Легенды не умирают

      С этого момента и началась зависимость Лары под названием «Джером Валеска». Она негласно отдала ему бразды правления своим психическим состоянием. А он, видимо, охотно этим пользовался. Как оказалось, ему нравилось причинять боль, а ей как раз необходимо было получать эту боль, чтобы чувствовать себя живой и не думать о прошлом. У них сложился идеальный симбиоз.       Уайлд мало что знала о Валеске, она только слышала ненароком, что говорили о нём в Аркхэме: он был всего лишь на год старше Лары, жил до психбольницы в цирке, убил свою мать-алкоголичку и поэтому оказался здесь. А ещё он зло шутил над некоторыми пациентами психлечебницы, разыгрывая при этом настоящее цирковое представление. Эти зрелища вызывали у девушки не то чтобы ужас, а скорее непонимание его действий. Его просто безумно веселило издеваться над людьми. И всё же эта искренняя, но в то же время злорадная улыбка в подобных случаях перечёркивала все совершённые им злодеяния в глазах Лары. Но не все жертвы издевательств Валески терпели его выходки. Несколько раз Уайлд наблюдала, как бойкие заключённые давали ему жёсткий отпор. Было ощущение, будто он специально напрашивался на драку. На самом деле его интересовала реакция людей на его насмешки и унижения. Сам он потом с окровавленным лицом и жуткими синяками на теле лишь говорил шутливо: «Просто хотелось повеселиться». А вот у девушки сердце замирало каждый раз, когда она лицезрела данные побоища. Ей самой будто становилось больно от его покалеченного вида. Но что поделать — мальчишки есть мальчишки.       Ему равным образом нравилось, что она ловила каждое его слово. То, как эта девица смотрела на него восхищёнными глазами, почти раскрыв рот, когда он рассказывал очередную умопомрачительную историю или шутку, радовало и тешило его самолюбие. Но больше всего ему нравилось причинять ей физическую боль. Этих моментов он ждал с нетерпением. Это была просто удача — найти человека, которому нравится боль. Хотя и до этого, и после Валеска так же наслаждался, когда его жертвы рыдали и вопили от боли, Лара оказалась настоящим сокровищем.       Рыжий сразу заметил, как эта хрупкая на вид девушка наслаждалась его пытками: он сжимал до посинения её запястья, что на белой ткани бинтов проступали алые пятна выступающей крови. Ресницы зажмуренных глаз девушки дрожали в исступлении, румянец проявлялся на щеках, а тоненькая синяя венка на нежной шее бешено колотилась в агонии. Рыжая закусывала до крови нижнюю губу и еле слышно стонала от боли. Его это возбуждало, и в голове возникали непристойные мысли. Что поделать, гормоны бурно кипели, когда тебе почти девятнадцать, а рядом эта девчонка с веснушками на лице в притягательной близости от него. После того, как он ослаблял хватку на её запястьях, девушка благодарила его измученной улыбкой за истязание. Это было так чудно и забавно.       Рыжая парочка часто стала проводить время вместе. Завтрак, обед, ужин за одним столом почти каждый день, но не всегда. А говорили они о разном, например, о том, как было бы чертовски весело превратить весь мир в психушку и не было бы преград для фантазии и безумия. Лара, конечно эти разговоры не воспринимала всерьёз, так как ей казалось, что Джером снова шутил и всего лишь исключительно необычно воображал. Девушка отдавала ему свой ягодный пудинг за обедом, который Джером просто обожал, а ещё помогала отвлекать медперсонал и охрану, когда требовалось достать таблетки для деловых целей Валески. Уайлд старательно флиртовала, строя глазки громилам-охранникам и медбратьям, хотя ей это и не очень нравилось поначалу, так как она была скромной девушкой по природе. Но что только не сделаешь ради одобрительного взгляда зелёных глаз рыжика. Да к тому же персонал лечебницы, смотря на её относительно спокойное и адекватное поведение, отныне относился к ней снисходительно.       