***
В синкансэнсе как всегда тихо и можно расслабиться ненадолго, доспать потерянные два с половиной часа на крепком плече Бокуто, сосредоточенно смотрящего в экран телефона. Конечно, он же решил посмотреть достопримечательности Канадзавы, куда они и направляются, только сейчас, это даже не удивляет. На верхней полке лежит два рюкзака, ничего лишнего, зарядка, документы, кофта и бутылка с водой, остальное было не нужно, они же всего на сутки, да и если что всегда есть деньги. Деньги на счете Бокуто, который всё это придумал. Сам потянул—пусть сам и решает. Он теплый, в полупустом вагоне, кажется, согревает только он, листающий ленту с историями Канадзавы. /Т.и/, смирившись со своей судьбой, мирно, и уже без возмущения, спала на плече, пока могла, потому что день сегодня обещает быть насыщенным и, соответственно, тяжелым. Бокуто не будит её, когда хочет показать старый район самураев в городе, потому что и так достаточно беспокоил девушку сегодня, ей нужно немного поспать и она перестанет хмурится. А ещё позавтракать. Голодная /Т.и/ почти невыносима. Канадзава встречает, спустя почти три часа, утренней прохладой, хотя уже был почти полдень, свежий воздух приятно ударяет в лицо на выходе из поезда, вдохнув полной грудью можно пропитаться бодростью и обрести желание пройтись по достопримечательностям города вместе с Котаро. Но /Т.и/ всё ещё голодна, Бокуто видит это по её лицу, нахмуренные брови и поджатые губы—сплошное недовольство. Его основная задача здесь—хорошо провести время с /Т.и/ и чтобы она провела его не хуже. —Сначала мы позавтракаем, я нашел кафе недалеко. Волейболист показывает на экране телефона место, до которого проложил маршрут, двадцать минут ходьбы не кажутся огромной цифрой на пути к заветному завтраку,/Т.и/ кивает и спешно идет за парнем. Всё же шаги у них разные, снова придется одергивать его и замедлять. Это так нелепо и смешно, что за столько лет дружбы в парне не поубавилось энергии и он всё так же бодро и быстро шагает вперёд.***
Завтрак. Обсуждение планов, а точнее плана Бокуто, потому что до /Т.и/ дошло только сейчас, где они оказались и на что она согласилась, составление маршрута и довольное, даже счастливое выражение лица волейболиста из-за того, что его идею поддержали и он сможет воплотить желание посетить парк Кэнроку-эн. К слову, он узнал о нём утром в поезде, но сразу же захотел посетить. В этом весь Бокуто, его решения часто не обоснованы ничем, мысли хаотичны и слегка пугают запутанностью, эмоции, бьющие через край и улыбка, широкая, счастливая и никогда не поддельная. Он не умеет врать, даже себе. При этом он всегда остается собранным в серьёзных вещах, наверно поэтому /Т.и/ не переживает за свою безопасность сейчас, потому что случись с ней что, Бокуто обязательно вступится с непривычной серьезностью в глазах. За его широкой спиной совершенно не страшно. Кэнроку-эн был неблизко, добираться пришлось на автобусе, благо людей было не так много как в Токио, пара успешно избежала давки и всей неловкости связанной с ней. Бокуто болтал много, почти без умолку рассказывал о значении парка и как он был построен, обращал внимания на растения в нём, но, конечно, вдохновлено подсматривал в браузер, что было забавно, но слушать парня все равно было интересно. Он умел привлечь внимание своей харизмой и приятным голосом. /Т.и/ всегда нравилось его слушать, даже если он шумел или говорил что-то нелепое, это было неважно, она бы не смогла прервать Бокуто в любом случае. Древний фонтан, небольшой чайный домик, вокруг которого столпились люди, извилистые дорожки и аккуратные мостики остались в парке и в галерее на телефоне /Т.и/. В галерее ещё сохранилось пару фото Бокуто, которые она сделала, пока тот не видел. Замок Канадзава они осмотрели лишь бегло, не решаясь посетить его из-за большого количество людей вокруг. Поэтому следующей остановкой был район самураев, в котором они и задержались. Узкие улицы, каменные дорожки и старые, непримечательные японские дома, смотря на них даже сложно представить, что там жили самураи, а в этом районе создавались истории города, которые теперь так и тянут туристов. В районе веяло умиротворением, но при этом в груди расцветало какое-то восхищение этим местом, его значением для города. Внезапно появилось желание удариться в изучение самураев и их культуры, но пока /Т.