Шанс на счастье

Путь в летучей карете мы провели в полудреме. Бенджамин заставил меня поспать. И как оказалось, не зря, как только моя голова коснулась его плеча, я погрузилась в сон. Поэтому, когда я открыла глаза, за окном уже было светло. Наш план был сложнее, потому что кучер их семьи сразу же вернется домой. Поэтому Бенджамин попросил кучера спуститься в ближайшей к академии деревушке, ссылаясь на неотложное дело. Пока он делал это неотложное дело, я выскользнула из кареты и петляя, отправилась в сторону ближайшей кафешки, чтобы переодеться в форму. Маршрут до Академии был мне прекрасно известен, и я поспешила вперед по дороге до замковых стен, отделанных мрамором. Миновав главные ворота, я замерла. На крыльце стояли пять, отлично знакомых мне фигур. Дедушка, бабушка, Эрмина, Бенджамин и господин Жерар. Бабушка осунулась и выглядела болезненно, лицо дедушки было, как и всегда непроницаемо. Эрмина стояла, опираясь на мужа и витиеватую трость, кажется ей стало хуже и ее мужчины уже начали что-то подозревать. Они ждали, когда я подойду к ним и начну что-то говорить и я подошла. Я знала, что обречена на наказание. Поэтому мне было не так просто поверить, что он с треском провалился. — Кажется, мой план был не так идеален, как мне казалось. — Хмыкнула я, опустив взгляд в пол. Пытаясь скрыть волнение, я теребила большой палец левой руки. Бабушка вздохнула и начала свой монолог. — Ты понимаешь, где ты ошиблась? Эрмина сразу поняла неладное, после записки якобы от нас и по просьбе Бенджи предоставить ему личный экипаж. Ты думала мы не заметим? Ты думала, что лучше было уехать тайком? А если бы ты там пострадала? Чтобы мы делали, коль ты не вернулась? '– Бабушка рисовала мне страшные картины будущего, которые могли бы со мной случиться. Мне оставалось лишь тяжело вздыхать, так как я надеялась не волновать этих двоих. –Я очень хотела полететь туда, и я полетела. Вы сами учили меня брать все, что я хочу не важно какими способами. Я пыталась попасть в делегацию легально, но ничего не получилось, поэтому это был единственный выход. И пожалуйста, не ругайте Бена, а что до меня… Я понесу любое наказание. — Я взглянула на бабушку, потом на Эрмину и ее мужа, а после вновь взглянула на «родителей». — Нет, мадемуазель, Бенджамин будет наказан еще строже, чем вы. Он старше вас и должен был либо защитить вас, либо отговорить. А он, судя по вашей ране на руке, не сделал ни того ни другого. Поэтому он будет наказан по всей строгости. — Мужчина взглянул на Бенджамина, и я вздохнула, как и он. Жерар всегда был строг к Бену, так как он воспитывал в нем джентльмена и героя, каким был сам. Он любил сына, но по-своему и так же баловал его, как и мать. — Мы продолжим разговор внутри. И, подав руку супруге, которую она так и не приняла, поспешил внутрь, видимо окончательно замерзнув. Мы устроились в кабинете Эрмины, бабушка осматривала мою рану на правой руке. — Магическая дуэль с Лили Эванс. — Констатировала я, подавая руку деду, который занялся лечением. На рану я не обращала внимания, мне было не до этого, и я смирилась с тем, что она будет мне некоторым напоминанием об этом дне. — Она совсем превратилась в дикарку. — Мы поговорим об этом позже, а теперь иди отдыхай. Бенджамина выпроводили следом, он был мрачен, но мне улыбнулся, озаряя поддержкой. Проводив меня до спален, он ушел, а я стояла и думала о том, что в общем-то его улыбка очень даже красивая. Рухнув на свою кровать, я ждала звона колокола, что отправит нас всех на обед. Очень хотелось есть и спать. Поэтому я и уснула. До того, как прозвонил колокол, а открыв глаза я встретилась с Хельгой и Беа, которые стояли, нависнув надо мной — Ты приехала! Живая! — Накинулась на меня Беа, хихикая. Она стянула меня с кровати, подгоняя на обед. Мы вновь пришли одними из первых. Эрмина традиционно мешала порошки в своем бокале и пила, морщась. Бенджамина еще не было. Это стало обыденностью для меня. Каждый день было одно и тоже. Мне начало приедаться это однообразие, наверное, поэтому, я и решилась на прогулку до Хогвартса. Думать об этом, как о чем-то обыденном, заставляло меня улыбаться до ушей. Хотя, в противовес этому, мою душу терзали тяжелые мысли. Мы поругались с Севом, я раскрылась перед Лили и не понимала, стоит ли мне принимать что-то или у нее хватит мозгов не