✱✱✱
На самом деле, поход в супермаркет был лишь удобным поводом для того, чтобы отвязаться от новогодней подготовки. Начиная со своего приезда Сакакибара только и делал, что выполнял поручения родственников. За потоком дел ему так и не удалось пройтись по улицам Ёмиямы и навестить школьных друзей. ...Впрочем, по-настоящему его интересовала лишь одна из них.✱✱✱
Мисаки Мэй. Маленькая, неприметная девочка, носящая повязку на левом глазу. Девочка, что помогла Сакакибаре пройти через ужасы проклятья класса 3-3, и долгое время была его верной подругой. Привязанность, которая возникла у парня после месяцев обучения с ней, так никуда и не исчезла. Увы, дни их дружбы остались далеко позади. За те полгода, что Коичи провёл за учёбой в одной из Токийских школ, он множество раз пытался позвонить ей — но что-то постоянно останавливало его, не давало нажать заветную кнопку. И дело тут было отнюдь не в том, что к телефонным звонкам Мэй относилась без особого восторга. Сакакибара попросту не знал, как начать разговор. В силу своих «особенностей» Мэй была настолько отстранённой и нелюдимой девушкой, что даже обычные разговоры были для неё настоящим испытанием. Разумеется, если они вообще происходили. Чаще всего она предпочитала проводить время наедине с собой, и не сближалась ни с кем из окружающих, пока того не потребует ситуация. Даже Сакакибара, который с начала учёбы пытался завести с ней знакомство, смог сдружиться с ней лишь по той причине, что его выбрали на роль «несуществующего ученика». Талисмана класса, существование которого было необходимо игнорировать, чтобы в классе осталось место для мертвеца из потустороннего мира. Таким образом класс получал защиту от проклятья, которое было наложено на него 27 лет назад. Будучи "несуществующим", ученик не имеет права вступать в контакт с одноклассниками, а те в свою очередь должны игнорировать его так, словно его вовсе не существует. Если правила нарушаются — проклятье начинает забирать жизни учеников и их родственников — вплоть до выпускной церемонии. Мэй, добровольно взявшая на себя эту ношу, помогла Сакакибаре свыкнуться с его новым положением, когда класс избрал его на роль второго талисмана — и тем самым заслужила его глубочайшее признание. С этого момента началась история странной, порой необъяснимой — но всё же крепкой дружбы, которая продлилась вплоть до окончания учебного года, когда для парня настало время вернуться в Токио.✱✱✱
— Я хочу кое-что приготовить. Нашёл рецепт в одной книжке... Как ни странно, этого объяснения хватило, чтобы отвязаться от любопытных вопросов бабушки. Наскоро собравшись, Коичи попрощался с родными и вышел за порог дома. Ледяной ветер обдал его с ног до головы, заставив поёжиться от холода. Спрятав руки в карманы, он вышел на тротуар и направился в центр города, где находился супермаркет. На самом деле, поход за покупками был выбран в качестве повода не просто так. Прежде, чем заняться закупкой еды, Сакакибара планировал заглянуть в небольшой магазинчик, что находился рядом с центром города. Магазин носил название «Пустые синие глаза в сумерках Ёми», и представлял из себя кукольную лавку, которой заведовала женщина под псевдонимом «Кирика» — приёмная мать Мисаки Мэй. На втором этаже этого магазина находилась небольшая квартира, в которой и обитала эта необычная семья. Пробираясь сквозь метель, Сакакибара думал о том, как бывшая подруга может его принять. Он совершенно не представлял себе, во что может вылиться эта встреча, поскольку и Мэй, и Кирика были совершенно непредсказуемыми женщинами, и от них можно было ожидать всего, чего угодно. Окраины Ёмиямы остались позади, и Сакакибара вошёл в бетонные джунгли, атмосфера которых буквально кричала о старости этого города. И тем не менее, в отличие от привычной гнетущей атмосферы здесь царило настроение праздника. Пожалуй, единственный раз в году Ёмияма засияла всеми цветами радуги, и не была подобна городу-призраку из ужастика. Для Сакакибары это был хороший знак. Небо покрывалось пеленой тьмы. Спустя мгновение на улице начали зажигаться первые фонарные столбы, по которым Сакакибаре приходилось ориентироваться, чтобы не сбиться с пути. Кукольная лавка Кирики находилась в районе, который по стечению обстоятельств также носил название «Мисаки». И хотя писалось оно другими кандзи, нежели фамилия подруги Сакакибары, парень чувствовал в этом некий символизм — и на то у него