Грядущее

Солнце поливало своими сладкими лучами уходящие ввысь и покрытые лесами голубые горы. Терракотовые и канареечные валуны, испещренные трещинами и салатовыми лианами, при жаркой дневной погоде казались ещё ярче и контрастнее на фоне с васильковым небом, усыпанным ватой - облаками. В воздухе пахло дорожной пылью, начищенным до блеска оружием и неизвестной ранее торжественностью. С холма открывался обзор на горы и леса, длинную петлю дороги, уходящей в неизвестность голубой далекой дымки. Природа Страны Огня во все времена была прекрасной, но сейчас, она казалась, первозданной, могучей, не подчиняемой никому. Сакура внимательно вглядывалась вдаль. Минами заставила ее надеть красное парадное кимоно с вышивкой в виде дракона из тонкой нити, которое она для своего удобства обрезала по колено. Тобирама лишь закатил глаза, когда увидел ее одежду. В его голове наверняка звучало: «Эта ходячая розововолосая проблема никогда не может просто послушать приказ, не меняя что-то под себя». Сакура закрепила сзади свою неиспользованную катану, украсила Оби сумками с кунаями, а на голове завязала бордовую повязку с символом Конохи, новую, блестящую, не потёртую от крови, в отличие о той, что осталась с войны и бережно хранилась под футоном вместе с фотографией команды номер семь. Хаширама и Тобирама тоже были одеты в красивые кимоно с подобной символической вышивкой и гербами клана. Шодайме в зелёном, а его младший брат в синем. Несмотря на то, что Мадара считался одним из основателей Конохи и должен был участвовать в процессии, он не явился, сославшись на плохое самочувствие. При мысли об Учиха у нее предательски заалели щеки, Сакуре было стыдно. Она вспомнила, как странно себя вела, когда встретила Мадару у могилы Изуны. Тогда они были не похожи на себя, горе и затворничество, которыми оба упивались неделями, сыграли злую шутку с ними. Она вспомнила как пила, спорила и смеялась с Мадарой. Ками, кто бы мог в это поверить? Даже мужчина был более настоящим и искренним, чем она когда-либо видела… Он вынес ей сухую одежду, пил с Сакурой и даже пытался шутить, что было само по себе нереально. На утро Харуно проснулась в одной из спален поместья Учиха с провалами в памяти и похмельем, ушла, не попрощавшись из-за стыда. И они не виделись уже несколько дней, а стоило ли? Хаширама видимо волновался, Тобирама хмурился как обычно. Сакура начинала задыхаться в удушливой плотной одежде под убийственными лучами летнего солнца. За их спиной стоял Хору в и десяток шиноби, одетых в боевые доспехи и нарядные кимоно. Все располагались на вершине холма, недалеко от ворот деревни. Наконец, впереди показались долгожданные гости - величественная процессия из страны водоворотов. Целая вереница вычурных повозок, украшенных в традиционной японской манере оранжевыми орнаментами, вокруг них было множество ниндзя с катанами наперевес. Впереди шёл шиноби в длинном кимоно, он держал в руках знамя клана Узумаки. За ним несколько человек везли закрытую рикшу, похожую на маленьких храм, обитую изумрудными панелями и с темной выгнутой крышей, мощными колёсами, красными и белым тяжелыми тканями, которые скрывали высокопоставленных персон внутри. Узумаки были дальними родственниками Сенджу, и насколько Харуно знала, главы кланов всегда поддерживали хорошие отношения. Рикша остановилась прямо перед ними, и из нее вышел худощавый старик с длинными седыми волосами и бородой. Это Ашина – глава клана. Он был невысок, одет в стандартную броню и темное кимоно с символами Узумаки, за спиной старика крепились два изогнутых меча. Он вышел из рикши и протянул руку для женщины. Первым взору явился наряд, бесконечная, словно река, атласная и шёлковая ткань традиционного тяжелого белого кимоно, испещренного замысловатым бирюзовым орнаментом, одеяние струилось по телу принцессы, блистало на солнце тысячами звезд. Обладательница наряда – девушка среднего роста с круглым красивым лицом и двумя тугими пучками алых блестящих волос. Посреди ее лба сиял ромб, похожий на бьякуго. В тот день, Сакура впервые повстречала Мито Узумаки. Впечатление от красоты, ухоженности и манер принцессы, заставили Сакуру непроизвольно согнуться в поклоне, вместе с остальными. Мито была не похожа на Хэнэко, в ее образе не было напускной вычурности, на первый взгляд. Эта женщина казалась воплощением красоты, женственности и воспитания. Мито и Ашина подошли к ним и поклонились. — Здравствуй, Хаширама, — прошелестел глава клана, улыбаясь. Сакура украдкой посмотрела на Шодайме, его эмоции всегда несложно было прочитать, впрочем, как и ее. Лицо будущего Первого покраснело, он пораженно смотрел на Мито и лишь, когда Ашина обратился к нему, мужчина отвел взгляд от принцессы. Пока Хаширама и гости из другой страны перебрасывались дежурными приветствиями, Сакура позволила себе посмотреть на Тобираму, и чуть не подпрыгнула, заметив, что он глядит в ответ. Красноречиво. Без слов было понятно: «Будь на стороже Харуно, опасность может поджидать где угодно». Сакура недовольно блеснула глазами и нахмурилась, безмолвно показывая взглядом: «Сама знаю». Тобирама продолжал мрачно сверлить ее алыми глазами, не удовлетворившись ответом, на что, куноичи выдохнула и кивнула. В могилу сведет, седой параноик. После молчаливой перепалки, она обнаружила, что Мито, Ашина и Хаширама ушли вперед, мило беседуя