Джером ликовал, наблюдая как девушка постепенно растёт в его глазах и развивается так, как ему угодно, как ему нужно. Бывало, рыжик растягивался на скамье, уложив свою буйную голову Уайлд на бёдра и сцепив руки на животе, пытался задремать после обеда. А Лара в свою очередь массирующими движениями запускала свои пальчики в его огненно-рыжую копну волос и снимала напряжение и головную боль юноши. Обоим эта процедура доставляла удовольствие. Девушке нравилось прикасаться к нему. Его медные волосы, словно угли в январском костре, так и манили своим мягким пламенем. А когда Лара чувствовала, что он задремал, она превращалась в неподвижную скалу, чтобы ненароком не спугнуть сновидения Джерома. Девушка, затаив дыхание, рассматривала спокойное и умиротворённое лицо парня. Его веснушки, красиво рассыпанные по всему лицу, рыжие густые ресницы нервно подрагивали во сне, розовые губы то плотно сжаты, то слегка приподняты наподобие улыбки. Ей казалось, что он был к ней неравнодушен, если подпускал к себе так близко и вверял свой сон и спокойствие у неё на коленях. По крайней мере больше ни у кого не было такой привилегии в отношении Валески. Осознавать это было особенно приятно.       Валеска в свою очередь отталкивал от Уайлд приставучих больных преступников, жадно охраняя своё будущее творение. Иногда он заплетал девушке неряшливые косы, чтобы как-то развлечься. Да, он заплетал ей косы! А чем ещё заняться в этой унылой дыре? И, кстати, у него неплохо получалось. Её волосы были на ощупь мягкие, и было очень приятно к ним прикасаться. К тому же это был один из способов его манипуляции над ней. Другой способ заключался в том, чтобы доставлять девчонке столько боли, сколько ей требовалось, для забвения и ощущения жизни в полной мере. Сначала юноша лишь только крепко сжимал её запястья с зашитыми порезами до пунцовых синяков, но скоро это перестало действовать, так как раны всё же зажили и бинты сняли, оголив безобразные шрамы. Так и появилась у них пытка под названием «крапивка», а ещё сильные щипки, оставляющие надолго вишнёвого цвета отметины.       Несколько дней подряд он ловил себя на мысли, что ему нравится её улыбка и смех, по крайней мере это его не раздражало. Когда она хихикала над очередной его шуткой, ему приходила мысль, что она тут совершенно лишняя, так сильно она выделялась из общего пазла этой серой психлечебницы. Вид у неё был в это мгновение счастливый, искренний и беззаботный, как у невинного ребёнка. Именно поэтому Валеска умело вил из неё верёвки: помимо лекарств, которые девушка добывала для рыжего, она ещё жертвовала единственным десертом в этом казённом доме — ягодным пудингом, делала массаж головы, особенно когда у того появлялась проклятая мигрень. Ему нравилось, как маленькие тонкие пальчики рыжей девушки, гладили, зачёсывали его волосы и мягко массировали кожу головы. Это успокаивало и расслабляло. В эти минуты он забывал обо всём и не был собой, а кем-то другим. Совсем другим. Такие странные и диковинные ощущения ласки и заботы были для него в новинку. И он не мог понять, нравится ему это или нет. Когда-то он хотел проявления этих чувств, этих нежных прикосновений от другого человека, от другой женщины, от матери, которых так и не получил. И поэтому сейчас эти некогда желанные ощущения вызывали в нём противоречивые чувства.       В один из дней Джером умирал со скуки и решил немного поразвлечься со своей новой «игрушкой», а заодно узнать её немного с другой стороны. — Эй, принцесса! Может, сыграем в игру «правду или действие»? — он уселся напротив к ней за стол и до жути пугающе улыбнулся.       Лара в этот момент листала старенький потрёпанный журнал о моде. И предложение рыжего одновременно заинтересовало её и насторожило. Немного поразмыслив, она решила, что вряд ли он задумал что-то плохое в отношении неё, ведь они договорились о сотрудничестве. — Ой, не стесняйся! Здесь все свои! Хи-хи, — причудливо как-то произнёс он, обводя глазами весь зал. — Хорошо! Кто первый? — с напускной храбростью выпалила Уайлд. — Дамы вперёд! — он уставился на неё с азартом зелёных глаз, сложив руки на столе как школьник. — Правда или действие? — с вызовом во взгляде спросила девушка. — Действие! Удиви меня, веснушка!       