***
Лампа дневного света изредка мигала от перегревания, нервируя молоденькую секретаршу. Люди в зале тихо перешёптывались, обсуждая всё произошедшее, а некоторые девушки нервно поправляли свои рукава и края юбок. В зале суда было непривычно людно, обычно приходили лишь близкие родственники, а тут, кажется, собрались даже троюродные племянники и четвероюродные бабушки. Суд сейчас походил больше на демонстративную казнь, на которую пришли посмотреть случайные прохожие, чтобы поплеваться ядом хоть в кого-то. — Встать суд идёт! — неожиданно говорит секретарша, вставая со стула, на автомате одёргивая юбку, все же остальные повторили её действия, мигом замолчав. В зал суда быстрым шагом входит старый мужчина в мантии, сразу же усаживаясь за стол судьи. — Прошу садитесь, — невозмутимым голосом сказал тот. По виду он был абсолютно недоволен, что вынужден тут находиться, а толпа претендентов на наследство раздражала его ещё больше. Через несколько секунд в зал входят двое полицейских, ведя под руки парня, закованного в наручники и тут же садят его на своё место. По залу прошлась волна удивлённого шёпота, которая была прервана громкими стуками молотка. — Тишина! — вскрикнул судья, усмиряя людей хмурым взглядом, — Итак, сегодня мы проводим слушание по делу об убийстве Хван Хёнджина его предполагаемым любовником Ли Ёнбоком. В зале присутствуют адвокат стороны подсудимого, личный адвокат семьи Хван, семьи и друзья, как подсудимого, так и убитого и частный детектив Со Чанбин. Как только мужчина закончил свою речь, последний встал, чтобы задать вопрос: — Извините, Ваша честь, но нужен ли адвокат в данном случае, если подозреваемый лично признался в содеянном? — спросил Со заинтересованно, кидая взгляд на подсудимого. — Вот именно! Он же признался, что является грязным убийцей! — не успел ответить Судья, из-за громкого выкрика из зала. — Да! Он прав! — тут же подхватила толпа людей, совершенно забыв о правилах поведения в суде, давая волю своей зависти и гневу. — Тишина! — закричал судья, ещё громче, стуча молотком, пытаясь успокоить взбунтовавшихся людей, что получалось очень плохо. Да, они знали, что скорее всего парня посадят, но нельзя было упускать возможность, отхватить один бал в свою сторону. — Они правы… — раздался хриплый голос, который заставил всех замолчать. — Простите? — растерянно спросил мужчина, поправляя свои очки, разыскивая человека, который это сказал. — Они правы… Мне не нужен адвокат… Я признаю свою вину, — поднял голову подсудимый, ухмыляясь, — Я. Его. Убил, — повторил Ли снова смотря прямо в глаза судье. Его ноги были расставлены, а локтями он опирался о колени. Белый костюм был выпачкан, словно на чистый мольберт кто-то вылил бордовой краски, желая что-то показать через свою абстракцию. Красное вино уже полностью впиталось в ткань, из-за чего та стала неприятно липнуть к телу, что Ли полностью игнорировал. На лице были такие же бордовые разводы с примесью уже засохшей крови, а белые, крашенные волосы слиплись из-за того же напитка. Парень сидел так, будто и не на суде вообще, расслабившись, занял удобную себе позу, исподлобья наблюдая за мужчиной. Наручники жалко болтались на его запястьях, иногда позвенивая, они, хоть и немного, но успокаивали всех присутствующих в зале. Сам же Ёнбок не чувствовал никакой скованности, он был словно птица в открытой клетке, всё ещё продолжал играть по правилам других, для собственной потехи, имея при этом возможность сбежать на волю. — То есть вы признаёте свою вину? — хмуро переспросил старший у парня, совершенно потерявшись в своих догадках. — Полностью, — мотнул головой Ёнбок, не прекращая ухмыляться, — Только вот… Могу я получить слово? — Для чего?! — зло спросила какая-то девушка позади него, вскочив на каблуках, — Ты просто убийца и уже признал свою вину! Так просто сядь за решётку! — кричала она бесстрашно, но тут же вздрогнула, когда беловолосый медленно повернулся к ней лицом, смиряя хищным взглядом. — Чтобы вы смогли увидеть полную картину и разъяснить все обстоятельства, — процедил сквозь зубы тот, из-за чего у бедной девушки стали дрожать накрашенные реснички, — Для вас же это важно, Со Чанбин? — кинул Ли взгляд на брюнета, который внимательно наблюдал за всем. — Да. Ваша честь, можете ли вы дать слово господину Ли, чтобы он мог рассказать то, что считает полезным для дела? — спросил детектив у судьи, на что тот немного растерялся. — Да. Да, конечно. Если вы так настаиваете. Мы готовы вас выслушать, господин Ли, — быстро залепетал мужчина, тут же переводя взгляд на Ёнбока, который немедленно кивнул в знак благодарности. — Спасибо. Только вот, это будет довольно долго, поэтому прошу меня простить, — ещё раз склонился он, — Итак… Увы, но родственники, присутствующие здесь, умолчали о наших отношениях с Хёнджином, поэтому суд решил назвать меня его «любовником», но это совершенно не так, — Ли сделал паузу, внимательно наблюдая за заинтересованной мимикой судьи и за волнением, которое внезапно подступило ко всем присутствующим в зале. — Вы, как представитель закона, знаете, что в нашей стране запрещены однополые браки, ведь так? — Да. Конечно. — ответил мужчина, потирая свои седые усы, пытаясь