о чем-то, а вся остальная процессия медленно следовала за ними к деревне. Глава клана и его дочь решили прогуляться на подходе к Конохе, чтобы увидеть масштабы своими глазами – хороший ход, но тем плачевнее все могло закончиться, если кто-то точил зуб на Узумаки. Сакура в свое время повидала много разбойников, воров и ниндзя, ищущих силы, жаждущих прибрать к рукам кеккей генкай разных кланов. Она была на чеку, двигаясь с Тобирамой вровень, он хмурился сильнее обычного – Сакура научилась определять по мимике мужчины, когда он сканировал местность своим сенсором. Они подошли к поместью клана, где и должны были разместиться гости, все разбежались по своим делам. Сакура была рада признать, что соседство с Узумаки, пусть и такими высокопоставленными, было куда приятнее, чем с феодалом и его дочерью. Мито скрылась в спальне, которую ей выделили, а за ней вереницей следовали служанки. Сегодня вечером ожидалось празднество в поместье по случаю приезда уважаемых гостей. Хаширама рассчитывал на договор о сотрудничестве, поэтому все должно было пройти пышно, по высшему разряду. Сакура мечтательно потянулась, представляя, как снимет с себя сковывающую движения одежду и уже развернулась, направляясь в сторону своей комнаты, но была остановлена. Тобирама положил руку ей на плечо, удерживая и нагнулся, опаляя дыханием ухо. — Не своди глаз с принцессы клана, ей может угрожать опасность. Сакура гневно блеснула глазами, оборачиваясь на него. Опять приказы. Ей казалось, что после того неловкого разговора в момент одного из ее сильнейших эмоциональных падений, между ними образовалась терпимость, но казалось, стоило появиться в поле зрения другому человеку Тобирама снова превращался в занозу на ее... — У меня ведь есть работа в больнице, — попыталась защититься она, все еще находясь в непосредственной близости от Нидайме. — Ты освобождена от своих обязанностей, пока Узумаки пребывают у нас, — ровным голосом ответил он. Ни один мускул на лице не дрогнул, но девушка была уверенна, внутри он смеется над ней. Даже хорошо, что он так редко демонстрировал эту эмоцию, Хохочущий Нидайме – что-то сродни ночного кошмара. — Но… — Сакура, — по телу прошлась стадо мурашек. Теперь ему даже не нужно было сыпать угрозами и прямыми приказами, чтобы она поняла, что отказать просто не в силах. Не сдержавшись и недовольно топнув ногой, из-за чего с потолка коридора посыпалась пыль, Сакура вырвалась из хватки младшего Сенджу, который опять вздумал ей приказывать, видимо, ощутив, что Харуно вернулась в ритм жизни. Седой козел. Она направилась в спальню Мито Узумаки, представляя, сколько ещё времени ей придётся провести в тугой одежде. Просто не продохнуть! Как принцесса носит тяжесть длинного кимоно, когда от одного затянутого пояса дышать невозможно. Она знала, что Мито не была какой-то белоручкой, эта женщина – шиноби, но все же… бдительность Тобирамы была понятна, тем более после всех последних событий, показавших им, как хрупка и эфемерна, бывает безопасность. Комната, в которую Сакура попала, была небольшой, но чистой и аккуратной – Минами постаралась. Белые стены, татами из красного дерева, красивое трюмо с косметикой и длинными зеркалом, уходящим в потолок. Особая витиеватость этого атрибута мебели почему-то напомнила ей переплетение корней секвой в лесу, казалось, над этим столиком и его дизайном постарался один упорный пользователь мокутона. Этот факт почему-то тронул сердце Харуно, ведь она знала, что Мито и Хаширама должны были пожениться. Когда Сакура миновала проход, она замерла, все внутри сжалось в странный болезненный комок. Полупрозрачные витражные седзи, отделяющие спальное ложе девушки от прохода – на них было изображение огромной рыжей лисы, выложенное, будто из множества маленьких стеклышек. Зверь скалился, агрессивный окрас контрастировал с розовыми и красными узорами позади него. У лисы было девять хвостов. На фоне витражных седзи сидела Мито, ее длинные струящиеся волосы, словно кровавая река, разметались по спине, и две служанки бережно расчесывали их, не говоря ни слова. В зеркале отражалось лицо принцессы, оно было укрыто бледной тенью красивой печали и подсвечивалось теплыми искрами оранжевых фонариков, стоящих на трюмо. В водопаде волос, тяжелом расписном кимоно и картине позади подневольной принцессы читалась трагичность. Мито обернулась на куноичи, как только она вошла. — Меня зовут Сакура Харуно, я буду с вами в целях безопасности, — она поклонилась и, почувствовав потребность оправдаться, добавила, — никто не сомневается в ваших силах, как шиноби, но перестраховка никогда не помешает. Мито удивлённо и забавно моргнула. — Конечно, Сакура-сан. Несмотря на приятную энергетику, исходившую от нее, куноичи все равно чувствовала себя неуверенно в такой странной компании, она неловко отошла назад и села на одну из мягких подушек, которые были разбросаны по всему полу. Ей нечем было заняться, пока служанки готовили химе к вечеру абсолютной тишине, почему они все молчали? Сакура мысленно перечисляла всю анатомию человеческого тела, чтобы отвлечься от странной атмосферы, пока это занятие не начало клонить ее в сон. Харуно потрясла головой и еще раз огляделась, ее внимание снова остановилось на красивой одежде девушки, и на этот раз она смогла разглядеть, что это были не просто узоры, а целая история в картинках. Невероятное