***
Глаза Канеки открылись, глаза уставились в предрассветную тьму. В его горле не было сухости или грубости от крика. Это был хороший знак. Он повернулся, чтобы посмотреть на часы: 4:45. Почти ровно час, как он лег спать. Это должно быть сделано. Он сел, протирая глаза. Его волосы по-прежнему пахли свежостью шампуня и от того геля, чем он вытер кожу головы, чтобы избавиться от запаха вечеринки. Он потянул руку к стакану с водой рядом с кроватью, коротко взмахнул им сверху, чтобы убедиться, что пыль и грязь из его дешевого грубого «общежития» не осела на поверхности. Встав, он приоткрыл окно, глядя на городской пейзаж. Это единственное, что радовало его в комнате: вид на город. Высокие высотки небоскребов, постоянное сияние внутри, которое напомнило ему, что кто-то где-то не спал, как он в эту ночь. Они могут спать весь день, но, по крайней мере, он победил бы их в ночное время. Он щелкнул фонариком к себе на колени, освещая записи, которые он сделал перед уходом на работу. Он вытащил сигарету из своей вездесущей пачки и закурил, зажав в зубах и просматривая блокнот.***
Хиде часто задавался вопросом, как это удавалось Хайсе. Бледноволосый мальчик выглядел чистым и вымытым, его лицо было полным и ясным, когда он записывал страницы своих заметок в 9 утра в понедельник. - Хайсе, - прохрипел Хидэ, - ты вообще человек? - Что? - спросил парень, глядя вверх оленьими глазами. - Ты о чем? Хиде долго смотрел с открытым ртом, прежде чем угрюмо сесть. - Сегодня девять часов понедельника, и мне нужно пройти уроки творческого письма? - Ах... - пробормотал Хайсе, пытаясь проявить сочувствие. - Мне очень жаль, что я больше ничем не могу помочь. Хиде яростно покачал головой, почти взяв мальчика за руки, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. - Не вини себя, - Хидэ посмотрел на него прямо в эти стальные глаза. - Это не от тебя зависит. Кроме того, ты единственная причина, из-за которой я с нетерпением жду этого урока. Хиде потребовалось слишком много времени, чтобы понять, почему они замолчали. - Хайсе! Хей, Хайс! Успойкойся! - Хиде вздохнул, обмахивая лицо веером. Хайсе закусил губу и отложил ручку. - Итак, ммм... у тебя прошли хорошие выходные? - Да, спасибо. Никаких стремных вечеринок, никаких криков. Ничего. Я прекрасно провел выходные. Мои родители звонили и трезвонили меня, мой друг Такаши звонил и тоже затряс, - Такаши, который сидел двумя рядами ниже, оглянулся на Хиде, в то время как сам Хиде сердито указал на него, - за то, что "не пошел на эту «больную вечеринку», брат". Да. Я поработал и в целом пожалел о своем выборе. Хайсе, похоже, отдыхал, опираясь на свою руку. Хиде заметил, что его веки опускаются на секунду слишком долго, прежде чем он снова поднял глаза. - Живее, чем у меня. В самом деле? У тебя усталый вид. - Что? - Хайсе резко сел. - Нет-нет. Тебе показалось.. Это просто понедельник. В основном я писал эссе и практические отчеты. - Это жестко, приятель, - согласился Хиде. Он смотрел, как лектор спешит в комнату, разбрасывает книги и включает компьютер. - Я писал свою журналистскую статью. - Как прошло? Хиде заметил, что сегодня Хайсе был очень разговорчив. - Преступления, связанные с наркотиками, и их рост. - О чем же? Типа о наркотиках, или стимуляторов, или подавляющих веществ, таких как травка и… - Ого, я никогда этого не уточнял. Лицо Хайсе побледнело. - Ты в порядке, чувак? Ты кажешься немного... заторможенным. - Что? Нет, я в порядке, - руки Хайсе дрожали, когда он делал записи. - Дай мне взглянуть в твое лицо. - Что ...? - лицо Хайсе все еще было красным, когда Хиде схватился за щеки, пораженный тем, насколько выдающимися были его скулы. Хиде прищурился, глядя в глаза Хайсе. Веки не покраснели, но на самом деле глазное яблоко было с сильными прожилками. Это как если бы ... - Хайсе, - очень серьезно сказал Хиде. - Ты под кайфом? На мгновение Хайсе испугался. Он сжался, покосившись. - Нет... - Черт возьми, ты, блядь, под наркотиком. - Не правда, - настойчиво прошипел Хайсе. Он отвел лицо, но Хиде теперь