Магический наркотик

      Джон сидел на каменном подоконнике мужской спальни, подобрав колени под себя, и читал свиток с экзаменационными материалами по трансфигурации. Его веки тяжелели с каждой прочитанной буквой. В какой-то момент ему даже стало казаться, что чернила стали менять цвета, а линии вытанцовывать причудливые фигуры по бумаге. Джон встряхнул головой, стараясь отогнать сон. — Эй, Ватсон, — послышался неразборчивый шепот. — Чего не спишь? У нас завтра матч против этих змеиных придурков, помнишь? Джон слегка усмехнулся самому себе. Скорее, нежно, чем ехидно. Его всегда забавляла эта их мнимая вражда со Слизерином. Хотя, его сокурсники-Гриффиндорцы относились к этому очень серьезно. — Готовлюсь к СОВ, ты же знаешь. С нашим графиком тренировок только по ночам и есть на это время, — Джон повернул голову. — Мда, слава богу, я свое сдал два года назад. Тогда хотя бы перестань светить на всю спальню, — недовольно пробурчал сонный голос. — Прости, Грег, сейчас, — рассмеялся Джон и поднял вверх палочку. — Нокс, — свет на ее конце погас. — Спасибо. Послышалось шуршание, а затем наступила тишина. Джон вздохнул, устало потер глаза и повернулся к окну. Сегодня была полная луна. Красиво. В ее белых лучах даже устрашающая ива во дворе школы казалась умиротворенной и прекрасной. Из башни Гриффиндора можно было разглядеть совятню, вокруг которой кружили птицы. Он часто наблюдал за ними поздними ночами. Они тоже редко спали, проводя часы в поисках добычи. Было в этих ночных птицах что-то завораживающее, что-то волшебное. Когда пять лет назад в окно маленького одиннадцатилетнего Джона Ватсона постучалась сова, сжимающая в клюве письмо с его именем, то мальчик сначала слегка испугался. Он думал о том, чтобы закричать, позвать родителей или сделать что-то еще, что сделал бы любой ребенок… Но вместо этого он молча смотрел в эти совиные глаза и не смел шелохнуться. В ее взгляде было нечто гораздо большее, чем обыкновенное животное непонимание. В нем была толика чего-то человеческого. Птица повела головой, будто призывая ребенка открыть створку. И Джон открыл. Тогда, в тот момент, он понял, что он не просто обыкновенный ребенок, а эта сова не просто обычная птица. За окном подул небольшой ветерок, и ветви деревьев затрепыхались. Джон зевнул, снова поворачиваясь к свитку. Ему нужно сосредоточиться. Итоговые экзамены уже на носу, и он обязан сдать их на отлично. Снаружи послышался сильный шум, и Джон посмотрел на улицу. Ветер усиливался… Наверное, будет дождь. Главное, чтобы не сорвался их завтрашний матч. Он собирался вернуться к заучиванию процесса превращения животных в предметы, когда что-то в ветвях деревьев привлекло его внимание. Там было свечение. Совсем слабое с синеватым оттенком. Оно вспыхнуло всего на несколько секунд, затем погасло и снова вспыхнуло, на этот раз больше не потухая. Джон прищурился, пытаясь вглядеться в спутанные листья дерева. Там кто-то был. Человек. Было бы почти невозможно разобрать, кем именно был таинственный ночной житель, если бы не одна деталь, так хорошо знакомая Джону Ватсону. Густые черные кудри. — Вот же идиот, — пробубнил Джон, откладывая свиток и быстро направляясь к шкафу. Он стянул пижаму, небрежно бросив ее на кровать, и влез в первые попавшиеся джинсы. Джон стал озираться вокруг, в поисках какого-нибудь свитера, однако в куче скомканных мальчишеских вещей было трудно найти хоть что-то. — Джон, — послышался шепот, и в следующую секунду ему в лицо прилетела его квиддичная кофта. Он расправил вещь и быстро натянул ее на себя. — Спасибо, Грег, — тихо сказал он, завязывая ботинки. — Мххм, — сонно пробурчал Грег в подушку. — Не попадись Снейпу, он тебя прикончит. — Ага.       