Ты с ним.

      Тяжело смотреть на губы, которые не можешь поцеловать; тяжело смотреть на афишу концерта, на который не можешь пойти.       Денег на карте оставалось на оплату съемной квартиры, снятую вместе с лучшим другом, и на еду. До зарплаты неделя, но даже это не утешает, потому что концерт любимой группы состоится через три дня, а сумму, необходимую на билет, /Т.и/ так и не собрала. Всё было будто на зло ей, то сломается система очистки воды, то на работе нужно скинуться на подарок кому-то, то просто не смогла удержаться от покупки новой вельветовой рубашки с принтом сакуры на кармане.       Лежа на диване, девушка представляла, как в своих ботинках на большой платформе будет отбивать танцпол, стараясь прыгнуть повыше, чтобы толпа пронесла её ближе к сцене, и она увидела бы тех людей, создающих музыку, от которой по спине бежали мурашки. Но не суждено. От обиды сердце сжималось, и силы покидали насовсем, их хватило только на открытие заветной бутылки вина, которую давно купил Сэми.       Сэми, который вот-вот должен вернуться в их квартиру и утешить подругу, пьющую розовое вино из бокала. Кажется, они его украли из бара месяц назад, когда решили, что такая посуда дома лишней не будет. /Т.и/ и Сэми знакомы даже больше, чем помнят сами, поэтому и при переезде после школы решили снимать квартиру вместе, а не жертвовать комфортом в общежитии, даже и хорошем. Их устраивало это сожительство, потому что оба тонко чувствовали друг друга и знали, когда лучше уйти, а когда остаться или предложить напиться в стельку под старые треки Evanescence.       Подрабатывая в клубе звукооператором, он поздно возвращался домой, но /Т.и/ всегда его ждала, даже ужин готовила всегда к его приходу, сбивая свой режим питания, но не жалуясь на это. Сейчас уже почти два часа ночи и она, подвыпившая, перемешивает заготовки для фунчозы, уже слыша, как юноша открывает дверь ключом. Сэми часто ругался на девушку, что та забывает закрывать дверь изнутри, но спустя год совместной жизни она стала запираться, чтобы больше не получать этот встревоженный и уставший взгляд.       —Я дома. — Сэми проходит в квартиру и падает на диван, устало закидывая ноги на подлокотник.       —С возвращением, хочешь вина? — девушка наливает розовую жидкость в свой бокал, потому что он единственный в их доме, и приносит Сэми, усмехаясь.       Она с полуслова понимает его, с полувзгляда, сейчас в его глазах благодарность и усталость. /Т.и/ приносит фунчозу и ставит на столешницу, вручая парню, усевшемуся ровно, палочки.       —Эти две недели ты работал больше обычного, я могу тебе помочь?       —Вообще у меня были причины, я доем и все расскажу, устал ужасно.       Трапеза проходит в тишине, /Т.и/ знает, что сейчас Сэми нужен покой и её присутствие, молчаливо выражающее поддержку. Она подливает ему вина и влюбленно смотрит, как парень ест приготовленный наспех ужин, прикрыв глаза. Она всегда замечала, что Сэми нравятся даже самые простые её блюда, и это каким-то чудесным способом зажигало в ней желание учиться готовить. Наверно, благодаря ему она сейчас без проблем может приготовить, пожалуй, что угодно, кроме выпечки, потому что они оба не очень любили сладкое.       —Итак, — парень откладывает еду и тянется к рюкзаку, валяющемуся на полу. —ты знаешь, я терпеть не могу, когда хоть что-то тебя расстраивает, поэтому у меня есть для тебя предложение.       Сэми сползает с дивана, держа руки за спиной, встает на одно колено и с взглядом, наполненным чем-то нежным, но и горящим жгучим пламенем, смотрит на /Т.и/, сердце которой упало в пятки и вернулось назад, чуть не срубив её. Она знает парня давно и в его стиле сказать сейчас что-то саркастичное, поэтому она немного успокаивается.       —/Т.и/, ты пойдешь со мной на этот чертов концерт чуваков, которых я даже не знаю? — Сэми достает из-за спины билеты.       Черные билеты с временем, местом и датой словно сияют в его руках, маня забрать, но девушку парализует и единственное, что может сделать её тело — упасть, больно ударившись коленями о паркет. В глазах застывают слезы, и сердце бешено колотится в ушах, организм среагировал так, будто Сэми позвал её замуж.       На предложение выйти за него, как и пойти с ним на концерт, она вряд ли ответила бы что-то кроме да.       —Да! Да! Да! Сэми, конечно, боже, спасибо тебе, я всё что угодно сделаю, правда, ты лучший! — девушка без умолку тараторит, обнимая Эйту за шею.       —Пусти, я не мог смотреть на твою грустную мину, вот и всё.       —Цундэрэ, бе.       Девушка не перестает обнимать Эйту и валит его на пол, билеты пока не хочется брать в руки, потому что для этого придется отпустить Сэми, которого сейчас хотелось сжать до удушья. На обиженное «цундэрэ» он смеется, обнимая в ответ и слегка касаясь губами виска.       Он очень любит обнимать /Т.и/.

