***
Спустя час Радмила Ломакина, пришедшая подать заявление о пропаже сестры, сидела в кабинете подполковника Голованова и безутешно плакала. Голованову и Красавченко было нелегко видеть страдания молодой женщины, узнавшей в найденном сегодня трупе свою сестру. Но им необходимо было опросить ее, чтобы дело продвинулось, и шанс найти убийцу стал выше. — Радмила Михайловна, я понимаю, что вам сейчас нелегко, — начал Красавченко, — но нам нужно задать вам несколько вопросов. — Спрашивайте, — почти шепотом разрешила Радмила. — Судя по разным фамилиям и отчествам, вы с Алисой не родные сестры? — предположил Голованов. Радмила закивала: — Да, мы сводные. Мой папа умер много лет назад, меня растила мама. Когда мне было пятнадцать, она познакомилась с мужчиной, у которого была двухгодовалая дочь, Алиска как раз. Ее мама умерла от рака, а он остался с ней один. Через некоторое время они поженились, ну и мы с Алисой стали сестрами. А фамилию и отчество мне не стали менять. Я не захотела. — Вы с Алисой были близки? — уточнил Дима, и Радмила снова кивнула: — Да, очень. Хоть у нас тринадцать лет разницы, мы дружили. У меня не было особой ревности к маме. Возможно, потому что я уже была достаточно взрослая и у меня была своя жизнь, родители не заставляли меня сидеть с Алиской. — Радмила вытерла набежавшие на глаза слезы. — Она всегда была моим самым близким человеком. Лучшей подругой, можно сказать. А сейчас у меня вообще никого не осталось. Мама с папой погибли четыре года назад. Теперь еще и Алисы нет… — Радмила не сдержалась и с новой силой заплакала. — Итак, наша третья погибшая — Дмитриева Алиса Николаевна, — объявил Кузьмин, как всегда оперативно нашедший информацию в базах данных. — Двадцать два года. Студентка Высшей школы экономики в Москве. Две недели назад приехала в Петербург, уехать должна была вчера, но так и не уехала — уже была мертва в тот момент. Из всех родственников у Алисы только старшая сводная сестра Радмила Ломакина, тридцати пяти лет. Не замужем, детей нет. Работает топ-менеджером в большой группе ритейлеров. Окончила она, кстати, тоже московскую Вышку. — Ух ты, — вырвалось у Бубнова. — Две студентки Высшей школы экономики в одной семье. Наверное, их родители очень ими гордились. — Да, Тимур, они и на факультетах очень неплохих учились, — продолжил Кузя. — Радмила окончила Международный институт экономики и финансов, он же МИЭФ, входящий в состав ВШЭ. Училась по обмену в Лондоне. А Алиса в той же Вышке училась на факультете журналистики, тоже довольно престижном и популярном. Шапошников нахмурился: — Так-то МИЭФ — недешевый факультет, насколько я знаю. Семья Дмитриевых… Ломакиных… в общем, семья девушек обеспеченной была? — Да, Павел Ильич, — с энтузиазмом продолжал Кузьмин. — Отец Алисы и, соответственно, отчим Радмилы, Николай Дмитриев, владел несколькими стоматологиями. А мать Радмилы, Екатерина, работала в одной из клиник в Москве врачом-ортодонтом, потом довольно быстро стала главврачом. После гибели родителей Алисы и Радмилы клиники и большая сумма на счету семьи перешли девушкам. Стоматологий у Дмитриева всего пять: две в Москве, одна — в Петербурге, еще одна — в Екатеринбурге и последняя, открытая незадолго до гибели Дмитриевых, — в Самаре. Так что Радмила с Алисой — богатые наследницы. — Ну, скорее, теперь Радмила осталась единственной богатой наследницей, — поправил лейтенанта Шапошников. — И это, кстати, могло стать ее мотивом для убийства. — Павел Ильич, вы правда думаете, что Ломакина могла убить сестру только чтобы завладеть всеми стоматологиями? — удивился Бубнов. Шапошников повернулся к нему. — Тимурка, ну сам посуди: клиник — пять, девушек — две. По-хорошему каждой должно было достаться одинаковое число. Но пять на два так-то нацело не делится. Значит, либо кому-то досталось больше клиник, либо одна из клиник принадлежит обеим девушкам. Володь, есть что-то по этому поводу? — По всем документам Алиса и Радмила вместе владеют