции чтобы кончить, самый лучший вариант попросить /Т.и/, а самый быстрый — воспользоваться рукой.       Но руку отбивают, не дают прикоснуться к себе, вибрация тоже прекращается.       — Проси! — девушка повышает голос, выдергивая из Куроо стон, ошейник натягивается, и губы парня оказываются возле груди девушки.       — Хозяйка, пожалуйста, позвольте мне кончить. — язык обводит ореол соска, и /Т.и/ прерывисто вдыхает. — Я хочу ваши руки.       — Будь умницей и кончи вместе со мной.       /Т.и/ садится удобнее и кладет руку на член Куроо, включает вибрацию, вынуждающую парня снова задрожать, и активно, почти болезнено быстро начинает водить рукой вверх вниз, надрачивая парню и подводя его к грани, пока его пальцы ласкают её внутри. Большой палец терзает клитор, хаотично двигаясь на нем, надавливая сильнее, что сводит с ума. /Т.и/ чувствует, как оргазм подбирается ближе, захватывая её тело горячим удовольствием, сжав член Куроо, она почти выкрикивает «кончай», и Тецуро слушается, пачкая руку девушки белесной жидкостью, сгибаясь пополам от острого удовольствия.       Несколько минут проходят в тишине, оба тяжело дышат, и Куроо просто висит на девушке, уткнувшись ей в грудь. Вытерев руку о валяющуюся рядом футболку парня, /Т.и/ обнимает его, чувствуя не унимающуюся дрожь в коленях, мощный оргазм выбил из неё силы, и теперь она хочет лишь в душ и уснуть.       — Не думал я, что ты извращенка. — голос Куроо хриплый и тихий нарушает тишину.       — Ты не лучше, выглядел как шлюха, наслаждающаяся процессом. — парень смеётся от этого и согласно мычит, крепче сжимая девушку в объятьях.       — У меня будет время показать тебе и мои фетиши, вредина.       /Т.и/ улыбается и гладит парня по спине, сжимаясь внутри от предвкушения. Список фетишей Куроо Тецуро должен быть захватывающим.