восстановить связь между словами парня, — Не хотите ли вы этим сказать… — начал уж было он, но его перебил всё тот же басистый голос. — Да, мы супруги, — хмыкнул Ёнбок, самоуверенно откидываясь на спинку стула, складывая руки на груди, — Ну, или предпочитали ими называться. По залу прошлась волна шёпота, а судья хмуро перевёл взгляд на детектива, который, казалось бы, даже не был удивлён. — Детектив Со, что вы можете сказать на этот счёт? — откашлялся мужчина, обращаясь к брюнету, который лениво повернул голову к судье. — Во время обыска подсудимого мы изъяли его телефон, в котором действительно были фотографии, очень похожие на ссвадебные, — равнодушно махнул рукой тот, — Была фотография, где господин Ли и господин Хван стояли у алтаря, но так как в нашей стране запрещенны однополые браки, мы не восприняли эти фото всерьёз, — развёл руками тот, в знак того, что сказать больше ничего не может. — Ладно… — недовольно рыкнул судья, обращаясь к Ёнбоку, — Продолжайте. Судья был весьма плохого мнение обо всём этом. После преступления прошло от силы двое суток, слишком мало для расследования, само же судебное заседание было собрано срочно, что было довольно странно. Посмотрев на парня впервые, вопросов возникло ещё больше. Весь облитый вином, Ли сохранял молчание до суда, к тому же пытался отказался от адвоката, а теперь, как выясняется, что был ещё и в «браке» с убитым.flashback
— Что на этот раз? — недовольно спросил мужчина, злясь на то, что его урвали с законного выходного. — Парень, двадцать лет, предполагаемый любовник убитого устроил поджёг в доме, вследствие чего погиб хозяин дома — Хван Хёнджин… — деловым тоном говорил парень, листая бумаги. — Тот самый? — удивлённо поднял на него глаза судья, поправляя очки. — Ага, — пробурчал парень, перечитывая текст. — А как же следствие? — прочистил горло он, складывая руки на замок, чтобы положить на них свою голову. — Он позвонил в полицию и сам признался, что убил кого-то, полиция сразу и выехала. А там паренёк сидит поодаль полыхающего особняка, весь в крови и вине. Не знаю, почему наши стали, так жопы рвать из-за этого дела, но… Мы должны работать, а не сплетничать, — выдохнул парень, кидая мимолётный взгляд на мужчину. — Да ты прав… — задумчиво ответил судья, возвращаясь к своему делу.flashback end
Поморщив нос, в надежде вновь поправить свои очки, судья небрежно махнул рукой, бросив довольно грубое: «Продолжайте». Ещё раз громко хмыкнув, Ли облизал губы, откидывая свою чёлку назад, а затем спокойно продолжил: — Я думаю, что эта история предполагает чашечки чая, но я постараюсь изложить вам её в кратчайшем виде, — усмехнулся он, но увидев, что мужчина стал уже выходить из себя, в миг стал серьёзным и, выпрямив спину, начал свой рассказ, — Итак… Это было два года назад…flashback
В воздухе витал сладкий аромат цветов, которые так бережно держал Ёнбок, пересчитывая каждый лепесток. Светлые стены его комнаты, приносили умиротворение, даже несмотря на столь важное мероприятие в его жизни. Он стоял напротив зеркала, на которое падал яркий свет, играя с солнечными зайчиками. В отражении Ли не мог узнать себя. Хёнджин, как всегда заморочился. Белый костюм с золотой вышивкой на некоторых местах идеально сидел на парне, подчёркивая миниатюрность его фигуры, белые волосы были зачёсаны назад, придавая образу Ёнбока чуть дерзости, а в руках он держал небольшой букетик из нежно розовых пионов, чьи бутоны ещё не успели раскрыться. С радостью в глазах наблюдая за своей светлой фигурой в отражении, беловолосый резко дёрнулся, когда его плеч коснулись, а чей-то тёмный силуэт появился рядом с ним. — Тише… Тише… Это я, — прошептал родной голос, мягко улыбаясь, на что Ли расслабленно выдохнул. — Хёнджин! Нельзя же так пугать! — возмутился Ёнбок, — И вообще! Что ты здесь делаешь?! Ты не должен видеть меня до свадьбы! Это плохая примета! — прошипел Ли, обиженно дуя губы. Хван, абсолютно проигнорировав вопрос, резко поддался вперёд, укладывая одну руку на затылок младшему, чтобы в следующую секунду их губы встретились. Несколько розовых лепестков упало на их ботинки, когда Ёнбок резко опустил букет вниз, совершенно растерявшись от действий старшего. Но, позволив себе расслабиться, он немедленно обвил шею Хёнджина руками, притягивая ближе к себе. Их губы вновь и вновь стали встречаться в нежном, трепетном поцелуе. Даже несмотря на то, что Ли сейчас целовал своего почти мужа, его щёки покрылись румянцем, а сердцебиение участилось, кажется раза… в четыре? Большие ладони Хвана, обхватывающие талию младшего, медленно скользнули на ягодицы, поглаживая их через брюки. Недовольно промычав что-то через поцелуй, Ли резко поддался вперёд, создавая трение между их телами, на что сразу же пошла ответная реакция в виде тяжёлого дыхания, а сам темноволосый прикрыл глаза, немного напрягаясь. — Ёнбок, перестань, — выдохнул Хвана, отстраняясь от своего жениха, — Я… Не хочу испортить твой костюм, — хмыкнул он, целуя Ли в шею. — Ты специально? — простонал младший, хмуря брови. — Нет, детка… — тут же посмеялся над ним Хёнджин, поглаживая щёку парня тыльной стороной ладони, — Подожди до вечера. У нас ещё целая ночь впереди. — А ты