и/ только бродила за Бокуто, слушая его рассказы, в этот раз без помощи телефона. Он знал о них немало, восхищенно говорил об оружии самураев, об их кодексе чести и привычках, завороженно разглядывая постройки. —В детстве я фанател от самураев, странно, что ещё что-то помню. /Т.и/ продолжала слушать его, иногда вставляя мысли об архитектуре этого места, об отражении классики и традиций, пока её не перебивает женский голос, отражающийся совсем рядом. —Здравствуйте! Вы же Бокуто Котаро, верно? —девушка с темными волосами и звонким голосом возникает рядом так неожиданно, что /Т.и/ даже слегка вздрагивает. А Бокуто неловко улыбается, краснея. Он смущён. —Я бы хотела попросить у вас автограф, очень давно слежу за вами и вашей игрой.—девушка уже приготовила блокнот и ручку. Как предусмотрительно. От её напора стало некомфортно, и /Т.и/ поспешила отойти от них, избегая «можете нас сфотографировать?». Внутри засело уверенное, но неуместное чувство, хотелось подойти к незнакомке и сказать «нет, он занят мной», крикнуть «моё» в это улыбающееся лицо и увести Котаро подальше, спрятать и не делиться им ни с кем. Но девушка отчетливо понимала, что общение с фанатами так же является частью его обязанностей как публичной личности, но не как спортсмена. Спортсмен отдаёт себя игре, а не настойчивым девицам с блокнотиками. Получив заветный автограф, девушка попросила совместное фото и Бокуто согласился, сделав селфи она убежала, наверняка делиться радостью в инстаграме, даже смешно. /Т.и/ сосредоточено разглядывала витрину с катанами, прогоняя плохие мысли и чувство ревности к другу, потому что её упавшее настроение может подкосить весь запал Бокуто, а делать этого не хотелось совершенно. А Бокуто не нужно говорить с человеком, чтобы понять, что с ним что-то не так. —Прости, не мог отказать, это было бы невежливо.—румянец всё ещё играет на щеках, за него девушка не может его осудить, как и за всё остальное, для Бокуто важно внимание, она знает это.—Пойдем дальше, тут есть ещё пара музеев. И они пошли, Бокуто говорил также много и оживлённо, а /Т.и/ не прекращала молча слушать его, переодически отвлекаясь на ненужные образы той девушки, которую так мило приобнял волейболист. Она знала, что нет повода и причин волноваться, что друг перестанет уделять внимание, понимала, что в любом случае она лишь подруга, которая поддерживает и никогда не бросает, но сердце билось неровно, постоянно сбиваясь, когда его руки обнимали другую. Необоснованная глупая ревность, но от нее так сложно избавиться.***
Весь день на ногах, лишь пару раз они зашли перекусить, остальное время было занято интересными походами в музеи, парки и магазины с сувенирами, без них нельзя было возвращаться. Бокуто даже купил сувенир для /Т.и/, считая что ей он необходим в первую очередь. Небольшая подвеска с шлемом воина на мягкой черной резинке красовалась на шее, Бокуто любовался ей, не переставая говорить о красоте. Он не уточнял, кто или что выглядит прекрасно, но /Т.и/ предпочитала не додумывать, это сейчас лишнее. Подвеска скрылась под тканью кофты, надетой вечером, почти двенадцать часов пара ходила по улицам города, рассматривая витрины, экспонаты в музеях, архитектуру старых исторических мест, а ночью город расцвел огнями, вывески освещали улицы. Бары, закусочные и кафе, круглосуточные магазины давали четкое ощущение, что эти места никогда не засыпают полностью, жизнь здесь не останавливается ни на секунду. Поезд был через два часа, а автобусы уже не ходили, ночные отправления неудобны именно этим. Хотелось бы взять такси, ноги /Т.