Уайлд, закусив нижнюю губу, прищурилась и осмотрелась кругом. Она попыталась сообразить, что можно попросить сделать Джерома. Затем она с ухмылкой на губах осмотрела рыжего и сказала: — Спой громко песню «С днём рождения тебя!» Валеска, сузив глаза и поджав губы, опустил руки на колени. Он с подозрением разглядывал её лицо, пытаясь понять замысел. — У тебя сегодня день рождения, дорогуша? — Действие! Вопросы потом! — сейчас она ехидничала, хотя знала, что это наказуемо.       Джером нарочито шумно откашлялся, дьявольски сверкая глазами на рыжую и в один прыжок оказался ногами на стуле. Он с задором раскинул руки в стороны и начал петь своим бархатным голосом. Сначала Лару это до безумия развеселило, то, как он старался растягивать слова, как оглядывал зал, изображая оперного певца. Нет, его однозначно ничего не смущало, ведь он частенько сам устраивал представления. Только вот не пел ещё ни разу. Когда пение завершилось и все ему зааплодировали, звучание его поющего голоса ещё очень долго не покидало сознание Уайлд. Раскланявшись, юноша сел обратно на место и шумно выдохнул с предвкушением продолжения игры. — Правда или действие, принцесса? — возбуждённо задал вопрос рыжик. — Правда! — не колеблясь ответила Лара, удерживая улыбку и готовясь к самому худшему.       Парень расплылся в недоброй ухмылке и, облокотившись грудью на стол, максимально приблизился к Уайлд. — Ты всё ещё девственница? — с томным придыханием в голосе он почти прошептал ей, пристально всматриваясь в серые глаза.       Лара моментально покрылась румянцем и опустила глаза. И не только от такого вопроса, но и от столь близкого расстояния между ними. Сперва его вкрадчивый поющий голос, теперь эта близость и интимный вопрос. Джером злорадствовал над её смущённым, налитым пунцом до краёв видом. Значит, их игра оказалась не такой безобидной, как она предполагала. «Ну, что ж? Играть так уж играть!» — промелькнуло в голове у рыжей. — Да, — тихо и робко ответила она, не поднимая глаз на Валеску.       С самодовольной улыбкой он вернулся на прежнее место, ожидая очередного вопроса от Уайлд. Та в свою очередь тяжко вздохнула и всё ещё смущённо посмотрела исподлобья на парня. Из-за того, что он заставил её покраснеть, она решила как-то взаимно отыграться. — Правда или действие? — почти безучастно проговорила Лара. Хотя догадывалась, что Валеска снова выберет действие, так как он был весьма неусидчивым человек, и поэтому уже размышляла над новым заданием для него. — Действие! Давай только что-нибудь не банальное. Танцы, пение — это всё тоска зелёная и слишком просто, — всё ещё торжествующе он смотрел на неё свысока, улыбаясь одним уголком рта. — Проглоти таблетку, что у тебя в кармане! — немного осмелев, заявила сероглазая, облокотив голову на обе ладони. Она очень надеялась, что юноша сдастся, так как таблетки сегодня у него были снотворного характера. — Плохая девочка! — его изумрудные глаза сверкнули жутким блеском, а правая ладонь соскользнула в карман полосатой куртки. — Любишь играть по-крупному, да? Я тоже. Ха-ха!       У Уайлд от его слов пробежали леденящие мурашки по спине. Она уже начала сожалеть о своём замысле, но было поздно. Валеска держал в ладони три таблетки валиума и со словами «веселье начинается» положил все три штуки себе на язык. Демонстративно проглотив медикаменты, он широко открыл рот, высунув язык, показывая этим, что выполнил своё действие. Он игриво вздёрнул брови к верху и промолвил: — Моя очередь шалить, — дикий взгляд исподлобья и сумасшедший оскал заставил девушку нервно поёрзать на стуле. — Правда или действие? — Правда, — еле слышно протянула Лара, ошарашенная его действиями. Ей уже не нравилась эта игра, но и сдаваться она не хотела. — Отлично! Только не забывай, по правилам нельзя три раза подряд выбирать одно и тоже! — он предупреждающе покачал указательным пальцем из стороны в сторону, по-прежнему хищно улыбаясь. — Я слышал, ты убила своего психотерапевта, — Джером многозначительно взглянул ей в глаза, при этом облизнув губы и застыв на мгновение. — Скажи, тебе понравилось его убивать?       