уверен, что дотерпишь до ночи? — прошептал Ли в самые губы Хвана, перемещая свободную руку ему на пах, массируя через ткань штанов. — Ёнбок, не смей меня дразнить, — прикрыв глаза, прошипел темноволосый — Я и не думал, — надул губы младший, начиная расстёгивать ширинку Хёнджина, — Ты же и сам не против, верно? — вылупил глазки Ли, пытаясь уловить взгляд старшего. На что второй тихо хохотнул, а затем молча положил руку на макушку Ёнбока, чуть нажимая. Намёк был понят, поэтому младший быстро опустился на колени, приспуская руками штаны и боксёры Хвана. Хмыкнув про себя, Ли взял в руку возбуждённый член, пару раз проводя рукой по его стволу, перед тем, как аккуратно взять красную головку в рот, лаская языком. Сверху послышалось довольное мычание, а рука Хёнджина медленно скользнула на затылок младшего, вплетая пальцы в светлые пряди. Бросив взгляд на своего жениха, чтобы убедиться, что тот уже прикрыл глаза от удовольствия, тяжело выдыхая, Ёнбок толкнулся вперёд, пытаясь вобрать большую длину, но, увы, лишняя предосторожность не позволяла взять больше половины, что огорчало младшего. Но не отвлекаясь на такие мелочи, младший стал двигать головой туда-сюда, а затем, пошло причмокнув, принялся вылизывать основание члена, параллельно лаская рукой его головку. Ёнбок знал как сделать ему приятно. Кабинки туалетов, машина, подворотня, ванна, столько мест было опорочено излишней (и не всегда) возбудимостью Хвана. Ещё раз прильнув ртом к головке возбуждённого органа, Ли толкнулся языком в уретру, надрачивая остальную часть, когда вдруг хватка Хёнджина на затылке стала жёстче. Ёнбок удивлённо пискнул, когда его голову, чуть ли не впечатали в Хвана, а парень сверху хмыкнул. — Прости, детка, — выдохнул темноволосый, ухмыляясь, — Но, я слишком нетерпелив. Разгорячённому Хёнджину уже порядком надоели эти игры, поэтому он решил, в буквальном смысле, взять всё свои руки. Хван стал быстро и грубо входить в его рот почти во всю длину, получая то, чего он хочет. А Ёнбок у не оставалось больше ничего, кроме как расслабиться, схватившись за бёдра старшего. И вот, Хёнджин резко остановился, тихо постанывая, а горячая сперма наполнила рот Ли, от чего глаза второго стали слезиться. Подождав, когда Хван аккуратно вытащит свой член, Ёнбок проглотил всё содержимое, облизывая красные губы. — Послушный мальчик, — нежно пролепетал Хёнджин, поглаживая большим пальцем его щёку. — Нам нужно идти, — тут же посмотрел на часы темноволосый, параллельно застёгивая штаны. — Угу, — активно закивал головой Ли, поднимаясь на ноги, захватив букет, который лежал всё это время рядом. — А то нас не найдут, — дополнил парень, шагая к двери. — Вот-вот, — прошептал Хёнджин, укладывая свою руку на талию светловолосого, который подошёл к двери, настежь открывая её. И только через несколько секунд, старший понял, что не так… «Не закрыл на замок» — подумал темноволосый. Это действительно странно для поведения Ёнбока, который был категорично против раскрытия их сексуальных отношений, а тут он выкинул такое… — Смелый малыш… — тут же состроил мордашку Хван. — Идём уже, — шуточное закатил глаза Ёнбок, шлёпая жениха по руке.flashback end
— Мы сыграли свадьбу, поцеловались, дали клятву, — перечислял, Ли, исподлобья наблюдая за судьёй, — А никто из присутствующих вам не сказал об этом ни слова… Как так? — шуточно надул губки, подсудимый, склоняя голову на бок. В зале повисла гнетущая тишина. Несколько пар глаз забегали по пространству, а шёпот шершаво проходился по ушам, вводя в заблуждение всех присутствующих представителей закона. Молодой детектив тупо уставился в одно место, переваривая полученную информацию, нервно потирая костяшки пальцев. Место, где принимались важные решения, от которых зависели жизни людей, покрылось огромным слоем лжи. Она будто охватывала это место, стекала по стенам, витала в воздухе, скапливаясь липким комком в горле, перекрывая дыхание. Духота, образовавшаяся из-за большого количества людей, тоже давала о себе знать. Сухость во рту, потливость, тошнота, а всё из-за самовнушения, которое нарисовало в головах настоящих преступников самые отвратительные картинки их будущего. В зале суда пахло тем самым дорогим вином — «Chateau Lafite», которое было подарено на свадьбу молодой пары, вызывая у всех присутствующих головокружение. Молчание. Эти крысы до сих пор не придумали, что сказать в своё оправдание. Они чувствуют, что их, как собак загнали в угол, поэтому трусливо поджали хвост отступая назад. — Он лжёт! — крикнул чей-то звонкий голос, а изящная женская фигура встала с места, вылупив свои карие глазки, пытаясь выглядеть сурово, — Никакой свадьбы не было! А ты, всего лишь дешёвая шлюшка с трассы, которая пытается себя оправдать, да ещё и претендуя на что-то! — едко выплёвывала она, крепче сжимая ручку своей сумки. Медленно повернувшись всем телом, Ли уцепился колючим взглядом за девушку, изучая её персону. Тонкая талия, упругие бёдра, губы, накрашенные отвратительно пошлой розовой помадой, знакомый цвет волос. Громко хмыкнув, беловолосый медленно поднял глаза к лицу девушки, прищуриваясь Всё было настолько проще, чем он думал. — А я тебя помню… — пробасил парень, усаживаясь к