всеми стоматологиями, — объявил Кузьмин. — Их доли равны — пятьдесят на пятьдесят. Так что… — Все равно нельзя исключать эту версию, — настаивал Шапошников. — Радмила знала, что Алиса будет в Питере, а значит, вполне могла либо сама заранее приехать и убить ее, либо заказать убийство кому-то из местных. — Павел Ильич, убийство Алисы Радмилой исключено, — заявил Кузьмин. — Радмила приехала только сегодня. Вот ее билет. — И он развернул экран ноутбука. — И на камерах видно, что в три часа дня Радмила вышла из здания Московского вокзала. — Действительно, — нахмурился Шапошников. — А что насчет подозрительных контактов? Письма, звонки, сообщения какие-то странные были у нее? — Нет, Павел Ильич, — разочарованно протянул Кузьмин. — Радмила общалась по телефону только с сестрой и с коллегами. Никто из них ни в чем криминальном не замешан. Шапошников задумался. Досадно, что такая логичная на первый взгляд версия так быстро рассыпалась. Получается, зря Голованов с Красавченко Радмилу сейчас допрашивают?***
— Радмила, скажите, у вас с Алисой были разногласия по поводу наследства? — спросил Красавченко. Ломакина подняла на него удивленный и возмущенный взгляд: — Вы что, считаете, что это я убила Алису?! Из-за стоматологических клиник? — Мы пока просто предполагаем, — заверил ее Голованов. — Радмила Михайловна, у нас есть несколько версий, и нам нужно все их проверить. Поэтому ответьте, пожалуйста, на вопрос капитана Красавченко. Красивое лицо Радмилы исказилось от отвращения, когда она бросила на Диму уничтожающий взгляд. — Никаких разногласий у нас не было. Более того, Алиса сама попросила меня контролировать финансы во всех клиниках, потому что ей нужно было закончить учебу. Да и она никогда особо не разбиралась в этом. Неинтересно ей это было. Сразу после окончания журфака она собиралась изучать менеджмент, чтобы в будущем руководить клиниками. А я бы так и продолжала работать с деньгами. — Радмила перестала испепелять Красавченко взглядом, повернулась к Голованову и уверенно произнесла: — Наверняка это Димка Алису убил. — Что за Димка? — немедленно поинтересовался Красавченко. — Алискин бойфренд, Сергеев Дмитрий. Учится в питерской Вышке. Именно к нему Алиска и поехала. — А вы адрес Дмитрия знаете? — спросил Голованов. Радмила достала телефон и, открыв смс двухнедельной давности от Алисы, с торжествующей улыбкой показала его сначала подполковнику, затем Красавченко. Тот записал адрес себе и пообещал: — Мы побеседуем с ним. Надеюсь, Дмитрий расскажет нам что-нибудь важное об Алисе. — Скажет. — Улыбка Радмилы стала холодной. — Вам-то уж точно скажет. — Дим, поезжай к Сергееву прямо сейчас, — отослал его Голованов. Когда дверь за Красавченко захлопнулась, Андрей Борисович негромко спросил: — Радмила Михайловна, вы говорите, что у вас с Алисой не было никаких разногласий. Но, похоже, вы не слишком-то хорошо относитесь к ее парню. Почему? — Да потому что он уже спит и видит, как будет управлять нашим с Алисой бизнесом! — Ноздри Радмилы раздувались от гнева, а ее темно-зеленые глаза буквально метали молнии. — Алиска, дурочка, влюбилась и сразу все ему выложила о нас и нашем состоянии. Мы с ним еще не успели познакомиться, а он уже начал планировать, как перевезет Алиску в Петербург, и они вместе будут руководить питерской клиникой… Я категорически против делить наш с Алисой бизнес с каким-то проходимцем! Уверена, что едва Алиса передала бы ему руководство клиникой, он бы поставил ее на должность администратора. А Алиса достойна большего… Была. — Радмила опустила взгляд и глубоко вздохнула. — Возможно, я ошибаюсь, но я думаю, это все-таки Димка ее убил. Может, не из-за бизнеса, а они, например, поругались. И он не сдержался… — Радмила Михайловна, — как можно мягче обратился к ней Голованов, — я понимаю ваши чувства. Вы потеряли сестру, а кроме того, боялись, что она отдаст свою долю в клинике Дмитрию. Я прав? — После того, как Радмила согласилась, Андрей Борисович продолжил: — За последние несколько дней было найдено еще два трупа. Тоже молодые девушки, примерно возраста Алисы. Убиты там же, где и ваша сестра. Вероятнее всего, в нашем районе орудует маньяк. Пожалуйста, будьте аккуратны и не делайте поспешных выводов. Мы обязательно со всем разберемся. Радмила посмотрела ему в глаза, но ничего не сказала.***