Валеска даже задержал дыхание в предвкушении ответа девушки. А затем начал машинально потирать ладони друг о друга, не сводя глаз с Уайлд. Девушка сначала подняла на него глаза, не веря своим ушам, а после её внимание рассеялось на металлической поверхности стола. — Я… — в горле пересохло от воспоминаний произошедшего в кабинете доктора О’Коннелли и вновь появилось жуткое желание вымыть руки как следует. — Я не хотела! Это вышло случайно, — её голос совсем затих на последнем слове, и она медленно подняла влажные глаза на рыжего. — Ну, я не из тех, кто верит в случайности, куколка, — он как-то странно, с интересом изучал её мимику лица в этот момент, а потом перевёл взгляд на то, как она бессознательно натирала кисти рук. — Правда или действие? — с негодованием в голосе быстро проговорила Лара, заметив его пристальный взор на её ладони.       Уайлд точно знала, что спросит сейчас у парня. Хотя даже не подозревала, какая у того будет реакция на вопрос и, собственно, сам ответ. — Правда, — лукавый взгляд и игривая улыбка в этот раз не подействовали на девушку должным образом, когда она могла с головой окунуться в омут зелёных глаз юноши. Она хотела тоже кольнуть его, хотя бы попробовать. — Почему ты убил свою мать, Джером? — сурово и чересчур серьёзно прозвучал вопрос от Лары. — Как банально, дорогуша! — юноша закатил глаза, откинув голову назад. — Моя мать была бессердечной шлюхой, которая не любила никого! — теперь рыжий в упор смотрел на Уайлд. Он резко изменился в лице, будто по щелчку тумблера Джером превратился из расслабленного и весёлого в напряжённого и грубого человека. — Она просто не знала никаких границ! Будучи доставучей пьяницей всё время меня пилила и пилила. Но всему есть свой предел!       Он внезапно громко хлопнул по столу ладонью, отчего Лара вздрогнула в испуге. А парень лишь безумно залился смехом на весь зал. Уайлд судорожно убрала выпавшую прядь волос за ухо и с тревогой ожидала его вопроса. Когда Валеска угомонился и принял обычное положение за столом, он снова стал прежним. — Весёлая игра, не правда ли? — задорно подмигнув, он продолжил: — Правда или действие? — до неприличия понизил голос. — Действие, — мучительно ответила Лара, даже не представляя, что может заставить её сделать рыжий. Если это будет перебор, то скорее всего она сдастся. — Поцелуй Добкинса! В губы! — хладнокровно произнёс Валеска с непроницаемым лицом.       Девушка остолбенела от такого и надеялась, что Джером только пошутил. С откровенным удивлением она таращилась на рыжего, пытаясь уловить хоть малейший намёк на розыгрыш. — Точно его, а не тебя? — решила отшутиться Лара и нервно улыбнулась. — Действуй, дорогуша! А то, кажется, таблетки начинают производить свой основной эффект на меня, а я ни за что не хочу пропустить это забавное зрелище! — покачав головой, он с ехидством указал на того самого Добкинса за столом у стены.       Разгневавшись, Уайлд вскочила со стула и напоказ распустила косы, которые ей до этого заплёл Джером. — Ух! Какая бесстрашная! — похоже, рыжий наслаждался своим коварством.       Девушка, сжав кулаки от негодования, устремилась к своей цели. И лишь остановившись у Добкинса, она ещё раз бросила мимолётный взгляд на Валеску, чтобы убедиться в его желании исполнить это действие. Джером с мечтательной улыбкой облокотил голову на кулак и кивком дал ей понять, что ждёт выполнение своего требования. Она глубоко вздохнула и, резко выдохнув, с омерзением приложилась губами ко рту шизика. Тот дёрнулся от неожиданности, но спустя секунду жутко больно схватил девушку в объятья. Она импульсивно пыталась оттолкнуть от себя парня. И в один момент всё же вырвалась с дикой злостью в глазах, задыхаясь от гнева. Валеска был уже тут как тут с широкой улыбкой на лице. — Что, так понравилось, Добкинс? — забавляясь, сквозь зубы поинтересовался рыжий и с особым усилием сжал ладонью плечо шизика. — Ага. Такая сладенькая! — очумело кивнул ему тот в ответ с какой-то дурацкой улыбкой на лице, поглядывая на девушку.       