девушке лицом, потирая указательным пальцем липкий от вина висок. У девушки стали дрожать губы, а глаза тут же стали в два раза больше от страха. — Я вас вижу впервые! Не врите! — закричала она, попятившись назад из-за чего чуть не упала, забыв про наличие сидения сзади. — Лжёшь здесь только ты… — загробным тоном проговорил Ёнбок, впечатываясь взглядом в бедную девушку, — Ты та сама проститутка, которая спала с Хёнджином, — хмыкнул Ли, не переставая смирять девушку хищным взглядом. — Это не так! — тут же заорала она, смотря по сторонам, ловя на себе негодующие взгляды присутствующих. — Прекратите немедленно! — прервал их перепалку грубый голос, какого-то мужчины, который немедленно подбежал к девушке, хватая за локоть, — Ваша честь, разве вы не видите?! Этот негодяй оказывает явное давление на мою дочь! Да ещё и оскорбляет её! — вскрикнул мужчина, задирая голову. — Я не вижу здесь давления, — покачал головой судья, продолжая наблюдать за их конфликтом, — Мне кажется ваша дочь просто слишком бурно реагирует… Да и оскорбления начались со стороны вашей дочери… Но всё же… Господа, это зал суда, обойдёмся без оскорблений! — нахмурился мужчина, повышая голос. — А вот и сложилось два плюс два… — ехидно проговорил Ли, а затем залился негромким смехом, который показался многим… зловещим? — Прошу прощения, — тут же встал детектив, обращаясь к Ёнбоку, — Не могли бы вы рассказать? Что… сложилось? И откуда вы знаете эту девушку? — спросил Со, на что Ли лишь качнул головой в сторону отца и дочери. — Если они позволят… — Прошу прощения, но в суде есть определённые правила, — начал Чанбин, — И вы, в данный момент их нарушаете, если ваша дочь продолжит вставать и выкрикивать с места, то ей, как и вам, придётся покинуть судебное заседание, — быстро проговорил парень, прежде чем перевести свой взгляд на младшего вновь. — Я могу продолжить? — кинул Ёнбок взгляд на судью, который снова небрежно махнул рукой в знак согласия, — Спасибо… — качнул головой Ли, устремляя свой взгляд в пол.flashback
Вечер. Машины еле передвигаются в пробках и сигналят в знак недовольства, а уставшие водители вяло закуривают прямо в салоне, понимая, что это надолго. У каждого свои планы на продолжение вечера, у кого-то семья, дети, питомцы, хобби, а у кого-то свои развлечения… Солнце уже давно зашло, погружая город в неоновый свет рекламных вывесок, а маленькие снежинки стали медленно витать в воздухе, оседая на сером асфальте. Ёнбок вяло шёл к большому зданию, окна которого уже давно погасли, разгребая рыхлый снег под ногами. Все работники уже разошлись по домам, а его всё нет… Проблемы на работе, завалы, угрозы разорения компании, в общем, работа, работа и ещё раз работа, у этого человека работа была на первом месте, а всё остальное считалось развлечением. Ли уже давно усвоил это, но Хван стал слишком часто задерживаться на работе до поздней ночи, из-за чего младший почти не видел своего мужа. Всё бы ничего, только вот отчёты и новости по телевизору говорили совсем обратное, а именно, что дела в компании идут лучше прежнего. Остаётся один вопрос: «Куда пропадает Хёнджин?» Сейчас Ли стоит у входа в здание именно для того, чтобы узнать это. Робко толкнув дверь, ухватившись за железную ручку, парень медленно вошёл в компанию. С его последнего визита сюда не поменялось абсолютно ничего, всё такой же блестящий пол, огромная люстра, несколько коридоров, ведущие в глубь здания, да даже охрана осталась та же. Хотя, это было весьма неудивительно, Хван брал на работу людей надёжных и проверенных. Ему совершенно не нравилось проводить собеседования в поисках новых сотрудников, поэтому набирал работников с особой кропотливостью, на долгий срок. Только вот, секретарш менял почти каждые две недели. Это стало уже заезженным сценарием, молоденькие девушки строят глазки, умному, красивому и богатому боссу. Медленно ступая по кафелю в сторону лифта, Ли бросил свой взгляд на охранника, который молча кивнул, в знак того, что ему можно проходить без проблем. Вновь сфокусировавшись на своей цели, парень заскочил в лифт, нажимая кнопку самого верхнего этажа. Нервы уже потихоньку сдавали, предчувствие чего-то плохого отдавалось лёгким покалыванием в пальцах, а глаза сами забегали по пространству, ища предмет за который можно уцепиться и изучить, чтобы хоть как-то отвлечься. И вот, в тишине раздался короткий звоночек, означающий о прибытии лифта на нужный этаж. Двери железной коробки медленно разъехались в разные стороны, открывая вид на небольшой светлый коридор. Тишина… Она била по ушам, громче чем гром в дождливый день. Неуверенно Ёнбок зашагал в сторону двери кабинета Хёнджина и чем ближе он подходил, тем больше хотелось стать глухим… Стоны. Тихие, женские стоны… Слёзы уже стали скапливаться в уголках глаз, а ком больно встал в горле, перекрывая дыхание… Младший прикрыл глаза и, взявшись за дверную ручку, чуть толкнул дверь. Всё было слышно… И понятно… Но он хотел это видеть… Можно ли назвать это мазохизмом? Не знаю… Но парень хотел узнать кто, зачем и как? Звон в ушах. Один взмах ресницами и вот, перед ним самая ужасная картина на свете. Хван, целует шею какой-то, уже полуобнажённой девушки, а руками шарит