Щёлкни выключателем, включи плиту, Пока мир грязнет в безумстве, мы начнем наше шоу. Наслаждайтесь, приступаем: Если тебе грустно, то не показывай это, Просто скажи: «Я счастлив, я счастлив, я счастлив сегодня!» Я счастлив, я счастлив, я счастлив сегодня! Они говорят: «Сделай счастливое личико!» Потому как мы всё тик-так, да тик-так: Тикаем, словно бомба! Happy face — Jagwar Twin
Ночной собеседник оказался юношей примерно лет двадцати, с некоторыми резкими чертами лица, бледными губами и острым подбородком. Узловатые пальцы сжимались на свеженькой книге Кристиан Ханны «Светлячок надежды». Весь его вид выражал нескрываемый интерес и… ожидание? Питер сглотнул. В его памяти не было подобной личности, но волк уже сделал стойку, сыто рыкнув в глубине сознания. Почему у него такое ощущение, что ночью была замечательная охота? — Тебя заметили охотники. Арджент, полагаю, — и ни капли удивления на лице. Чуткий нюх уловил запах крови и мокрой листвы. Значит он был поблизости в эту ночь. Как интересно складывается его день. Будь Питер левой рукой альфы, как раньше, то свидетель давно бы гнил в земле, а сейчас… Стремительный бросок вперёд остановил рябиновый барьер. На полу умелой рукой был рассыпан рябиновый барьер, закрытого типа, идеальный круг в углу. — Ба, мне только сейчас довелось познакомиться официально, а уже дело идёт к драке, знаешь, нехорошо это — так начинать знакомство, — в нём было много театрализма умелого актёра, в вознесённых руках виделось моление то ли небу, то ли самому дьяволу, но яснее всего считалась усмешка, будто он смеялся в первую очередь сам над собой, а уже после — над всем миром. Говоря начистоту, он был самым необычным человеком за десять лет. Питер хмыкнул и гордо расправил плечи, натянув свою излюбленную маску великолепного мерзавца, пусть и в потрёпанной больничной робе, что порядком потрескалась за время в коме. — Отбросим официальности. Формально мы знакомы больше двух лет, — а именно столько прошло, по его подсчётам. Два человека сошлись в битве взглядов. В итоге победил телефон, старенькая нокиа. 5:20 читалось на его дисплее. — Вот зараза, — ночной собеседник грубо выразился, в раздражении запихнув телефон в глубокий карман поношенных джинс, что были в моде в 2005 году, как помнит Хейл. — Ещё увидимся, — ещё один театрализм, и собеседник исчез за дверью. Увы, но рябиновый барьер был и возле двери, так что оборотню оставалось только скрежетнуть зубами и лечь в уже порядком опостылевшую постель. В 6 утра зайдёт его больничная сиделка и, может быть, по своей извечной неаккуратности снесёт эти проклятые барьеры.Один тайник
Стайлз находит её случайно. Тогда всё совпало, будто под удачливой звездой. В синей тетради Фёдора была любопытная фраза, обведённая кривовато чёрной ручкой. Миров много — людей мало. Под ней было ещё много фраз, но, видимо, эта была главной. А также регулярно прочитываемой, если судить по засаленности страниц. Видимо, эта единственная его истина, оказавшаяся подтверждённой. Занятно. И как вовремя. Скотт увлекся новенькой, его отец напряжённо сидит на работе, снова начав дежурить по ночам, все нарочито его не замечают, и даже! Отстал оборотень. Великолепно. Он представлен сам себе. Как давно он ждал, но чёрт, как же было тогда скучно. Стилински уже успел посвятить себя в рыцари совка и веника, прежде чем нашёл дневник Фёдора. Ну как дневник, толстенькая синяя тетрадь, 96 листов, просто выпала из-за стенной дощечки, когда он протирал стены, делая влажную уборку. Однако… — Всё сложно-о. Он тяжело опускает голову на прохладный стол Фёдора, ему видны две маленькие полочки, в которых, как он помнил, Фёдор хранил всякие мелочи и записные книжки с карикатурками от руки. Идея пришла спонтанно. Стайлз стал судорожно искать чёрную записную книжицу в кожаной обложке. В конце концов, он Стилински, а Стилински сами докапываются до правды.