изделие ручной работы - настоящее искусство. Тонкими нитями был вышит мужчина и высокая трава вокруг него, над ним сияла полная луна, затем следовала другая зарисовка девушки с длинными белыми волосами…. Мито повернулась и полы ее кимоно изогнулись, перекрывая доступ к изображениям на нем. Сакура разочарованно поджала губы. — Мито-химе мы закончили с прической, теперь нужно подправить ваш макияж, — тонким высоким голосом пробормотала одна из девушек. Узумаки вдруг обернулась вполоборота и посмотрела на Сакуру, которая почувствовала, как к щекам приливает румянец. — Откуда вы, Сакура-сан? Я никогда не слышала о клане Харуно, — она говорила вежливо, но в темных глазах плясало явное любопытство. — А-а, у меня нет клана. Я путешествовала долгое время, пока не попала в беду и не потеряла часть памяти, — она ненавидела эту ложь, — и не оказалась в деревне. Принцесса виновато отвела взгляд. — Мне жаль, не стоило затрагивать эту тему, — пробормотала она, отворачиваясь. Сакуре показалось или… девушка пыталась завязать с ней беседу и подумала, что куноичи Конохи оскорбилась? — Ничего страшного, с тех прошло много времени. Теперь Коноха – мой дом. Я работаю тут в больнице. — Вы ирьенин? — Да, шиноби-медик… — Простите за мое любопытство, я раньше никогда не встречала куноичи без клана… Сакура по-доброму рассмеялась. — В этих краях такое редкость, но я надеюсь, очень скоро независимых женщин станет больше, — Харуно задумалась, предаваясь далеким воспоминаниям о своем времени, — в месте, откуда я родом всем заправляла женщина, сильная, красивая и строгая, — она рассмеялась, вспоминая пьяную Цунаде, а ведь они с Мито были ближайшими родственниками, — но мы все не без недостатков… Уйдя в воспоминания, она даже не заметила с каким интересом и живым блеском в глазах смотрела девушка. Мито улыбнулась Харуно, и вдруг нахмурилась, глядя на широкий подол своего одеяния. — Правда вычурный наряд? — улыбка не коснулась ее глаз. — Оно прекрасное! — ирьенин быстро покачала головой, краснея еще сильнее, — то есть вы очень красивая в этом, Мито-химе, — принцесса улыбнулась шире и теплее, — что… изображено на нем? — О, — она посмотрела на подол своего кимоно, темные глаза потускнели, — это задумка портного - сказка о резчике бамбука в символах, известная также под таким названием, как сказание о Принцессе Кагуе. Во рту пересохла, Сакура удивлённо замерла, не в силах поверить в эту насмешку судьбы. — Н-никогда не слышала ее. Расскажите? Мито удивленно посмотрела на куноичи, в то время как молчаливая помощница заплетала ей косу. — Это одна из самых старых сказок, которые мне когда-то рассказывала мама, — тоска, блеснувшая в темных глазах, подсказывала Сакуре, что она увидела что-то личное, интимное, отчего стало еще неуютнее. — Это случилось очень-очень много лет назад, задолго до того как появилась страна огня и другие известные нам земли. Как-то раз, гуляя по бамбуковым лесам, старый бездетный собиратель бамбука по имени Такэтори-но Окина оказался рядом со странным светящимся стеблем этого растения. Он разрезал его и нашёл внутри ребёнка размером со свой палец, очень крошечного. Такэтори забрал девочку домой и вырастил вместе с женой как свою дочь, дав имя ей — Кагуя-химэ. Девочка выросла невероятно прекрасной, обладающей нечеловеческой красотой. У нее были белые волосы, и прозрачные стеклянные глаза. Сакура затаила дыхание, глядя на красивое лицо рассказчицы, ее кимоно и одновременно представляя не изображение, вышитое бирюзовыми нитями, а вполне реальную женщину с белой кожей и кеккей гинкай, куноичи. — Слухи об её красоте распространились далеко, и пять принцев явились просить руки Кагуи. Девушка дала каждому задание принести ей особый предмет и обещала, что выйдет замуж за того, кто это сделает. Первые трое попытались вручить ей фальшивки, но были разоблачены. Четвертый сдался, попав в ужасный шторм, ураган по пути, тогда как последний пятый принц погиб, выполняя волю Кагуи. После этого император явился посмотреть на прекрасную девушку и, сразу влюбившись в неё, сделал ей предложение. Но ему Кагуя тоже отказала, сказав, что она не из его страны и не может покинуть родные края. Она продолжала общаться с императором, но упорно отказывала ему. Сакура представила страшную могущественную богиню, от которой в жилах стыла кровь, в амплуа кокетливой леди. Ее передернуло. Мито смотрела сквозь свои руки, предаваясь воспоминаниям. — Со временем Кагуя осознала, что она не принадлежит этому миру и должна вернуться домой на Луну. Кто-то говорил, что она оказалась на Земле в наказание за преступление, а другие — оставалась в безопасности, пока на Луне шла война. В один из спокойных дней жители Луны пришли, чтобы забрать Кагую назад. Девушка выразила сожаление, что ей приходится оставлять тех, кто ей стал дорог на Земле, но она должна была вернуться домой. Она оставила подарок приёмным родителям, а императору отправила прощальное письмо и эликсир жизни. Вскоре родители Кагуи слегли больными, а император, получив письмо принцессы, повелел отнести его ответ на ближайшую к небесам гору и сжечь его там, в надежде, что Кагуя получит его. Вместе с письмом солдаты должны были сжечь и эликсир бессмертия, так как император не желал жить вечно, не имея возможности быть с Кагуей, — Мито отвела взгляд в сторону, ее лицо исказила печаль, — я