***
Время летит так незаметно перед фактически смертью, но так долго, если ты её ждёшь. Аркаша постукивал по часам, рассматривал их и думал, думал, думал. Когда до нового года остаются считанные дни, новогоднего настроения нет и в помине, однако вместо него душа ликует, он готов хоть прямо сейчас отмотать время, чтобы побыстрее совершить то, что желал уже долгое время и желает до сих пор. Волнение есть, но оно отнюдь не плохое. Возможно он переосмыслит всё, когда перевод часов станет не обычной рутиной, а путём к его цели, но пока всё остаётся по прежнему. Неожиданно на дисплее часов отобразилось уведомление о входящем звонке от Ирины и он тут же принял его, ожидая не очень радужных вестей. Они с Ириной практически не общались, а все «бумажные» вопросы были уже давно улажены. — Милый, твой «друг», — она подчеркнула это слово, издеваясь над ним, — очень сильно беспокоиться о тебе. — Неужели? — ни грамма удивления не было в его голосе. — Он звонил Диме, просил, чтобы он дал мой номер. Хотел сказать мне, чтобы я контролировала тебя, когда он уйдёт. — Я надеюсь, твоя «мелкая сошка» ничего ему не разболтал? — Нет. В качестве работника он профессионал, так что можешь не беспокоиться. К тому же, он даже номера моего ему не дал, так что как минимум я лишусь нервотрёпки от звонков Марина, а до тебя он и подавно не дозвониться, когда исполнишь то, что задумал. — Настолько уверена в том, что я решусь, что говоришь «когда», а не «если»? — Говорю же, ты настолько упёртый, что пойдешь до конца, а потому я даже не сомневаюсь, что ты сделаешь это. — Чтож, ты угадала. Если это всё, удачной работы тебе, целую. — Твоя игра сейчас не обязательна, — по голосу было понятно, что девушка улыбнулась, — но всё же спасибо, милый. Тебе тоже удачи во всём. Она не уточнила, хотя и так было понятно в чём именно Аркаше понадобится удача.***
В обычные дни он не был нужен никому. Приходя с работы домой, он тупо валялся на диване, как и делал это сейчас, но после не такого уж обычного звонка от Ирины позвонили ещё и в дверь. Вставать было безумно лень, но Аркаше хотелось посмотреть на очень редкого и нежданного гостя. Марин являлся одним из немногих его друзей. Точнее как, Аркаша был душой компании, он знал кучу людей, а ещё большее количество знало о нём, однако тех, с кем можно пообщаться без алкоголя не выходя на тусовки было мало и Марин стал кем-то особенным в его окружении. И не только потому, что вообще не пьет. Но увидеть его сейчас было неожиданно, обычно он редко сам заявлялся к нему. Исключением стал сегодняшний день и день, когда Марин узнал о его планах. Он будто знал, когда лучше всего заявляться к нему. — Ну привет, — его лицо было отчего то недовольным и, не дождавшись ответного приветствия, он завалился внутрь чужого дома, словно пришёл к себе домой. — Привет, — Аркаша нахмурился. Он вообще не понимал состояние друга. И это сильнее выводило его из состояния равновесия, которое и так было шатким. — Давай поговорим, — неожиданно предложил Марин, добравшись до зала и сев на диван, глядя прямо в глаза. — Так же делают обычные люди, когда происходят недопонимания? — Или же сначала пытаются позвонить чужой девушке, чтобы решить всё через неё и приставить её ко мне, как нянечку, — Аркаша усмехнулся, сощурив глаза. — Как ты… — Она знакома с Дмитрием, а ещё доверяет мне, в отличие от некоторых. — Как давно вы стали встречаться? — Что? — вопрос Марина выбил Аркашу из колеи. — Как давно вы стали встречаться? — как для тупого повторил Марин. — Примерно неделю назад, а что? — Недавно значит. Почему тогда примерно? — Слушай, чего ты прикопался? Я не запоминаю такие моменты. Спрашивал бы у меня это, будь я безумной влюбленной девочкой. — Ты и есть безумно влюбленный, не знаю уж девочка ты или нет, раз хотел из-за Ирины перевести стрелки. Тогда почему не помнишь, когда начались ваши отношения? — Потому что я не запоминаю такие моменты! — теперь уже Аркаша, как для тупого повторил Марину то, что говорил ранее. — А стоило бы, — Марин прищурился и Аркаше стало не по себе от этого. Чего ему точно не следовало делать — спалиться перед другом, так как он действительно мог пойти на то, чтобы позвонить куда надо и тогда бы все планы пошли под откос. — Слушай, для меня это действительно неважно. Когда Ирина приняла мои чувства и призналась в своих для меня началась новая