Магический наркотик

— Сосредоточься, мой мальчик, — сказал профессор Дамблдор, сидевший за своим столом, напротив Джона. — Ты должен быть предельно сосредоточен. Профессор потянулся к небольшой прозрачной таре. Выудив из нее конфетку в пестром фантике, он, как ни в чем не бывало, развернул ее. Будто в его кабинете сейчас не сидел неумелый четверокурсник, направляющий на него дрожащей рукой палочку. — Легилименция, мой друг, — сложнейшая из наук, — продолжил Дамблдор, дожевав сладость и спокойно запив ее чаем. — Если ты освоишь все ее ипостаси, тебе откроется множество новых горизонтов. Он немного опустил голову, проницательно глядя на Джона сквозь линзы своих очков-полумесяцев. — Рискнешь попытать счастье еще раз? Я даже не стану сопротивляться. Джон нервно сглотнул, посмотрел на свое дрожащее запястье и медленно опустил палочку. — Не думаю, что я готов к этому, профессор, — мальчик уставился на свои колени. — Простите, я не должен был просить вас обучать меня этому… это была ужасная идея. — Джон, Джон, Джон, — протянул Дамблдор, когда Джон вновь поднял глаза на него. — Но ведь ты не просто так обратился ко мне, не так ли? Была причина. Важная причина. Вполне благородная. — Я не совсем понимаю, о чем вы, сэр, — Джон неловко улыбнулся. — Ах, Когтевран… прелестный факультет. Помню, в молодости у меня был один друг с Когтеврана. Всегда ходил с книгами в своей огромной неряшливой сумке, — профессор сделал паузу, задирая голову куда-то вверх, будто погружаясь в воспоминания. Вдруг на его лице появилась усмешка. — Этот паренек мог не спать ночами. Сидел у своего телескопа по несколько часов, представляешь? — раздался хриплый смех. — Он был до жути рассеянным. Вечно терял всякие свои безделушки. Джон невольно улыбнулся. Это напомнило ему Шерлока, который мог слишком задуматься, забыть о галстуке, висящим на его шее, и искать пропажу по всей гостиной. — Странный народ, эти Когтевранцы, согласен? — спросил Дамблдор, скосив взгляд на Джона. — Да, немного, — согласился Джон. — Зато, какой умный, — длинный палец старика взлетел вверх. — Твой друг, мистер Холмс, тому подтверждение… Джон медленно кивнул. Он уже порядком устал удивляться всеведению профессора Дамблдора. Казалось, этот человек знал все обо всех. Его взгляд проникал в самую душу и бесстыдно копошился в ней без всяких заклинаний. — Так ты рискнешь попробовать? — снова спросил Дамблдор. Джон замешкался на несколько секунд, но в конце концов кивнул, вновь поднимая палочку. С того первого урока прошло чуть больше года. Джон успел неплохо овладеть искусством, как легилименции, так и окклюменции. Профессор Дамблдор был отличным учителем, и порой Джон, как и многие его сокурсники искренне жалели, что не застали тех времен, когда он преподавал трансфигурацию в Хогвартсе. (Никогда не позволяйте слышать это профессору МакГонагалл) Как только уровень мастерства Джона стал достаточно высок, он впервые решился опробовать новые силы на том, ради кого изначально и затеял обучение тому, чего не умеют многие зрелые волшебники, не то что сопливые четверокурсники. На Шерлоке. Именно этот кудрявый паренек с гениальным мозгом и порой очаровательной социальной неуклюжестью стал толчком и главной мотивацией для Джона не сдаваться, насколько бы сложным не становилось обучение. Цель стоила всех этих усилий. Джон знал, как никто другой, что Шерлок не был сторонником эмоций и эмоциональных разговоров. Он попросту не умел говорить с кем-то о своих чувствах. Так что, вся обида, злость, страх, тревога, неуверенность копились в еще совсем юном сознании без возможности выхода. Шерлок всегда держал все в себе до того момента, пока не взрывался от переизбытка ощущений. В такие моменты Джон искренне радовался, что семья Холмсов была смешанной: миссис Холмс являлась волшебницей, а мистер Холмс маглом. Мистер Холмс был большим поклонником магического мира и очарован им так же, как невероятными способностями своей супруги. Принимая решение о совместном будущем и месте для общего