всегда думала, что мы принцессой похожи, обладаем силой и влиянием, но не имеем возможности ничего решить за себя. Мрачная тишина повисла в комнате. Во внутреннем дворе поместья и по всему кварталу развесили разноцветные фонарики, расставили столы с угощениями и развлечениями, собралось множество шиноби из разных кланов и высокопоставленных людей. Отовсюду слышался смех и беседы. Сакура стояла под одним из деревьев в тени, наблюдая за тем, как Мито, Хаширама и Ашина беседуют о чем-то. Несмотря на праздничную атмосферу, ей было не по себе. Куноичи размышляла о зловещей сказке, которую ей поведала принцесса и том, что люди вокруг нее беспечно развлекались, словно забыли ужасы и страх, которые ощущали всего несколько недель назад. Словно все было нормально, повседневно, словно смерть Изуны никого не волновала. Она так скучала по нему… Глаза предательски защипало, и девушка недовольно вытерла их, надеясь, что никто не заметил. — Сакура-ча-ан! — веселый голос улыбающегося Шодайме вывел ее из задумчивости и нервозности, — добрый вечер! Почему ты скучаешь одна? Не хочешь поучаствовать со мной в каком-нибудь конкурсе? — он вдруг резко впал в уныние, Тобирама стоял рядом с братом с классическим выражением лицокирпичом, — Отото сказал, что не будет со мной соревноваться. — Хммм, — протянула Харуно, не зная, как вежливее отказать. Развлечения не входили в ее планы. — Как тебе Такаши? — вдруг спросил шатен. — Такаши? — недоумевала куноичи. — Это дуб за твоей спиной, он назвал его, — вздохнул Тобирама. — О-о-о. — Как и другую растительность в комплексе, — у Нидайме задёргалась бровь, когда он бросил ужасающий взгляд на брата, — но мы здесь не для того, чтобы обсуждать проблемы моего брата. Хаширама обиженно нахмурился. — Вообще-то, Сакура-чан я бы хотел лично попросить тебя… надеюсь, тебе не трудно… — Ты будешь посменно охранять принцессу, пока она находиться здесь, — вмешался Тобирама, прерывая потуги брата. — Тоби, не надо говорить так, будто это приказ, — Шодайме неловко улыбнулся, — на самом деле, в поместье есть не так много людей, которым бы я мог доверять и… ты будешь временно освобождена от других обязанностей, если не затруд… — Ты будешь охранять принцессу, пока она находиться здесь. — Тобирама! — шатен покраснел и улыбнулся, — но, ты, конечно, можешь приходить в больницу, если будет очень нужно. Тебя заменит Тока – одна из наших сильнейших куноичи, она недавно вернулась после длительной миссии. Видимо, у нее не было выбора. — Хорошо, Хаширама-сама. Он одарил ее счастливой улыбкой, от которой на сердце потеплело. — Что же, а теперь к соревнованиям, я вижу, друзья мои, у вас очень грустные лица, — он обхватил обоих шиноби за плечи, притягивая друг к другу, и неловко потащил в сторону толпы людей. — Брат, ты точно не хочешь позаботиться о своем умственном здоровье? — спокойно спросил Тобирама, наблюдая, как огромная фигура будущего Первого затерялась среди детей, которые лазили по узким деревянным тоннелям и перекладинам наперегонки. — Они очень ловкие, — рассмеялся Хаширама, — я думаю, стоит попробовать, — он просунул голову и плечи внутрь короткого деревянного тоннеля. — Им по десять, — как бы между делом добавил Тобирама. — Не будь таким зануд…— приглушенный голос Шодайме из тоннеля резко прервался, его видимая задняя согнутая часть тела замерла, — ой. Как необычно. Я застрял. — Необычно то, что ты видел, что эта площадка предназначается для маленьких детей, и тебе не пришло в голову, что взрослый мужчина тут не поместиться, — без эмоционально прокомментировал альбинос, глядя на сгорбленную спину брата. — Если немного подумать, это не самая разумное решение, но… помоги мне. Сакура едва сдерживала смех, когда Тобирама со злостью схватил брата за воротник и с силой дернул на себя. — Больно! — Заткнись, — благодаря еще одному рывку, он вытащил Хашираму из трубы. Шатен ушиблено потер запутавшиеся волосы. — Что ж, спасибо, братец. Думаю, это не самый удачный выбор конкурса. — Ты очень проницателен. — Не хочешь посоревноваться со мной в метании кунаев, например? — Хаширама так активно агитировал за праздничные состязания, что Сакура уже начала сомневаться в личности человека, придумавшего их. — Кто-то из нас должен оставаться благоразумным, — холодно отчеканил Тобирама, складывая руки на груди. Хаширама хитро улыбнулся брату. — Ты что… струсил, братец? — прошептал он. Сакура затаила дыхание, когда лицо Нидайме переменилось. У нее чуть не отвисла челюсть, неужели его так легко взять на слабо? — Не могу поверить, что я это делаю, — тихо пробормотал Тобирама, когда брат завязал ему глаза плотной темной тканью. Они оба стояли в свете зеленых фонарей напротив мишеней. Вокруг сновала оживленная толпа, каждый находил себе развлечение по вкусу, и праздник стал больше походить на фестиваль. Хаширама благоразумно предложил усложнить задачу и метать с закрытыми глазами. — На старт, внимание! — крикнул Шодайме, не слушая брата. Раздался лязг металла. Сакура с придыханием наблюдала, как каждый из кунаев Сенджу прилетает точно в цель. Братья взяли последнее оружие для решающего броска. Тобирама начал целиться, как вдруг, ветвь ближайшего дерева по своей воле изогнулась и сильно ущипнула его в бок. Нидайме подпрыгнул и промахнулся в тот момент, когда Хаширама стащил повязку с глаз и заливисто рассмеялся. Сакура тоже