Лунный маскарад / Moonlit Masquerade

Когда они возвращаются внутрь, они не понимают, что именно произошло. Большинство гостей вернулись на танцпол или отошли к закускам, но довольно многие ютились вдоль стен, прячась или рыдая в отчаянии. — Что случилось? — Луз моргает, оглядываясь. — Я даже не хочу знать, — Эмити качает головой, пока они ходят по комнате, маневрируя между другими гостями, прежде чем встретиться лицом к лицу с Эдриком и Эмирой. — Привет, Варежка, мы не видели тебя во время игры, — Эдрик скрестил руки и надул губы. — Да, было очень весело, — говорит Эмира. Оглядываясь на плачевное состояние некоторых гостей, Эмити не может согласиться; даже не зная, что здесь произошло. — Мы были на веранде, — Эмити решает ответить на не заданный вопрос брата. — Кто твоя подруга? — спрашивает он, улыбаясь ее спутнице. Эмити почти фыркает на этот вопрос. — Я и сама думаю об этом весь вечер, — она ухмыляется, и Луз ухмыляется ей в ответ. — О, твой тайный воздыхатель… — усмехается Эмира, наклоняясь вперед. — Ее кто? — брови Эдрика приподнялись над его маской. — Ну, скоро узнаешь, — Эмира указывает на стеклянный потолок над головой. Луна находится почти прямо над их головами — ее яркий свет заливает комнату. — Нам лучше смешаться с толпой до этого, — Эдрик дергает головой, и Эмира кивает. — Повеселитесь, ребятки! — Эмира покачивает пальцами на них, когда девушки проходят мимо. — И удачи, — старшая из сестер Блайтов смотрит прямо на Луз, когда говорит это. Возможно, старший подросток не узнала ее, когда человек только вошла в поместье, но Луз без сомнения знала, что теперь старшая ведьма знает, кто она такая. Эмити прищурилась и посмотрела на них. Ей чего-то не хватало, и она знала, что все зависит от личности девушки рядом с ней. Как будто у нее сложились все грани головоломки, но не было изображения, на которое можно было бы сослаться. У нее была рамка, но она не могла видеть картину в целом. Одним словом, было раздражающе. Старшие дети Блайтов исчезают в толпе, оставляя их одних, и начинает играть медленная песня. — Что ж, если все скоро закончится, мы можем хотя бы насладиться напоследок, — Луз протягивает руку. — Я не позволю тебе упасть и на этот раз, — она игриво улыбается, и Эмити не может не закатить глаза, даже когда кладет свою руку в её. — Ловлю тебя на слове. Луз тянет их на танцпол, но на этот раз она кладет обе руки на талию Эмити, в то время как ведьма устраивает свои руки у спутницы на плечах. На этот раз они двигаются намного медленнее, но все еще в ритме мягкой мелодичной музыки, наполняющей комнату. Теперь они обе немного нервничают. Два их предыдущих танца были быстрыми, и у них не было много времени, чтобы тщательно проанализировать каждую мелочь — особенно во время битвы с демоном страха — а теперь время есть, и Луз мучится от того, находятся ли ее руки в нужном месте; должна ли она быть ближе или же подальше? Лилит предлагала дать ей уроки более медленных танцев, но девушке это показалось слишком странным. Теперь человек жалела, что просто не пересилила себя и не согласилась. Эмити становится спокойнее после первой минуты покачивания. Руки на ее талии крепкие, но не сжимают слишком сильно, и она находит в этом определенное удовольствие; хватка партнерши прижимает ее все ближе, особенно пока играет песня, и медленно, но верно они расслабляются. Руки Луз скользят на спину Эмити, а руки ведьмы обвиваются вокруг шеи таинственного воздыхателя: в конце концов ее голова ложится на плечо спутницы, и Эмити чувствует себя непринужденно, шаркая по полу — это все меньше ощущается как танец и становится все больше похоже на медленное объятие. Луз, со своей стороны, нежно склоняет голову к Эмити, и невесомо покоится на плече ведьмы. Яркий лунный свет наполняет комнату, но между ними не просвечивается ни капли. Песня заканчивается, но, кажется, никто из них не замечает и они танцуют на протяжении следующих двух мелодий. Луз не знает, какие духи использует Эмити, но они легкие, сладкие и наполняют ее чувства до такой степени, что у нее скоро начнется головокружение, но