На выходе из здания Петровского РОВД Кузьмин окликнул Ульяну. — Володя? — удивилась она. — Я думала, ты уже ушел. — Задержаться пришлось, — с улыбкой произнес он. — Ты сейчас домой? От Кузьмина не ускользнуло, что Ульяна начала колебаться. Он начал догадываться, что она, скорее всего, снова пойдет гулять. Как в тот злополучный вечер, когда произошло последнее убийство. Ульяна в свою очередь размышляла, сказать ему правду или не стоит, и оценивала возможные последствия каждого из вариантов развития событий. Она определенно симпатизировала Кузьмину, но она также знала, что если ее дядюшка задумает вытрясти из него правду, Володя выдаст ее. — Ну, я вообще погулять хотела, — все-таки призналась Ульяна и, быстро посмотрев в сторону окна кабинета ее дяди, негромко и с надеждой спросила: — Ты же не скажешь Павлу Ильичу? Кузьмин нахмурился: — Ульян, ты чего? Тебе недостаточно трупа, который вы нашли? Хочешь сама оказаться на месте Алисы Дмитриевой? — Я в центре буду гулять, тут светло и много народу, — заверила парня Ульяна, но тот воспротивился: — Ты живешь на окраине и далеко от метро. Серьезно хочешь нарваться на неприятности? Я, конечно, знаю, что ты уже взрослая и сама за себя отвечаешь, но мое дело — предупредить. Будь благоразумнее! — Володя, а ты чего, волнуешься за меня, что ли? — удивилась Ульяна и остановилась, Кузьмин — тоже. — Не надо. Справлюсь, если что. — Она улыбнулась и осторожно сжала его руку, чтобы чуть-чуть его успокоить. Но Кузьмин ни в какую: — Давай я отвезу тебя домой. Опасно сейчас по улицам шататься, ну как ты не понимаешь! Ульяна удивилась такому напору. Неужели Кузьмина, с которым они едва ли неделю проработали вместе, реально так волнует ее безопасность? С чего бы это? Шапошникова молча рассматривала его и будто не слышала, что говорит Кузьмин. И снова он казался очень похожим на кого-то, а вот на кого — Ульяна никак не могла вспомнить. — Ульян, ты меня слышишь вообще? — начал возмущаться Кузьмин. А она улыбнулась и опустила глаза. — Ты такой милый, когда ругаешься, — внезапно выдала Шапошникова и покраснела. Кузя с недоумением уставился на собеседницу, а Ульяна вновь удивила его: — А ты со мной не хочешь погулять? Заодно познакомимся поближе, пообщаемся. — Ульян… — Кузьмин снова напустил на себя строгий вид. — Да ладно тебе, Володя. Мы же недолго. Давай, — подначивала лейтенанта Ульяна. — Чего дома сидеть? Смотри, какая погода хорошая! Снег идет, люди гуляют, огоньки горят — красиво же! — Красиво, — вынужден был согласиться Кузьмин, и Ульяна продолжила: — Ну вот раз красиво, давай погуляем. Чуть-чуть, — и невинно улыбнулась. Кузьмин тяжко вздохнул и таки дал добро. Решил, что лучше пусть Ульяна сейчас с ним погуляет, а он ее потом до дома довезет, чем Шапошникова пойдет гулять в одиночку и стопроцентно опять во что-то вляпается.***
С утра пораньше Ветров огорошил коллег новостью: — Потожировые внутри перчатки, найденной недалеко от трупа Алисы Дмитриевой, принадлежат Дятлову Леониду Кирилловичу. Отпечаток на пуговице, которую нашли рядом с трупом, тоже принадлежит Дятлову — хоть он и смазан, экспертам удалось найти его в базе. — Нужно везти Дятлова сюда, — кратко прокомментировал Шапошников. После собрания Ветров с Бубновым отправились за подозреваемым, а Павел предупредил Ульяну, что ей нужно будет внимательно посмотреть и сказать, Дятлова она видела на месте преступления или все же другого человека. Ульяна кивнула в знак согласия и вдруг начала волноваться. Вдруг Леонид Кириллович не виновен, а она на него наговорила? А в то время, как Леонида Кирилловича будут допрашивать, настоящий