не смогла сдержаться и вскоре они хохотали в унисон. — Убью, — прорычал Тобирама, злобно глядя на обоих и потирая ушибленный бок. Даже жульничество в исполнении Хаширамы выглядело безобидно. — О, Мадара! — вдруг позвал Хаширама. У Харуно все внутри похолодело, когда она ощутила приближение знакомой темной чакры. Кажется, они с Учиха не виделись с той ночи. Немногое радовало, не она одна была ужасно напряжена, любая эмоция стерлась с лица Нидайме, и он вытянулся, словно струна. Мадара был одет в красивое черное кимоно с вышитым серебром гербом клана. Его лицо ничего не выражало, но казалось, оно было бледнее обычного. Мужчина бросил мимолетный взгляд на девушку, из-за чего она почувствовала, что начинает краснеть. К счастью, Хаширама быстро схватил друга за локоть и увел в толпу, бормоча что-то о соревнованиях в сеги, и Тобирама с Сакурой остались вдвоем. Оба выдохнули практически в унисон. Рядом с Тобирамой внутри живота вдруг разлилось покалывающее тепло, одновременно волнительное и спокойное. Харуно немного смутилась, но она не могла отрицать, что дышать стало легче. Они шли совсем близко к друг другу, отчего их плечи периодически соприкасались. Но никто не спешил увеличить дистанцию. Недавнее раздражение из-за приказов ушло, уступая легкости, ведь, возможно, она действительно легко вспыхивала. Теперь, казалось, что он не ненавидит ее, а просто все еще не может переступить через враждебные черты своего характера. — Хм-м, Тобирама-сама? Мужчина посмотрел на нее. — Мы могли бы продолжить тренироваться? — она давно хотела решиться на этот разговор, и сейчас было самое подходящее время. Нидайме посмотрел ей за спину - на катану. — Решила перестать носить оружие, как декоративный аксессуар? — ехидно спросил он. Сакура снова почувствовала, как краснеет, но теперь от злости. Этот невыносимый мужчина всегда ее так воспламенял? Но прежде чем она выпалила колкость, Тобирама кивнул, — хорошо. Что ты знаешь о владении мечом? Они направились к закускам, непринужденно обсуждая теории использования катаны, и какие именно провалы в памяти были на этот счет. Удивительно, но еще ни с кем она не могла так свободно обсуждать интересующие приемы, никто не был достаточно подкован и сообразителен, при этом остроумен. Сакура схватила фруктовое мороженое и теперь наслаждалась его сладким вкусом. Улица была оживленной, повсюду слышался смех детей и громкие разговоры. Шиноби и гражданские надели нарядные кимоно, все пестрело, горело разными цветами. Несмотря на то, что в близком окружении Сенджу к ее открытым нарядам все привыкли, некоторые люди смотрели на нее настолько впечатлено, что ей периодически становилось неуютно, особенно, если это были мужчины. К счастью, одного только вида Нидайме рядом с ней всем хватало, чтобы тактично отводить глаза. Поразительно рабочая схема. Несмотря на то, что на официальных мероприятиях она надевала кимоно в пол, не могла она отказаться от удобства и коротких вещей, даже повседневные юкаты вручную укорачивались кунаем. Оглядываясь назад, она вспоминала приемы, организованные знатью, они больше походили на торжественные, скучные мероприятия, чем это. Все-таки, несмотря на длительные периоды, разделяющие эпохи, шиноби всегда жили проще, их традиции и взгляды не очень то поменялись в будущем. Прошло не больше десяти минут спокойной беседы на лавке в тени дерева, как из ниоткуда появился пьяный Шодайме и Мадара с бутылкой саке. Хаширама привалился к Учиха и мирно пускал слюни тому на дорогое кимоно. Лицо у темноволосого мужчины было поистине мученическим. Сакура и Нидайме одновременно изогнули брови. — Вот все Ичино Нара, — сонно пробормотал Шодайме заплетающимся языком, — Тоби, мы проиграли ему в сеги!!! — Это он с горя? — недоуменно пробормотала Харуно. — Тебе стоит меньше пить брат, — вдохнул альбинос, поднимаясь с места, чтобы перехватить брата у Мадары у которого был такой вид, что он сейчас либо устроит истерику, либо убьет кого-то. Он явно находился на грани. — Да, нет! Мы же не идиоты, — Хаширама театрально замахал руками и чуть не упал. — Вот это для меня новость! — разъярённо процедил Тобирама, хватая брата за шкирку. — Это… что? — Мадара вклинился в разговор, с омерзением глядя на свой воротник, — я надеюсь, это саке, а не слюни, — он испепеляюще посмотрел на шатена и поставил остатки крепкого напитка на скамейку рядом с Сакурой. Хаширама весело и громко икнул. А его брат выглядел почти довольным. — Думаю, это в равной степени может быть и тем и другим, — заметил Тобирама, взваливая Шодайме на себя и удаляясь. Она была уверена, что мужчина насмехается, чувствуя на своей спине испепеляющий взгляд Учиха. Сакура наблюдала за Мито, разместившись на ветке дуба Такаши, которую обступили знатные дамы. Было, видно, что куноичи Страны Водоворотов утомляли светские беседы. Помощницы заплели принцессе почти такие два пучка, как и были, но только теперь они выглядели более массивными, украшенными косами и золотыми нитями. Внезапно Сакура услышала детский неприятный крик. Он показался ей смутно знакомым. — Оооо, да ты глянь, это же ведьма! Че это она там делает? Пойдем, посмотрим? Харуно покачала головой, все ещё наблюдая за принцессой и пытаясь представить человека, который привёл этого невоспитанного крикливого ребёнка на праздник. — Эй, истеричка! — Голос резко раздался над ухом, и