она не отпускает; она бы никогда не отпустила, если бы могла. Эмити горячая на ощупь, и Луз наклоняется к теплу, пытаясь поглотить как можно больше — как мотылек на пламя. Она не хочет ничего больше, чем держать ее вот так вечно, если только ведьма позволит. Некоторое время назад Эмити закрыла глаза. Крепкая, но нежная хватка ее партнерши почти убаюкивает ее в надежных объятиях. Девушка напротив мягкая, теплая, а нос Эмити практически уткнулся в шею спутницы. Будь она более собранная, ведьму бы испугала их такая интимная близость: она никогда раньше ни с кем не была так близка; но все в ее голове покрыто безопасной тишиной и теплой размытостью. Она глубоко вдыхает и выдыхает шепотом возле шеи девушки. От ее пары пахнет приятно землистой травой и теплым летним ветерком. Приторная мысль заставляет ее чувствовать себя глупо, но она не пытается оттолкнуть ее. Она удовлетворенно мычит; девушка пахнет так же, как Луз. Глаза Эмити открываются от этой мысли; ее внутренности становятся холодными, и ее живот скручивается в тугие узлы, когда чувство вины начинает цепляться за нее, смывая все тепло — как будто его никогда и не было; вся ее сущность покрывается ледяным страхом. Песня заканчивается, и Луз неохотно отрывается от Эмити; она настолько поглощена теплом и непреодолимой нежностью, что попросту не замечает, насколько напряженной стала ведьма, когда они уходят с танцпола. Музыка прекращается, и близнецы во вспышке света и дыма возвращаются в центр комнаты. — Дамы и господа, как вы видите, луна находится прямо над нами, а это значит, что пора снять маски и раскрыть свои личности! — Эдрик вскидывает руки, когда несколько гостей вечеринки снимают сверкающие маски и начинают возбужденно болтать, узнав друг друга. — Спасибо всем присутствующим за сегодняшний вечер, — Эмира закончила, и двое поклонились гостям, хотя на этот раз они решили просто пойти к входной двери. Луз может только предположить, что они пошли провожать гостей. А пока вокруг них все еще ведется возбужденная болтовня. «Сейчас или никогда», — решает Луз, стоя сбоку от танцпола, пока люди снимают маски и открываются друг другу в ярком свете голубой луны. Она прочищает горло, и Эмити поворачивается к ней, выведенная из своего внутреннего кризиса. — Итак, как думаешь… мы сможем увидеться снова? — с надеждой спрашивает Луз. Эмити моргает на этот вопрос, мысли бегают туда-сюда; это было то, чего она ждала всю ночь, а теперь оно здесь, и она совершенно не подготовлена, потому что теперь она знает свое решение и ненавидит его; ненавидит всей душой. То, что она собирается сказать — болезненно. Особенно когда она смотрит в блестящие и полные надежды карие глаза этой девушки, но все в ней напоминает ведьме о Луз: в каждом маленьком моменте сегодня вечером; и несмотря на то, что Эмити хочет отпустить эти чувства к человеку, она, кажется, не может. И это несправедливо по отношению к ее спутнице. Эта чудесная девушка, стоящая перед ней, заслуживает того, кто будет думать только о ней; и как бы она того ни хотела, этим человеком не может быть Эмити. — Я не могу, — наконец наконец говорит она, беспомощно наблюдая, как лицо девушки угасает. — Мне очень жаль… — ведьма спешит сказать. — Ты была такой милой и доброй, но… — она закусывает губу и не может оторвать взгляда от тех глаз, которые смотрят на нее сквозь маску в ожидании. — Есть кто-то другой… — заканчивает за нее девушка, и это звучит так грустно и понимающе, что сердце Эмити до ужаса болит; ведьма чувствует себя ужасно, и все, что она может сделать — это просто кивнуть. Луз изо всех сил пытается скрыть, что ее сердце разбивается, когда, наконец, подбирает слова. — Все в порядке… — говорит она хриплым голосом, как будто вот-вот расплачется, и, если это возможно, сердце Эмити разрывается еще больше. Даже сейчас девушка относится к ней так понимающе, что ей хочется забрать свои слова назад, но она держится; ей нужно держаться. — Мне очень жаль, — это все, что Эмити может сказать и пытается передать этими тремя простыми словами, как много она имеет в виду — насколько больно ей это