и/ ужасно гудели от такой активности, но Бокуто, с отражениями огней в глазах настаивал на прогулке по не спящим улицам. Как она может отказать? —Забирайся на спину, ты сейчас уже упадёшь. Бокуто встал перед девушкой, присев, ноги действительно еле передвигались, сказывается низкая активность и отсутсвие спорта в жизни, а ещё свежий воздух, усыпляющий и приятный. —Тогда упадём мы вместе.—как бы не был велик соблазн, девушка отказывается. —Я тренируюсь шесть раз в неделю, верь в меня! —почти обиженно восклицает парень и смеется, ловя усталый взгляд. Она сдаётся, проигрывает его настойчивости и харизме, вздернутым бровям и улыбке через плечо. На Бокуто удобно, сильные руки держат под коленями и жар его тела приятно согревает, убаюкивая, хочется прислониться холодным носом к шее и услышать его смех, потому что щекотки он боится, особенно здесь. /Т.и/ обнимает широкие плечи и кладёт голову так, как и хотелось, носом утыкаясь в изгиб теплой шеи, щекоча дыханием. Бокуто смеется, так же бодро и живо, будто батарейка в нем никогда не садится, /Т.и/ любит этот смех и любит время с Бокуто, пускай его идеи иногда и изматывают, но она не готова отказываться даже от самых глупых, потому что не променяет моменты с ним ни на что другое. Незаметно для девушки, очевидно заснувшей прямо на парне, Бокуто проходит с ней уже в вагон, осторожно пытаясь разбудить, когда уже подходит к их местам. Сонно хлопая глазами /Т.и/ начинает возмущаться, спрыгивая со спины. Стало холодно. —Надо было разбудить меня когда мы пришли на станцию, ты нёс меня так долго, до вагона я бы дошла сама! —Как я мог будить тебя, когда ты так устала, что уснула?! А ещё я купил тебе пудинг. Девушка садится рядом, забирая сладость с почти недовольным лицом. —Прощён. Бокуто хихикает и тянется за заветным кусочком лакомства, и получает его, сегодня он много сделал для девушки, она не может на него злиться. Хотя когда она могла? Единственное неприятное за этот день—ревность, нарастающая с каждым моментом, особенно с каждым уведомлением на телефоне парня, спасибо, что он их игнорировал и достал телефон только сейчас. Действительно, краем глаза /Т.и/ замечает, что Котаро отмечен на фото с девушкой, улыбающейся ярко и ослепительно, её можно понять, не каждый день встречаешь кумира, но /Т.и/ все равно недовольно фырчала себе под нос. И нахмурилась, когда Бокуто отвернул от неё телефон, что-то набирая, забавно закусив язык, всегда он так. /Т.и/ старалась не думать о том, что он пишет милый комментарий под публикацией, но думала и грозно доедала пудинг. «Нельзя его ревновать, он не мой»—вертелось в голове рядом с «не отдам никому». Противоречия сводят с ума и уносят в мысли о природе своей ревности, пока звук на собственном телефоне не вырывает снова в реальность. «Вы отмечены в публикации» На фото /Т.и/, фотографирующая цветы в парке, она улыбается нежно, что почти чувствуется через экран, выделяется своей темной одеждой среди пестрых соцветий, но при этом выглядит так, словно обрела гармонию с этим местом. Идеально. Внизу подпись: «Я люблю Канадзаву не из-за цветов, а потому что здесь были мы.» Бокуто счастливо смотрит на её реакцию на фото. Залитые красным румянцем щеки и мягкая, радостная улыбка, которую хочется видеть всегда, каждый час, минуту, секунду, Бокуто на всё пойдёт, чтобы /Т.и/ улыбалась и была счастлива. Для близких людей он может всё. Со слезящимися от умиления глазами /Т.и/ смотрит на парня, замечая, что он сам покраснел и смущен, романтичность для Котаро немного тяжелее и сложнее, чем веселье, но видно, что он старался, или же… —Куроо подсказал подпись? —/Т.и/! Быстро отвернувшись к окну, Бокуто чувствовал провал своего признания, ради которого он вообще всё придумывал. Точнее придумал концепцию, остальное лишь импровизация. Красные уши /Т.и/ все равно замечает и смеется, прижимаясь щекой к чужом плечу. Но смех проходит и сменяется желанием ответить, потому что теперь она, кажется, всё поняла. —Я тоже люблю Канадзаву. Сердце обоих сбивается с ритма, и пальцы сплетаются почти невинно. Теперь Бокуто её, она уж точно не отпустит.