Сакура почувствовала, как кто-то с силой тянет ее за оби. — Что за… — теряя равновесие, пробормотала она, прежде чем с грохотом свалиться на кого-то некрупного и брыкающегося. Люди, которые проходили мимо них с мороженным и большими бумажными фонариками, испуганно ускорились, с упреком глядя на неудачливую куноичи-разведчицу. Сакура потерла ушибленный бок, кажется, у нее в волосах застряли ветки. Нужно быть благоразумной. — Аааааа! Тьфу ты! — закричал некто под ее боком, отпихивая униженную розоволосую девушку. Когда она взглянула на недоразумение, все сразу стало ясно. Это был мальчик подросток с каштановыми волосами в зелёном кимоно и со знакомыми наглыми глазами. — Ты!!!! — закричала Сакура, и агрессивно ткнула в маленького негодяя пальцем. — Зуко-кун, стой! — к ним подбежала запыхавшаяся девочка, испуганно глядя то на одного, то на второго. — Ты как всегда неуклюжая и громкая, ведьма! — прорычал мальчик, показывая ей язык. — Ах, ты, маленький засранец! — Девушка отвесила подзатыльник ребёнку и схватила его в охапку, пока тот брыкался. — Я научу тебя уважать старших. — Ааааа, злюка, отпусти! У тебя ветки из головы торчат, совсем деревянная! — ками, он был притворщиком, Сакура почти его не держала. Испуганная Иошши тем временем смотрела то, на одного, то на другого. Вид у нее был невероятно серьезный, казалось, еще немного и она заплачет от разрывающих ее чувств. Ну что за день… — Сакура-сан, Зуко-кун, не надо ссориться пожалуйста! — Кхе-кхе, — тактичный кашель из-за спины, заставил двоих прекратить перепалку. Оба замерли и обернулись в странном положении, в котором Зуко висел буквально у Сакуры на руке. Неприятное чувство дежавю мазнуло по Харуно, когда она увидела человека, прервавшего их. Кажется, его звали Кейдо Ораничи - влиятельный чиновник из Страны огня. Когда-то Мацуда познакомил их, но Куноичи удалось избежать близкого общения с этим мужчиной благодаря вовремя спасшему ее Мадаре. Она была бы рада, если бы он и сейчас неожиданно появился, но чуда не случилось. — Здравствуйте, Кейдо-сама, — она поклонилась. Зуко в ее руках напрягся, он тоже почувствовал давящую ауру, исходящую от этого человека. — Сакура-сан, к чему эти формальности, — он улыбнулся, напоминая оскалом змею, — ваши? — Поднял брови, глядя на детей. — Ещё чего! — Не удержался и рыкнул Зуко. — Ай! — Он подпрыгнул, когда Сакура с силой наступила ему на ногу. — Нет, это мои… воспитанники, — она с сомнением посмотрела на двух Сенджу. — Хм-хм, очень интересно, выглядите обворожительно, — хищный взгляд прошёлся по оголенным ногам девушки, и ей захотелось прикрыться. Когда их глаза встретились, Сакура чуть не отшатнулась, ей показалось, что у него были узкие, словно у рептилии зрачки. В мгновение весь веселый гул словно растворился, померк. Сакура никогда не обладала сенсорными навыками, но сейчас она почувствовал что-то потустороннее, зловещее и омерзительное, словно могильный холод повеял от этого человека. —С-спасибо, сейчас, извините, мне надо отвести их к семье, —кивнула она, разворачиваясь и хватая обоих детей за руки. — Увидимся, Сакура-сан, — прошипел ей вслед чиновник. Цветные Фонари, смех и музыка не радовали, когда она плелась с детьми в поисках их тети, едва переставляя ватные ноги. Что это была за волна загробного холода, ей не почудилось? — От этого человека исходило что-то плохое … — вдруг подала голос Иошши. Вероятно, у девочки были неплохие сенсорные способности или развитая интуиция. — Да… — прошептал притихший Зуко. Сакура нахмурилась и не заметила, как к ним подбежала светловолосая женщина в синем кимоно. — Дети! Я вас обыскалась, спасибо, что вернули их, — она благодарно кивнула Харуно. Это была их тетя - Иноуэ Сенджу. — Не за что, — пробормотала, все ещё задумчивая Сакура, когда они уходили. Вдруг, резкий агрессивный звук напугал ее, словно грохот тысячи снарядов и вражеских техник обрушились на квартал. Потемнело, воспоминания с войны пронеслись перед глазами, инстинктивно она потянулась к подсумку с оружием. Шум усиливался, все люди, двигающиеся по улицам, замерли в тишине, глядя на чёрное ночное небо и… миллионами россыпь красных, фиолетовых и синих искр украсила небо, переливаясь, закручиваясь в спирали, петляя и образовывая красивейшего алого дракона. Раздались аплодисменты, крики и громкая музыка заиграла еще сильнее. Фейерверки пестрили в небе. Сакура почувствовала, как от громкого гула сердце забилось быстрее, отдавая в ушах, она бросила испуганный взгляд на химе. Мито была под охраной нескольких шиноби, и Тобирама находился неподалёку от нее. Куноичи сковала легкая паника, вместо красных искр в небе ей почудилась кровь и собственный сдавленный крик. «ИЗУНААА!!!» Сакура сглотнула тяжёлый ком, озираясь по сторонам в поисках опоры, уединённого места. Тело ее не слушалось, панические картины все чаще мелькали в голове, руки дрожали, во рту пересохло. Оглядевшись, она заметила одну из крыш, находящихся в тени, и на ватных ногах забралась туда. Девушка остановилась, вдыхая прохладу ночи, чувствуя, как руки перестают дрожать. На тёмной черепице было довольно сыро. Она обернулась по сторонам и вдруг заметила, что была не одна. Атмосфера сгустилась, фигура высокого широкоплечего шиноби маячила у самого края крыши. Мадара сидел, свесив ноги вниз в обнимку с бутылкой саке. Он выглядел расслабленно и даже