делать. Луз, в свою очередь, беспомощно пожимает плечами. — Я знала, что есть кто-то другой… — начинает она, и Эмити удивленно смотрит на нее. — Я думала, что все равно стоило попробовать… — ее глаза остекленели, и она изо всех сил старается сдержать слезы, хотя и не может избавиться от дрожи в голосе. Она и без того понимает, что Эмити ужасно себя чувствует, и человек не собирается усугублять ситуацию слезами. Как минимум, она попытается. Ночь подходит к концу, и несколько человек уже начинают уходить, и Луз знает, что, наконец, пришло время раскрыть себя, но ее сердце уже разбито, поэтому беспокойство, которого она ожидала в этот момент, попросту не приходит — человек чувствует себя онемевшей, когда тянется к маске, но колеблется. — Если… если ты не хочешь снимать маску, то не надо, ничего страшного… — говорит Эмити после долгой паузы, пока Луз возится с краями. Луз замирает. Эмити дает ей выход. Шанс просто уйти, даже не сказав ведьме, кто она такая, чтобы сохранить свое достоинство и оставить их прежние отношения незатронутыми. Она долго обдумывает это. Луз не колеблется долго — она никогда особо не нуждалась в достоинстве, и если этот корабль собирается идти ко дну, то она может с таким же успехом пойти ко дну вместе с ним, зная, что сделала все возможное, чтобы спасти его. — Это не совсем справедливо по отношению к нам обеим, правда ведь? — наконец спрашивает Луз, грустно улыбаясь ей; и Эмити, которая отвергла ее, выглядит настолько же расстроенной, насколько человек себя чувствует, и, конечно же, так оно и есть, потому что Эмити настолько добрая. Сначала она немного грубовата, но со временем раскрывается, что ведьма так невероятно доброжелательна, что от этого у человека болит грудь. — Но все же это была хорошая ночь, правда? — тихо спрашивает Луз, глядя на Эмити с улыбкой, на формирование которой уходят почти все силы человека. — Прекрасная… — печально выдыхает Эмити, сердце сжимается, и еще одно извинение уже на кончике языка, но прежде чем она успевает произнести слова, ее спутница снимает маску, и иллюзия разрушается, как будто ее никогда и не существовало. — В любом случае, в ней было довольно душно… — Луз почесывает щеку пальцем, изо всех сил стараясь не смотреть прямо в лицо Эмити. Человек тянет руку назад, чтобы стереть глифы на кончиках ушей, убирая прочь иллюзию, скрывающую ее уши. Луз ждет, пока ведьма скажет что-нибудь: что угодно. Эмити смотрит на девушку перед ней с широко раскрытыми глазами и с открытым ртом. Ее мозг превратился в статику, пока человеческая девушка стоит перед ней — глядя себе под ноги, голова окутана мягким голубым светом. Луз. Луз — ее тайный воздыхатель… ЛУЗ ЕЕ ТАЙНЫЙ ВОЗДЫХАТЕЛЬ?! Она думает, что, может быть, ее сердце остановилось или оно начало биться так сильно, что ведьма больше не может различать удары. — Луз… — наконец ведьма произносит своим оцепеневшим ртом; и те карие глаза, о которых Эмити так часто думает, снова устремляются к ней. — Привет, — человек улыбается, и ей невероятно печально: слезы наворачиваются в уголках ее глаз. Эмити замечает их и дергается, прежде чем ее собственные начнут падать против ее воли. Этого слишком много и слишком резко. Внезапно Эмити хватает ее за руку и уводит от зала к лестнице. Луз визжит, но позволяет тащить себя по ним вверх по темному коридору, прежде чем Эмити втягивает их в комнату, которая, как человек сразу же понимает, является спальней ведьмы; она очень похожа на саму хозяйку. Эмити закрывает за ними дверь с гулким хлопком. Луз неловко стоит посреди комнаты, ее маска стиснута в руке, и она смотрит в спину Эмити, ведь ведьма все еще не отвернулась от теперь закрытой двери, прижавшись руками к дереву, как будто дверь — единственное, что удерживает ее на ногах. От гнетущей тишины у нее чешется кожа, она прикусывает губу, глаза горят непролитыми слезами. Она никогда не любила тишину, а эта чувствуется оглушительно. — П-послушай, прости, Эмити, я… мне не следовало приходить и мне не следовало ничего говорить, я… — Луз хрипит, слеза скатывается по ее щеке, пока она отчаянно пытается