Джон осторожно вытащил из-под кровати метлу. — Эй, я серьезно. Глупость твоего парня не должна стоить нам хотя бы одного балла, понял? Джон обернулся. Грег приподнялся на локтях в своей кровати. Он усмехнулся, закинул на плечо сумку и ответил: — Понял. Но он не мой парень, ясно? Я вообще не гей. — Конечно, убеждай себя в этом и дальше, — закатил глаза Грег. — Скажи мне, кто еще будет терпеть его закидоны, если не парень? — Грегори сделал паузу. — То есть, без обид, но мне хочется закричать каждый раз, когда он входит в большой зал. — Не тебе одному, — улыбнулся Джон. — Вот, — он ткнул пальцем в воздух в направлении Джона. — Но ты все равно продолжаешь нянчиться с ним. Понимаешь, о чем я? Джон лишь помотал головой. Грег махнул рукой, падая на кровать и отворачиваясь к стене. — Спокойной ночи, приятель, — буркнул он и по-сильнее натянул одеяло на себя. — Спокойной, — прошептал Джон, улыбнувшись, и направился к выходу из спальни. Внизу, в гостиной, к счастью, никого не оказалось. Огонь тихо потрескивал в камине, с некоторых картин доносился храп, а на диване, свернувшись калачиком, спало приведение. Джон сжал ручку метлы и подтянул сумку, свисавшую с его плеча. От портрета Полной Дамы до выхода на задний двор примерно три минуты. Сейчас уже около четырех утра, так что, скорее всего, все профессора давно спят. Единственным возможным препятствием являлся Филч с его глупой кошкой. Таким образом, идти через коридор и рисковать наткнуться на надоедливого старикана — явно плохая идея. Есть возможность вылететь через окно, однако его можно было бы заметить почти из любой точки замка. Стоило бы лишь посмотреть на улицу. Это тупик. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, Северус. — Я думаю, вы меня прекрасно понимаете, профессор МакГонагалл. Черт возьми. Голоса доносились из прохода, ведущего в гостиную от портрета Полной Дамы. У Джона было пару мгновений, чтобы решить, куда прятаться, пока его не поймали. Он наклонился и подполз к дивану со стороны камина, устроившись рядом, лежа на животе. Приведение, спавшее на диване, приоткрыло один глаз и уставилось на Джона. Одними губами Джон прошептал: «Тише». Видимо, в его глазах была практически мольба, потому что привидение фыркнуло и отвернулось. — Мне известно, что кто-то из ваших студентов списывал на моем предмете, а вы этому потокали, — послышался скрипучий бас Снейпа. Судя по тому, как шел звук, преподаватели стояли ровно посередине комнаты. — Чтобы кидаться такими обвинениями, Северус, нужно иметь доказательства, — ответила возмущенным тоном Макгонагалл. Джон почти закатил глаза. Почему этим двоим приспичило устраивать разборки в четыре утра именно в гостиной Гриффиндора? — И они у меня есть, и весьма веские. Однако я дам вам шанс признаться, — сказал Снейп. — О, правда? — Макгонагалл рассмеялась. — Можешь идти к директору, Северус, желаю удачи. Я не позволю шантажировать себя. Спокойной ночи, — раздались шаркающие шаги, сигнализирующие о том, что профессор направилась в свою спальню. Пару секунд спустя послышался приглушенный стук ботинок Снейпа и звук открытия и закрытия портрета. Джон выдохнул. Господи. Он поднялся на ноги и направился к окну. Свечение все еще было. До него можно долететь за двадцать-тридцать секунд. Больше не тратя время на колебания, Джон распахнул створки и забрался на метлу. Три, два, один, полетели. Он взмыл в воздух и вырвался на улицу. Ветер тут же неприятно обжог лицо, однако