Агент №13

      Что-то не так…       В этом коридоре? В следующем?       Нет.       Нет?..       Она припадает на колено. Прикладывает ладонь к плитке пола. Ее рука сама собой находит на холодных запылившихся квадратах еще горячий след, невидимый след чего-то неправильно, что появляется из ниоткуда, исчезает в никуда, но жжет пальцы так, что игнорировать его больше нельзя. Резко втянув воздух, она вкидывает голову — и все системы ее подвижного как ртуть ума, что годами затачивались на поиск врага, сквозь темноту смущенного разума в один голос шепчут ей…       Что-то не так.       Она не могла уснуть этим вечером. Она не могла заставить себя выключить боевой режим. Непобедимый инстинкт внутри нее внимательно осматривал все детали окружающей ее реальности, а стоило выключить свет и закрыть глаза — превращал всё тело в слух, не позволяя ей ни на секунду снять щиты. Даже одеяло, заботливо подоткнутое чьими-то любящими руками несколько часов назад, не могло успокоить ее иллюзией защищенности. Она накрывалась им с головой, зажмуривалась до искр в глазах, отворачивалась к стене, не едва ли это помогало ей. Входная дверь палаты №13 рано или поздно приковывала к себе взгляд, как приковывало бы прибитое к стене мертвое тело.       И к ночи входная дверь открылась перед ней.       Инстинкт в ней слышал новый, незнакомый зов. Инстинкт теребил рукав ее белой рубахи, сбивчиво говорил ей об опасности. В белых панелях на потолке, в ровных стенах, в закрытых дверях, в безлюдных коридорах скрывалось нечто возмутительно тревожащее, некий неведомый ужас, что затаился…       Где?       Вдова не знала. На уровне подсознательного понимания, смутных предчувствий, суеверного страха она чувствовала звенящую в застывшем воздухе неправильность. Ощущение, что за ней наблюдают, преследовало ее: неправильность наступала ей на пятки в коридорах, легко касалась ее плеча на перекрестках, сквозила холодным дуновением из темных углов, но не показывалась на глаза. Никогда. Как бы ни были хороши навыки бывшего агента «Когтя» с позывным «Роковая Вдова», даже за несколько часов поиска она так и не смогла увидеть своего врага.       Она бежала вдоль стен как ищейка, но никого не нашла. Оперативники Overwatch не в счет — когда Вдове случалось наткнуться на редких ночных постовых, она быстро оценивала их взгляды и лица и мгновенно понимала, что они не стоят ее внимания. Чем бы ни была угроза, она шла не от рядовых. Рядовые могли злиться, могли замирать, непроизвольно тянуться к оружию на поясе, но настоящая угроза шла не от них. Не тратя на них ни секунды больше, Вдова бежала мимо, смотрела сквозь них так внимательно, как только могла — но ничего не замечала. Всё в штаб-квартире Overwatch этой ночью оставалось в пределах скучной, привычной нормы.       Которой Вдова больше не верила.       Эта норма звучала как незавершенная мелодия, когда после нескольких ритмичных ударов в барабан должен идти новый удар в такт, но его всё нет и нет. Будто бы Вдова увидела молнию в черном небе и вот-вот должна услышать громовой раскат, но не слышит его, будто бы сама последовательность мира вокруг перестала быть правильной. Сегодня ночью Вдова снова вышла в коридор, втайне надеясь удостовериться в обратном, найти причины считать тревогу ложной и успокоиться, но с каждым новым шагом по коридорам лишь сильнее чувствовала, что никакой ошибки здесь нет. Под звон тишины штаба Overwatch во Вдове укреплялась безжалостная уверенность, что…       Здесь что-то не так.       Крепись, Вдова. Ты слишком хорошо понимаешь, что это значит. Четыре года и два месяца ты изучала правила войны и знаешь, что есть лишь одно принципиальное отличие живого солдата от мертвого. Мертвый замечает врага слишком поздно. И раз уж инстинкты кричат тебе, что враг рядом, тебе придется заметить врага раньше, чем станет слишком поздно, потому что теперь от этого зависит не только твоя жизнь. Теперь ты защищаешь не только себя.       Беги, Вдова.       Ведь иначе она умрет. Без твоих золотых глаз, что видят насквозь самые гнилые души, эта наивная, романтическая натура с глазами цвета голубого неба никак не сможет остаться живой.       Беги же. Скорее!       ***       Она сорвалась с места.       Ее движения были четкими, плавными и грациозными: только что она стояла чуть пригнувшись, но вот легко крутнулась на пятках и бросилась в темноту коридоров. Развилки и перекрестки вели ее вперед, она бежала почти бесшумно, заставляя дежурных и постовых нервно вздрагивать всякий раз, когда — и если — им удавалось заметить ее.       Кто-то от неожиданности разлил кофе, кто-то бросил ей вслед что-то недовольное, но она не думала об этом дольше одного мгновения. Центр ее аналитического аппарата сейчас был занят другой мыслью — раздражением, что сегодня Вдова решила лечь спать в палате №13, то есть на первом этаже, а не на третьем, и теперь ей приходилось тратить драгоценное время на бег, вместо того чтобы просто толкнуть спящего рядом собеседника и начать разговор.       Драгоценные две минуты времени. Одна минута и сорок две секунды, если быть точным и считать от двери палаты №13 до двери в личные покои. Что может случиться за это время?       Вдова надеялась, что ничего.       Но чувство неправильной последовательности только что сказало ей, что вероятность обратного события сегодня стала ненулевой. И прямо сейчас Вдова хотела это обсудить. Она влетела в коридоры третьего этажа, нашла нужный номер, ввела код на двери, вошла еще до того, как та открылась полностью, и всего за три неслышных шага-прыжка прошла от входа через гостиную к спальне.       - Просыпайся…       Вдова собиралась сказать “нужно поговорить”, но замолчала.       На застеленной двуспальной кровати сегодня совершенно точно никто не спал. Спальня была пуста. Инстинкты охотника оценили неуютный холод, витавший в воздухе, и подсказали, что в комнате никого не было как минимум с вечера.       Сощурившись, Роковая Вдова покинула комнату.