✱✱✱
Он помнил, как она помогла ему подняться по лестнице и дойти до квартиры. Там, устроившись на диване, он наблюдал за тем, как она принимается обрабатывать его рану спиртом, обильно вымачивая в нём салфетку. Робкие прикосновения отзывались в душе Сакакибары покоем и умиротворением, заставляя его забыть о боли. Увы, долго это не продлилось. Когда Коичи пришёл в себя и попытался поговорить с Мэй, та внезапно переменила свой настрой. Она наотрез отказывалась обсуждать с ним былые времена в «Северной Ёми», а на все упоминания проклятья класса 3-3 реагировала с холодом, напрочь отрезая возможность поговорить с ней об этом. И всё же Коичи не унывал. Ему уже не раз доводилось сталкиваться с трудностями характера Мисаки, и он понимал, что она не станет проявлять подобные эмоции без веской причины. Впрочем, ни поговорить, ни задержаться у него так и не получилось. Угостив бывшего друга холодным чаем, Мэй указала ему на дверь как только он смог самостоятельно подняться с дивана. Не имея возможности возразить, Коичи собрал вещи и покинул магазин через чёрный ход, миновав прилавок с куклами Кирики. Так закончилась долгожданная встреча двух старых друзей спустя полгода разлуки.✱✱✱
Шагая по заснеженным тропам, Коичи изо всех сил боролся с нахлынувшей на него подавленностью. С того дня, когда он в последний раз посетил магазин Кирики, атмосфера в нём не просто не улучшилась, а лишь напротив — стала ещё более отталкивающей. Куклы выпили из Сакакибары все соки, и были готовы сотворить это с каждым, кто рискнёт переступить порог злосчастного магазина. Захваченный собственными мыслями, Коичи не заметил, как перед ним показалось здание супермаркета — столь же мрачное и неухоженное, как и вся остальная Ёмияма. На всём здесь лежал отпечаток старины: окна были заколочены, а по пыльным стенам стекал растаявший снег, минуя проржавевшие стоки. Атмосфера мрака пропитала землю, а воздух был наполнен тленом, что давил на больные лёгкие Сакакибары, подобно камню. Войдя в помещение, парень принялся собирать продукты в пакет, лениво шагая по безлюдному коридору. Его беспокойный разум был наполнен мыслями о Мисаки, и о том, через что ей пришлось пройти, пока его не было в городе. Окончательно погрузившись в раздумья, он потупил свой взгляд, вспомнив о том, с какой тоской она смотрела на него единственным глазом...✱✱✱
Несмотря на все свои странности, Мисаки Мэй пострадала от Ёмиямского феномена не меньше, чем её одноклассники. Страх перед приближающейся смертью давил на неё изо всех сил. Опустошённая, она не сопротивлялась попыткам Акадзавы убить её, поскольку знала, что при всём желании не сможет расстаться с жизнью раньше положенного срока. Эмоции наполнили её лишь в тот момент, когда Акадзава сорвала повязку с её лица, и кукольный глаз рассмотрел на ней «цвет смерти». Всё, что произошло за минувший год, окончательно сломило дух Мисаки. Исчезновение проклятья не принесло ей облегчения, а лишь напротив — заставило ещё сильнее страшиться того дня, когда она увидит на себе тот же цвет, что окутал её одноклассников перед тем, как они расстались с жизнью. Она никогда не делилась с Сакакибарой своими чувствами, однако тот понимал её и без всяких слов. Все те меры, которые Мэй предприняла для того, чтобы закрыться от окружающих, потребовались ей из-за кукольного глаза, что давал ей возможность предвидеть смерть. И всё же, несмотря на свою необщительность, она поддержала Сакакибару, когда он был выбран «талисманом», отводящим проклятие от класса. Долгое время она была для него единственным другом во всей Ёмияме, и Коичи не мог безучастно смотреть на то, как она продолжает загонять себя в пучину страха. Это и стало главной причиной его возвращения в Ёмияму.✱✱✱
Поход за покупками не занял у Сакакибары много времени. Набрав полный пакет съестного и расплатившись на кассе, бывший несуществующий покинул супермаркет и побрёл обратно, надеясь встретить кого-то из своих бывших одноклассников. Увы, на улицах было пусто — ни единая душа не повстречалась ему на пути обратно. Раздосадованный, он добрался до нужного дома, взобрался по ступеням и прошёл внутрь. Возвратившись на родной порог, Коичи снял с себя верхнюю одежду и вволок пакет на кухню, где уже вовсю хозяйничала бабушка. Комната была наполнена множеством разнообразных ароматов, которые тут же заставили рот парня наполниться слюной. Уставший после прогулки, Сакакибара рухнул на диван, когда до него донёсся задорный голос бабушки. — Зайчик, к тебе гости! — Ко мне? А