по её бёдрам. Ёнбок застыл, пытаясь сдержать слёзы, проглатывая собственную обиду, и одними губами шепчет: «Нет». Острый взгляд Хёнджина вдруг резко перемещается в сторону Ли, из-за чего у второго перехватывает дыхание. Он всё видит, но даже не собирается останавливаться… Даже наоборот, Хван, не нарушая зрительного контакта, резко впивается зубами в плечо девушки, от чего так громко стонет, а затем тихо хихикает, приглаживая своими пальчиками отросшие пряди парня. Ли пытается ухватить воздух ртом, уже не обращая внимание на солёные дорожки на его щеках. Пустота. И больше ничего… Ещё пару секунд побегав по парочке глазами, Ёнбок резко развернулся, на ватных ногах перемещаясь к лифту. Перед глазами всё плыло, из-за чего младший еле нажал кнопку лифта, двери которого тут же открылись выпуская молодого человека внутрь. Наугад нащупав кнопку с цифрой один, он осел на дно лифта. Тошнота подступила к горлу, а слёзы не переставали его душить, хотелось закричать, но изо рта вырывался лишь рваный писк. Это конец. Дальше ничего нет. Горло рвало, как будто туда насыпали булавок, а ком не давал дышать, из-за чего Ли почти каждую секунду начинал задыхаться. Смыслом своей жизни Ёнбок считал своего любимого человека, а что теперь? Пустота. И отчаяние. Истерика не прекращалась. Парень стал колотить железное дно лифта, от чего нежная кожа рук стала рваться, а кровь тут же оставалась на железе, вырисовывая алые цветы. 10 Ёнбок вцепился в свои волосы, не переставая их мучать, рыдая в свои колени, чтобы приглушить звук. 7 Руки дрожали, а в районе сердца стало колоть. Хотелось лечь прямо там и разрыдаться, как не в себе, но, увы… 5 Слёзы всё ещё на автомате продолжали скатываться по уже мокрой дорожке, капая на чёрные джинсы, а сам Ли судорожно моргал дрожащими губами нашёптывая что-то самому себе. 3 Ёнбок медленно поднимается на ноги, придерживаясь за стену, чтобы не упасть. 1 Двери медленно открываются, выпуская на первый этаж всё тот же светлый силуэт парня, который уверенно проходит к выходу и, на всю распахивая дверь, выходит из здания. Всё пропало… А после этого «всего» уже ничего нет…flashback end
— То есть ваш… эм… муж вам изменял? — хмуро спросил судья у парня, который стеклянным взглядом уставился в одну точку. — Как вы и могли понять из моего рассказа да… — устало поднял голову Ёнбок, ухмыляясь уголками губ. — И… За это вы его убили? — пытался докопаться до истины мужчина, но его вопрос был грубо проигнорирован. — Вы дадите мне продолжить? — ровным голосом говорил Ли, вновь склоняя голову набок. — А вам есть, что рассказать? — заинтересованно навострил уши Чанбин. — Есть… — прошептал парень, сглатывая накопившуюся слюну, — Ну так? Я могу продолжить? — Да, конечно, — выдохнул судья, подперев голову рукой, уже морально приготовившись к долгому рассказу.flashback
Утро. В доме стоит приятный аромат свежесваренного кофе. Ёнбок сидит за большим столом и пьёт бодрящий напиток из красивого фарфора, читая какую-то книгу. Панорамная дверь была приоткрыта, впуская освежающий ветерок внутрь, который тут же забирался под тоненькую рубашку, приятно обдувая кожу. Скрип. Дверь на втором этаже медленно открылась, пропуская парня вглубь дома. В голове стоял гул, из-за количества выпитого алкоголя, а спина неприятно горела из-за бесчисленных царапин от чужого маникюра. Медленно спускаясь по лестнице, Хван одновременно застёгивал рубашку, цепляясь взглядом за светлую макушку. Не спеша он подошёл к столу, наливая воду в стакан, чтобы подавить сушняк. А Ёнбока тошнило, тошнило от одного вида этого человека, который так открыто спал со всеми подряд, а потом, как ни в чём не бывало ложился с ним в одну кровать. Ли слышал всё и всегда, он сидел в своей комнате закрывая руками рот, чтобы не закричать от очередного предательства своего мужа, задыхаясь в слезах. А в голове эхом отдавалось: «Опять». Он разбился уже давно, тихо и незаметно, ещё в ту ночь, когда увидел, увы, но не первую измену своего любимого. В тот вечер, казалось, будто небеса рухнули на его плечи, а его солнце поглотили навсегда… Бросив на старшего испепеляющий взгляд, Ли вновь вернулся к своей книге, скрипя зубами, что не утаилось от взгляда Хвана. — Ревнуешь, малыш? — ехидно спросил Хёнджин перед тем, как поднести стакан к своим губам. В комнате повисла тишина, сквозь которую можно было услышать глотки старшего. — Когда приводишь девушек в дом, не занимайся с ними сексом в нашей кровати, — холодно бросил Ёнбок, не отрываясь от книги. — Ч-что? — подавился водой Хван, не ожидая такого ответа младшего. — Я сказал, что если ты приводишь в дом шлюх, то не смей трахаться с ними в нашей кровати… — грубо повторил Ли, одним движением захлопывая книгу, чтобы перевести равнодушный взгляд на темноволосого. — А то что? — насмешливо спросил Хёнджин, упираясь двумя руками о стол. — Я сбегу, — сказал как отрезал Феликс, вставая со своего места, чтобы уйти в комнату. А Хвана будто пристрелило, он застыл на месте, бегая глазами по полу, пытаясь успокоить своё дыхание. А затем… Бах! Дорогой фарфор упал со стола, разбиваясь вдребезги. — Ты никогда не убежишь… — сглотнув, спокойно выдохнул Хёнджин, — Тебе некуда больше идти… — продолжил