Джером тоже с задором глянул на Уайлд. И девушке не понравился его безумный блеск в зелёных глазах — явно что-то задумал. Рыжий притворно начал хихикать, одной рукой дружелюбно взъерошив кудри Арнольда Добкинса. — Забавная девица, не так ли? — при этих словах вторая рука Валески с плеча переместилась на шею и уже начинала сдавливать горло шизику.       Брюнет с недоумением посмотрел на Джерома, широко распахнув глаза и схватив того за руку. Лара оцепенела от происходящего и лишь прикрыла рот руками: «Неужели рыжий в своей манере нарывался на драку сейчас?» Тут девушка заметила, как руки Валески начали вяло опускаться вниз, будто заряд энергии закончился совсем, а затем он и сам весь поник с безумной ухмылкой на лице. В этот момент шизик со всей дури оттолкнул от себя душителя. Тот, ударившись о скамью, свалился на пол, как мешок картошки, жутко при этом хохотнув. На грохот в зал ворвались охранники и медперсонал. Джерома утаскивали уже в бессознательном состоянии, а Лара, выйдя наконец-то из волнительного оцепенения, решила поскорее удалиться от Добкинса и больше не попадаться ему на глаза сегодня.       На следующий день после славной игры в вопросы, сидя в углу зала общего отдыха, Лара с волнением ожидала появления Валески. Услышав, как открылась звенящей связкой ключей входная дверь в это огромное помещение, а через пару мгновений захлопнулась, Уайлд увидела его — своего покровителя, прекрасного и безумного. После вчерашнего, несмотря на все каверзные вопросы и действия со стороны юноши, она чувствовала себя виноватой перед ним. Виноватой в том, что заставила принять те злосчастные таблетки. И теперь ей было даже представить страшно, что могло взбрести юноше в голову за её проделки в игре. Джером осмотрел зал отдыха в поисках девушки с янтарным цветом волос, а когда приметил, стремительно направился к ней. — Привет, развратница! Скучала без меня? — с дьявольским блеском в глазах, но дружелюбно спросил рыжий и сел рядом, облокотившись спиной о стену.       Лара даже не сразу сообразила, что ответить, и только кивнула в знак согласия, внимательно всматриваясь в лицо юноши. Пара синяков всё же досталась ему от встречи со скамейкой, но ему было не привыкать. Юноша по привычке взял руку девушки и, задрав рукав её рубашки, хотел начать болевую терапию. Можно было только гадать: он делал бы это с особой жестокостью из-за вчерашнего или же как обычно. Но вместо того, чтобы сделать привычную «крапивку» на бледной руке, он поднёс её запястье к своим губам и поцеловал. Щёки Уайлд тут же вспыхнули румянцем, мурашки пробежали по всему позвоночнику и какое-то странное волнение охватило её всю.       Их глаза встретились: её, удивлённые и широко распахнутые; его, уверенные и смеющиеся. Джером резко дёрнул за руку девушку на себя и прильнул к её губам сначала нежно, а потом грубо сминая. У Лары был небольшой опыт в поцелуях, а у Джерома, видимо, нет. Поэтому его действия были слегка неуклюжими и не очень приятными. С искусанных губ девушки он соскользнул к шее, то мягко кусая, то больно покусывая, оставляя красные отметины. Было одновременно щекотно и больно. Она никак не могла понять, что подвигло этого эксцентричного человека вдруг поцеловать её. Лишь одна мысль искромётно пронеслась в голове рыжей: Джером, всё же позавидовав вчера Добкинсу, решил сам почувствовать каково это на вкус — её поцелуй. Ей льстила эта мысль, но доказать этого она не могла. Дерзкие прикосновения Валески открыли для Лары новые горизонты их терапии, и после этого методы становились лишь изощрённее, переходя в мазохистскую интимную близость.       