быстро стал ласковым и спокойным, словно пытаясь помочь Джону своим потоком быстрее добраться. На пару мгновений Джон поднял голову вверх. Небо, полная луна и множество звезд красиво расстилались над Хогвартсом, освещая башни замка, ветхую избушку Хагрида, размытые силуэты сов и весь задний двор школы. Он глубоко вдохнул ночной воздух. Вот, как ощущается свобода. Он резко затормозил прямо рядом с деревом и облетел его так, чтобы быть с той стороны, которую не видно из окон Хогвартса. И вот этот придурок. Сидит на самой толстой ветке, вытянув одну ногу вперед и опираясь подбородком на колено другой. На долговязой фигуре не было ничего, кроме легкой пижамной футболки и таких же легких пижамных штанов в черно-синюю клетку. На ногах были плохо завязанные классические туфли, абсолютно не сочетающиеся с остальной одеждой. В правой руке у него была потрепанная книга с пожелтевшими страницами, а в левой палочка с ярким огоньком на конце. В черных кудряшках запутались пару листьев, придавая всему образу еще более нелепый вид. Джон висел в воздухе, рассматривая картину перед собой, когда почувствовал легкое дуновение ветерка и заметил, как тонкие плечи парня чуть дернулись, пытаясь отогнать холод. Джон нежно улыбнулся и потянулся к своей сумке, доставая оттуда мантию с гербом Гриффиндора. Он подлетел ближе и легко накинул ее на подрагивающее тело. — Шерлок, что на этот раз? — устало спросил он. Ответа не последовало. Шерлок даже не подал знака, что он хотя бы признает присутствие Джона. Джон осторожно перепрыгнул с метлы на ветвь и притянул транспорт к себе. Его ноги свободно болтались в воздухе. — Будешь молчать? Снова нет ответа. — Ладно. Джон запрокинул голову и стал рассматривать звезды, сквозь крону дерева. Он даже смог найти одно созвездие. Однако Шерлок по-прежнему молчал, уткнувшись в книгу. — Знаешь, завтра финальный матч по квиддичу. Гриффиндор против Слизерина, — Джон наконец повернул голову к Шерлоку. — Ты придешь смотреть? На самом деле, он не ожидал ответа или какой-либо реакции. Но вдруг Шерлок кивнул. Кратко, почти незаметно. И все же, Джон заметил. Он всегда замечал. — Спасибо, — тихо сказал он, снова отворачиваясь. Еще через несколько секунд Шерлок вытянул вторую ногу и потер ступни друг об друга. — Замерз? — спросил Джон. Шерлок отрицательно качнул головой. Джон пожал плечами и полез в сумку. — Надень, — он протянул Шерлоку красно-желтый шарф. Шерлок посмотрел на Джона, затем на предложенный шарф, помедлил несколько секунд, но взял, плотно обмотав шею. Джон улыбнулся. — Что читаешь? Словесного ответа снова не последовало, однако Шерлок повернул книгу обложкой к Джону. «Все, что вам нужно знать об анимагии» — Надеюсь, ты не собираешься становиться самоучкой-анимагом? Такое удавалось лишь нескольким студентам Хогвартса за все время. Это опасно, ты в курсе? — молчание. Джон посмотрел на друга и увидел этот его взгляд «Я-похож-на-идиота?» — Ладно, гений. Просто будь осторожен. На губах Шерлока заиграла слабая улыбка. Так они просидели еще какое-то время. Просто в тишине, наслаждаясь свежим ночным воздухом, тихими звуками сверчков и блеклым светом только-только поднимающегося из-за горизонта солнца. — Майкрофт, — вдруг послышался хриплый голос Шерлока. Джон повернулся, чтобы увидеть, как он склонил голову и смотрел куда-то вдаль, нервно перебирая подол мантии. Для любого студента Хогвартса было бы странно увидеть Шерлока Холмса в мантии Гриффиндора, так как в этом замке просто не было более истнного Когтевранца, чем он. Для любого, но не для Джона. Они часто сидели вот так. Шерлок