мог это видеть: покраснение его глаз, усталость в действиях, его смелость. Хайсе обычно не был таким. Хиде взглянул на свои пустые руки, которые смешались с порошкообразным веществом. А? - Ты чертовски под кайфом и пытаешься просидеть класс. Какое дерьмо сделал ты в эти выходные? - Ничего. Я сидел в общежитии и работал, пока моя соседка по комнате кричала меня. - Соседка по комнате? - Ага, - пробормотал Хайсе. - Сейчас она меня ненавидит. - Так что, ты вытащил трубку и затянулся? - Я этого не делал! - Хайсе, отсюда я могу написать «травка для твоего дыхания». Даже если ты бы попытался выпить около тридцати чашек кофе, чтобы попытаться избавиться от этого дерьма, я все равно увижу это на расстоянии. Хайсе вздохнул. - Да говорю тебе, я.. - О, Хиде, да, прошлой ночью мне было так грустно и одиноко, что я просто выхватил миску и надышался, как хипстер! - Хидэ ахнул от притворного удивления. - Мне было так стыдно, что я пытался скрыть это, но не смог, и меня так смущало состояние под наркотиком. Хайсе не выглядел впечатленным. Хиде рассмеялся, хлопнув его по спине. Хайсе, должно быть, был космическим курсантом в тот момент, потому что он даже не вздрогнул, как обычно. - Хочешь пропустить урок? - Да.***
Хиде жевал пирожное, а Хайсе допил свою третью чашку кофе с тех пор, как они сели. Честно говоря, парень начинал накаляться. Они остановились в небольшой закусочной для студентов на краю кампуса, где предлагали бесплатные кофе. Хиде был не так уж голоден, но все равно решил пойти туда. Вокруг них сформировались другие студенческие группы, выполняющие групповые задания. - Я действительно не считал тебя тем, кто курит травку, - признался Хиде. - Честно говоря, я думал, что сделаю это раньше, чем ты. У Хайса нахальная, дерзкая улыбка, очевидно, из-за того, что его штырит. Он приподнял брови. - А может, я человек-загадка, о-хо-хо. - Кто ты и что ты сделал с Сасаки Хайсе? Хайсе допил последний глоток кофе. - Кайф должен исчезнуть примерно через десять минут, - Хайсе посмотрел на часы. - Тогда мне наконец будет стыдно, и я буду разочарован в себе, так что давай повеселимся, пока сможем. - Вау, это было довольно проницательно, - Хиде оперся на свою руку, наблюдая за этим новым Хайсом. Дело не в том, что Хиде поддерживал употребление наркотиков, но Хайсе казался намного больше... Свободным вот так. Хиде почти тошнило от мысли, что, возможно, в этом есть что-то хорошее. "Заткнись, - сказал он себе, - ты понятия не имеешь, что для него хорошо". - Хей, Хиде, - большие оленьи глаза Хайса были умоляющими и искренними, как щенячьи. - Гм... это раздражает? Я раздражаю тебя? Я беспокою тебя, не так ли? Мне очень жаль. Честно. Вау, этот эмоциональный переворот произошел слишком быстро. - Нет, чувак. Достаточно любого предлога для пропуска занятия, даже если ваш лучший друг на высоте. Хайсе, вместо обычной смущенной реакции на подобные слова, пристально вззглянул в глаза с жестким взглядом, к которому Хиде не привык. - Я твой лучший друг? - А… ну, конечно..., - Хиде почесал щеку, пытаясь найти менее смущающий способ справиться с этим. Он все испортил, не так ли? Хиде вздохнул. - Хах... Тебе, возможно, это не вызовит смущения, но знаешь ли... это вроде как о многом говорит, потому что мы не общаемся, не знаем телефонных номеров друг друга и не делаем чего-нибудь. Хайсе окликнул официантку. Брюнетка выглядела обеспокоенной, но Хайсе отмахнулся. - Все хорошо. Я не спал всю ночь. Официантка посмотрела на него, и Хиде хрипло хмыкнул. - Однако ты все время ходишь на вечеринки с другими друзьями, - сказал Хайсе, выпуская пар со своего черного кофе. - Разве вы не лучшие друзья? - Да, но... они хорошие, вроде... знакомые. Я помню их имена и то дерьмо, которое мы сделали, но не совсем то, почему они мне нравились. Я общаюсь с Такаши, потому что мы оба учились в одной средней школе, и наши семьи знают друг друга, но мы не очень близки. По сути, он приглашает меня на крутые вечеринки, так сказать, за компанию. - Я заметил, - Хайсе был спокоен. - Тогда тебе нужен