убийца может еще кого-то убить. Пока коллеги ее дяди задерживали подозреваемого, Ульяна работала над отчетами, затем по поручению Шапошникова отнесла бумаги в другие отделы. Когда она вернулась, Павел подозвал ее к себе. — Волнуешься? — негромко поинтересовался он. Ульяна кивнула, и Шапошников сказал: — Не бойся. Невиновного не посадим. — Да я так-то не из-за этого, — отмахнулась Ульяна, и Павел поднял брови: — А из-за чего тогда? Ульяна на мгновение задумалась и ответила: — Мне не дает покоя дядя Антон. Ну, Киреев. Я знаю его. Не очень приятный человек. — И давно ты его знаешь? — с подозрением осведомился Шапошников. Ульяна пожала плечами: — Лет пятнадцать, наверное. Он приходил к нам еще задолго до того, как сел. И еще до того, как мама с папой развелись. Помню, он спрашивал меня, кем я хочу стать, а когда я сказала, что хочу в полиции работать, они с папой посмеялись надо мной. — Девушка неловко посмотрела на майора. — А с месяц назад, когда я в последний раз виделась с папой, мы случайно повстречали дядю Антона, и папа рассказал ему, что я учусь в универе и в этом году уже буду практику в отделении полиции проходить. Антон Степанович еще удивился, но сказал, что я молодец. Но, дядь Паш, я ему не поверила. Уж больно глаза у него были… Как бы это выразить поточнее… Какие-то хищные. Раньше я такого за ним не замечала. Шапошников задумался. Знал ли его брат, где собиралась проходить практику его дочь? Если знал, сказал ли он об этом Кирееву? Неважно, намеренно или случайно. Все возможно, но против Киреева пока ничего не было. Основным подозреваемым был Дятлов. — Дядь Паш, — окликнула Павла Ульяна, — ты думаешь, Киреев может быть причастен к убийствам, которые вы сейчас расследуете? — Все может быть, — кратко отозвался Шапошников. — Он уже убил один раз, почему не мог убить еще? А Дятлова решил подставить, чтобы отвести от себя подозрения. Ульяна молчала несколько минут, пытаясь переварить полученную информацию. — С ума сойти, — наконец отреагировала она. Шапошников усмехнулся: — Вот так у нас бывает. Привыкай. — Постараюсь, — улыбнулась она. — Я выйду подышать? — Так-то ты можешь уже на обед идти. — Павел бросил взгляд на настенные часы. — Только не задерживайся. Работа не ждет. — Да уж, работа не волк, в лес не убежит, — меланхолично откликнулась Ульяна и, наспех накинув полушубок, вышла на улицу. Не успела она насладиться свежим воздухом, как ее окликнули: — Уля! «О боже, опять», — закатила глаза Ульяна. Она моментально узнала голос, ставший ей неприятным за короткий срок и к тому же назвавший ее нелюбимой формой ее имени. Шапошникова с недовольным видом повернулась в сторону звука. — Святослав? — слегка удивленно отреагировала она. — Что ты тут делаешь? — Я поговорить хотел, — пояснил парень. — О нас. Пойдем посидим где-нибудь. — Никуда я с тобой не пойду, — отрезала Ульяна. — У меня так-то обед, а время на него ограничено. — Я не задержу надолго… — Тогда говори, что тебе нужно, здесь и проваливай, — сердито приказала Ульяна. Прошла минута, ничего вразумительного от Святослава она не услышала и поэтому повернулась в сторону кафе, в котором планировала сегодня перекусить, но бывший бойфренд вдруг схватил ее за плечо и развернул к себе. — Ульяна, — Святослав казался недоуменным и даже растерянным, что для него было нехарактерно, — почему ты пытаешься убежать от меня? Проблемы в отношениях решать нужно, а не бегать от них. — Вау, выходит, ты сам себя назвал проблемой, ведь я от тебя же убегаю, — неудачно съязвила Ульяна и попыталась вырваться, но хватка Святослава была поистине железной. — Отпусти. — Ноль реакции. — Отпусти, говорю. Никаких отношений между нами нет уже почти три недели. Закончились сразу же, как ты бросил меня из-за стажировки в Петровском РОВД. В последний раз повторяю — отпусти мое плечо. — Уля, я был неправ, — признался Святослав, не торопясь выпускать из пальцев плечо подруги. — Я позавидовал тебе и я сожалею. Я не должен был бросать