парень, медленно поворачиваясь к фигуре на лестнице лицом, — Поэтому ты останешься здесь… — Нет, — хмыкнул Ёнбок, — Я — не твоя собственность, поэтому если Я захочу, то Я уйду… — сказал парень, не оборачиваясь, — Хоть куда… Но не оставаться в этом доме… — покачал головой Ли, закрываясь в комнате. «Успокойся Хёнджин… Тихо…» — говорил сам себе старший, стараясь дышать глубже и чаще. Вроде бы успокоился… Но нет, графин с водой стремительно летит в стену, рабиваясь вдребезги, оставляя после себя мокрые брызги на полу и стенах. — БЛЯТЬ! — орёт Хвана на весь дом, задыхаясь в ярости. «Ты его теряешь, идиот!» — говорит он сам себе, хватаясь за волосы. Сколько раз его посещала эта мысль? Да ни разу, ни разу до этого момента… Когда под ним стонала очередная партнёрша, когда он напивался в хлам, когда он не ночевал дома, отсылая Ёнбоку фотографии обнажённых девушек, его не посещала эта мысль… А теперь, когда Ли прямым текстом сказал, что может уйти, старшему действительно стало не по себе… Он злится… А почему? Наверное потому что, впервые в жизни контроль, который он имел над человеком разрушается… — «Нужно пойти, выпустить пар, так у тебя ничего не выйдет…» — заключает Хёнджин, быстро одеваясь и покидая дом…Ночью этого же дня…
Луна необычно ярко освещает, ночные улицы, а на небесах уже были отчётливо видны все созвездия. Ёнбок сидит один, на огромной кровати, уткнувшись носом в колени. «Его всё нет…» — выдохнул Ли. И вправду, Хван ушёл ещё утром, но так и не появился дома… Он мог быть где угодно… На работе, в клубе, в отеле, в чужой квартире… Этого человека невозможно было разгадать, то перед Ёнбоком стоял взрослый, воспитанный, прилежный молодой человек, то перед ним стоит подросток, который ещё хочет гулять, пить, курить и трахаться со всеми подряд. Только вот… Его поведение стало слишком часто и резко меняться, да и такое стало происходить с какого-то определенного момента, просто вот так «Бум» и старшего будто подменили. Было ли это связано с самим Ли, или же кто-то спровоцировал его со стороны?.. Бах! Входная дверь на первом этаже громко хлопнула, оповещая Ёнбок, что его муж вернулся домой. Испуганно задрожав, Ли быстро залез под одеяло. Да, он старался выглядеть смелым и независимым парнем в глазах Хвана, но… Это не так… Ему так больно каждый раз слышать от своего любимого гадости, видеть фотографии и истории, как ему хорошо живётся без Ёнбока… В коридоре слышатся медленные шаги, а через пару десятков секунд дверь в комнату чуть приоткрывается. Ли зажмуривается, молясь, чтобы Хван просто лёг спать. А второй тем временем медленно идёт к кровати, стараясь не упасть на пол пути. И как он вообще в таком состоянии добрался до дома? Хёнджин обходит кровать наклоняясь к лицу Ли, заставляя того поморщиться от запаха алкоголя, который он на дух не переносит, и укладывает свою большую ладонь на его щёку, от чего младший не сильно дёргается. Хван тихо хмыкает, а затем приближается к лицу Ёнбока, чтобы легонько чмокнуть его в щёку, а затем ещё раз, и ещё. И вот темноволосый явно увлёкся, он обхватил руками лицо младшего, долго и тягуче целуя его, не желая останавливаться. Затем, не отрываясь от Ли, Хёнджин заваливается на кровать, нависая над младшим, не спеша шаря руками по телу младшего, пока его резко не останавливают. — П…прекрати… — чуть ли не плача, негромко говорит Ёнбок, чтобы не разрушать тишину комнаты, — Я тебе уже всё сказал… — продолжил Ли, отворачивая голову в сторону. А Хёнджин на этих словах весь помрачнел. Его так вывели из себя эти несколько слов. А именно то, что кто-то посмел перечить ему. — И что, что ты сказал…? — загробный голосом говорит Хван, резким движением поворачивая голову Ли обратно к себе, — Ты — мой… — вторая рука старшего резко переместилась на ягодицу парня, больно сжимая, — И я, имею право делать всё, что захочу… — сквозь зубы процедил он, в следующую секунду резко наклоняясь к младшему, грубо целуя, покусывая нежные губы, в желании их растерзать. Он сорвался с цепи, как бешеный пёс. Его вывело из себя всё это, а именно, Ёнбок. Многие годы Хван пытался слепить себя из грязи и палок, пытаясь получить влияние хотя бы в самом нижнем слое обществе. Переживая унижения и насмешки со стороны конкурентов. «Ещё нос не дорос во взрослые дела лезть!» — сказали ему как-то, но, тому мужчине после этого пришлось пережить целый шквал ударов от Хвана. Никто. Никто и никогда не смеет ему указывать, а тем более пытаться установить собственный контроль. Хёнджин чуть отстранился, разрывая рубашку Ёнбока, откидывая кусок ткани в сторону. Светлая кожа младшего красиво сияла в лунном свете, очерчивая два розовых соска и подтянутый живот. Крепкий алкоголь ударил в голову Хвана, освобождая дикого собственника, который хочет показать, кому принадлежит этот парень. Прерывисто прильнув к шее, он принялся оставлять на ней красные пятнышки, а затем, резко впился зубами до крови, оставляя алый след. Болезненно простонав от боли, Ли продолжил попытки вырваться, но… безуспешно… Хван был крупнее и сильнее младшего, имея над ним полный (и нежелательный) контроль. Его мысли канули в бездну. Боль, злость и разочарование смешались в один ком, оседая