дома, семья Холмсов, не раздумывая, выбрала своим пристанищем именно магическую деревню. Радовался он этому, потому что, как Майкрофт, так и Шерлок провели все детство в магическом мире, вдали от обычных людей, так что, Шерлок не знал о существовании наркотиков в классическом понимании. Травка, героин, кокаин… Все эти вещества ему были не известны, благодаря чему он до сих пор не подсел на них, в попытке скрыться от своего слишком шумного мозга и постоянно накапливающихся неприятных эмоций внутри. Зелье удачи, конечно, тоже наркотик, но все же это лучше всего остального. Легилименция позволяла проникнуть в голову, воспоминания, мысли человека. Давала возможность Джону помогать Шерлоку до того, как все доходило до критической точки. Давала возможность Джону узнавать о событиях жизни Шерлока, о его эмоциях, не заставляя при этом самого Шерлока каждый раз ломать себя и говорить. Хотя, у легилименции были и недостатки (помимо очевидных рисков при ее использовании, конечно). Эта сила не могла и никогда не сможет стать средством для прямого чтения мыслей. Мысли нельзя читать. Человеческий мозг — не книга, а мысли в нем — не слова. Подобное мнение — всего лишь заблуждение, выдумка маглов. Джон был маглорожденным, поэтому начал изучение магического мира значительно позже многих учеников Хогвартса, но одну вещь он усвоил быстро: реальная магия не имеет ничего общего с фантастическими романами из его детства. Реальная магия сложнее, запутаннее, а самое главное — сильнее того, что описывается авторами магловских фильмов и книг. Это сила, с которой нужно обращаться бережно и осознанно. То же касалось и легилименции. Она не позволяет читать мысли, но дает в руки магу совершенно иные, куда более завораживающие, способности. Талантливый легилимент может управлять чужими умами, внушая им то, чего нет. Может манипулировать, подчинять, проскальзывать в самые темные уголки сознания, раскрывать самые страшные секреты, проникать в самые сокровенные воспоминания и фантазии. Как глина в руках умелого скульптора обретает невообразимые формы, так разум под прицелом волшебной палочки способного легилимента может преобразиться до неузнаваемости. Однако плохой скульптор слепит уродливую фигуру. Плохой легилимент, даже не имея дурных намерений, может заставить человека полностью лишиться рассудка. Джон знал об этом, так как много раз получал предупреждения от Дамблдора. Именно поэтому он прибегал к использованию своей силы очень редко. Только в крайних ситуациях, только, когда выбор был таков: прыгай в пропасть и надейся, что там нет острых камней или умри прямо сейчас в муках и боли. Ладно, конечно, это немного преувеличенная метафора, но основной посыл был передан. Джон всеми силами старался не допускать взрывов эмоций Шерлока, так как это вредило всем, включая самого Шерлока, наверняка ощущающего пустоту и усталость после таких нервных срывов. В этот раз Джон точно не собирался применять легилименцию. Это не входило в его планы. Но Шерлок выглядел… странно. Джон ни раз видел его злым, обиженным, раздраженным, но настолько разбитым и разочарованным не видел никогда. Возможно, потому что Шерлок умело скрывал эти чувства в повседневной жизни, не желая показываться слабым, а возможно, он просто не испытывал подобного до сегодняшнего дня. В любом случае, такое состояние напрягало Джона. Пугало и настораживало. Он искренне переживал за Шерлока, зная то, как его не любят во всем Хогвартсе. Майкрофт и Джон были чуть ли не единственными, кто не считал Шерлока равнодушной, грубой машиной без моральных принципов. Даже Мэри, которую Джон очень старался убедить в порядочности друга, относилась к этому незнакомому для нее Когтевранцу с большим скептицизмом. — Ты готов или нет? — Да. — Хорошо. Джон сделал глубокий вдох, стараясь сосредоточиться. Он медленно поднял палочку. Главное — быть предельно осторожным. Одна ошибка, и в сознании Шерлока может измениться все. Еще один вдох, выдох. Джон прикрыл глаза и в следующий раз, когда