Шанс на счастье

Встреча с Северусом заметно подбодрила меня, а потому, смотреть в будущее, мне было не так страшно. Условившись о переписке, мы расстались на том, что я обязательно приглашу его на следующее Рождество, и мы сможем отметить этот праздник вместе. Нам показалось это чудесной идеей, да и дедушке с бабушкой она пришлась по вкусу. Я поделилась с Северусом своими рисунками, а он изысканиями в области зельеварения. Говорил он воодушевленно, а глаза его светились от восторга, когда он делился со мной своими открытиями, мне лишь оставалось кивать и восторгаться про себя. Его целеустремленности можно было позавидовать, так как уроки в Шармбаттоне протекали совсем не так. Пусть, у нас и были уроки магии и зельеварения, главный курс должен был начаться только с выбором основного факультета, до этого, мы занимались хорошими манерами, искусством, музыкой, травологией и уходом за магическими существами с зельеварением. Это было то немногое, что нам было дозволено изучать и подобный подход мне очень даже нравился, ведь мы получали знания не только о магическом мире, но и обо всем, что происходило снаружи. За эти годы что-то во мне кардинально переменилось, но понять что, я так и не смогла. Вроде как, я продолжала делать то же самое, что и годами ранее, но теперь, вроде бы, это не приносило мне былого удовольствия. Теперь, я реже рисовала, изменила факультативы в другую направленность, но все равно чувствовала себя крайне отчужденно. Мои отношения с девушками и юношами в Академии были чудесными, мы могли часами обсуждать рецепты зелий, живопись, искусство и литературные произведения. Это правда успокаивало и наверное, я должна была чувствовать, что мне было комфортно в этом обществе. С мыслями о том, что я перестаю принадлежать этому месту, я покинула Англию и вернулась в солнечную Францию. Первый день в Академии волшебства всегда был словно бы обыкновенный день, за исключением ужина. Это было праздничное действо, а потому нам позволялось надеть праздничный наряд. Примерно, как в Хогвартсе, только пышнее и помпезнее. Возвращаться в свою комнату, но в статусе полноправной студентки, было приятно. Мои мольберты были доставлены на день раньше вместе с остальными вещами, поэтому приехали мы налегке. Мои соседки Беатриче и Хельга уже разобрали свои вещи и сидели, развлекаясь гаданием. Первые полтора года они не очень-то ладили, но, благодаря одному случаю, произошедшему после мартовских экзаменов на втором подготовительном курсе, мы все стали очень хорошими подругами. Тот случай произошел по вине одного мальчика, он был старше нас на несколько лет и тот питал особенную неприязнь к Беатриче, которая пусть и была несколько высокомерна и самовлюбленна, была весьма доброй и отзывчивой девушкой. Я дружила и с ней и с Хельгой, пусть вместе они и не ладили друг с другом, как не ладили две противоположности. Мне же приходилось находиться меж двух огней почти постоянно и, надо сказать, я вынесла этот период с гордо поднятой головой. В тот день, яркая и активная Беатриче, в очередной раз дала едкое и колкое замечание, тихой и скромной Хельге. Кажется, это был класс занятий танцами. Справедливости ради, замечание Беатриче было кстати и ничего обидного она не сказала да и она могла судить, ведь в отличие от наших неуклюжих движений, десятилетняя Беа, мы так называли нашу светловолосую подругу, была многократной чемпионкой. Но тот мальчик, был в своих высказываниях резок и груб, а потому он очень быстро довёл её до слёз. Это был жестокий поступок и не справившись со своими эмоциями, блондинка убежала. Я и Хельга, чувствуя что должны ей помочь, поспешили за ней. Ни в комнате, ни в других местах, где она могла бы быть, мы её не обнаружили, поэтому последним местом, куда она могла бы пойти было озеро Луше, что находился за территорией Шармбаттона, на которое мы часто ходили зимой чтобы покататься на коньках. Решив, что это последнее место, где она могла бы быть, мы ринулись туда. Солнце приветливо выглядывало из-за туч и пригревало снег, заставляя его таять. Танцевальные туфли, в которых мы выбежали за территорию, скользили и пачкались в грязи, заставляли нас падать и пачкаться ещё больше. Но нам было совсем плевать на это, сердце подсказывало, что что-то может случиться и я не ошиблась. Беа сидела на льду, обняв себя за колени и уткнувшись в них лицом. У кромки льда мы остановились, я неуверенно взглянула на Хельгу, но та была прикована взглядом к содрогающейся то ли от слез, то ли от холода фигуре Беатриче. Я, медленно отошла от Хельги на, как мне показалось, безопасное расстояние, и кивнув ей, шагнула на лёд. Ноги пылали и болели от холода, но я твёрдо для себя решила, что без подруги я не уйду, а мои намерения всегда были тверды. Хельга последовала моему примеру. Медленно, мы двинулись в сторону подруги. Я старалась идти медленно и плавно, сосредоточившись на своих шагах, совсем потеряла из виду то, что происходило вокруг. Я не поняла в какой момент это произошло, но я услышала хруст и треск льда под собой, подняв голову, я встретилась с испуганным взглядом Беатриче и в следующий момент, все моё тело погрузилось в ледяную воду. Я постаралась вдохнуть и в тот же момент мои легкие обожгло. Спустя мгновение, я