были причины. В своё время смерть человека, что носил фамилию «Мисаки», навлекла на класс 3-3 проклятье, которое затем оборвалось благодаря стараниям девочки с точно такой же фамилией, живущей в районе с таким же названием. И хотя Коичи был удивлён таким странным стечением обстоятельств, он не был намерен разгадывать эту загадку. Проклятье отпустило его, а воспоминания о виновнице смертей почти полностью стёрлись, сменившись на изменённые. Ворошить прошлое было более незачем. Так или иначе, очень скоро парень заметил знакомую вывеску на стене покрытого снегом трёхэтажного здания. Как только он сделал шаг в сторону своей находки, то тут же обнаружил куклу девушки, которая была помещена за окном перед входом, и приветствовала посетителей своим холодным взглядом. На первый взгляд, именно она была «талисманом» магазина, поскольку название «Пустые синие глаза в сумраке Ёми» идеально соответствовало тому, что видел Сакакибара, когда смотрел на неё через окно. Тем не менее, истинное значение этого названия открылось ему гораздо раньше — в момент, когда Мэй впервые сняла перед ним свою глазную повязку, и продемонстрировала ему кукольный глаз — холодный и пустой, как и большинство товаров этого магазина. Ступая по заснеженным сугробам, Коичи подошёл к двери и попытался пройти внутрь здания, однако та оказалась заперта. Тут же взгляд парня упал на небольшую бумажку, которая находилась по ту сторону стекла, рядом с куклой. На ней крупными буквами был выведен текст.«ЗАКРЫТО НА ПРАЗДНИКИ»
Раздосадованный произошедшим, Сакакибара ещё какое-то время стоял перед входом в магазин, раздумывая о том, куда же могла подеваться Мэй. Наиболее вероятным ему показался вариант отбытия в посёлок «Хинами», где находился принадлежащий её семье загородный дом. По крайней мере, иной причины он придумать не смог. Чувствуя, как холод начинает медленно расползаться по его телу, Коичи бросил последний взгляд на магазин, после чего развернулся и приготовился отправиться за покупками в супермаркет. В этот же момент внимание Сакакибары привлёк гудок, раздавшийся из его телефона. Ожидая увидеть на экране номер заждавшейся бабушки, он извлёк мобильник из кармана и приготовился ответить на звонок, однако увиденное ввело его в ступор. На дисплее красовался контакт «Мисаки Мэй». Взволнованный, он ещё долгое время смотрел на свой телефон, не зная, что ему предпринять. Лишь спустя несколько секунд, когда ему всё же удалось взять себя в руки, он нажал на кнопку принятия звонка и приложил телефон к уху. — А... Алло? Ответа, как ни странно, не последовало. Вместо него Сакакибара услышал тихий, приглушённый вздох, раздавшийся на той стороне трубки. Тем не менее, уже этого оказалось достаточно, чтобы Коичи узнал свою собеседницу. — Это ты, Коичи-кун? После первых же слов Сакакибара вновь впал в ступор. Он так долго не слышал этого тихого, апатичного голоса, что одно лишь его звучание заставило все потаённые воспоминания вновь вспыхнуть в разуме парня. Спустя несколько секунд он всё же дал девушке свой ответ, ограничившись одним-единственным словом. — ...Что? — Ты стоишь рядом с моим домом. Это ведь ты? Удивлённый, он тут же принялся озираться по сторонам в поисках подруги, однако той нигде не было видно. Затем Коичи вновь услышал голос бывшей подруги. — Я вижу тебя из окна. Посмотри наверх. Последовав указанию девушки, Сакакибара устремил свой взгляд на многочисленные окна трёхэтажного здания, и обнаружил в одном из них фигуру маленькой девочки с телефоном в руке. Машинально вскинув ладонь вверх, Коичи попытался помахать ей в знак приветствия, однако в ответ получил лишь её апатичный голос. — На улице холодно. Зайди внутрь. — Тут закрыто, — ответил Сакакибара, продолжая смотреть на окно, словно заворожённый. Мэй не спешила с ответом: наблюдая за бывшим товарищем, она раздумывала о том, как ей поступить с ним. Благо, уже через секунду Коичи получил её ответ. — Сейчас спущусь. Никуда не уходи. — Х-хорошо... Пролепетав ответ дрожащим голосом, Сакакибара увидел, как его подруга покидает занятое ею место. Устроившись перед дверью, Коичи принялся ожидать её появления, стараясь взять себя в руки. К счастью, много времени это не заняло: уже через минуту он услышал звон ключей в замочной скважине, после чего дверь магазина открылась, и перед ним предстала Мэй собственной персоной. Девочка была облачена в вязаный свитер тёмно-серого цвета, в