Лунный маскарад / Moonlit Masquerade

— Что думаешь, Варежка? — спрашивает Эдрик, когда они стоят посреди главной комнаты поместья. Все вещи, что раньше были в комнате, убраны, чтобы максимально увеличить пространство, которого и без того было довольно много, для будущего танцзала. Несколько столов отодвинуты в сторону к стене — позже на них выложат закуски и напитки. Декор простой, но элегантный — как будто их родители позволили ли бы им какой-либо другой вариант. К счастью, их родителей сегодня не будет. Эд и Эм проводят эту вечеринку самостоятельно, как того требует семейная традиция, но с некоторой неофициальной помощью от своей младшей сестры. Любые провокативные идеи о превращении вечеринки в то, что было бы больше по вкусу близнецам — да еще и в отсутствие мистера и миссис Блайт — сдерживались только мыслью о последствиях, которые, как они знают наверняка, их настигнут, если они превратят эту светскую вечеринку во что-либо иное. — Выглядит хорошо, Эд, — Эмити кивает, оглядываясь. Деревянные полы отполированы до зеркального блеска — в них можно увидеть отражение своего лица. Правда, теперь стоит понадеяться, что сегодня никто не поскользнется и не упадет: такое уже случалось раньше. — Оно не может быть просто «хорошим» — все должно быть идеальным, — говорит Эмира с отчетливой горечью, и Эмити прекрасно понимает, откуда такой настрой: они все знакомы с недовольством их родителей и его последствиями. — Все будет идеально, мы позаботимся об этом, — заверяет их младшая ведьма, и они смотрят на нее с благодарностью. У брата и сестер Блайт, конечно же, есть свои различия, но они слишком хорошо знакомы с давлением со стороны родителей, направленным на то, чтобы их дети не были ничем иным, кроме совершенства; и насколько тяжело было бы быть под таким гнётом в одиночестве. — А в других комнатах уже поставили обереги? — Эмира вопросительно поворачивается к брату, пока они просматривают список оставшихся приготовлений. — Я лично уже разместила их, — отвечает Эмити прежде, чем ее брат успевает открыть рот. Обычно в комнатах, в которые запрещено входить гостям вечеринки, устанавливаются обереги — чтобы свести к минимуму сомнительные действия, воровство или иное подобное поведение. — Судя по всему, не считая еды, которую скоро доставят, мы закончили с приготовлениями, — Эдрик в последний раз внимательно оглядывает комнату в поисках чего-нибудь, что может быть излишним. Эмира кивает. — Тогда я пойду в душ и начну готовиться, — Эмити поворачивается и направляется к лестнице. Помощь близнецам в подготовке очень помогла ей отвлечься от постоянных метаний по поводу выбора между Луз и тайным воздыхателем, которые идут еще со вчерашнего утра. Она все еще не могла решить: ответить ли ей на ухаживания тайного воздыхателя, или продолжать тосковать по Луз без реального намерения рассказать о своих чувствах: ведь человек, кажется, всеми способами показывала, что они просто друзья. Ну, если сказать это так, то выбор не кажется таким уж и трудным; но каждый раз, когда она думала о попытке отпустить свои чувства к Луз, то ее сердце начинало болеть, что значительно усложняло ситуацию. Но также ноющая вина заполняла ее при мыслях об отказе своей воздыхательнице, что не делало ситуацию проще. Ведьма знает, что ничего не должна этому человеку, но они были очень милыми, если даже не немного банальными, что, если Эмити будет честна, ей даже нравится. — Подожди, Варежка, — сказал Эдрик, повернувшись к ней лицом. Эмити остановилась и посмотрела на близнецов через плечо с подножия лестницы. — Спасибо, что помогла нам, — говорит он с благодарной улыбкой. — Мы не смогли бы справиться без тебя… ну, мы смогли бы, но это было бы так муторно, — вмешалась Эмира с искренней улыбкой. Эмити не может не улыбнуться, даже когда закатывает глаза и, кивая, поднимается по лестнице в свою комнату. Ее наряд уже лежит на кровати в ожидании. Но он не тот, который ей сегодня утром выложила ее мать. Это заставляет ведьму снова закатить глаза. В ту же секунду, когда их родители покинули дом, Эмити направилась прямо к своему шкафу и выбрала тот наряд, который она действительно хотела надеть. По ее мнению, он был таким же элегантным и презентабельным, как и тот, который выбрала ее мать. Он просто был гораздо больше в ее стиле, и, в любом случае, лучше подходил к ее маске. Если мать узнает, то будь что будет. В эту ночь она готова рискнуть. Эд и Эм, вероятно, тоже скоро начнут готовиться. Сейчас только пять часов, но есть еще несколько моментов, с которыми нужно будет разобраться, и Эмире потребуется больше времени, чем ей или Эду, чтобы подготовиться. Кровавые цветы все еще стоят в вазе на ее столе: они немного увяли, но, благодаря советам от Уиллоу, они выглядят все еще довольно живо. Она не может заставить себя выбросить их. Ведьма движется к своему столу, открывает ящик, вытаскивает маленькую бордовую шкатулку и открывает ее, нежно глядя на красивое украшение. Эмити понимает, почему ее поклонница выбрала его: это определенно то, что она надела бы; и ее тронула продуманность, с которой подарок был подобран. Она цепляет брошь, оставляя открытую коробку на столе. Украшение идеально подходит к ее платью. Бросив последний взгляд на брошь, она спешит в душ, прежде чем кто-либо из близнецов успеет туда добраться первым. Между ними троими часто идет борьба за горячую воду. Или, скорее, это больше гонка между ней и Эдриком, за первенство финишировать возле ванны быстрее, чем там появится Эмира — старшая ведьма всегда занимает комнату надолго и использует большую часть горячей воды. Эмити все еще не уверена, что будет делать сегодня вечером, но надеется, что горячий душ хоть немного успокоит ее нервы.