кто...? Не успел Коичи удивиться, как сзади на его плечо упала крепкая, мускулистая рука. Обернувшись, парень увидел перед собой загорелое лицо, прикрытое густыми прядями рыжих волос. — Здоров, Сакаки! — Тешигавара-кун?.. — Коичи удивлённо посмотрел на вторженца. — Ну не Мочидзуки же! Как жизнь, чего не звякнул, что заехать собрался? — Да я... номера твоего не было... Замешкавшись от неожиданной встречи, Коичи то и дело запинался, смотря в искрящиеся жизнью глаза своего друга. Впрочем, вскоре замешательство сошло на нет. Устроившись на диване, Сакакибара пригласил Тешигавару присесть рядом с ним. — Так я ж тебе уже названивал, не? Ещё в школе? — Отец купил новый телефон. На старом все контакты полетели... — Ну так давай опять обменяемся? Мало ли я в Токио заеду? — Ну давай... Достав из кармана телефон, Коичи внёс в него номер Тешигавары и продиктовал ему свой. Когда обмен контактами подошёл к концу, к друзьям подошла бабушка и протянула им по чашке мятного чая. Аромат свежей мяты заполнил комнату, а лучезарная улыбка главного заводилы класса 3-3 дополнила эту атмосферу. — О, спасибо! Ответив парню добродушной улыбкой, бабушка вернулась на кухню, оставив двух товарищей наедине. Вскоре к чаю появилась закуска: Тешигавара выудил из внутреннего кармана своей куртки два батончика, и протянул один Сакакибаре. После первого глотка разговор развязался с новой силой. — Ну рассказывай, какие дела нынче в Токио? — спросил Тешигавара, откусив кусок от своего батончика. — Да по-прежнему... разве только ещё больше работы навалилось с переходом в старшую школу... — А я в автомастерскую местную устроился! Народ чёткий, да и платят неплохо! — В мастерскую? Ты? Язвительное замечание Сакакибары было основано на воспоминании о том, как Тешигавара едва не испортил плёнку, оставленную учеником предыдущего класса 3-3 для тех, кто столкнётся с проклятьем. В результате парень едва не получил фингал за свою неосторожность. — Да будет тебе! Чтоб ты знал, я с детства тачками увлекаюсь! А та история с плеером — это вообще отдельный разговор! Я думал, Мисаки меня с костями сожрёт за это! — Мэй? Не думаю, что она вообще может кому-то навредить... Тут Сакакибара осёкся. Воспоминания об ужасах пылающей гостиницы всё ещё были свежи в его памяти. Он помнил, как Мэй едва не раскроила череп мертвеца ржавой киркой, остановившись в самый последний момент. Личность «лишнего» давно стёрлась из воспоминаний Коичи, однако он ясно помнил, что последний удар нанесла отнюдь не Мисаки. — Ты чего раскис? Мэй вспомнил? — А... нет, я... — Да брось! Видел я, как вы бутеры уплетали на крыше школы! Я-то думал, ты к нам чаще на огонёк заезжать будешь — к ней в гости-то! — Времени не было... да и не любит она подолгу засиживаться. Пытался недавно к ней зайти, с наступающим поздравить — так у меня даже поговорить нормально с ней не получилось... Выпустив глубокий вздох, Сакакибара припал губами к чашке, когда его настигли очередные слова Тешигавары. — А чего ты ожидал? После той истории она вообще на улице не появляется. Раньше-то я её часто видел, когда по ночам к Мочидзуки ходил. А если дождь хлынет — так она обязательно где-нибудь у себя во дворе будет гулять... — И что, она совсем не выходит? — Ну, я одно время помогал её маме с машиной и часто заскакивал к ним домой. Жутковатое местечко... но да, она постоянно была там. Сидела у себя в комнате и что-то рисовала... В ответ Сакакибара смог лишь обречённо вздохнуть, залив в себя остатки чая. В его голове возник образ промозглой квартиры, наполненной холодом и тленом. В этой атмосфере Мисаки Мэй провела всю свою жизнь. — А ты чего интересуешься? Никак к ним на огонёк собрался, а? — Я же сказал, уже был у неё. Не сложилось из этого ничего, только лоб разбил... — Всему-то тебя надо учить... Закончив с трапезой, Тешигавара поднялся на ноги и принялся активно жестикулировать в сторону Коичи, сопровождая жесты словами. — Берёшь, — он указал на дверь —, идёшь к Мисаки, по дороге покупаешь ей подарок... — Так, подожди... — Дослушай. Стучишься, заходишь, даришь ей... не знаю, сам разберёшься — и предлагаешь ей остаться на Новый Год у себя дома. Разве это так сложно? Тешигавара совершенно не следил за громкостью и интонацией своей речи, чем привлёк внимание бабушки. Та, однако, отвернулась, как только Сакакибара посмотрел в её сторону. Раздражённо выдохнув, парень вновь обратился к своему другу, смерив его холодным взглядом. — Обязательно было кричать? Хочешь, чтобы вся Ёмияма узнала о том, какой я неудачник? — Э-э, не в ту степь уходишь! Давай лучше подумаем, что можно подарить Мисаки-сан! Не всё же мне за тебя планировать? — ...