домашние зимние штаны того же цвета, а также в вязаные носочки тёмно-коричневого цвета. Для Мэй подобный набор одежды был довольно необычным решением, поскольку ранее Сакакибара не видел её ни в чём другом, кроме школьной формы. Похоже, холодная зима не обошла стороной и её. — Проходи, — произнесла она, смерив гостя безразличным взглядом. — А где остальные? Здесь же была... — Бабушка Амане заболела. Кирика поехала в Хинами. — А ты...? — Осталась. Продолжая придерживать дверь, Мэй отвечала своему другу коротко и холодно, словно эта встреча не вызвала у неё никаких эмоций. Сакакибара же, несмотря на длительное знакомство с этой девушкой, не был в состоянии прочесть её эмоции, скрытые под маской безразличия и апатии. — Заходишь? — А... да, извини... Замешкавшись, Коичи стряхнул со своей куртки налипший на неё снег и прошёл через открытую дверь на порог магазина. В отличие от прошлых его посещений, на сей раз в вестибюле вместо мрачной музыки царила полная тишина. Прилавок пустовал, а куклы лежали на своих местах — так, словно за эти семь месяцев ими так никто и не занялся. Посетители были редкостью для этого магазина, и потому пыль вкупе с затхлостью и сыростью были для него в порядке вещей. — Ты давно не появлялся, — Мэй взглянула на Сакакибару единственным глазом. — Хотел навестить... — ответил тот, несколько смутившись. — Думал, тебе не помешает компания для праздника... — Праздника? — удивлённо склонила голову девочка. — Ну... Новый год, все празднуют... — Зачем праздновать приближение смерти? Опешив, Сакакибара несколько секунд стоял, не произнося ни слова. За эти семь месяцев он успел забыть, насколько сильно на жизнь Мэй повлияла тема смерти. Будучи способной предвидеть гибель людей благодаря своему кукольному глазу, она не могла жить, как обычный человек. Страдая от вечного ожидания собственной смерти, Мэй совершенно не пользовалась радостями жизни, предпочитая проводить время в уединении. — Ты не собираешься праздновать? — Не вижу смысла, — проговорила она размеренным тоном, слегка прикрыв свой правый глаз. Лишь сейчас, бросив взгляд на стройные ряды магазинных кукол, Сакакибара заметил, что на них не было ни единого новогоднего украшения. Атмосфера в магазине оставалось такой же, какой она была в день первого посещения парнем — таинственной и пугающей. — Сакакибара-кун, тебе страшно здесь? — А... Что? — переспросил он, удивлённо взглянув на Мисаки. Та же в свою очередь указала ему на куклы, расположенные на полках вдоль стены. — Они плохо влияют на тех, кто не как мы с мамой. После этих слов парень неожиданно почувствовал, как его дыхание начинает перехватывать от обилия направленных на него кукольных взглядов. Сейчас он будто-бы вернулся во времени на год назад — в тот день, когда точно такое же чувство едва не свалило его с ног, и после недолгого разговора с Мэй у него едва оставались силы на то, чтобы покинуть это место. По рассказам Мисаки, пустота в куклах Кирики была подобна тьме, которая окутывает мёртвых и вытягивает из них всё человеческое, оставляя лишь безжизненную оболочку. Именно это и происходило с Сакакибарой всякий раз, когда он оказывался в магазине Кирики. Как ни странно, этот раз не стал для него исключением. Пошатнувшись, он опёрся рукой о прилавок — и в ту же секунду почувствовал, как Мэй подхватывает его под плечо. — Плохо. Тебе не стоит сюда ходить. Ты видел смерть, они это чувствуют. Попытавшись отстраниться от девочки, Коичи почувствовал, как странная слабость окутала всё его тело. Характерная боль в груди, сохранившаяся после перенесённой им операции на лёгких, вновь дала о себе знать. Сквозь пелену затуманенных чувств Сакакибара чувствовал, как Мэй ведёт его вглубь магазина — к лестнице, ведущей на второй этаж. — Тебе нужен отдых. Побудешь у меня. — Но... я... — Не спорь. Отдохнёшь и пойдёшь домой. Следующие слова Сакакибары приняли форму невнятной тарабарщины, на которую Мэй никак не отреагировала, продолжая подниматься по лестнице. Пошатываясь, Коичи продолжал шагать по ступеням, в то время как кукольная пустота продолжала пытаться лишить его сознания. Взгляд парня плыл, звуки терялись, ноги начали подкашиваться... Прежде, чем упасть на лестницу и потерять сознание, Сакакибара успел выхватить из своего разума одну-единственную мысль, заставившую его невольно усмехнуться самому себе перед тем, как врезаться лицом в ступень.«Куклы не празднуют Новый Год»