***
Чёрт. Может, это было изначально плохой идеей — идти в гипермаркет, а не в Пятёрочку под боком? Хотя это Чес настоял. «Ну вот придём мы туда, а там креветок не будет. И что? Всё равно придётся идти в Магнит, а мы только время сэкономим». — Чес… — Ди едва ли не плакал, стоя на пороге супермаркета и видя, сколько отделов и рядов вмещает в себя эта торговая площадь. — Какого х… — Смотри! — Мужчина взглядом метнулся к стенду с новогодней посудой. — Что за бесполезный хлам. Когда её использовать? Раз в году? Ди пригляделся. И правда. Всё как обычно — какие-то ёлки, пуанцетии, эльфы и отвратительнейшие снеговики. Господи, кто дизайнер? Получилось, мягко говоря… Уёбищно. — Мда-а… — выдохнул парень, понимая, что всё может быть не так плохо. По крайней мере, пока рядом Чес. С шутками и злободневными колкостями. Креветки, как и ожидалось (ого! неужели), лежали в отделе заморозки. Отовсюду несло синтетическим морозцем, и если на улице мороз покалывал кожу приятно, то в отделе Ди чувствовал куда больший рилейт к заиндевевшей под стеклянной дверцей рыбе. Может, у Ди были даже вот такие вот глаза — мутные и уставшие, повидавшие за эти пять дней куда больше лиц, чем хотелось бы. — Эти подойдут? — спросил парень, доставая из морозильника пачку в семьсот граммов. Конечно, большая часть продукта окажется льдом. Однако производитель написал честно — без указания, со льдом эти ракообразные или нет. — Я не знаю, ты у нас креветочный эксперт, — пролепетал Чес, подпирая подбородок рукой, которой опирался на сам морозильник. — Я не… — Ох, чёрт, чёрт, да, ты устал, но потерпи ещё хотя бы денёчек, не порти праздник себе и другим, Ди, не выходи из себя. — Малой, а ты когда-нибудь… — Из попытки сосредоточиться на своём дыхании, чтобы вернуть себе хоть какие-то душевные силы, Ди отвлёк чуть более, чем обычно, приподнятый тон «напарника». Вроде бы даже он и говорил чуть тише, но звучало это даже необычнее. Подросток склонил голову. — Катался, — Чес подошёл совсем вплотную, кладя свою руку ему на плечо. Парень немного удивлённо изогнул брови. Неужели?.. — На тележке? Ди моргнул. Он помнил Хеллуин, когда это решил сделать Хэви — так они потом по всему магазину бежали от непоспевающего полноватого (и абсолютно безалаберного) охранника, помешала только какая-то старушенция, которую они чуть не сбили. Но брат хохотал как не в себя. Вспомнил. И понял — а он-то сам так не катался. Брови медленно поднялись вверх, и Ди точно знал, что на губах заиграла воодушевлённая улыбка. Которую Хэви сравнил с отцовской. Называл он её жуткой, кстати. — Не-ет, — протянул Ди, крепче сжимая пальцы на перекладине тележки. — Да-а-а, — ещё более развязно протянул Чес, и легонько подтолкнул Ди в грудь, а потом склонился над самым ухом, — Знаешь, мы как-то с твоим отцом гнали так километра два до самой… — Давай уже! В тележке было ТЕСНО. Ди прижал к груди несчастные креветки, пальцы заледенели, потому что он, дурак, перчатки не взял, а потом закрыл глаза, чтобы не видеть идиотских взглядов других покупателей и не словить ещё больше кринжа от собственного поступка. — Хей, Барби, ю вонна гоу фор э райд? Шуэ, Кен! Джамп ин! — то, как он пародировал голос Барби из клипа, едва ли не разнесло Ди в щепки. Он сидел в этой дурацкой полуклетке, задницей и спиной чувствовал каждый металлический шов на дне, прятал локти чёрт пойми куда, чтобы не раскрошить их в фарш — а Чес цитировал Barbie Girl. Улыбка расползлась до ушей. Ну не прелесть? Своей задницей парень почувствовал нарастающую вибрацию от чередующейся под колёсами плитки. Чёрт, чёрт! Со стороны уже послышались возмущённые голоса, фразы типа: «Мужчина, вытащите сына из тележки!», и от этого становилось ещё смешнее, а Чес всё гнал, и гнал, и гнал, и это становилось уже даже почти опасно — впереди были кассы. Ди хохотал, а впереди всё же заметил одну кассу — пустую. — Чес, кидай бабки на кассу и не останавливайся! — Что?! — НЕ СМЕЙ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ! — заорал подросток, всучая ему купюру в пятьсот рублей. — Тут больше, чем нужно! — Похуй, Чес, ГОНИ! Маты охранника и испуганных продавщиц нужно было записывать в словарь изящной русской словесности — такого разнообразия и витиеватости Ди не слышал даже у третьеклассников. Чес наспех бросил уже порядком скомканную во вспотевшей руке купюру и сам встал на задки тележки — проехались не то что «с ветерком» — со свистом. Ди не знал, чей хохот был слышен громче — его или Чеса. Даже при том условии, что он не смеялся так громко на людях. Даже при том условии, что им, возможно, сейчас