give me novacaine

они видели в хинате солнечного мальчика, улыбку на лице которого не стереть, даже если нажать делит. хината для них был зарядом бодрости и позитива, вечный мотиватор, всеобщий друг. такого хинату видели они. кенма видел шое с пустыми глазами, у которого не было сил встать с кровати. он не отвечал, когда кенма звал его или спрашивал, как тот себя чувствует. кенма видел, как шое выпадал из реальности и на грани истерики спрашивал существует ли он на самом деле или это просто дурацкий сон. шое плакал только по ночам или когда был уверен, что кенма не услышит его. кенма увозил его на море, пока не станет легче. он знал, что шое не хочет, чтобы кто-то другой видел его таким. кенма сам не замечал, когда наступал момент возвращения привычного для всех шое. наверное, когда он исчезал в четыре утра и возвращался к обеду с полной корзиной экзотических фруктов или когда он не выпускал кенму из постели, оставляя засосы по всему телу. или наверное, когда кенма впервые увидел шое в наркотическом опьянении, чудом найдя в другом городе. кенма знал, что только он видел эти два состояния, и ему было от этого больно. шое был болен, и они пытались лечиться вместе, правда пытались. кенма берет в руки старую футболку, гладит номер на ней, проводит пальцами по фамилии шое и тихо шепчет под нос о том, что скучает. он так сильно и так давно скучает.