***

      Черные ботинки на высокой платформе, от которой устают ноги, потому что она слишком тяжёлая, уже отбивают порог клуба, где и проходит концерт. Сэми мнется где-то рядом, за несколько дней он успел сойти с ума, слушая двадцать четыре на семь песни любимой группы /Т.и/, но он все равно пошел, держа, возбужденно подскакивающую на месте, /Т.и/ за руку. Ему нравилось держать её руку и смотреть, как девушка, надевшая такую тяжелую обувь лишь бы быть повыше, восторженно смотрит на сцену, где уже скоро появятся её кумиры.       Сэми шел на концерт и работал в два раза больше не для того, чтобы услышать песни этой группы и не для того, чтобы прыгать на танцполе рядом с неизвестными людьми под звуки музыки, для него самым важным было смотреть на озаренное счастьем лицо /Т.и/, кричащей от радости, когда на сцене появляется сначала солист, а потом и весь состав группы. Видеть её счастливой было самым важным для Сэми.       Под невероятные партии гитаристов и ударника солист начинал исполнять песни одну за другой, уходя на передышки редко, не только, чтобы отдохнуть, но и поговорить с залом. Толкаться в толпе и прыгать под известные мотивы уставали все, но никто не прекращал этого, потому что на концертах, сближенные до невероятного, люди просто забывают обо всем, чувствуя, как музыка проходит сквозь них и разбегается электрическим током по всему телу, они не останавливаются и выплескивают свои чувства в атмосферу, искрящуюся от трения тел и нот, скачущих по сердцам.       Пускай Эйта и не был в восторге от самой группы, потому что любил что-то потяжелее, но проникся этим рейвом и также подпрыгивал, держа /Т.и/ за руку и улыбаясь ей, когда она с восторгом сжимала его руку. Ему нравилось её касаться.       Она нравилась ему вся.       И эта мысль и чувство влюбленности не уходили из его головы, даже когда шум толпы и грохот ударных выбивали всё остальное. На протяжении всего концерта парень сходил с ума от того, как близко к нему девушка, как искренне она счастлива, и он гордился собой, что смог подарить ей это счастье. /Т.и/ не прекращала сжимать его руку и подпевать, не задумываясь, что сорвет голос, потому что Сэми отпоит её горячим молоком с мёдом, убрав пенку, но обязательно сказав, что она словно ребёнок.       Два часа пролетели незаметно. Серотонин, кажется, ощущался в самом помещении, из душного клуба постепенно выходили люди, некоторые просто вытекали, уставшие после почти беспрерывного танца рядом друг с другом. А в /Т.и/ энергии было хоть отбавляй, взбудораженная она вытянула Сэми за рукав на улицу, кажется, пару раз им вслед прокричали что-то ненавистное, но им было плевать. Свежий ночной воздух лизнул плечи /Т.и/, но не отрезвил, она продолжала тянуть парня за собой, пока они не зашли за угол дома.       В её глазах горели огни города и огни её души, яркой и никогда не угасающей, Сэми обожал эти глаза.       —Замерз… — девушка накрывает его губы ладонью, не давай закончить фразу.       —Заткнись.       Ладонь исчезает, и её заменяют горячие губы, не дающие парню возмутиться. /Т.и/ облизывает его нижнюю губу тяжело выдыхая, руками цепляется за шею и затылок, надавливая и прося большего, и Сэми не может ей отказать. Поддается, обнимая за талию и впиваясь в неё пальцами, пульсирующими от перевозбуждения и неожиданности. Всё тело накрывает прохладный воздух, но парень чувствует, как горит, как его кожа плавится под неосторожными, почти сумасшедшими, касаниями его шеи этими милыми женскими руками, под горячими влажными губами, которые с жадностью впиваются в его, не оставляя выбора.       Они отстраняются, когда вспоминают, что нужно дышать, когда губы болят от напора, и смотрят друг на друга совершенно безумными взглядами. Музыки, все ещё гремящей из клуба, не слышно, в ушах только чужое дыхание.       —Это адреналин? —осторожно начинает Сэми, не отпуская талию /Т.и/.       —Нет, просто пока мне хватает смелости, я…— теперь очередь парня перебивать её, он накрывает её губы своими, больше затыкая, чем целуя.       —Тебя люблю. — заканчивает за неё Эйта, отстранившись. — Мне надо предложить тебе стать моей девушкой, или ты все и так поняла?       —Поняла. — девушка морщит нос, недовольно фыркая и прижимаясь к горячему торсу парня. — Я тоже люблю.       В шуме города и клуба они обнимаются долго, согревая друг друга теплом слов и жаром тел. В груди переворачиваются чувства, заставляющие дрожать от осознания, что всё, копившееся внутри, наконец-то выплеснуто. Чувства озвучены.       —Заболеешь, бестолковая, надень куртку. — Сэми кутает девушку в свою куртку, игнорируя её попытки отмахнуться, и встает к ней спиной, немного присаживаясь.— Залезай.       /Т.и/ без раздумий запрыгивает на спину, прекрасно зная, что Сэми легко нести её, и он все равно не потерпит отказ, такой уж он, она изучила это, да и он тоже успел изучить её, поэтому Эйта уже точно приготовил речь о том, что надевать такую обувь, от которой болят ноги, глупо в любой ситуации. Сэми подхватывает девушку под колени и немного подкидывает, устраивая её удобнее.       Дома он устроит ей лекцию об этих ботинках.       —Сэми цундэрэ. — /Т.и/ игриво хихикает ему прямо в ухо, но снижает громкость до шепота и мягко голосом ласкает ухо. —Зато мой любимый.       Сэми краснеет и рад, что она его не видит, щипает за бедро, усмехаясь от тихого визга.       —Зато твой цундэрэ, гордись.       А она и гордится. Всю их дружбу гордится.