мой номер? - Что? Правда можно? - Хиде от волнения чуть не вскочил со стула. Хайсе кивнул. - Да, и дай мне свою. Я пришлю тебе случайные сообщения в четыре утра. - Хайсе, сколько мисок ты выкурил? - Меня попросили попробовать… - голос Хайсе внезапно оборвался, словно задушенный. Он тяжело закашлялся в рукав. - Извини, - прохрипел он и снова закашлялся. Он сглотнул, прежде чем продолжить: - Да, хорошо. Было два. - Два что? - Два подхода, Хидэ. Хиде в замешательстве почесал затылок. - Типо, две затяжки? - Две целые миски, - пояснил Хайсе. Он был настолько открыт и беззаботен, что Хиде было трудно понять, тот ли это парень, кого так привык видеть Хиде. Было сложно совместить все это в одном человеке. Это магия наркотиков? - Уф, - выдохнул Хиде. - Я понятия не имею, сколько это вам обошлось, но предполагаю, что довольно дорого. Как давно это было? - Я не помню, - тупо сказал Хайсе. Он пролистал свой телефон, пока не нашел свой номер. - Вот, - сказал он, подойдя к Хиде. - Вау, так мы встречаемся? - пошутил Хиде, а Хайсе засмеялся. Хайсе, блядь, засмеялся, и это было самое прекрасное, что Хиде когда-либо слышал в своей жизни. - Хиде? Эй, земля, прием? - Что? О, да. Я пришлю тебе текст, так что добавь мой номер. Хайсе взбалтывал свой кофе и глотал его залпом. - Хиде, - сказал он внезапно. - Что? - Какой сейчас месяц? Хиде приподнял бровь, скептически оценивая разумность на лице Хайса. - Уже почти конец осени. Угадай, какой. - Сейчас ноябрь? В жизни Хиде было очень мало раз, когда он мог сказать, что видел эту смесь равных частей удивления и ужаса. Один из них, когда его тете поставили диагноз: она читала газету медленно, с широко открытыми и пустыми глазами, пока она не наполнилась неутолимым ужасом. - Ага, - мягко сказал Хиде. - В эту пятницу должен выпасть снег. - Ха, - Хайзе постучал по экрану своего телефона, добавив Хиде в качестве контакта. Хиде заметил, что туман, казалось, рассеялся, а Хайсе погрузился в воспоминания. - Снег.***
К тому времени, как Хайсе допил шестую чашку кофе, он был не на высоте. Хиде поразило, насколько быстро все испытания, казались, закончились. А их урок творческого письма еще не закончился. - Мне правда очень жаль, - тихо произнес Хайсе. - За все. Я, должно быть, ужасен - я даже вытащил тебя из класса! - Как я уже сказал, этот урок ужасен и скучен, а не ты, - сказал Хиде. - Однако я должен делать это, как будущий журналист. Это отстой. Хайсе все еще было стыдно за себя. - Позволь мне сделать это для тебя! - Хайсе, ты мне ничего не должен, - сказал Хиде, улыбаясь. - В любом случае, мы просто прогуливали занятия. - Но я потратил время на твое обучение, выпросил твой номер и многое другое ... - Хайсе, серьезно. Я не сержусь, я рад, что с тобой все в порядке. Не ругайте себя за это. Мне хотел пообщаться с тобой, съесть пирожное, узнать твой номер - я всем этим доволен, а ты был довольно забавным космическим курсантом. Хайсе все еще выглядел подавленным. - Мне очень жаль. Хиде погладил его плечо, заставив Хайзе подпрыгнуть. - Ну, я думаю, я получил несколько забавных материалов для шантажа. . . похоже, ты застрял в том, чтобы быть моим другом, иначе я просто. . . Отпустил бы, может быть. . . Лицо Хайса медленно растаяло в облегченной улыбке. - Наверно.***
Шел снег. Он смотрел, как нежные лепестки льда беззвучно падают вокруг него. Они поглаживали его щеки, освежающе, смывали с них кровь. Это было успокаивающе прохладно. С земли толкаясь в подошвы его ног и сверху, мерцая вниз, как хлопья упавших звезд, лаская каждую его рану. Он чувствовал, как они смыкаются, знакомое жжение вязальных волокон. В тот момент, один в темноте, поглощенный холодом, он поклялся, что забудет об этом. Забудьте обо всем, что было до этого года, обо всем, что было после последнего снегопада. Его жизнь была измерена снежинками. У него не будет нелюбящей семьи, у него не будет одинокого прошлого. Нет, он был просто мальчиком в снегу. Он будет жить некрасиво и беспрерывно, пока не выполнит то, что поклялся сделать. Он избавит мир от человека, который все испортил. Он смотрел на свои руки: ногти, которые привыкли возвращаться назад, стали черными, а кератин теперь сильно пропитан темной, запекшейся кровью. Он рисовал их каждый день, чтобы никто никогда не видел. Он будет носить шляпу, ведь он скрывает его шрамы. А когда он закончил, он наконец мог перестать считать снегопады.***