жизнь. Новая и лучшая. А плохую я вспоминать не хочу. И с ней время летит по-другому, а потому я не могу назвать точной даты. — Ты звучишь убедительно, Аркаша. Вот только я знаю тебя и очень сильно сомневаюсь в правдивости твоих слов, — он сделал небольшую паузу. — Где она сейчас, почему не с тобой? — Она работает. — И ты же знаешь кем. Почему она работает с часами? Точнее почему ты влюбился именно в ту, которая так прямо связана с твоими целями? — Ты ведёшь не правильную логическую цепочку, — Аркаша подошёл ближе к дивану, посмотрел коротко в глаза Марину и, будто спросив этим разрешения, сел рядом, — то что она работает именно в этой сфере подтолкнуло меня на такую идею. Когда же всё решилось её работа стала для меня только воспоминанием об этом, не больше. Прошу, отпусти уже мысли об этом, я же отпустил. — Я не могу, пока не буду спокоен за тебя. Позволь мне остаться в новогоднюю ночь, я обещаю сильно не мешать. В конце концов, если у вас всё действительно хорошо с Ириной, у вас будет много ещё таких ночей вместе. Марин говорил просяще, в нём всё ещё теплилась надежда на то, что он сможет держать всё под контролем. А потому ему очень не понравилось то, что Аркаша на его просьбу нахмурился, а после встал и отошёл, не позволяя прочитать по лицу его эмоции. — Аркаша. Я просто хочу быть уверен, — попытался повторить Марин, но его перебили. — Нет, Марин, ты печешься о том, как бы тебе не угодить в тюрьму. Ты же только об этом, думаешь, да? — Аркаша вновь посмотрел на него, но сейчас во взгляде была злость.– Не стоит, мы уже это обсудили. И не волнуйся, тебе точно не светит срок. В последнем он не врал. Ирина гарантировала то, что после перевода о нём не вспомнит никто, а ведомство, если и заметит, то закроет на это глаза. Точнее их им постараются закрыть. — Ты ужасный человек, раз думаешь, что я беспокоюсь только о себе. — Я такой, потому что уже давно не верю в то, что кому-то вообще есть до меня хоть какое-то дело. — Значит всё-таки плохо меня знаешь, — Марин подскочил с дивана и подошёл к Аркаше практически впритык. — Я буду с тобой в новогоднюю ночь, а потом можешь меня хоть нахуй послать. Тебе не следовало другу рассказывать о том, что будешь делать такое, возможно и не было бы сейчас у тебя никаких проблем в виде меня. Но ты рассказал и теперь каждый новый год я буду рядом, чтобы остановить тебя. Остальные дни можешь делать в отношении меня, что хочешь. Его сердце забилось в несколько раз быстрее. Марин был и продолжал быть для него навязчивой идеей, словно муха, залетевшая в дом. Он не мог ничего с этим поделать. Но больше всего Аркашу бесило то, что это была только идея.***
— Меня поражает твоя убедительность, — подвела итог Ирина, выслушав Аркашу, — но поражает ещё и то, что она не работает с Марином. Они сидели в очередной кафешке, только в этот она была на статус выше — Аркашу всё-таки задело то, что он водит свою спутницу, а для остальных — свою девушку по заведениям, которые не подходят по статусу ей. Ему самому же было давно плевать, где проводить оставшееся время. — Я и сам понять не могу. Он всегда вёл себя со мной, как старший брат, вечно ругал в опрометчивости и глупости, но искренняя забота почему-то решила появится в нём только сейчас, — Аркаша зашипел то ли от того, что обжёг язык о горячий кофе, то ли от того, что приходилось говорить, — я даже не удивлён почему. — И правда ли ты его любишь, раз не можешь поверить в то, что он делает всё это не только ради того, чтобы ему самому не досталось? — Ох, поверь, в этом я не сомневаюсь, поэтому и собираюсь перевести стрелки, — он не мог сомневаться ни в своей любви к Марину, ни в том, что тот защищает его только для собственного блага. Вообще о таких вещах не стоило говорить в общественных местах. Точнее так прямо указывать на то, что собираешься совершить преступление, хоть за него накажут не тебя. Особенно в тех местах, где не было людей Ирины, которые могли любыми способами замять чужие слова. Но в этом заведении, увы, её людей не было, а те, кто любит погреть уши всегда найдутся. Аркаше безусловно хотелось запомниться своим безрассудным поступком, ведь безрассудство было его особой чертой, но слова стоило подбирать, если он хотел закончить то, что начал. У любого, кто его сейчас услышит и не сдаст ведомству будут неприятности и не то, чтобы Аркашу волновали