приходил сюда по ночам, когда ему нужно было подумать («погрузиться в чертоги разума, Джон. Будь добр, называй вещи своими именами»), или когда очередной мудак с другого факультета ляпал что-то обидное в сторону Шерлока. Не то чтобы этого парня сильно интересовало мнение окружающих… Просто Шерлок был и есть особенным. Он гений. Самый настоящий. А как известно, гениев часто не понимают и не принимают в нашем обществе. Кто бы, что ни говорил о том, что у Шерлока Холмса нет сердца, что он черствый и бесчувственный, Джон всегда твердо знал, что это чушь. Шерлок был умнее многих, но он все еще был пятнадцатилетним мальчишкой со сложностями в семье и ранней наркотической зависимостью. Да, он был умнее многих, но он был и ранимее многих. Особенно, когда дело касалось его старшего брата — семикурсника со Слизерина. Так что, когда Шерлок приходил сюда, Джон всегда тихо присоединялся через какое-то время, усаживаясь рядом и покорно ожидая, когда Шерлок захочет что-то сказать. Бывали дни, когда он так ничего и не говорил, и Джон просто помогал ему пробраться назад в спальню Когтеврана, оставшись незамеченным. — Майкрофт что? — Джон призвал Шерлока продолжить. Шерлок опустил взгляд вниз на пару секунд, а затем снова поднял. — Майкрофт поймал меня с жидкой удачей. — В очередной раз? — устало спросил Джон, потирая лицо. Зелье жидкой удачи. Будь проклят тот волшебник, который придумал это. Феликс Фелицис — это самый настоящий наркотик, вопреки любым возражениям. Волшебник или магл, у всех людей одинаковая психология. Все начинается с одного глотка, удачной игры или хорошо сданного экзамена и твердого обещания самому себе: «Это всего на один раз». Это всего на один раз… Так говорят все начинающие наркоманы. Именно так когда-то сказал ему Шерлок. Два года назад, если быть точным. Они были на третьем курсе. Всего лишь тринадцатилетние мальчишки. Шерлок поругался со своим братом. Все всегда начинается с этого. Майкрофт любит Шерлока, но по-своему. Слишком часто Джон слышал, как Холмс-старший говорил о том, насколько Шерлок мал и глуп. О том, как он не в состоянии понять элементарных вещей. Дерзкий, саркастичный мальчик с густыми кудряшками, которого Джон встретил на платформе девять и три четверти в свой первый день, просто напросто гас с каждым днем. Его не принимали в школе. Гриффиндорцы считали скучным и высокомерным, Пуффендуйцы грубым и невоспитанным, Слизеринцы… были единственными, кто не высказывал своего мнения под страхом заработать вечную ненависть со стороны Майкрофта Холмса. Даже Когтевранцы, сокурсники Шерлока, в большинстве своем отказывались общаться с «несносным грубияном, не способным ни на что, кроме оскорблений». Шерлок слышал о своей ничтожности постоянно и со всех сторон. Джон старался отгородить друга от сплетен и насмешек, но даже он не был всемогущим. Так что, Шерлок стал наркоманом в тринадцать. А причина… Причина проста — люди жестоки, и даже самые стойкие не могут держаться вечно. Шерлок лишь хотел стать чуть более открытым и уверенным. В какой-то момент он лишь хотел стать нормальным. Если вы спросите Джона, он ответит вам, что Шерлок был отличным человеком и без мнимой «нормальности». Однако вполне ожидаемо, что давление общества в данной ситуации сыграло свою роль. Шерлок принял зелье жидкой удачи, чтобы очаровать девушку. Она была на год старше них. Слизеринка. Хотя, говорят, шляпа думала о том, на какой факультет распределить эту ученицу, больше двадцати минут. Сначала это был Когтевран, затем Слизерин, снова Когтевран и так долгие минуты, пока в конце концов девушка