в лёгких. Горячие слёзы медленно стекали на подушку, оставляя на ней мокрые пятнышки, а дыхание стало походить на отчаянные хрипы. А Хёнджин и не думал останавливаться. Беспомощность Ёнбока только заводила его, а попытки сопротивления выводили из себя. Будь перед ним кто-то другой, он бы уже давно дал сильную затрещину, но перед ним был человек, которого он когда-то любил… или… продолжает любить? Порывисто сняв с себя пиджак и рубашку, они полетели вслед за одеждой Ли. Вернувшись к нему, Хван грубо повернул голову младшего к себе, заставляя смотреть в глаза. — Ой… А чего это мы плачем? — издевательски протянул Хёнджин, заметив слёзы. — О-отпусти… — только и смог выдавить из себя Ёнбок, слабо дёргается под старшим. — С чего бы это? — усмехнулся тот, — Я выполняю свой брачный долг, детка… — Это изнасилование… — процедил сквозь зубы Ли, а затем удивлённо всхлипнул, когда рука Хёнджина пробралась ему в штаны, сжимая ягодицу. — Изнасилование? — притворно вылупил глаза Хван, — Ах, ну да, тебе же было приятнее, когда другие трахали тебя, а ты стонал, как шлюха?! — почти кричал тот, до боли сжимая плоть младшего. — Я… Не понимаю о чём ты… — растерянно выдавил Ёнбок, смотря на Хвана из-под опущенных ресниц. — Хватит притворяться! — выходя из себя прорычал Хёнджин. Он быстро сорвал с Ли его штаны, вместе с боксерами, а затем сделал тоже самое. Хватаясь за любую попытку избежать близости с Хваном, Ёнбок резко сместил ноги вместе, но большая ладонь старшего, так же резко раздвинул их обратно. Пару раз проведя по возбуждённому члену, Хёнджин, подтянул младшего к себе, одним резким движением вошёл в него. Ёнбок громко застонал от боли и безысходности. Никакой любви. Никакой нежности. Никакого понимания. Всё это было для Хвана забавой. Да, алкоголь явно влиял на его мозг, но всё, что он хотел сказать, он сказал, а всё, что хотелось сделать он делал прямо сейчас. Старший не чувствовал никакой жалости по отношению к Ёнбоку, его волновало лишь то, что нужно показать парню, кто он такой. Хёнджин грубо втрахивал Ли в кровать, игнорируя все просьбы и мольбы остановиться. Дикая боль охватила организм младшего, а в голове была пустота. Осознание, что тебя используют — это мерзко, но осознание, что тебя использует любимый человек — ещё ужаснее. Ёнбок доверял ему, доверял больше, чем своей матери, которая могла продать сына за бутылку водки, доверял больше, чем своему отцу, который сдох от передозировки наркотиков, где-то в подворотне, верил ему, больше чем себе, но в итоге, был предан им же. Вместо сладостных стонов по комнате разносились всхлипы. Уже полностью смирившись со своим положением, Ёнбок перестал во многом сопротивляться. Куда он ещё мог деться? Человек перед ним имел полный контроль над Ли, начиная пастелью, заканчивая его местонахождением. Хван был чертовым психом, который не терпел конкуренции, как в работе так и в отношениях, поэтому всегда знал, где, когда и с кем, находится Ли. Сколько времени прошло Ёнбок уже не понимал, память отшибло. Всё ниже пояса болело, но горячие руки Хёнджина не переставали шарить по его телу, лицо опухло от слёз, а сам он охрип, больше не в силах сказать полноценного слова. Но вот, Хван простонал что-то нечленораздельное, кончая на живот Ёнбока, тут же заваливаясь рядом на кровать. А в голове Ли последовала мысль: «Закончилось». Медленно повернувшись набок, спиной к Хёнджину, парень прижал колени к груди, стараясь держать себя в руках. Но не вышло… Через минуту после осознания случившегося, Ёнбок заплакал, прикрывая рот рукой, чтобы не издавать звуков. Даже не заплакал, а разрыдался, жадно хватая ртом воздух, чтобы в следующую секунду снова задохнуться от приступа слёз…flashback end
— Он меня изнасиловал под предлогом «Брачного долга» и под действием алкоголя… — мрачно заключил Ли, не поднимая глаз, — И нет, я его этим не оправдываю… Мне было противно больно, но я не мог ничего сделать… Это было отвратительно… — покачал головой парень, стараясь стряхнуть маленькие капельки слёз. — Я так понимаю, что это не причина убийства, ведь так? — поднял одну бровь судья, чуть склоняясь вперёд. — А вы меня уже понимаете с полуслова… Всего-то за несколько часов… — усмехнулся Ёнбок, — Это так, причиной послужило совсем другое…flashback
Первые солнечные лучи уже проглядывали сквозь щель между шторами. Комнату охватывала тишина. Ёнбок лежал неподвижно, тупо уставившись в одну точку стеклянным взглядом, не воспринимая реальность за действительность. Тело болело после того, что сделал Хёнджин, а в моральном плане он был убит. Что делать дальше было непонятно… Сбежать? Найдут, и его положение значительно ухудшится. Попросить помощи? Не получиться, Хван заставил прервать все связи Ли, полностью изолировав его от общества. Полиция? Подкупные шавки, которым только покажи денюжку, как они сразу начнут вилять хвостом, высунув язык. Но жить так дальше было нельзя. Нет, он просто не позволит самому себе жить, как чья-то игрушка. Парень стал судорожно фильтровать у себя в голове все возможные варианты выхода из этой ситуации. Шевеление сзади заставило младшего, вздрогнуть, а затем замереть, чтобы не выдать своей бессонницы. Перевернувшись на спину, Хван