он их открыл, твердо произнес: — Легилименс! Шерлок сильно закусил губу и вжался спиной в дерево. Он не сопротивлялся на прямую, но его подсознание делало это само. Просто рефлекс. Требуется немного времени, чтобы Джон сумел прорвать защиту. Наконец, Шерлок запрокидывает голову, и его тело расслабляется. Все вокруг начинает преобразовываться. Школа, поляна, небо, деревья расплываются, деформируясь. Через мгновение Джон уже твердо стоит на каменном полу в безлюдном коридоре Хогвартса. С другого конца идет Шерлок, держа подмышкой несколько книг. Он явно под очередной дозой зелья. Уверенная походка, высоко поднятый подборок, при этом немного мутные глаза. Видимо, побочный эффект, в виде легкого головокружения, уже начал себя проявлять. Свет вокруг ярче обычного, что присуще воспоминаниям. Джон, хоть и наблюдает со стороны, словно ощущает на себе все то, что ощущает Шерлок: излишняя самоуверенность, отсутствие четкого восприятия реальности. Шерлок продолжал идти по коридору, в направлении Джона. Из-за угла, за его спиной, появилась небольшая толпа Гриффиндорцев. Джон знал большинство из них. Это такие же пятикурсники, как и они с Шерлоком. Их компания была той еще занозой в заднице. Для всех: для учителей, для факультета, вечно теряющего баллы, из-за их выходок, и для других учеников. Вот они уж точно сначала делали, потом думали. Эти ребята часто доставали даже собственных сокурсников, что уж говорить о Шерлоке. Джон искренне не любил это собрание придурков. В них не было ни капли доброты или благородства, что странно, учитывая их красно-желтые галстуки. В ушах у Джона зазвенело от криков подростков, из-за того, что Шерлок был сильно восприимчив к громким звукам и сильному шуму. Чаще всего его это раздражало. Джон был вынужден закрыть уши руками. Компания приближалась к Шерлоку, в конце концов обступая его с двух сторон и несколько раз задевая плечами, так что тот чуть не падает. Коридор наполняется громким смехом. Джон сжимает кулаки. Чертовы идиоты. Ему искренне хотелось приложить каждого о стенку, чтобы не повадно было. Жаль, что это не реальность, так как в ином случае, все это сборище уже давно бы ушло отсюда с разбитыми носами. Его собственная ярость постепенно начинает заполнять разум, пока Шерлок неожиданно не поднимает голову, и Джон не ощущает уже его злость, вперемешку с явной уверенностью. Это определенно было действием зелья, потому что Шерлок, находящийся в своем уме, редко вступал в конфронтацию с подобными личностями, считая их слишком глупыми и не стоящими реального внимания. Однако сейчас он гордо задирает подбородок и с насмешкой говорит: — Знаете, я скажу вам кое-что, и если ваших скромных умственных способностей хватит для того, чтобы понять смысл моих слов, я буду приятно удивлен. Так вот, — Шерлок делает несколько шагов вперед, оказываясь почти вплотную к самому шумному из компании, — очевидно, у вас, господа-чьи-имена-я-не-знаю-потому-что-мне-плевать, сейчас во всю идет подростковый возраст, и то, что тестостерон хлещет через край — это нормально, но, к вашему сведению, максимально допустимая норма этого гормона для вашего возраста — тридцать семь наномоль на литр крови. В вашем же случае, явно наблюдается переизбыток, так как ваше поведение не соответствует человеческому. Животному, возможно. Человеческому? Определенно нет. Джон бы был рад тому, как умело Шерлок только что заткнул придурков, если бы не: а)он не находился под действием наркотика; б)спина главаря компании не напряглась, выражая явную ярость. — У психа голос прорезался? — выдала девчонка, стоящая чуть позади самого шумного. Джона, то есть, Шерлока моментально обдало новым приступом злости и раздражения. — Да уж, Салли, прорезался, но лучше бы ему снова исчезнуть, — пробубнил парень перед ней. — А то каждый раз, когда он открывает рот, оттуда выходит какой-то бред. Впрочем, чего еще ожидать от психа? Компания загоготала. — Красавчик, Андерсон, — сказала Салли и похлопала по плечу шутника, ухмыляясь. Джон