- Нагачика, ты сегодня довольно растерян. Это был Амон, стоящий над ним в своей форме в виде костюма ССG, который лишь незначительно отличался от его костюма лектора. - Извините, Амон. Просто беззаботно трачу время: не с кем спешить, не с кем брать интервью. Амон покачал головой. - Вы, дети, и особенно ты. Почему ты всегда опаздываешь? Знаешь, школа важна. Акира даже сказала, что видела, как ты сегодня прогулял занятия. Хиде, ты хочешь быть бездельником? Твои родители платят тебе за проживание здесь, не погрязай в их лишних расходах, молодой человек. Хиде поднял руки в знак капитуляции. - Эй, вообще-то. Обычно я опаздываю против своей воли, Амон. Я всегда сожалею об этом, правда. И сегодня было... моему другу нужна была помощь. Именно в тот момент. А еще я также на стипендии, так что... Амон фыркнул. - В любом случае, - сказал он, бросая дело на стол Хиде. - Директор интересовался, не хочешь ли вы помочь с делом, которое мы расследуем. - Ой? Что это такое? - интерес Хиде возник сразу же. - Были замечены GLG, совершающие сделки в различных ночных клубах недалеко от университетского сектора, - сказал Амон. - Директор Вашу хочет узнать, сможешь ли ты работать под прикрытием. - Означает ли это, что ты не будешь кричать на меня каждый раз, когда я опаздываю? Амон скрестил руки на груди. - Может быть. - Подпишите меня, сэр, сэр!***
- CCG расследует наши сделки в ночных клубах, - сказал Ута, листая свой телефон. - Сейчас я собираюсь включить тебя в команду. Задача команды - их отвлечь. А ты - наша приманка, ибо кажется, тебя они знают лучше всех. - Работать под прикрытием? - Канеки читал книгу, которую нашел в «частной коллекции» Уты. Это книги, которые он украл у грустных девушек, с которыми он провел одну ночь. Странная коллекция. - Ага, - сказал Ута. - Первый заказ пришел от Фуруты. О, он к тому же говорит, что у него есть лидерство в 6- й районе, и он хотел бы обсудить это с тобой. Я решил, что в ночных клубах довольно безопасно. - Да, пожалуйста, - сказал Канеки. Он потянулся за одной из сигарет Уты. - Хорошо. Твоя первая работа - завтра вечером. Мы встречаемся с парнем, который хочет распространить нашу трещину. - Сколько? - Он хочет тридцать килограммов, но я думаю, мы дадим ему двадцать пять, потому что он мне не нравится, - Ута показала Канеки фотографию человека с темными волосами и стройным телосложением. - Выглядит хитроумно, правда? - Похож на грустный мешок дерьма, - согласился Канеки. - Думаешь, у него есть деньги? - Ну, вот почему мы отправляем тебя и Это. Если она его не побьет. Если до этого дойдет, ну, как я уже сказал: вот почему ты идешь. - Я понял. Ута отложил телефон. - С кем ты общаешься? - О чем ты? - Канеки был почти уверен, что знает, к чему все идет. - Итори мне рассказала, что видела, как ты целовался с каким-то блондином на той вечеринке, на которую мы ходили несколько месяцев назад. - Верно. Он выглядел ненамного более жалким, чем я, поэтому я поцеловал его. - Допустим, - сказал Ута. Он взял книгу у Канеки и бросил ему зажигалку. Канеки принял его с благодарным кивком. - Хочешь проверить трещину? Я не уверен насчет этой группы после того, как прибыла новая партия. Ясно, что наши припасы не так хороши, как мы думали с Аогири. Aогири была небольшой группой дилеров, с которыми GLG заключила соглашение о распространении производимых ими лекарств. За них отвечал Это. Несмотря на ее небольшой рост, Канеки никогда не встречала никого более хитрую. - Сколько? - Я дам вам пятьсот за лот. Их двенадцать. - Я думаю, что есть сверхурочные смены и похуже. Да, я могу. Но сегодня вечером я рухну здесь. Похоже, завтра для него не будет школы.***