спасти то, что может считаться остатками их дружбы. Слушать сдавленные слова Луз — это слишком для Эмити, поток эмоций хлынул в ее груди и скопился возле глаз, ища выхода. Все, что хотела сказать Луз, прерывается напряженными рыданиями ведьмы, стоявшей перед ней. Внезапно Эмити разворачивается, отчего юбка ее платья трепыхается, и она смотрит на Луз, золотые глаза ярко сияют, слезы текут по ее лицу из-под звездной маски, а из ее горла против ее воли вырывается еще одно рыдание. Луз не может остановиться — она бросается вперед, и, оказавшись перед плачущей девушкой, она колеблется: руки задерживаются в воздухе на мгновение, прежде чем потянуться, чтобы убрать маску Эмити; и как только предмет больше не мешает, человек берет румяные щеки ведьмы и осторожно смахивает слезы большими пальцами. — Мне очень жаль, Эмити, — бормочет она, хмурясь. Руки Эмити взмывают вверх, закрывая ее ладони своими меньшими, и она резко качает головой. — Нет, — задыхается ведьма. — Не извиняйся, я счастлива! Луз не может не ничего понять, ведь то, что происходит, и то, что ведьма говорит, кажутся очень смешанными сигналами. Но любые слова, которые, возможно, хотели вырваться из ее рта, умирают в ее горле, когда Эмити говорит. — Ты… ты все это взаправду? — спрашивает она дрожащим голосом, который звучит так неправильно, исходя от такой сильной ведьмы. Видимо, на лице человека отражается ее внутреннее замешательство, потому что Эмити снова говорит, прежде чем успевает обдумать вопрос. — Подарки… записки… сегодня вечером… ты все это взаправду? — она отчаянно задыхается, слезы все еще текут по ее щекам, и сердце Луз так болезненно скручивается, что она даже не может описать какого это. Прилив храбрости наполняет Луз, и она вынимает руки из-под рук Эмити, чтобы схватить ведьму и крепко прижать ее к груди. У Эмити перехватывает дыхание. — Конечно, это все взаправду. Ты потрясающая, Эмити! — ее щеки покрываются легким румянцем, и человек продолжает. — Ты мне очень нравишься, — она сжимает руки. — Я просто не хотела пугать тебя… Я хотела, чтобы я тебе тоже понравилась… хотя и знала, что есть кто-то другой… — она ​​замолкает, взгляд падает на пол и Луз опускает руки Эмити; им обеим не хватает тепла. — Что? — теперь настала очередь Эмити быть сбитой с толку. — Кто-то, кого ты хотела пригласить на Гром… — наконец говорит Луз после долгой паузы, глаза поднимаются вверх и встречаются с удивленным лицом Эмити. — Я знаю, что это было эгоистично с моей стороны, но я не могла вынести мысли о том, что ты будешь с кем-то другим… Я хотела добиться тебя, — она замолкает. Внезапно, руки Эмити обхватывают ее щеки, заставляя человека взглянуть на ведьму и та смахивает слезы, которые текли по лицу Луз. — Луз… — говорит Эмити голосом, полным эмоций, несколько случайных слез все еще текут по ее лицу, но она улыбается. — Это была ты, Луз. Это всегда была ты. Я хотела пригласить на Гром тебя, — наконец говорит она, и с груди ведьмы спадает тяжесть, о которой она даже не подозревала. — Ты… я… ты боялась быть отвергнутой мной? — она рыщет по предложению с широко открытыми глазами и недоверием, окрашивающим каждое слово. Эмити только кивает и тихо хихикает, глядя на широко раскрытые глаза и отвисшую челюсть человека. Внезапно Луз кристально чисто понимает, что происходило с Эмити во время их взаимодействий. Подергивание, заикание и покраснение… — Я такая глупая! — Луз внезапно кричит, зарываясь пальцами в зачесанные назад волосы. Эмити тихонько усмехается — теперь она тоже чувствует себя смелой. — Ты не глупая… — говорит она, протягивая руку и отталкивая руки Луз, прежде чем осторожно пригладить темные пряди нежными касаниями. Взгляд, которым она одаривает Луз, выражает неприкрытое обожание, и Луз чувствует себя тепло и мурашки бегают ее по коже, когда Эмити проводит пальцами по волосам. — Я тоже никогда не улавливала твои чувства… — напоминает Эмити, ее руки убираются от волос и ведьма кладет их человеку на плечи. — Я пыталась скрывать свои… ты же была такой очевидной! И я не поняла этого даже после всех фанфиков, которые