сжал челюсть до скрипа зубов. Он дернулся вперед, в попытке добраться до обидчика, но просто прошел сквозь его тело. Конечно, глупо. Это же лишь воспоминание. Вдруг Шерлок резко рванул вперед, подняв кулаки. И он был чертовски близок к челюсти одного из подростков, но в голову резко что-то ударило. Джон понял, что головокружение от зелья усилилось. В глазах у Шерлока мутнело, а вместе с ним и в глазах у Джона. Шерлок покачнулся. В ушах зазвенел громкий смех. Ребра обожгло, когда один из Гриффиндорцев ударил по ним коленом. Сквозь пелену Джон невнятно видел, как Шерлок отлетел в стенку, явно не слабо прикладываясь головой, потому что в затылке пульсировало. — Какого черта здесь происходит? — раздался бас за спинами всех участников потасовки. Так как Шерлок плохо различал, что происходит вокруг, то и Джону пришлось напрячь глаза, чтобы увидеть вмешавшегося. Майкрофт. Майкрофта Холмса боялись ученики всех возрастов и факультетов. Он всегда был пугающе спокойным, не поднимал голос, а его лицо никогда не выражало ничего, кроме холодного безразличия. Компания Гриффиндорцев начала пятиться назад, в надежде скрыться, но Майкрофт оказался быстрее и выхватил из-за пояса мантии палочку. — Брахиабиндо, — размеренно произнес он. В воздухе вокруг убегающих пятикурсников возникли длинные толстые веревки, переплетающиеся между собой. На пару мгновений они зависли над землей, а затем резко сузили пространство, крепко обвиваясь вокруг удивленных подростков, которые тут же повалились на пол. Майкрофт прошел мимо Шерлока и пораженного Джона и наклонился к лицу одного из парней. — Думаю, Лестрейд будет неимоверно рад узнать, что ученики факультета, старостой которого он является, вытворяют подобное прямо у него под носом, — Джон, все еще плохо видящий, из-за состояния Шерлока, не мог различить выражения лица Холмса-старшего, но ухмылка буквально сочилась, сквозь его слова. — Не додожд… — пятикурсник не успел договорить. — Тихо, будешь болтать, я найду способ тебя заткнуть. И тебе это ох, как не понравится, — сказал Майкрофт. Парень, видимо, хотел возразить, но передумал. Майкрофт удовлетворенно кивнул, подходя к брату и поднимая его. Он подхватил Шерлока за плечо. — Давай-ка, братец, доставим тебя в лазарет. Майкрофт развернулся вместе с Шерлоком, собираясь уйти. — Оставишь нас тут и все? — послышался возмущенный возглас. Майкрофт глубоко вздохнул и снова посмотрел в сторону компании. — Ты прав, пожалуй, прежде, чем уйти, мне все же стоит заставить тебя помолчать, — он поднял палочку. — Силенцио. В следующую секунду из все еще открывающегося и закрывающегося рта Гриффиндорца перестали доноситься какие-либо звуки, как бы он не пытался. — Так-то лучше, — хмыкнул Майкрофт и снова двинулся в сторону лазарета. — Я позову вашего старосту! — крикнул он напоследок. Пол под ногами Джона стал меняться, стены деформироваться, и вот он уже стоит около одной из кроватей больничного крыла. Шерлок лежал на койке с повязкой на голове. Майкрофт сидел рядом. Судя по всему, действие зелья уже прекратилось, так как единственными чувствами Шерлока сейчас были физическая боль и усталость. — Сколько можно, братец? — Сколько можно, что? — кряхтит Шерлок. — Не притворяйся идиотом, Шерлок. Ты опять принял это дурацкое зелье, — это не звучало, как вопрос. Скорее, как констатация факта. — Не принимал. — Тогда, зачем полез с ними ругаться? Ты не настолько глуп, — Майкрофт звучал разочарованно. Шерлок в ответ лишь хрипло рассмеялся. — Перестань изображать заботливого старшего брата, ладно? Пугаешь. — Это бесполезный диалог… — ответил Майкрофт, потирая переносицу. Какое-то время братья молчали. Шерлок, вероятно, просто ждал, пока останется один в палате, а Майкрофт собирался с мыслями, чтобы что-то сказать. — Я написал родителям, — в конце концов выдает он. — Представляешь, они не поверили, что у тебя зависимость. Я не учел человеческий фактор. Ни один родитель не поверит, что их ребенок — наркоман. — Я не… — Ты именно он, Шерлок. И знаешь, что? Я