забавно, челка, уложенная на бок, скрывала большую часть его лица. Сакура подошла и неловко села рядом, чему мужчина ни капли не удивился. Неужели она одна так плохо улавливала чужую чакру? Внизу открывалась отличная видимость на ряды стройных улиц квартала Сенджу, украшенного россыпью разноцветных фонариков, палатками, стойками с едой и наполненного людьми. В звездном небе парили остатки блестящего фейерверка, но куда больше ее притягивали звезды - прекрасные. Мужчина молча протянул девушке бутылку. Она хмыкнула, отпивая, между ними воцарилось полное понимание на несколько кратких мгновений. В какой момент Мадара Учиха превратился в ее собутыльника? — Паршиво? — спросил он, усмехаясь. Из уст вечно сдержанного Учиха это звучало слишком… человечно. — Немного шумно…— ему наверняка тоже недоставало присутствия Изуны на этом празднике жизни и притворства. Сакура отклонила голову, чтобы взглянуть в его темные бездонные глаза и заметила, как красиво луна отражалась в них. Неправильно красиво. — Куда делся Хаширама-сама? — из любопытства поинтересовалась Сакура, вспоминая, как плохо он выглядел около часа назад. Было бы некстати, если бы важные лица увидели будущего Хокаге в таком состоянии. — Брат-нянька увёл его отсыпаться…— с привычной небрежностью и злой иронией в голосе пробормотал Мадара, на что девушка выдохнула с облегчением, — Ашина пророчит Узумаки в жены Хашираме, — как бы между делом заметил он, и Сакура подпрыгнула на месте, словно проснувшись ото сна. Восторг мгновенно переполнил ее. — Правда? Это же замечательно! — Она улыбнулась искренне, пододвигаясь ближе к Мадаре, отчего мужчина несколько раз изумлённо моргнул, и Сакура могла проследить, как поднимаются и опускаются его длинные чёрные ресницы. — Как тебя это веселит. На самом, деле он уже обещан дочери феодала и из-за этого могут возникнуть трудности, — Точно… она совсем забыла, в чем ещё успела напортачить в этом времени. — Я думаю… все поправимо…— ну да, вот только как все поправить? Сакура снова отпила из бутылки, чувствуя обострёнными рецепторами, как от Мадары пахнет саке, горьким мылом и орехами. Раньше она не замечала, какой приятный запах у Учиха. «Ками, о чем я думаю?»… — нужно заканчивать пить, а то и до Цунаде недалеко такими темпами. Мадара вдруг резко отстранился от неё. Его красивое лицо переменилось, перестало быть расслабленным и открытым. От него повеяло агрессивной враждебностью, из-за которой захотелось поежиться. — Выходи, — громко сообщил он, вскакивая и хватаясь за катану. Сакура встала следом, оглядываясь по сторонам. О чем это он? Тревога разрасталась, внутри затягивался неприятный узел подозрения. Ветер подхватил ее обрезанное кимоно и волосы. Раздался звук шуншина, и Сакура мысленно заскулила от плачевности предстоящей ситуации. Вдруг, рядом с ней появился Тобирама. Его бледное лицо и волосы в свете луны серебрились, в то время как фигура Мадары буквально слилась с очертаниями темного неба. Воздух мгновенно сгустился, звезды померкли. Их лица в сразу стали отражать зеркальную эмоцию взаимной неприязни. И тот факт, что шиноби не бросились в драку сию же секунду, как увидели друг друга, внушал ей слабую надежду на то, что все трое доживут до рассвета. Обычно, когда Тобирама и Мадара оставались наедине без связующего звена в виде Хаширамы, атмосфера воцарилась такая, что хотелось поскорее затянуть петлю на шее, дабы закончить свои страдания. Но сейчас, казалось, глядя друг на друга, оба представляли взаимное убийство. Сакура замерла, не зная, что делать, тишина, сковавшая их в этот момент, была красноречивее, чем свист кунаев и звуки техник. — Я подозреваюсь в чем-то даже на празднике фейерверков? — усмехнулся Учиха, но улыбка не коснулась его глаз. — Ты всегда под подозрением. — Ублюдок, — усмехнулся Учиха, — у тебя ведь есть веские основания следить за мной, когда я распиваю саке. Других дел нет? — Ранняя стадия алкоголизма не мешает тебе подслушивать разговоры в кабинете Хаширамы, — лицо Тобирамы было спокойно, но только на первый взгляд. По заходившим желвакам, она видела, что мужчина очень зол. Пространство резко сдавило их Ки, вихрь из кровавой, удушающей и серебристой подавляющей чакры заставил ее пошатнуться. Страх отступил, когда девушка осознала, что эта перепалка действительно может закончиться разрушительной бойней, если не остановить все сейчас. В такие моменты мозг Харуно обычно отключался, и она делала самое глупое, что когда-либо придумывала – бросалась под чужое оружие. Обычно работало эффективно, но если бы не регенерация… Одна мысль о том, что Учиха мог выйти из-под контроля напугала еще сильнее. Увидев, как Мадара порывается сделать шаг в сторону Нидайме, Сакура инстинктивно поравнялась с Сенджу, частично закрывая его своим плечом. Учиха остановился, его бровь вздернулась вверх, на мгновение он бросил на нее очень темный взгляд из-под опущенных ресниц. Их резко обдало еще одной волной ветра, чакры и листьев, черепица на крыше под их ногами потрескалась. — Мадара! Тобирама! Что тут происходит?! — С легким шелестом на крыше появился Шодайме, его голос громко разразился по округе. Даже во время битвы она не видела его таким серьезным и… разъяренным. Удивительно, алкогольного опьянения ни в одном глазу. — Уже ничего, — лицо Мадары исказило неприкрытое презрение, когда он взглянул на Тобираму. Мужчина резко развернулся и растворился в ночи.

