Между сказкой и страхом

Ночь поглощала город. Она проникала своими щупальцами темноты в каждый, даже самый удаленный уголок. Свет в окнах домов давно был потушен, и господство мрака, казалось, ничто не могло нарушить. Белой пеленой туман расстилался по тротуарам, словно разлитое служанкой молоко. Миллиарды бисерных звёзд рассыпались в творческом беспорядке по небу. Некоторые из светил были настолько большими, что напоминали жемчужины. Рядом с созвездием большой медведицы, на небосводе, расположился молочного цвета серп. Он едва не задевал верхушки остроконечных крыш. В городе стояла непроницаемая тишина и только ветер иногда осмеливался её нарушать, одиноко завывая в трубах. В самом центре главной площади поселения стоял дом. Этот дом по правде говоря напоминал замок, украденный из какой-то волшебной сказки. Он состоял из трёх этажей, украшенных башенками и шпилями. Главный вход в «замок» обрамляли мраморные колонны и статуи античных богов, которые были настолько обильно позолочены, что сверкали даже при тусклом свете убывающего месяца. Этот дом стоит на главной площади настолько давно, что никто из ныне живущих уже и не помнит, кто и когда возводил это чудо архитектуры. Знатоки говорили, что он был построен в средних веках. Обычные люди утверждали, что дом стоял на своём месте ещё до появления самого города. Как бы то ни было, а замок стал архитектурным достоянием города. Про него поколениями складывались легенды. С первого взгляда — дом пустовал, но все обитатели города как один утверждали, что там живут вампиры. И сейчас, когда все жители поселения давно спали, в этом странном доме горел свет. Вернее, он слабо мерцал пламенем свечки в окне третьего этажа, которое выходило в сад. Огонёк слабо трепыхался на конце почти-сгоревшего фитилька, так и намереваясь потухнуть. Пламя играло с узорами, оставляя на стенах комнаты причудливые и иногда пугающие изображения, которые то напоминали лианы с кривыми бутонами цветов, то расплывались в морды подкроватных монстров, которыми родители пугают своих непослушных детей. Отблески огня кружились по комнате, периодически останавливаясь. Они словно танцевали сказочный вальс, темп которого уловить было невозможно. Сцена представления постоянно менялась. Изображения сначала появлялись на небесно-голубой шёлковой тюли, заставляя её покрываться рябью, как морскую гладь, потом перескакивали на кровать, освещая разбросанные на ней вещи, и наконец доходили до стены с портретами музыкальных классиков. За столом, стоявшим в углу комнаты, сидел мальчишка. На вид ему не больше семи лет от роду. Мальчик сидел не двигаясь, а лицо выражало высшую степень спокойствия. Глаза малыша блаженно закрыты, а голова немного запрокинута назад. Волосы, цвета жидкой платины, вопреки обыкновению растрёпанны и собраны в нелепый пучок на затылке. Дорогой, серебристый костюм из атласа, помят и испачкан в чём то белом. Мальчик тихонько посапывал и обиженно отворачивался, когда на его лицо попадал один из отблесков пламени. Рядом со стулом, на котором мальчик устроился, стоял увесистый ультрамариновый чемодан. Чемодан, в отличие от всей комнаты в целом и каждой вещи в нём по отдельности, выглядел новым, только что купленным. Эта вещь, на первый взгляд была самой обыкновенной, но что-то неземное намертво приковывало взгляд человека к ней. Что-то недоступное разуму обыкновенного человека находилось в этой вещи. И этим чем-то была магия. Да-да, самая настоящая магия позволила вместить в чемодан все вещи мальчика. Малыш заёрзал на стуле. Он слегка дрожал от редких порывов холодного августовского ветра. Не просыпаясь, мальчик своей худощавой рукой попытался нащупать несуществующее одеяло, но вместо этого свалился со стула. Приземление вышло не самым удачным: ребёнок упал спиной на паркет и повалил на себя бездонный чемодан. Раздался грохот, который гулким эхом разнёсся по всему дому. Послышались шаги и буквально через несколько секунд открылась дверь. На пороге стояла женщина лет сорока. Она окинула комнату высокомерным взглядом, словно пытаясь найти нарушителя спокойствия. Её полные негодования глаза при свете луны отливали серебряным, а кожа казалась мертвецки бледной. — Ты… — задыхаясь от ярости, прошептала она. — Как ты посмел нарушить покой и тишину славного имения Венсов?!