сама грациозно не соскользнула со стула, сняв шляпу, и величественно не зашагала к столу Слизерина под бурные овации. Да, это действительно произвело фурор. Новенькая быстро стала любимицей Снейпа и всего факультета. Ирэн Адлер. Вот ее имя. Неотразимая, изящная, величественная, порой пугающая. Королева всех змеев и змеек. Шерлок говорил, что не испытывал к ней любовного интереса. Скорее, любопытство, как он выражался. Джон не был уверен, верить этим словам или нет. Итак, это был первый камешек в огромной крепости наркотической зависимости юного гения-волшебника. Зелье действительно помогло. Ирэн заинтересовалась Шерлоком. Какое-то время они общались. Шерлок наконец почувствовал желанное принятие. Но затем… она просто забыла о нем. Шерлок снова остался наедине с постоянным непониманием окружающими, одиночеством и страхом. Он снова принял Феликс Фелицис. Нужно ли говорить о том, как день за днем становилось хуже? Дни сменялись неделями, недели годами. Шерлок стал принимать это зелье почти постоянно. Джон перепробовал все: уговоры, запреты, угрозы. Но наркоман всегда получит свою дозу. Вот только однажды эта доза может оказаться смертельной… — Пожалуйста, Шерлок. Это опасно. Ты это знаешь. Жидкая удача, принимаемая слишком часто, вредна для здоровья. Я хочу быть лекарем, я знаю все медицинские свойства всех зелий и… — Я знаю. Чрезмерное употребление приводит к головокружению и очень сильной самоуверенности, что, в свою очередь, притупляет чувство самосохранения, — Шерлок подтянул к себе колени, обхватив их одной рукой и сжав все еще открытый учебник в другой. — Тогда какого черта ты делаешь это с собой? — Джон почти перешел на крик. Этот разговор происходил слишком часто за последние годы. — Одна неверная дозировка, один неверный ингредиент, Шерлок. Всего один неверный шаг, малейшее отклонение от рецепта — ты можешь умереть. Шерлок, все это время смотревший куда-то себе в ноги, наконец поднял глаза. — Я не знаю, как остановиться, — почти прошептал он. Шерлок редко позволял себе такие слова. Признание своей собственности слабости в чем-то. Отказ от вранья и масок хотя бы на несколько секунд. Джон сглотнул ком в горле и сильнее сжал черенок своей метлы. — Ладно. Сменим тему. Ты бы не пришел сюда из-за отобранного наркотика, — констатировал он наконец. Тишина. — Что твой брат тебе сказал? — Не хочу об этом говорить. — Шерлок… — Я не сказал, что не хочу, чтобы ты знал, я сказал, что не хочу об этом говорить, — прервал его Шерлок. Джон знал, на что намекал Шерлок, но он точно не хотел этого делать. — Нет, — отрезал он. — Ты знаешь, у меня мало опыта в этом и… Черт, это опасно в конце концов, — Джон возмущенно посмотрел на Шерлока. Шерлок наконец встретился с ним взглядом. — Кто мы без опасности в этой жизни, Джон? Между ними повисло молчание. Это было плохой идеей. Черт возьми, Джон был уверен, что это было плохой идеей. Но он также был уверен, что Шерлок не собирается сам рассказывать что-либо. Джон еще раз взглянул в лицо Шерлока и увидел в нем полную опустошенность. Это лицо редко выражало какие-либо эмоции, но сейчас на нем явно читались усталость и разбитость. Джон ненавидел это выражение лица Шерлока. Это было просто физически больно. Что бы не сказал ему Майкрофт, сегодня это вышло за какие-то воображаемые пределы Шерлока. Что бы не сказал ему Майкрофт, Джон искренне хочет разубедить в этом Шерлока. — Ладно, — наконец соглашается он. Джон поворачивается всем корпусом на Шерлока и медленно выуживает из сумки волшебную палочку. Его движения не слишком уверенные, а взгляд такой