прочитала. Я очень разочарована в себе из-за того, что не замечала… — стонет она, когда Эмити снова становится красной. — Я была не так уж и очевидна… — фыркает Эмити, возмущение всплывает на поверхность. Луз обнимает ведьму за талию и притягивает ее ближе. Эмити пищит и моргает, когда ухмылка Луз становится совершенно самодовольной. — О, да? — она спрашивает. — Бегать по полю в милой форме? Потеть? — она цитирует речь Эмити, сказанную несколько недель назад, и от этих слов лицо Эмити становится кроваво-красным. — Замолчи! — она кладет руку на грудь Луз и пытается оттолкнуть ее; лицо почти полностью покрыто ярким румянцем. Луз просто смеется, слишком счастливая, чтобы сдержать себя. Ей нравится Эмити, а Эмити нравится она! Это единственная мысль в ее голове. Внезапно, Эмити обнаруживает, что ее отрывают от земли и крутят по комнате, крепко держа в руках. — Луз! — они обе безудержно смеются, пока Луз вертит их по спальне ведьмы. Наконец, они останавливаются посреди комнаты, запыхавшись и улыбаясь так сильно, что у них болят щеки. Наконец, Луз позволяет ногам младшей из Блайтов коснуться пола, но все равно человек не ослабляет хватку. Они стоят там, тяжело дыша, пока яркий голубой свет полной луны за окном струится в окно, освещая их лица. Улыбка на губах Эмити такая нежная и радостная, что сердце Луз переполняется. Внезапно у Луз пересыхает во рту, когда ее посещает внезапная мысль. Может быть, это эйфория от знания того, что Эмити чувствует то же самое; может, это остатки храбрости, которую придала ей ее маска, или чувство того, насколько захватывает дух девушка в ее руках, освещенная мягким голубым лунным светом, отражающимся в ее золотых глазах. — Можно я тебя поцелую? — спрашивает она, прежде чем успеет передумать. Глаза Эмити расширяются, когда она снова смотрит в глубокие карие глаза, которые выглядят такими живыми с отражающимся в них лунным светом. Эмити молчит достаточно долго, что Луз уже собирается извиниться, и ее хватка на талии Эмити начинает ослабевать, отчего ведьма возвращается в настоящее, и начинает паниковать, что Луз собирается ее отпустить — а это последнее, чего она хочет. Она крепче сжимает плечи Луз, пальцы впиваются в жилет девушки. — Пожалуйста… — говорит она и краснеет. Простое «да» превратилось в отчаянную мольбу, когда вырывается из ее рта, но Луз, похоже, это совсем не беспокоит, ведь ее хватка вокруг талии ведьмы становится крепче и человек наклоняется ближе. Она так близко, что Эмити может видеть только ее, и их носы соприкасаются. Она закрывает глаза, когда губы Луз прижимаются к ее губам. Поцелуй мягкий и слишком короткий. Луз отстраняется слишком быстро, и их глаза открываются. Они молча смотрят друг на друга в течение нескольких секунд, прежде чем Эмити обхватывает руками шею человека, ее пальцы скользят по волосам, и Луз встречает ее на полпути, когда наклоняется, чтобы снова поцеловать ведьму; на этот раз дольше, но не менее нежно — как и все те разы, что следуют за этим. Неизвестно, как долго они стоят там, обмениваясь нежными поцелуями, но все внезапно заканчивается, когда дверь спальни распахивается. — Хэй, Варежка, все ушли, как вечер… — вопрос Эдрика умирает у него во рту. Он и Эмира с открытыми ртами стоят в дверном проеме, когда двое младших подростков отлипают друг от друга и смотрят на близнецов красными лицами. — Ну… это неожиданно… — Эмира первой приходит в себя и скрещивает руки, опираясь на дверной косяк. — Хотя, на самом деле нет… — ухмыляется она. — Чт-?.. — Эдрик по-прежнему смотрит на них широко раскрытыми глазами. — Ох, уже так поздно? — Луз нервно смеется, наконец отпускает Эмити и делает шаг назад. — Мне пора идти! Она спешит к двери и старается не смотреть ни на одного из близнецов, когда быстро выбегает из комнаты между ними. — Почему никто из вас не умеет стучать?! — Эмити шипит с ярко-багровым лицом, и трудно сказать, больше ли это от гнева или смущения, когда она пробегает мимо них и спускается вниз по лестнице. Она замечает Луз у входной двери с посохом в руке, когда человек уже выходит на улицу. — Подожди, Луз, — Эмити