~ ~ ~

Луз чувствует себя сплошным комком нервов. Она, на самом деле, добровольно вызвалась сделать сегодняшние доставки вместо Иды: не только из благородства душевного, а больше даже, чтобы держать свои нервы под контролем. Ожидание убивает ее. Для отвлечения хорошо подойдет таскание мешков с тяжелыми стеклянными емкостями, наполненными жидкостью. Ида кинула на нее странный взгляд, когда человек предложила выполнить доставки, но, похоже, старшая ведьма все поняла и согласилась. Луз нужно чем-то занять себя до вечеринки сегодня вечером. Чем-то, что не включало в себя хождение по совиному дому, как животное, запертое в клетке; или не было постоянной проверкой ее наряда, который висел у нее в комнате и ждал своего часа; и не доводило до бросаний косых взглядов на Хути. Когда Луз уходит в Боунсборо, Ида обещает не пускать Хути в ее комнату. Этим утром, после завтрака, когда человек зашла в свою комнату, то обнаружила его — протянувшегося через окно с ее новыми брюками, свисающими изо рта. Луз схватилась с ним, крича во всю силу своих легких на сердитом и обрывистом испанском, что заставило всех жителей дома сбежаться в одно место, и увидеть, как Хути визжит и двигается в конвульсиях по всему пространству комнаты, словно мокрая лапша, в то время как человек сжимает его руками и ногами. После утренней ситуации день пролетает для нее довольно быстро, потому что она бегает туда-сюда по городу, доставляя посылки Иды. Человек попутно пользуется возможностью опробовать свой новый трюк. Сейчас ее уши не круглые, и никто даже не смотрит на нее дважды, пока она идет по рынку. Так что Луз вполне довольна собой. Некоторые завсегдатаи Иды тут и там дают ей несколько улиток сверху, которые она с радостью кладет в карман. Может, ей стоит найти какую-нибудь подработку после школы? В отличие от дома, где она считается еще слишком юной, человек сомневается, что на Кипящих Островах есть какие-либо законы о детском труде. Луз останавливается у небольшого киоска, где продаются цветы и домашние растения, и покупает один цветок. Его лепестки белые с темно-фиолетовой серединой. Она восхищается его красотой, когда голос зовет ее. — Луз? — она поворачивается и встречается лицом к лицу с Уиллоу и Гасом. — Ребята! — она прыгает на них с улыбкой. Ведьмы смеются и улыбаются, пока она сжимает их. — Мы не были уверены, что это ты. Что случилось с твоими ушами? — Уиллоу с нескрываемым удивлением смотрит на ее новые заостренные органы. — Тебе нравится? — человек позирует. — Это заклинание иллюзии, над которым я работала. — Ох, впечатляет, — Гас ходит вокруг нее, осматривая иллюзию. — Сегодня вечером мне нужно будет спрятать уши, — объясняет она. — А что сегодня вечером? — младший спрашивает, и Луз объясняет все про маскарад и ее план, состоящий из, наконец, признания своих чувств к Эмити в конце вечеринки. — Так ты действительно собираешься это сделать, ха? — спрашивает Уиллоу. Луз кивает с решительным выражением лица, с которым растительная ведьма уже хорошо знакома. — Я готова. Что бы ни случилось, я должна ей сказать. Даже если она откажет мне, мы все равно можем остаться друзьями, — теперь, когда она сказала это в слух, девушка поняла, что этот вариант бьёт по ней больнее, чем ожидалось. — Что, если она не захочет дружить после того, как ты ей признаешься? — спрашивает невинно Гас, и хрупкая бравада Луз разбивается, как хрустальная ваза. Уиллоу бросает на него взгляд, и он останавливается, пытаясь забрать свои слова назад. — Я имею в виду, конечно, она будет рада остаться друзьями, почему бы и нет! — он торопится исправить, но ущерб уже нанесен, и друзья видят это по лицу человека. — Но что, если не захочет? — Луз терзает свою нижнюю губу между зубами, глядя на цветок в руке. — Что, если она подумает, что это странно, и не захочет со мной больше разговаривать? — Луз. Человек смотрит вверх, когда Уиллоу хватает ее за плечи и смотрит ей в глаза. — Все будет хорошо. Ты справишься, — говорит Уиллоу с такой непоколебимой уверенностью, что Луз не может не верить ей. — Да… да! — Луз резко кивает. — Я справлюсь! — У тебя все получится! — Гас соглашается, вскидывая кулак. — Спасибо, ребята… — она ​​улыбается, и они крепко обнимаются. — Мне уже пора идти, — они отпускают ее, и человек отходит. — Удачи! — ребята кричат вслед, когда она поворачивается и убегает в сторону совиного дома. Она готова. Ну, или готова, насколько только может быть. Луз возвращается домой и бежит прямиком в душ, передавая Иде и Лилит быстрый привет. Она заставит Эмити Блайт влюбиться в себя!