разлепила глаза, Беатриче барахталась, видимо пытаясь выплыть, но кажется получалось у неё не очень. Я сделала над собой усилие и сделала мощный рывок. Вода, к моему счастью, была спокойная, течения не было. Схватив подругу за рукав танцевальной формы, я сделала ещё один похожий рывок, мы чуть приблизились к поверхности. Задача была сложной, я должна была стараться удержаться не отплыть от получившейся дыры, удержать подругу и выплыть на поверхность. Беа старалась мне помочь, как могла. Её сильные ноги помогали мне грести. Внезапно, в воде появилась рука Хельги. Уцепившись за неё, мы с подругой подтянулись, к поверхности. Спустя пару мощных гребков, мы выплыли. Я видела, как к нам бегут учителя. В итоге, я сильно заболела, Беа была отстранена от занятий, а Хельга отделалась меньше всех. Это происшествие сплотило нас, изменило, наверное в лучшую сторону. — Туни! — Воскликнули обе, когда увидели меня. Вдоволь наобнимавшись, я придвинула себе кресло и с интересом уставилась на то, как Хельга тасует карты. Она была талантливой прорицательницей и гадалкой, а вот другие науки, вроде магии или защиты от темных сил у нее не получались. Сейчас, была моя очередь спрашивать, поэтому я с интересом наблюдала за картами, которые ложились в какой-то последовательности. Когда карты сложились в определенной последовательности и открыты, Хельга подняла на меня взгляд своих янтарных глаз. — Тебя ждёт большая перемена, возможно, одна из самых сложных и важных в твоей жизни. Ты найдёшь новый смысл своего существования и трудности, тебе будет интересно, ты будешь стараться, но будет трудно из-за этой перемены. Не знаю, что это, но карта говорит сама за себя. — Это предначертание показалось мне достаточно мрачным, я заинтересованно взглянула на карты и улыбнулась. Мама научила меня всегда смотреть с оптимизмом на мир. — Надеюсь, эти перемены помогут мне в будущем. — Беатриче прервала меня. — Лучше погадай ей на жениха, она ведь ни с кем не обручена…— Беа коснулась золотого браслета на запястье, что свидетельствовал о том, что она обручена. Что-то было в этом интересное, по крайней мере, ей не придётся волноваться о будущем. Хельга, пожав плечами, вновь начала тасовать гадальные карты. Я улыбнулась. Новое будущее заставило меня поднапрячься. — Карты пророчат любовь между двух огней, и если один из кавалеров тебе известен, то второй может покорить твоё сердце в скором времени. — Я улыбнулась, закатывая глаза. Пора была спускаться на ужин, поэтому, принарядившись, мы спустились в главный зал. Атмосфера Шармбаттона мне нравилась больше. Мы не были врагами, я могла спокойно присоединиться к ребятам из Варьите или Метриза, сама являясь частью Этонселя. Разделения были неважными и факультетами мы не соревновались, скорее соперничество процветало внутри. Мы уселись за столы и принялись перешептываться о предстоящем году с остальными. Вскоре, к нам подсел уже знакомый мне Бенджамин и улыбнулся. — Мама просила тебя подойти. — Он протянул мне руку, намекая, что подойти надо немедленно. Извинившись перед друзьями, я поднялась из-за стола и поспешила к преподавательскому столу. Женщина завидев меня, приветливо улыбнулась и протянула руку. Она сидела в гордом одиночестве, ярким пятном выделяясь среди других преподавателей. Я приветственно склонилась, но она только звонко рассмеялась. — Здравствуй, Петуния. Не стоит так формально, все же, мы добрые друзья. — мантия женщины была расшита рубинового цвета камнями, а сама она была красивого, тяжелого изумрудного цвета. Волосы её были заколоты такой же заколкой, хотя нескольким локонам она позволила кокетливо спадать по её шее. До встречи с ней и Бенджамином, я думала, что терпеть не могу рыжих людей. Но эту женщину нельзя было ненавидеть, настолько она была интересной. Веселая, шкодливая, ласковая. В один момент она могла быть расслабленной кошечкой, а в следующий, разъяренной тигрицей. Я была поражена ей, как и многие другие люди. А ещё, она бесконечно любила своего мужа и сына. В какой-то степени, я завидовала Бенджамину. Эрмина коснулась губами моей щеки и усадила на пустующий стул рядом с собой. — Готова к новому учебному году? — Да, жду не дождусь. — Она погладила меня по голове и посмотрела на меня каким-то задумчивым взглядом, словно что-то знала обо мне такое, но не могла рассказать. — Как ваше самочувствие? Она переменилась в лице, Бенджамин обернулся к ней, выжидающе. Я же, прокляла себя триста раз. Дело в том, что Эрмина мучалась от чего-то и скрывала, кажется не очень умело, от своей семьи свой недуг. Бенджамин и его отец начали что-то подозревать, но она каждый раз отнекивалась. — Всё хорошо милая, спасибо за внимание. — Коснувшись губами моей щеки и пожелав удачи в обучении, она отправила меня обратно за стол. Бенджамин что-то недовольно ей декларировал на протяжении нескольких минут, а после, вернулся к своим друзьям из Суана. Как мне казалось, он выбрал этот факультет на зло родным. Его родители учились на Метризе, а потому он обладал всеми качествами и талантами именно для этого факультета. Я взглянула ещё раз на Эрмину, что осталась в полном одиночестве и вернулась к подругам. Началась торжественная речь директора, а это значило только одно — начало учебного года.