зовет и девушка останавливается. Человеку кажется, что прямо сейчас она ни в чем не сможет отказать Эмити. Ее губы все еще покалывают. — Я… мне очень жаль. За них, — извиняется она, вцепившись руками в платье. Ее брат и сестра только что испортили все? Луз просто улыбается. — Ничего страшного, мне действительно нужно идти… но, м-м-м… — она замолкает, и Эмити смотрит на нее, подняв брови в безмолвном вопросе. — Если завтра ты не будешь занята, может быть, мы могли бы… я не знаю, потусоваться в городе, может быть, пойти в ту пекарню, которая тебе нравится… например, как на свидание? — она почесывает затылок и переминается с ноги на ногу, ожидая ответа Эмити. Эмити улыбается и убирает волосы за ухо. — С радостью, — она кивает, и Луз озаряется яркой улыбкой, и Эмити обнаруживает, что утерянный настрой возвращается. — Отлично! Я встречу тебя там в полдень? Эмити кивает. — Круто… круто… ну… мне пора уходить… — она делает полшага вперед и чмокает ведьму в щеку, прежде чем отступить с яркой улыбкой и встретиться с удивленным розовым лицом Эмити. Ее глаза отвлекаются на что-то за плечом ведьмы, она краснеет, прежде чем повернуться и легким движением руки расправляет крылья Совберта. Луз с разбега прыгает с крыльца на посох и быстро пролетает над лужайкой. — Пока, Эмити! — кричит она, перелетая через кованые ворота. Эмити машет рукой, чувствуя, как широкая улыбка растягивается на ее лице, пока она наблюдает, как Луз исчезает в темноте ночи. — У нее есть стиль, не отрицаю. Эмити подпрыгивает из-за голоса брата и, оборачиваясь, обнаруживает, что близнецы, стоящие в дверном проеме, выглядят самодовольно. — Твоя девушка — это что-то с чем-то, Эмити, — Эмира смеется. Эмити замирает при слове «девушка». Они не обсуждали ничего подобного… но… она медленно улыбается, думая обо всем, что произошло сегодня вечером, и о свидании, которое назначено на завтра. — Да, так и есть, — соглашается ведьма, и близнецы усмехаются. — Как она заострила уши? — недоумевает Эдрик. Эмити, кажется, сейчас их не слышит, потерявшись в своем собственном мире, и близнецы понимающе смотрят на нее. — Хорошая работа, сестренка, — он толкает ее, возвращая в настоящее. — Да, она — находка, — соглашается Эмира, и Эмити поворачивается к сестре. Наконец-то она собрала все воедино. Эмира знала и подталкивала их все это время. Она внезапно бросается в объятия к старшей сестре. Эмира удивленно моргает. — Я знаю, что ты сделала, — голос Эмити приглушен платьем ее сестры. — Спасибо. Улыбаясь, старшая дочь Блайтов обнимает младшую сестру и крепко сжимает ее. — Обращайся. Эдрик недоуменно моргает.

~ ~ ~

Луз чувствует себя настолько счастливо, что, когда летит по воздуху, из нее, наконец, вырывается радостный возглас. — Я ей нравлюсь! — Луз кричит в прохладный ночной воздух. По дороге домой она улыбается, щеки у нее болят, но она просто не может перестать. Когда девушка приземляется перед совиным домом, то Хути уже спит. Она тихо толкает дверь и так же бесшумно закрывает ее, как только входит. — Как все прошло? Услышав голос, Луз подпрыгивает на два метра в воздух. Она поворачивается и видит Иду и Лилит, сидящих на диване с двумя чашками чая. — О… ну… Улыбка, расплывающаяся на лице ее ученицы, говорит Иде все, что нужно знать. — Давай, расскажи нам, — старшая ведьма гладит пустое пространство между ними. Луз кладет Совберта к стене и плюхается между сестрами. Теперь, когда она ближе, и сестры могут разглядеть ее получше, Ида разражается громким, неконтролируемым смехом, от которого у нее на глазах выступают слезы. — Ч-что? — Луз моргает, и Лилит, кажется, видит, над чем Ида так смеется, и прикрывает рот рукой, чтобы сдержать свой смех. — Хотя, прямо все и не стоит рассказывать! — у Иды получается сказать сквозь сдавленный смех. Лилит удается взять себя под контроль намного быстрее. — У тебя… тут кое-что… — она ​​указывает на свой рот, и Луз вскакивает и бежит к стоящему в другом конце комнаты зеркалу, чтобы посмотреть на себя, и ее щеки краснеют. Светло-розовая помада размазана по всем ее губам. Ида продолжает выть от смеха.