не буду больше нянчиться с тобой. Тебе ведь все равно на окружающих, ты делаешь только то, что хочешь, наплевав на последствия, как всегда. Вечно это длиться не будет, учти. Родители устанут терпеть твои закидоны, я устану, учителя устанут… Даже твой Джон устанет. Повисла гробовая тишина. По спине Джона прошелся холодок, и он не был уверен, была ли это проекция ощущений Шерлока или его собственные чувства. Шерлок заметно сглотнул и тихо процедил: — Убирайся. — Как скажешь, — Майкрофт поднялся и вышел за дверь. В ту же секунду Джона тряхнуло, и все снова стало преображаться. Однако, видимо, он был настолько погружен в анализ ситуации, что не был достаточно сосредоточен, поэтому, как только действие заклинания закончилось, Джон покачнулся на ветке, почти упав с нее. В последний момент Шерлок, по-прежнему вжимающийся в дерево и пытающийся отдышаться, ухватил его за руку, подтягивая назад. — Спасибо, — выдохнул Джон. Шерлок только кивнул, но стоило Джону мягко попытаться вытащить свою ладонь из хватки Шерлока, та усилилась. Шерлок все еще не открыл глаз, но Джон понял молчаливую просьбу. Вот, почему Шерлок выглядел таким разбитым. Он боялся. Да, подумать только, Шерлок Холмс умеет бояться. — Я не устану, Шерлок, — тихо сказал Джон, сжимая руку друга. Шерлок открыл глаза, и Джон прочел немой вопрос и улыбнулся. Как ребенок, честное слово. — Обещаю, — кивнул он. Они замолчали. Просто сидели там, Джон держал Шерлока за руку и рассматривал свои колени, наслаждаясь тишиной ночного Хогвартса. — Эти придурки… — вдруг начал он. — Я их знаю. Поверь мне, я найду каждого и проведу беседу, — сказал Джон, сжав кулак и посмотрев на Шерлока. Уголки губ Шерлока слегка дернулись вверх, и Джон воспринял это, как хороший знак. — Наверное пора вернуть тебя в постель. Да и меня тоже. Джон взялся за черенок своей метлы, парящей рядом. — Ты ведь не понимаешь, да? — подал голос Шерлок. — Чего? — спросил Джон, вновь отпуская метлу и разворачиваясь к Шерлоку. — Почему я пью это… ты не понимаешь, не так ли? — Шерлок смотрел на него своими голубо-зелеными глазами так обреченно и с таким отчаянием, что Джону захотелось его крепко обнять, чтобы больше никто и никогда не посмел причинить ему боль. — Я не понимаю, ты прав. Объяснишь? — осторожно спросил Джон, слегка приподнимая бровь. — Все просто. Стабильность. Эта штука позволяет почти всегда чувствовать себя самым сильным абсолютно во всем. Я могу просто… жить спокойно и стабильно, не переживая из-за всякой этой вашей ерунды. — Вашей ерунды? О чем ты? — не понял Джон. Шерлок фыркнул. — Ты слишком умный — ты пугаешь этим. Ты слишком глупый — тебя презирают. Слишком сильный — считают, что отсутствует интеллект. Слишком слабый — становишься мальчиком для битья. Я не понимаю общество. Откуда взялись все эти требования? Почему это именно так? Зачем вы усложняете себе жизнь? Мне не ясно, но и изменить устои упрямых баранов, носящих название «Человек разумный», я не в состоянии. Зато в состоянии сделать так, что я буду хорош во всем, понимаешь? Придираться не к чему, — Шерлок посмотрел на него, свешивая одну ног с дерева, а вторую обнимая рукой. — Боже, Шерлок, — нервно усмехнулся Джон. — Так драматично. Неужели ты не понимаешь, что не бывает людей, талантливых во всем? Мне нужно тебе это объяснять, правда? — он замолчал, задумчиво глядя перед собой. — Иногда я не понимаю, давно ли ты перерос свой возраст или все еще не можешь расстаться с пятилетним ребенком внутри себя… — Я не… — Нет, Шерлок, именно, что ты — ребенок. Такой же наивный. Нельзя нравится всем, пойми ты уже, наконец, — оборвал его Джон. — Ты не улавливаешь всю суть. С помощь пузырька в моем кармане можно. Джон посмотрел в глаза Шерлоку. Тот смотрел на него упрямо и уверенно, сильно поджав губы и слегка нахмурив брови. Было почти видно, как внутри Шерлока сейчас мечется маленький мальчик, с завидным упорством топая ногой и пытаясь доказать всем вокруг, что он прав. — Нельзя. Им нравишься не ты, а кукла под действием