- Это печально, правда?- Канеки мог помочь, но сказал это. Наблюдая за вечеринкой внизу, он не мог видеть привлекательности окружения сотнями тел, бездумно танцующих и извивающихся, как будто им было больно. Но вечеринка была не самым печальным. Он сел рядом с мальчиком-блондином примерно его возраста, если не чуть старше, с обесцвеченными волосами и веснушками, которые получают только от сельской жизни. Канеки всегда они привлекали. Парень сидел один. Его карамельные глаза были потеряны. - М, да, наверно? Привет, я Хиде. - Канеки. Он задавался вопросом, что означает сокращение от «Хиде». Какой парень представится по прозвищу? Какой смысл в прозвище, если его все называли? Имели ли вообще имена какое-то значение? Что бы он вообще знал? - Это было довольно философское заявление, приятель, - сказал Хиде. Канеки мог слышать дискомфорт в его голосе, но было что-то еще. Что-то, что не заставляло Канеки уходить. Что-то, что отличало Хиде. - Я стараюсь не быть слишком вдумчивым, - признался он. Это правда. Чем глубже он погружался в свои мысли, тем труднее было сдержать то, что он обещал себе почти год назад. Он кисло раздавил сигарету в ладони, не обращая внимания на укус. - Делает вас слишком осведомленным о ситуации. - Боже, сколько чаш у тебя сегодня? - Хиде засмеялся. Заявление было беззаботным. Почти смешно. Канеки почувствовал, как его губы скривились. Он повернулся к Хиде, осматривая его сверху и снизу: темные карамельные глаза, светлые волосы, выгоревшие в оранжевый цвет, веснушки и столько жизни в его глазах. Такие одинокие глаза. - Очевидно, недостаточно, - сухо произнес он. Хидэ пожал плечами. - Каждому свое. Криминалистика. А ты? - его взгляд был пытливым и мучительно невинным. - Литературный. - Святые небеса, да ты из творческих студентов! - Хиде с притворным удивлением хлопнул ладонью по груди. - Это все объясняет! Канеки усмехнулся, оглядываясь на вечеринку. Почему-то теперь это казалось ему менее печальным и более жалким. Жалко, потому что он мог каким-то мрачным, извращенным образом относиться к желанию танцевать и испортить ваше тело изнутри. Вот только с ним этого никогда не случится. Канеки услышал далекий вой полицейских сирен. В толпе он увидел, что Тоука подает сигнал: разбегаться. - Ты веришь в призраков? - прошептал Канеки, прежде чем он смог остановиться. Он снова повернулся к Хиде. Мальчик был уникальным в том смысле, что изолировал его от других. Он посмотрел на Канеки широко раскрытыми очарованными глазами. Канеки почувствовал, как его живот вздрогнул. Что это было? Почему он не испугался? Почему парень не побежал к копам и не закричал: «На вечеринке убийца! Возьми его, пожалуйста! Спаси меня!" Почему он этого не сделал? Канеки на мгновение задумался, еще раз изучая дымку в глазах и розоватый оттенок на щеках, сидящих прямо на изгибе его скул. Его губы были мягкими и полными, лишь слегка потрескавшимися от типичного плохого образа жизни студента. Хиде не имел отношения к торговле Канеки; он не был связан ни с демонами Канеки, ни с жизнью, ни с чем. Наклонившись вперед, он схватил Хиде за воротник и стиснул их рты. Что-то было так блестяще правильно в этом. Он вообще не чувствовал отвращения со стороны другого. Он жадно поцеловал его, стуча зубами и пробегая руками по волосам Хиде. Он лизнул губу Хиде, почти свободно входя внутрь. Канеки никогда не понимал, насколько может быть исполнено желание любви. Это было тревожно. Сирены полиции были уже близко. Он должен был уходить. Он отстранился, воспользовавшись моментом, чтобы запечатлеть лицо в своей памяти. Лицо странного, одинокого парня. Может быть, когда он умрёт, судебный медик сможет изрубить его и понять, где Кану его облажал. Канеки это не возненавидит. Он улыбнулся. Может быть, это было болезненно, но это была лучшая вещь, о которой Канеки думал за долгое время, как кратчайший проблеск голодающей свечи в темноте, которая была внутри Канеки Кена. Он потратил последнюю секунду, чтобы оценить оставшееся лицо, прежде чем спрыгнуть с забора и побежать. Он бежал, и бежал, и бежал.