чужие проблемы, но когда из-за тебя они появляются, тебе вставляют палки в колеса. Ирина недовольно цокнула, но комментировать никак не стала, лишь отследила помещение на предмет тех, кто мог услышать так невовремя появившуюся чрезмерную болтливость её клиента. К счастью кафе было полупустым и им повезло, так как все его посетители были заняты друг другом. Они совершенно не догадывались, что происходило прямо под их носом. — Я тебя поняла, — наконец заговорила она после нескольких минут сухого молчания, — только я не уверена, что такими же понимающими окажутся люди, которым из-за тебя будет светить срок. Я не уберегу всех на свете, в нашу сделку входит только Марин. — Не притворяйся, будто они тебя волнуют. Я же вижу, что тебя волнует только то, что ты сама окажешься на их прицеле и тогда твоё превосходство над ведомством пошатнется. Не волнуйся, я больше не буду трепать языком, просто вырвалось. Мне уж тем более это невыгодно. Ирина вдруг подозрительно сощурилась. На неё внезапно накинулись сомнения — первая часть слов Аркаши вдруг зацепила её, а второй она почему-то перестала доверять. Этот клиент был умён и, если бы ему это было надо, то он бы стал опасен для её бизнеса. Но потом она резко одернула себя, обвиняя в параноидальных мыслях — навряд ли настолько реальная история Аркаши могла оказаться лишь постановкой ведомства. Они скорее придумали бы что-то более обычное — как минимум клиентом был бы парень, влюбленный в девушку или девушка, влюбленная в парня. Но с этого момента она решила держаться настороже. Если и не Аркаша был засланным казачком, то вполне им мог бы оказаться любой из следующих клиентов. — Тебе действительно лучше пока пытаться сдерживать свой поток мыслей и слов по поводу предстоящего. Как ты понял, ты можешь очень крупно подставить меня. — Зато честно. Девушка не поняла к чему была эта фраза и приподняла вопросительно бровь. — Я имею в виду то, что ты в отличие от него хотя бы не скрываешь то, что беспокоишься не обо мне. — Я волнуюсь о тебе, милый. Но мой бизнес стоит куда дороже. — И он спасает людям жизни, — Аркаша улыбнулся. — Очень жалко будет, если он когда-нибудь исчезнет. — Не волнуйся, — оплетающая все центры головного мозга паранойя опять завладела Ириной, — этого «когда-нибудь» не произойдет. Аркаша не стал спорить. Ему это не было нужно, он не посягал на чужое, ему от Ирины была нужна только помощь. Но ему нравилось то, как девушка начала бояться его. Только с чего вдруг, не мог понять он, когда распрощавшись с Ириной и, чмокнув её перед уходом, стал направляться к дому. Ему не дали далеко уйти. Дмитрий перекрыл путь, стараясь при этом выглядеть грозно, что получалось у него из рук вон. Зато удушливая злость мужчины прекрасно доносилась до Аркаши. — Что ты сказал Ирине?! Аркаша мрачно и непонимающе уставился на «сошку», которая вблизи точно не казалась мелкой. Дмитрий подошёл ближе и, взяв его за грудки, встряхнул, будто пытаясь выбить из него правду. Вот только Аркаша до сих пор не мог понять, какая правда была ему нужна. — Мы обсуждали наше дело, — сухо ответил он. — Тогда почему она смотрела на тебя так испуганно?! — Лучше тебе спросить её об этом. Я уж точно понятия не имею, чего она могла испугаться в нашем обсуждении того, что Марин мешает нашим планам. — Если это всё из-за него, я не буду смотреть на наш контракт и устраню то, что мешает Ирине. — Это не твой контракт, я заключал его только с Ириной, — недовольно заметил Аркаша. — Вот именно, тогда мне точно ничего не помешает достать его. — Лучше тебе всё же поговорить со своим боссом, прежде чем начнёшь делать глупости — всё-таки это моя прерогатива. — Мне самому решать, что делать, — Дмитрий, наконец, отпустил его, не признавая, но находя в словах Аркаши правоту.– Но я не потерплю, если кто-то из вас решит что-то сделать ей, — ревностью так и сквозило в его словах. Закончив изливать душу, он развернулся и ушёл, даже не взглянув на то, каким обречённым стало выражение лица Аркаши. Тому оставалось лишь тупо провожать взглядом удалившегося мужчину. Но вместе с обреченностью внутри были и радость за то, что Марин всё же друг и грусть из-за того, что Марин всего лишь друг. От последней эмоции он старался поскорее сбежать. Осталось лишь несколько дней до исхода. Исхода всех событий, всего того множества его эмоций, его жизни в конце концов.