тебя из-за этого. Уль, — улыбнулся он и слегка ослабил хватку, — давай начнем с начала. Пожалуйста! У нас же все было неплохо. — Святослав, — вздохнула Ульяна, у которой уже начинал пропадать аппетит, — за то время, что мы не были вместе, я поняла, что без тебя мне гораздо легче, чем с тобой. Я чувствую себя свободнее. Ну и к тому же ты вроде как уже встречаешься с кем-то? Тогда мы точно не можем быть вместе. Это будет нечестно по отношению к той девочке, которая очень тебя любит. — Уля, но я люблю тебя, — округлил глаза Святослав. — И только тебя. То одно свидание с первокурсницей ничего не значит. — Святослав, — Ульяна начала злиться из-за его настырности, — я уже сказала, что не хочу с тобой больше встречаться. Отпусти и оставь меня в покое! Святослав с подозрением сузил глаза: — У тебя кто-то появился? — Нет! — воскликнула Ульяна, чем обратила на себя внимание молоденьких патрульных, стоявших у входа в отделение со стаканчиками кофе в руках. Мысленно отругав себя за несдержанность, Шапошникова негромко продолжила: — Нет, Святослав, я просто не хочу встречаться именно с тобой. Так тоже может быть, представляешь? А теперь отпусти меня! — Ульяна! — Какие-то проблемы, молодой человек? Ульяна и Святослав застыли и медленно повернули головы в сторону третьего голоса. Павел Шапошников стоял, засунув руки в карманы пальто, и неодобрительно глядел на парочку. Святослав первый пришел в чувство: — Здравствуйте… — Добрый день, — ровно отозвался Павел. И снова молчание. После нескольких секунд тишины майор снова заговорил: — Девушка вроде ясно выразилась. Отпустите ее. А я повторяю свой вопрос: у вас какие-то проблемы, молодой человек? Ульяна еле скрывала свое удовлетворение, наблюдая за стремительно бледнеющим и краснеющим лицом экс-бойфренда. Святослав медленно выпустил плечо Ульяны, и та отошла на несколько шагов. Шапошников встретился с ней взглядом и кивнул, мол, иди. Ульяна кивнула в ответ и быстро пошла по направлению к кафе. Теперь она не хотела полноценно пообедать — ей бы вполне хватило закуски. «И тортика», — подумала Ульяна. — «А то Святослав конкретно выбесил». А Павел Шапошников приблизился к Святославу и вежливо, но твердо заговорил: — Святослав Алексеевич, еще раз я увижу, что вы преследуете Ульяну, — я приму меры. Если вы думаете, что я шутки шучу, — вы ошибаетесь. В нашем отделении так-то все заявления рассматриваются внимательнейшим образом. — Майор улыбнулся уголками губ, ясно давая навязчивому бывшему парню племянницы понять, что его ждет. — Так что подумайте. И от Ульяны отстаньте. — Хорошо, — покорно сказал Святослав, про себя удивляясь, откуда этот полицейский знает его имя и почему так вступается за Ульяну. Когда Шапошников с чувством удовлетворения начал удаляться в сторону отделения, парень окликнул его: — А можно вопрос? Откуда вы знаете мое имя и отчество? Павел неторопливо вернулся и, посмотрев в глаза бывшему парню племянницы, ответил: — Справки навел. Кстати, я так-то сам-то и не представился. — Он раскрыл удостоверение и сунул его прямо Святославу под нос. — Майор Шапошников. Ну, это на всякий случай. Вдруг у вас ко мне претензии будут. — Нет, что вы, — пролепетал Святослав, — никаких претензий. — Чудненько. Убрав удостоверение в карман, Павел выразительно уставился на Святослава в ожидании, когда тот уйдет. Святослав же, будучи парнем неглупым, понял намерения майора и направился в сторону, противоположную той, в которую ушла Ульяна. Он никак не ожидал познакомиться с ее дядей при таких обстоятельствах. На ум сразу пришла мысль, что Ульяне точно помогли попасть на практику в этот отдел. Святослав помрачнел. Вечно она его во всем обходила. Может, к лучшему, что они расстались — не нужно больше пытаться прыгнуть выше головы, чтобы доказывать что-то этой хитрой и эгоцентричной племяннице полицейского.***