напряженный, что даже Шерлок слегка съежился под ним. — Расслабься и просто сделай это, — раздраженно процедил он. Так типично для Шерлока Холмса. Вся эта робость, скованность, медлительность, — не про него. Его всегда раздражало подобное в других людях, и Джон отлично знал это, благодаря собственному горькому опыту. — Ладно, — повторил Джон. — Помни: не сопротивляйся. — Я знаю, как работает легилименция, — огрызнулся Шерлок, с глухим звуком захлопнув книгу. — Отлично, возможно, тебе стоит научиться еще и окклюменции… Ты знаешь, иногда сдерживать свои эмоции например? Полезный навык, — ответил Джон и опустил палочку вниз. — Это сделало бы жизнь всех окружающих намного проще. Шерлок закатил глаза. — Да-да, ты можешь уже сделать это, черт возьми? Иначе зачем ты вообще здесь? — Я здесь, чтобы проследить за твоей дурной головой. — О, как мило с твоей стороны. — Я не жду от тебя благодарности, но иногда, для разнообразия, можно было бы не вести себя, как… — Джон запнулся, опуская глаза и пытаясь зацепиться ими за какой-нибудь узор на коре дерева. — Как кто? — пристальный взгляд Шерлока свербил у Джона в макушке. Была секундная тишина, пока Джон наконец не поднял голову. — Неважно… Давай сделаем это. Шерлок презрительно фыркнул. — Ты, как все они. Вы живете в своих мирках, ограниченных квиддичем, учебой и девушками, — Джон открыл рот, чтобы возразить, но Шерлок не дал ему возможности. — Да, Джон, девушками. Мэри Морстен. Староста Слизерина? Она неплоха. Красива, умна, амбициозна. Даже мой братец упоминал эту юную особу, — Шерлок покачал головой и слегка приподнял брови. — Отважный Гриффиндорец с добрым, открытым сердцем и хитрая, остроумная, яркая Слизеринка. Две противоположности… Прелестно, — он почти выплюнул последнее слово, и его губы расплылись в кривой усмешке. На долгую минуту единственными звуками стали сверчки, шелестящие листья и редкие вскрики сов. — Ты хочешь сказать что-то конкретное, Шерлок? — в конце концов спросил Джон. — Да, как я и говорил, вы все живете в своих ограниченных мирках, а если кто-то выбивается из общей схемы, вы просто выдавливаете его, — повисла пауза, словно Шерлок подбирал слова, вычленяя из своих стремительных мыслей нужные отрывки. — Как прыщ. Да, — он усмехнулся самому себе. — Довольно примитивное сравнение, не так ли? Вы все просто не видите, как легко играть вашим разумом. Правильный человек, — Шерлок наклонился к Джону, — может лишить тебя рассудка, щелкнув пальцами в нужный момент, а ты молча пойдешь за ним, как послушная овечка. Как и каждый в этом замке. Как и каждый на этой планете. Джон часто задумывался о том, каким же будет взрослый Шерлок Холмс? Эти его периодические порывы к справедливости были странными. То есть, большинство подростков были именно такими: со своим мнением, яростным стремлением к борьбе, гиперболизированным чувством справедливости и готовностью дать отпор любому. Но Шерлок… Шерлок был другим. Казалось, он давно смирился с тем, как жестока бывает жизнь и люди в ней. Казалось, он перерос подростковый возраст в начальной школе. Возможно, сейчас Шерлок на перепутье. Он может воспользоваться теми остатками юношеского неподчинения системе и пойти наперекор всему, а может продолжить тихо двигаться по течению, все больше теряясь в пучине смирения и полного равнодушия к мнению окружающих и самим окружающим. Взрослый Шерлок Холмс… Каким он будет, выбери он первый вариант? Наверное, великим революционером, изменившим мир. — Ты готов или нет? — Джон снова поднял в воздух палочку. — Да, — Шерлок откинулся назад спиной к стволу. — Хорошо.