Нежный аромат её кожи, такой необычный, сладкий, как карамельный попкорн в цирке. Джером решил совместить полезное с приятным. А именно, перейти к другому способу манипуляции, от вербального, в котором он достиг успеха, к невербальному. То есть воздействовать на девушку не только доставляя болезненные ощущения, а подключить к этому и приятные прикосновения, дающие наслаждение. Он хотел взрастить в ней зависимость от него всей её системы органов чувств.       В другой вечер рыжие стояли у дальней стены комнаты отдыха, где все сумасшедшие заключённые коротали время до ужина. Облокотившись плечом о стену друг напротив друга, парень сначала крайне сильно ущипнул девушку за талию, забравшись рукой под футболку. А затем он здорово цапнул зубами кожу на ключице Лары, которая чуть не взвизгнула от боли. Ей до сих пор нравились его мучительные пытки в виде щипков, укусов. Всё это продолжало успокаивающе действовать на неё. Но куда приятнее было наслаждаться его близостью, когда даже от ощущения его горячего дыхания на своей шее сносило голову напрочь, а кожа покрывалась мурашками при звуке его низкого хриплого и мягкого тембра голоса. После того поцелуя в губы, шею, запястье, она отныне думала только об этом. О его мягких тёплых губах на своей коже. — Что это за шрамы? — проведя прохладными подушечками пальцев по старым порезам от лезвия чуть ниже ключицы, спросил Джером. Он слегка оттянул футболку девушки вниз, чтобы увеличить обзор участка бледной кожи Уайлд.       Лару смутило его действие, и она попыталась оттолкнуть его от себя, но парень был невозмутим. Он ждал объяснений, ждал красочного и полноценного рассказа. — Это… ну… я сама сделала… лезвием от бритвы, — стыдливо опустив глаза, призналась рыжая. Она вдруг вспомнила, что шрамы украшают мужчин, а вовсе не женщин. И поэтому ей стало не по себе оттого, что Валеска увидел всё это безобразие.       Глаза юноши блеснули с интересом, брови дёрнулись вверх в предвкушении продолжения повествования. — Что тут говорить-то? — раздражённо сжав кулачки, она вопрошала, глядя на него. — Я так заглушала свою эмоциональную боль, как сейчас это делаю с тобой, — выпалила Лара, нервно выдохнув. Вся эта ситуация напрягала девушку. А вот рыжего, наоборот, забавляла. Он очень хотел её растормошить и посмотреть на другие её эмоции. — Но вот почему ты это делала, ты ещё не говорила, — ухмыляясь прямо в глаза, пробубнил он, продолжая обводить шрамы своими пальцами.       Лара с неохотой продолжила, недовольно закатив глаза и зная, что тот ни за что не отстанет просто так. Хотя сами прикосновения Джерома ей были чрезвычайно приятны и совсем не раздражали, а только усыпляли её негативные эмоции. Тяжко вздохнув, она начала рассказ: — Была автокатастрофа, в которой погибли мои родители, а вот я выжила… — слегка запнувшись от вновь нахлынувших воспоминаний, девушка нахмурилась, пытаясь сосредоточиться. — А ещё был водитель, по вине которого всё это произошло. Он избежал наказания, потому что он влиятельный архитектор в мегаполисе и имел большие связи в полиции и суде. И я ото всего этого начала заниматься вот этим безобразием, — Уайлд указала на шрамы, следя за выражением лица рыжего. — Вдобавок, я пыталась убить мерзавца, который отнял у меня родных. — Пыталась? — подозрительно прищурив глаза, Джером склонил голову набок. — Да, я промахнулась и только ранила его, — с досадой произнесла девушка, прикусив от негодования язык.       Рассказ о гибели родителей, конечно, не разжалобил такого человека, как он, закалённого с детства грубостью, жестокостью и пренебрежением со стороны его мамаши. Но зато этот рассказ открыл девушку с другой стороны. Он увидел в ней потенциал, когда узнал о её попытке убить виновника аварии, и приберёг на будущее этот факт.       