Дятлов сидел в допросной и ничего не понимал. Его только что обвинили в каком-то убийстве, о котором он впервые слышал. Немолодой мужчина с лицом, заросшим неопрятной бородой, беспокойно смотрел то на Голованова, стоявшего рядом и внимательно изучавшего его, то на Шапошникова, сидевшего напротив и заполнявшего какие-то бумаги. За зеркальной стеной за допросом наблюдали Красавченко и Ульяна. Девушка напряженно вглядывалась в фигуру, линию плеч, телодвижения соседа, но никак не могла понять, он это был на месте преступления или все-таки нет. — Ульяна, это он? — поинтересовался Дима, созерцая ее взволнованное лицо. Ульяна покачала головой: — Пока не поняла. Без того плаща я его не узнаю, наверное. — Он не в нем был сейчас, — заметил Красавченко. — Дятлова привезли в куртке. Ты все еще уверена, что это он? — Дим, мне надо посмотреть на него со спины, — настаивала Ульяна. — И в том плаще. Дима кивнул, завершая дискуссию, и начал смотреть на уже начавшийся допрос. — … Как это вас там не было?! — возмутился Голованов. — А перчатка с вашими потожировыми? А пуговица, которую мы нашли на месте убийства Алисы Дмитриевой? — Какая пуговица? — ошарашенно переспросил Дятлов. — Какая перчатка? Какая Алиса? Вы что, начальник? Шапошников цокнул и сначала показал подозреваемому прозрачный пакет с перчаткой, затем такой же пакет, только поменьше и с пуговицей внутри. — Разве не ваше? — Я не ношу одежду с пуговицами, — горячо заверил Дятлов. — Перчатку — да, потерял с неделю назад, вроде моя. Но пальто с пуговицами у меня никогда не было. Зуб даю! — Да подождите зубами разбрасываться, — отмахнулся Шапошников. — Говорите, нет у вас пальто с пуговицами? Значит, получим ордер и проведем обыск на вашей квартире. Уверен, оно найдется. И перчатку вторую мы тоже, думаю, там найдем. — Да я сам вам ее отдам! — с жаром выпалил Дятлов. — Только я никого не убивал! — Если вы не виновны, мы сразу же вас отпустим, — заверил подозреваемого Голованов. — Успокойтесь, Леонид Кириллович. Невиновных мы не сажаем. Вы лучше скажите, почему вы так много общались с Киреевым Антоном Степановичем? Насколько нам известно, вы раньше не пересекались. — Антон Степанович пообещал меня на стройку устроить, — ответил Дятлов. — Я как-то подметал двор, и тут Антон идет. Вдруг останавливается и говорит, мол, знаю я о твоей беде, что не берут тебя никуда из-за судимости, хоть она и давнишняя. Предложил посодействовать в трудоустройстве. Я подумал, ну и решил согласиться. — Что за стройка? — поинтересовался Шапошников, не спуская цепкого взгляда с Дятлова. — И почему Киреев так уверен, что руководство согласится вас взять на работу? Он там главный, что ли? — Не-не-не, он же тоже сиделец, — напомнил Дятлов. — Потому и решил мне помочь. Это он мне рассказал. Типа сам был в моем положении, поэтому сейчас хочет помочь мне. А что за стройка — не знаю. Я туда выйти должен только через неделю. — Какой благодетель этот Антон Степанович, — с сарказмом прокомментировал Шапошников. — А он правда ни с кем, кроме вас, не общается? От опытных полицейских не ускользнула заминка подозреваемого с ответом. Дятлов судорожно сглотнул и посмотрел сначала на Голованова, затем на Шапошникова и выдал: — Правда. Он очень одинок. — Свежо предание, а верится… никак, — отозвался подполковник Голованов. — А где вы были двадцатого февраля в десять вечера? — прищурился Шапошников. Дятлову стало некомфортно — он слегка оттянул воротник и сказал: — Дома был. Пиво пил. Киреев может подтвердить — он ко мне заходил. И сосед мой, Ванька, — он тоже забегал. Сигарет одолжить хотел. — Так, ладно, проверим, — закрыл тему Голованов, попросил вывести Дятлова и после паузы ввести следующего подозреваемого. Ульяна повернулась к Красавченко: — Дим, как думаешь, Дятлов соврал? — Да не похоже, — пожал плечами Дима. — Но проверить нужно. Кстати, а ты что думаешь? Врет Дятлов? — Да вроде нет, — произнесла Ульяна. — Очень даже искренне рассказывал. — Преступники нередко бывают неплохими психологами, — заметил Красавченко. — Да и актеры из них иногда очень хорошие. Так что осторожнее.