распространяться о нашей встрече. Так же, меня волновало здоровье Эрмины, которая стала мне пусть не матерью, но заботливой тетушкой, которую я искренне полюбила. Я погрузилась в размышления о происходящем. Ковыряя картофельное пюре вилкой, я не слушала, о чем с таким жаром беседуют мои друзья, как со мной поздоровался Бенджамин, проходящий мимо и как девочки гимнастки появились в зале используя свой фирменный прием. Я размышляла лишь о своих проблемах, которые мне предстояло решить. Обед закончился, и я отправилась бродить по коридорам, чтобы обдумать все происходящее со мной на данный момент. Самое трудное, быть честной самой с собой. Мне хотелось просто остановить время, чтобы было время подумать над происходящим, обдумать сложившуюся ситуацию, в которую я влипла сама, и свое будущее. К счастью, ни от родителей, ни от Лили ничего не было слышно на протяжении нескольких месяцев. Ровно, как и от Северуса, молчание которого было для меня сродни пытки, но гордость и обида не давала мне написать ему первой. Сменялись месяцы и на смену зиме пришла весна, принося с собой теплые солнечные лучи и промежуточные экзамены. Наверное, для каждого школьника и студента экзамены — это самая ненавистная пора, так вот, для студентов Шамбатона этот период не был исключением. За нами наблюдали постоянно, за тем, как мы двигаемся, как мы говорим и как мы готовимся. И, если с какими-то науками вроде математики и истории я справлялась на отлично, то с магией у меня наблюдались проблемы. Наша преподавательница лишь грустно вздыхала и ставила мне четыре за знание теоретического материала. Бенджамин недоумевал. Он входил в большинство тех немногих, которые знали, что я ненастоящая маглорожденная. Выяснить, почему мои родители отреклись от магического наследия, у меня не получалось по многим причинам. Дедушка и бабушка лишь уклонялись от ответа, а Грегори куда-то пропал с радаров несколько лет назад. Он, как ангел, что выполнила свою миссию на земле и испарился. На письма он не отвечал, а больше никаких способов связи у меня с ним и семьей со стороны матери не было. Поэтому, вопросы копились у меня в памяти, но ничего с ними сделать я не смогла. Из аудитории я выходила последняя, только сейчас осознавшая насколько устала, но вполне собой довольная. В моих руках, среди прочих книг покоился и табель с оценками, в котором красовались лишь «хорошо» и «отлично». И пусть было тяжело получить такое, я справилась и теперь, меня ждал отдых, который я полноправно заслужила. Весна скоро закончится и придет пустое и скучное лето. Как и говорила Эрмина, летом Париж был отвратителен. Пышные приемы сменялись душными чаепитиями, итальянская опера уезжала на гастроли куда-то за границу, а английский театр кочует Бог знает где. Поэтому, весной обычно все старались попрощаться с той пышностью и блеском, к которым все привыкли за последние три сезона. Погруженная в свои мысли я не заметила Бенджамина, который, судя по всему, ждал меня возле класса. Он раскинул руки и приветственно меня обнял, что, конечно, противоречило всем правилам приличия, которым мы должны были следовать на протяжении всего зачета по этикету. Что ж, эта пора прошла и мы вновь можем вести себя как обычные подростки. — Здравствуй, — улыбнулся Бенджамин, демонстрируя свой табель, где стройным столбиком читалось «отлично». Вот уж кто точно старался быть лучшим среди остальных. Хотя нет, у Бенджамина это получалось само собой, ни Эрмина, ни Жерар не требовали от него идеальности. У него просто всегда был заготовлен ответ на любой вопрос теста, он был обходителен и учтив, а еще его физической подготовке можно только лишь позавидовать, хотя, по его словам, он просто лежит на диване и ничего не делает. — Я снова лучший! — Не могу сказать о себе такого же. — Усмехнулась я, рассматривая его голубые глаза, доставшиеся ему от отца. — Чем планируешь заняться на предстоящих каникулах? — Об этом я и хотел с тобой поговорить. — Он смущается? Впервые вижу его таким смущенным что ли. Бенджамин выдохнул и поправив прическу, взглянул мне прямо в глаза. — Ты не хотела бы поехать к нам на каникулы? На пару дней, а потом мы вернем тебя к бабушке и дедушке. — Конечно, я буду рада провести с тобой и с твоей чудесной семьей несколько дней. — Кивнула я, а в душе меня будто бы окатили ледяной