наркотика с твоим лицом. Ты играешь роль, Шерлок. Умело, да. Собираешь целые зрительные залы и срываешь бурные овации. Но это всего лишь роль, а ты всего лишь актер. И я готов поспорить, что тебе это нравится. Внимание, восхищение. Очнись, боже. Нельзя жить так все время. Да и зачем, когда ты, сам по себе, можешь быть в тысячи раз интереснее. С твоим умом, силой, талантом ты можешь изменить мир. Это… — Бред, вот, что это, Джон, — Шерлок подогнул под себя ногу и приблизился к Джону, наклоняясь вперед. — Кто из нас двоих ребенок, если ты веришь, что можешь быть успешным, просто оставаясь самим собой? Ты веришь в сказки. Но мы в реальном мире, если ты еще не заметил. Вот снова. Мальчуган с хмурым лицом и сжатыми кулачками исчез, словно его никогда и не было, и появился тот человек, который внутренне уже значительно старше своих пятнадцати. Как он это делает? — Да, над собой надо работать, я и не спорю, но с чего ты, — Джон ткнул Шерлоку пальцем в грудь, — черт возьми, взял, что сам по себе ничего не стоишь? — Потому что это так. Никто из нас сам по себе ничего не стоит. — Нет, это не так, ты просто боишься. Боишься меняться, боишься окружающих, боишься самого себя и своих умений. А потому вечно прячешься под маской и тихо скулишь, что ни в чем не виноват, зато виновато злое общество со своими глупыми устоями. Джон пожалел о своих импульсивных словах сразу, как только закончил говорить. Шерлок отпрянул назад так резко, словно его ударили в живот. Его взгляд за мгновение сменился с раздраженного на обиженный, а затем и вовсе стал холодным и равнодушным. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, но как только Джон хотел попытаться смягчить собственные формулировки, Шерлок схватив книгу и палочку быстро полез по веткам вниз. Он очутился на земле, ловко спрыгнув с последней. Что-то пробубнив себе под нос и взмахнув палочкой, Шерлок буквально растворился в воздухе. Джон открыл рот от удивления, и откуда-то из пустоты послышался насмешливый голос, будто читающий его мысли: — Это дезиллюминационные чары, но неудивительно, что ты, Гриффиндорец, не знаешь, что это. Спокойной ночи. Затем последовала лишь тишина. Джон сидел в оцепенении. Сумасшедшая ночь. Кажется, он только что обидел своего лучшего друга, причем самым болезненным способом. Идиот. Джон слегка ударил себя по лбу. Он не хотел этого, не хотел задевать и так достаточно неуверенного в себе Шерлока. Это просто… само вылетело. Он просто пытался открыть этому гению глаза, он искренне хотел и хочет помочь. Джон посмотрел вдаль. Солнце уже почти совсем встало. На улице похолодело от утреннего ветерка. Отправляться спать уже все равно бесполезно. Он свесил ноги вниз. Джон ощущал неимоверную усталость. Не от «закидонов» Шерлока, как выразился Майкрофт, не от самого Шерлока, а от того, как упорно этот юный волшебник с невероятным умом не хотел замечать свою исключительность. Шерлок считает, что невозможно быть успешным и нравится кому-то, оставаясь самим собой. Что же, есть, как минимум, одно живое доказательство обратного. Джон Ватсон. Шерлок нравился ему своей гениальностью, порой очаровательным детским поведением, рассеянностью, чрезмерной серьезностью, прямолинейностью и даже своим саркастичным нравом. Ему нравился не ученик Когтеврана, не лучший студент, не общительный обольститель. Ему нравился просто Шерлок. Вот от этого Джон точно никогда не устанет. Он ведь пообещал. Чуть позже, после уроков состоялся тот самый знаменательный матч по квиддичу между Гриффиндором и Слизерином. Гриффиндор победил, Джон, будучи ловцом, поймал снитч почти в самом начале игры. Трибуны ревели, профессор МакГонагалл улыбалась, команда хлопала его по плечам и радовалась. А Джон, повиснув воздухе, рассматривал черно-синий шатер и выискивал в толпе Когтевранцов знакомые черные кудряшки. Но Шерлока там не было. Зато, когда Джон вернулся вечером в спальню, то нашел на своей кровати Гриффиндорский шарф, от которого все еще немного пахло листвой и древесиной.