***

— Убил всех старейшин? — Хаширама захлопал темными ресницами и театрально покачал головой, — это очень нехорошо. — В любом случае, нам больше некого обвинить в покушении, Таки открестилась от Какузу. Он действительно убил всех старейшин, главу Деревни Скрытого Водопада и, похитив свиток с запретной техникой, бежал из деревни. Тобирама проследил за устремлённым в окно взглядом брата. Он находился в напряжении, и младший Сенджу прекрасно понимал почему. Была назначена официальная инаугурация Хокаге, и Мадара с каждым днем становился все злее, отстранённее, а его чакра… Ещё в вечер праздника он почувствовал, что обычно ядовитая энергия Учиха была настолько концентрированно чёрной, что она практически душила его чуткий сенсор. Клубилась, пульсировала и, несмотря на привычную маску насмешливого задиристого упыря, Тобирама считывал его изменения, ненависть. Это ощущение было сродни тому, будто к его собственной чакре добавилась еще чья-то зловещая, мертвенная. Тогда он проследил за Мадарой, конечно, чтобы подстраховаться, и не смог сдержать гневного порыва, когда увидел с ним Харуно. Что вообще глупая девчонка делала рядом с Учиха? Разве не его она ненавидела совсем недавно? Тобирама никогда себе в этом не признавался, но ему очень не понравилось то, как непринужденно могли разговаривать Харуно и Мадара. Брат волновался по поводу того, что не смог исполнить своё обещание и сделать Хокаге Учиха, это была ещё одна из его глупых утопичных идей, которой в отличие от других, не суждено было воплотиться в реальность. Впрочем, сейчас у Тобирамы были дела намного важнее. Предстояло организовать официальную церемонию вручения титула Хокаге, разобраться с деревней Водопада и другими вопросами, копившимися пока он разгребал ту кучу дерьма, которая разрослась вследствие недавних событий. Как же он устал. У Конохи было все больше врагов, первое покушение на Хашираму, казалось, было только началом, Теруо уже не первый раз сообщал ему о подозрительных активностях в пределах деревни. Все ниточки вели его в Страну молний. — Я немного волнуюсь, брат, — эту фразу сказал, ему Хаширама, стоя на крыше, наконец, отстроенной башни Хокаге. На нем была длинная белая мантия с надписью: «Шодайме». — Все будет в порядке, — сухо сказал Тобирама, отступая в тень. Они оба знали, что им предстоят трудности, но пройти их вместе – лучшая мотивация и цель. Другого он и желать не смел. Брат был жив и воплощал свои задумки в реальность. Они делали это ради будущего, ради Итамы и Каварамы. Вперёд вышел старейшина клана Сенджу. Он похлопал Хашираму по плечу и начал: — Дамы и господа, тишина! — скрипучим голосом пробасил старик. Хаширама откашлялся, лучезарно улыбаясь и выступая вперед, чтобы начать произносить речь, к которой не готовился. В такие моменты брат всегда говорил, повинуясь порывам чувств, и это получалось у него лучше всего. — Мы все прошли тяжёлый путь, чтобы создать селение, которое видим перед собой. Каждый из вас вложил часть себя в защиту и сохранность мира без потерь. Я всегда мечтал создать деревню, объединившую множество абсолютно разных людей, которых бы связывала одна цель - жизнь в мире и благополучии без воин… Это место, Коноха, которую вы видите перед собой, не появилась, если бы не мой лучший друг Мадара, который вложил в нее не меньше сил и стараний, а также брат Тобирама… Вид, открывающийся с башни, позволял лицезреть всю деревню, которая ещё недавно была крошечной, а теперь разрослась до невероятных размеров, а все благодаря совместным стараниям и как бы Тобираме не хотелось это признавать, даже Мадара вложил огромное количество сил ради ее создания. Множество цветастых острых крыш домов, и огромная толпа гражданских, шиноби, клановых, путешественников. Все стояли внизу и с благоговением смотрели на его брата. Лица людей всегда искажались доверием и пониманием, когда они видели его. Это было так, всегда, Тобирама был готов следовать за братом ради деревни, оставаться Второй его тенью, чтобы прикрывать спину и помогать. В этом заключалась цель его жизни и стремления. Взгляд невольно метнулся в сторону Сакуры и ее горящих глаз. Куноичи пылала от восторга практически также как и сам Хаширама, он буквально чувствовал это по ее чакре. Тягучее странное чувство внутри него расползалось горячей дымкой. Харуно стояла рядом с Тобирамой, он мысленно выдохнул, когда увидел, что она не надела свою короткую вызывающую форму, а отдала предпочтение красному торжественному кимоно с вышивкой, не менее короткому конечно, но это было уже лучше. С другой стороны стоял Мадара. Его лицо, скрытое тенью волос, было бледнее и болезненнее, чем обычно. Казалось, он с каждым днем становился все более похожим на ходячий труп. С какой-то стороны Тобирама даже допускал такой ход событий, при котором Мадара в определённый момент станет похожим на напыщенного старика и рассыплется на ветру от своей вредности. Но сейчас Тобирама не хотел думать о том, в какой именно депрессивной фазе находился друг его брата. Хаширама закончил речь, которую встретили бурные аплодисменты. Его высокая фигура выпрямилась, солнце окутывало лучами развивающийся плащ. — Хаширама Сенджу, — пробасил старик, надевая на голову шатену красную торжественную шляпу с длинными белыми полями, — Первый Хокаге Конохагакуре но Сато!