А с чего ты вообще решил, что я собираюсь к ней идти? — Так у тебя на лице всё написано! Я-то ещё думал, чего это ты такой хмурый — а тут, оказывается, целая романтическая история! Короче, ты давай решай — и только попробуй к ней не прийти! Приеду в Токио, оставлю у тебя под дверью пакет с тухлыми помидорами, а потом... — Хорош уже, сваха. Отмахнувшись от назойливых попыток Тешигавары, Сакакибара сам не заметил, как начал задумываться над его словами. По сути, он особо-то и не старался задержаться рядом с Мэй, покинув её дом в тот же момент, когда она того пожелала. Ко всему прочему, Коичи всё ещё не был намерен позволить ей провести ближайший Новый Год в одиночестве. Прикидывая варианты, Сакакибара то и дело натыкался на пристальный взгляд своего друга. Тешигавара смотрел на него, словно пытаясь выискать в его глазах мысли о предложенной авантюре. Долго, однако, это не продлилось: задержав свой взгляд на пакете с едой из супермаркета, Коичи вдруг резко вскочил с дивана и, подобрав пакет, поволок его на кухню. — Э-эй! Ты куда это собрался? — А ты догадайся. Без чего не обходится Новый Год в компании девушки? — Э-э... Замешкавшись на несколько секунд, Тешигавара вдруг прозрел, и согласно закивал головой. — Чёрт, а ведь точно! Твоя стряпня её точно расколет! — Браво, Шерлок. Посиди, готовка займёт время... — Не, я к своим потопаю. Не одному тебе надо к Новому Году готовиться, знаешь ли. Позвони, как всё сделаешь — расскажешь о своих успехах! — Ага. Обязательно... Попрощавшись с Тешигаварой, Сакакибара начал приводить свою задумку в исполнение. Возвратившись на кухню с пакетом съестного, парень принялся выуживать из него всевозможные продукты. Затем, вооружившись кухонными принадлежностями, он приступил к готовке.✱✱✱
На протяжении всего времени, что Сакакибара провёл за плитой, его бабушка ни разу не поинтересовалась о том, зачем ему столько еды — и лишь улыбалась, наблюдая за тем, с каким усердием её внук подходит к приготовлению блюд. Коичи не знал, какую еду предпочитает Мэй, и потому метил сразу во все стороны, рассчитывая на то, что что-то из приготовленного уж точно понравится девушке. Стараниями Сакакибары на гостевом столе скоро показались порции вкуснейшей курицы терияки, роллов, а также множества иных блюд, подсмотренных в своё время из всевозможных кулинарных справочников. Коичи обладал хорошими познаниями в области кулинарии и был уверен в своих силах — однако эта готовка оказалась самой волнительной в его жизни. Лишь после того, как последняя тарелка заняла своё почётное место на столе и была обёрнута в фольгу, Коичи смог рухнуть на гостевой диван и расслабленно выдохнуть. Самое сложное всё ещё было впереди... — Молодец, зайчик! Быть тебе поваром... Обернувшись на голос, Сакакибара обнаружил бабушку на пороге кухни. — Не хочу. — А зря! Такой талант пропадает... — Зато вам с дедушкой больше достанется. Я хочу отнести это другу. Вернусь к полночи... наверное. Не знаю... — Не узнаешь, пока не попробуешь! Верь в лучшее, зайка. Короткий кивок — и бабушка возвратилась на кухню, оставив внука наедине с остывающими блюдами. Больше Сакакибара не был намерен тянуть. Его рука потянулась к пакету из супермаркета, в который он принялся упаковывать свою стряпню. Спустя минуту блюда были загружены, и Хиро вновь направился в район «Мисаки», напоследок дав себе напутствие не свалиться без чувств из-за очередной куклы.✱✱✱
Тьму, накрывшую город, не могли разогнать ни уличные фонари, ни фары немногочисленных машин, что попадались на пути Сакакибары. Холодный ветер бродил по его коже, а мрачные мысли овладевали разумом. В один миг вся затея с новогодним ужином показалась ему абсурдной, не имеющей смысла. Коичи знал характер своей подруги, и понимал, что ей не составит труда послать его куда подальше вместе со всей приготовленной едой. Сакакибара, однако, не унывал. Страх, что терзал его во время приготовления еды, более не мешал ему мыслить. Он понимал, что сдаваться уже поздно — как понимал и то, что не позволит себе проявить слабость в такой ответственный момент. Усеянный фонарями тротуар остался позади, и Сакакибара оказался перед дверью в «Пустые синие глаза в сумраке Ёми». Холодный взгляд куклы всё так же прожигал его с прилавка, но Сакакибара больше не боялся его. Ладонь обхватила дверную ручку, толкнула вперёд — и Коичи переступил через порог магазина...