влетит. Даже при условии, что затейником этой херни был взрослый, блять, мужик. Они проехались так почти до самых дверей торгового центра. Выехали, осели где-то на парковке за центром. Дальше — только пустырь. — Че-е-е-еллллл, — промямлил Ди, закрывая глаза. Металл под ним заледенел, и сидеть в тележке было уже не то что больно — просто холодно. А вот уголки рта как будто пришили к ушам. Так здорово. Так… забавно. Да. Просто забавно. Чес был где-то метрах в двух. Ди слышал это по учащённому дыханию. — А? — немногословно. На асфальте послышались шаги. О, он идёт сюда. Ди улыбнулся так, что были видны аж дёсны над передними зубами. — Совсем ты веселиться не умеешь, — играючи Чес схватил подростка пожарным хватом. Ди такого не ждал, поэтому от неожиданности распахнул глаза и охнул. Его буквально выволокли из тележки. — Такое ощущение, что подросток здесь я, а не ты, — хихикнул Чес, глядя, как бултыхается в воздухе Ди. — Не занудствуй, — ухмыляясь, ответил Ди, собрвшись с мыслями. Ну, или с ногами и руками. — Мда-а. Креветки не забудь. О, и правда. На дне тележки лежала та самая пачка. Та, из-за которой они сюда и пришли. И чуть не забыли. Хотя Ди куда больше интересовал вопрос: почему он, блять, сам не вспомнил? Ладно, думает, встряхивая головой. — Нам сейчас главное — пройти мимо главного входа, — говорит Ди, имитируя шпионские вайбы. — А это как? — Чес склоняется, понимая всё, и присоединяется к игре. — Через лесополосу, что ли? — Шепчет. Ди выпрямляется, к щекам приливает румянец. «Из-за поездочки, наверное». Парень хихикает. — Ага.***
— Ди, мне жалко смотреть на твои руки. Парня немного озадачила эта реплика — около четырёх минут они шли в простой тишине. Чес — крупным шагом, Ди — с креветками подмышкой, шагом немного поменьше: он и ростом на полголовы ниже. Но всё-таки что-то громче снежных шагов уже звучало непривычно. — Что? — Ты посмотри, они у тебя от холода красные. У-уф. Чес прав. Они были не просто красные — даже посинели. Хэви всегда смеялся и говорил, что Ди похож на труп в н-ной степени разложения. А потом за это получал по башке. — Я их не чувствую уже. Приятный бонус, — он хихикнул в шарф, искоса поглядывая на собеседника. Он посмотрел на свои пальцы — лунки на ногтях отдавали той самой «аристократическо-сиреневой бледностью», цветом бедра испуганной нимфы, или фиг его знает, конечно — он всё-таки не художник. — Как бы тебе это помягче сказать, — Чес почесал затылок, — это не то чтобы нормально. Ди вскинул брови и поглядел на мужчину. — Ладно, подержи, — сказал Чес, и парень совершенно рефлекторно протянул левую руку, даже почти не глядя. Через секунду рукой Ди почувствовал какой-то вес, а ещё через секунду понял, что чувствует тепло и что его ладонь сжали. — Это что? — спросил подросток и тут же бросил взгляд на свою ладонь. — Моя рука. Оу. Тут ведь и не поспоришь. И правда: из зелёного рукава тёплого пуховика выглядывала рука с ещё не смытым летним загаром, а меж смуглых пальцев затесались узловатые... Сосульки. Ой. Ну, то есть, его собственные пальцы. Ди шмыгнул, посмотрел на лицо Чеса — весёлое, что! Праздник на носу. Как будто и не произошло ничего. Ди улыбнулся и сложил вторую руку в карман. Как-нибудь сама согреется.***
— Ди, я думала, уж если он с тобой пойдёт, то точно за полчаса вернётесь! Вики подняла брови, а отец смотрел как-то... Непривычно. — Тебя фоткали с ёлкой? — без обиняков спросил Чес, когда Ди влепился опущенной головой в заснеженную ветвь. — Это... Можжевельник... — едва не выплюнул парень. «Кто вообще сажает можжевельники в парках?!» — Значит, будет фотка с можжевельником. В секунду мужчина достал из кармана телефон с уже включённой фронтальной камерой и улыбнулся, как это он делает всегда: искренне. Рукой, не зажимавшей а этот момент возвращающуюся к жизни ладошку Ди, он состроил «пис» — когда какие-то малолетки однажды назвали его хиппи, он жутко взбесился, хотя считал эту атрибутику, в общем-то и целом, аутентичной. Кнопка громкости щёлкнула от холода, и Ди на секунду увидел получившуюся картинку — он стоит со сморщенным от холода красным носом, пытаясь выдавить из себя смешок, с выглядывающим краешком упаковки креветок. А Чес — ну, он и на фото Чес. Надо будет попросить, чтобы в телеге кинул. Мужчина хихикнул и толкнул его в плечо. До дома осталось совсем ничего. — Чес уговорил идти через парк, уверял, что так быстрее, — пожав плечами, сказал Ди. Что, в принципе, и не было ложью. — И ты согласился? — спросил Глэм, оглядывая сына и друга. — Уговаривать долго пришлось, — хохотнул Чес, закидывая маслину в рот.