Джером с нескрываемым любопытством заглянул в вырез футболки девушки и бросил лукавый взгляд в серые глаза Лары. — А где ещё есть такие же прекрасные шрамчики? М-м-м?       Девушка, прикусив губу, озадаченно уставилась на Валеску. Судя по всему, она всё-таки нравилась ему, раз он так откровенно рассматривал её, заставляя чувствовать себя обнажённой. Затем она захлопала ресницами и прошептала у его уха: — Почти в каждом укромном местечке моего тела. Преимущественно на внутренней стороне бёдер и вверху, на рёбрах.       Зрачки парня в этот момент мгновенно увеличились в размерах от удивления и возбуждения. Валеска уставился на её губы и грубо толкнул в тёмный угол зала, крепко держа за талию. — Всё чудесатей и чудесатей, куколка, — процитировал он «Алису в стране чудес», жадно облизывая губы.       У Лары сбилось дыхание, когда ладонь Джерома соскользнула с её талии к бедру и смачно сжала внутреннюю поверхность этой интимной зоны девушки. — Очень скоро, пташка моя, я доберусь до каждой твоей мелкой царапины, оставленной лезвием, — его горячее дыхание обожгло губы Уайлд, и у неё кругом пошла голова.       Но Валеска не дал упасть в эйфорию от переполнявших девушку чувств, он резко отпрянул от неё и с задором пригласил потанцевать с ним. Как обычно, перед ужином медперсонал включал «шизикам» классическую музыку в качестве профилактики против насилия. Едва опомнившись от умопомрачительных прикосновений юноши, Лара согласилась на его предложение. — Надеюсь, ты умеешь танцевать вальс или что-то подобное? Я терпеть не могу, когда мне наступают на ноги! — раздражённо проговорил рыжий.       Уайлд очень хорошо умела танцевать, так как с детства мама водила её в школу бальных танцев. Она часто танцевала с братом и с мальчишками в школе на различных мероприятиях. Взяв тёплую ладонь Джерома, они закружили по периметру зала под ошарашенные взоры окружающих, улыбаясь друг другу. — А кто тебя научил танцевать вальс? — поинтересовалась Лара, глядя на самодовольное, даже ликующее выражение лицо рыжего. — Самоучка! — словно на автомате бросил он ей в ответ, совершенно не раздумывая. Заворожённо смотря на юношу, Лару осенило сознание того, что она по уши влюбилась в этого харизматичного парня. Собой Валеска вытеснил всю прежнюю жизнь рыжеволосой. Она напрочь забыла прошлое, утонув в томном омуте его зелёных глаз, растворилась в его безудержном, безумном смехе и расплавилась в его объятьях. Он бесшумно проник ей под кожу, в вены и окутал полностью сознание и сердце.       Каждую ночь Лара перематывала в памяти все разговоры с ним, все взгляды на неё, все его прикосновения за целый день и с нетерпением ждала наступления утра. У неё складывалось впечатление, что её чувства взаимны. И от этого хотелось кричать во всеуслышание, но в тоже время было страшно, если кто-то услышит. А ещё Уайлд как-то приметила, что с недавних пор видела солнце за окнами лечебницы. Почти каждый день солнечная погода радовала глаза, наполняя ярким светом серые и невзрачные коридоры и комнаты Аркхэма. Где-то на подсознании Лара провела параллель между появлением в её жизни Валески и вернувшейся безоблачной погоде на улице. Да, Джером ассоциировался у неё именно с солнцем, которое озарило её серое существование.       Он никогда не называл её по имени. Никогда! И не будет! Он думал, что если произнесёт её имя, то привяжется к ней. А это ему было совсем ни к чему. Ему нужна была послушная подчинённая, которая будет выполнять все его приказы. Эта девчонка всего лишь средство для достижения его сугубо личных целей. Он выбрал её и уже прекрасно поработал над ней. Даже идеально. Эта девица по уши влюбилась в него, а это и есть почти идеальный вариант рабства. Так, по крайней мере, он считал и рассуждал. Хотя, когда он впервые поцеловал безобразный шрам на запястье девушки, а затем её искусанные губы, что-то неприятно кольнуло у него в груди. Что-то чужеродное и тягостное. Вызывающее сомнения в своей естественной природе.