водой. Что? Это, по правде говоря, было совсем неожиданно. Тем не менее, я правда не вижу в этом ничего плохого. Я обожаю проводить время с ним. — Эрмина уже закончила? Родные должно быть уже ждут меня. Я пришлю тебе их ответ завтра. И мы пошли к дверям, начинались наши каникулы, которые мы все заслужили. Естественно, бабушка и дедушка не были против моего пребывания, а родители Бена были в курсе уже давно. Поэтому, вдоволь отоспавшись дома, я принялась паковать вещи, которые мне могли бы там понадобиться. Прогулявшись с бабушкой и обсудив прием, который намечался у нас в субботу, где меня попросили продемонстрировать свои навыки игры на арфе, мы вернулись домой. Через час, благодаря каминной сети, я была у Бенджамина дома. Встречали меня Эрмина и он, собственной персоной. Я уже бывала пару раз у них в гостях, а потому Эрмина распорядилась поселить меня там же, где я останавливалась в прошлый раз. Домовик уже давно перенёс и разложил мои вещи, а потому мы с Беном сразу же пошли в сад. Фамильное имение Эрмины было настолько огромным, что я вновь ужаснулась и восхитилась его размерами. Белоснежные мраморные плиты, красное и белое дерево, гобелены, восхваляющие предшественников и самых известных из ее рода, и сама Эрмина, гордо восседающая на резном стуле, что больше был похож на трон. Такой, я никогда не видела ее в живую, на портрете, на ее губах играла зловещая, пропитанная ядом ухмылка, глаза были прищурены и с хитрецой и высокомерием смотрели сквозь полотно, прямо в душу. Заметив мою заинтересованность портретом, Бенджамин поделился, что в детстве он боялся «такую» маму и мы пошли дальше. Устроившись в саду, мы с Беном принялись за магический бадминтон, потом это все перешло в квиддич на земле и чаепитие. Потом, мы просто гуляли, заходили в оранжереи, в которых выращивались редкие растения, ингредиенты для зелий и еще множество декоративных. После ужина Бенджамин получил сообщение от отца и сказал, что ему срочно надо ехать к нему. Посидев с Эрминой, мы разошлись по комнатам. Почему-то, уснуть я не могла и ворочалась. Устав лежать с открытыми глазами, я достала маленький блокнотик и принялась рисовать. Это занятие меня всегда успокаивало, но так не произошло в этот раз, поэтому я продолжала, пока где-то в коридоре не послышался глухой удар. Поднявшись с места и выудив палочку из-под подушки, я выскочила в коридор, одними губами прошептав заклинание света. На полу, в нескольких метрах лежала Эрмина, и я бы подумала, что она умерла, если бы не ее тяжелое дыхание и подрагивающее крупной дрожью тело. Подскочив к ней, я перевернула ее на спину и ужаснулась, лицо ее было бледное, посеревшее, будто бы от болезни, а глаза, лихорадочно блестели, дышала она тяжело и из легких слышался свист, словно бы она долгое время болела ангиной. Схватив меня за руку своей ледяной ладонью, она прошептала, явно делая над собой титаническое усилие «Лекарство, в шкатулке, на трюмо» и вновь закашлялась. Кивнув ей, я сорвалась с места, в сторону хозяйской спальни. Ворвавшись в эту комнату, я бросилась к туалетному столику из красного дерева, разбираясь в пузырьках с духами и трех шкатулках, наконец, обнаружив нужный флакончик на дне коробки с серьгами и прочими побрякушками, я вернулась. С силой влив жижу в волшебницу, я предприняла попытку оттащить ее к стене, чтобы ей было удобнее, но не смогла и просто села рядом, уложив женскую голову на свои тощие коленки. С течением времени, ее кожа начала приобретать здоровый цвет, прерывистое дыхание восстановилось и в какой-то момент она поднялась, резко вздохнув полной грудью. Улыбнувшись мне какой-то своей таинственной улыбкой, поманила за собой. Я покорно пошла за ней, все еще сжимая флакон с чем-то отвратительно воняющим. Мы оказались на кухне, немыслимо откуда она достала два торта и пододвинув один ко мне, принялась за второй. — Что с вами? — Наконец осмелилась спросить я. Она подняла на меня свой пристыженный взгляд и сейчас, она не была той самой Эрминой, которая вселяла во всех уверенность, не была той яркой и веселой женщиной, сейчас передо мной сидела пристыженная девочка, которую поймали за чем-то, что ей запрещалось. — Обещай только, что не расскажешь Бенджамину и Жерару, я не хочу, чтобы они знали или волновались. — Я кивнула. — Я проклята, ты знаешь откуда берутся дементоры?