громко зевнул, а затем встал с постели, уходя к окну. Это уже стало его привычкой. Ёнбок на дух не переносил запах табачного дыма, поэтому старший перестал курить в постели, каждый раз удаляясь к окну. Даже не смотря на цену этих сигарет и огромную любовь Хёнджина к курению, едкий дым вызывал у Ли самые неприятные воспоминания о его детстве. Старший, широко распахнув окно, впуская в комнату утренний холодок, уселся на подоконник, закуривая. Он сидел долгие пять минут, делая глубокие затяжки, задумчиво уставившись на горизонт. Сигарета медленно тлела, пеплом осыпаясь на подоконник. Разомкнув глаза, Ёнбок устало наблюдал за старшим, рассматривая его прекрасный профиль. Смотрел на пухлые приоткрытые губы, из которых стремительно вылетал ядовитый дым, на тонкие музыкальные пальцы, зажимающие сигарету, на пустые карие глаза, блуждающие про пространству. Он был идеален с головы до пят, но Ёнбок знал каким жестоким и настоящим может быть старший. «Фальшивка» — подумал он, зарываясь носом в подушку. Шуршание по пластмассу дало понять Ли, что Хван слез с подоконника, а громкий хлопок дверцы шкафа, что он одевается на работу. Хёнджин был боссом, а это значило, что он должен прийти на работу в любом состоянии, в любое время. Перегар всё ещё не выветрился, но крепкий кофе, который он пил по утрам и мятная жевательная резинка, перекрывали запах перегара. Старший собирался недолго, через минут пятнадцать он уже ушёл в свой кабинет, позволяя Ли спокойно выдохнуть, но не успел он и пошевелиться, как шаги снова стали приближаться к его комнате. Ёнбок, оставаясь всё в том же положении, ждал действий парня, но вместо этого, на кровать приземлилось что-то увесистое, а Хван невозмутимо заговорил — Сегодня я жду тебя на ужин, возражения не принимаются, наденешь это, — отчеканил парень, а затем ушёл, оставляя Ёнбока в напряжённом молчании. Как только входная дверь хлопнула, Ли медленно сел на кровати, сверля взглядом довольно большую коробку. Неуверенно протянув руку, парень взял её, в желании открыть. Аккуратно поддев картонную крышку пальцем, коробка открылась, в ней, как ни странно лежал белый костюм. Простой белый костюм. Притронувшись к ткани, Ёнбок тихо хмыкнул, понимая сколько стоила эта ткань. Хван был циничен, считал, что за деньги он сможет получить всё и при любых обстоятельствах. Всё указывало на то, как был слеп младший, он оказался слишком глуп и повёлся на сладкие серенады о любви, позволив распоряжаться его жизнью. Тяжело выдохнув парень, распластался на кровати, прикрыв глаза. Тело всё ещё продолжало болеть, так что его передвижение оказалось под вопросом. Зачем Хван устраивает этот ужин? Помнил ли он о случившемся этой ночью? Было столько вопросов, на которые, он, скорее всего не получит ответы…Позднее
На удивление, Хёнджин пришёл вовремя. Стол уже был накрыт к ужину, прислугой, которая появляется в его доме крайне редко, но которой полагалась одна и та же зарплата каждый месяц. Пройдя в большую комнату, он застыл на месте, увидев, что места за столом пустуют. Раздражённо выдохнув, он взглянул на наручные часы, сверяя время. Как раз время ужина, а Ёнбока ещё нет. Медленно пройдя к своему месту, он уселся на стул, укладывая голову на переплетённые пальцы. Ему было плевать почему младший не появился, но контроль, который мог в любую секунду рухнуть, был ограниченным, поэтому шансов на то, что Хван не разгромит половину дома, с каждой секундой становилось всё меньше. Но вот, дверь на втором этаже скрипнула, а медленные шаги, в полной тишине, глухо разносились на помещению. Заметив периферийным зрением белый силуэт, Хёнджин медленно повернул голову в его сторону, устало нахмурившись. Ёнбок шёл медленно и аккуратно, не поднимая взора к хозяину дома. — Ты опоздал, — прошипел Хёнджин, выпрямляя спину, а в это время Ли так же медленно отодвинул стул, вцепившись рукой в его спинку. — Ты не определил точное время и у меня до сих пор болит тело, поэтому я не мог «пошевелиться», — холодно заметил младший, продолжая стоять на одном месте. — Мне плевать, садись и ешь, — небрежно махнул рукой Хван, приступая к еде. Первые десять минут они сидели молча, лишь звон столовых приборов разносился по комнате, но стоило Ёнбоку потянуться за бокалом вина, как его внимание привлекла бутылка, стоящая почти по центру. Ли громко хмыкнул. — Вино, которое нам подарили в день свадьбы, как мило, — издевательски протянул он, вертя в руке бокал. — Да, а тебе что-то не нравится? — невозмутимо поднял глаза Хёнджин. — Да нет… Просто это довольно иронично, что нам это подарили на начало нашей семейной жизни и на этом же всё и закончится, — не отнимая взгляда от жидкости в стекле, говорил Ли. Хван невольно застыл на месте, удивлённо уставившись на руки перед собой. — В смысле? — еле выдавил из себя он, не решаясь поднять глаза на младшего. — В прямом, — отрезал парень, громко ставя бокал на стол, — Я не вижу смысла в наших «отношениях», начало этому ты положил в офисе, а конец — сегодня ночью… — холодно говорил он, смотря прямо в глаза напротив, — Всё должно быть кончено, Хван, я ставлю точку в наших отношениях прямо здесь. В зале повисла тишина, Хёнджин смотрел только на лицо Ли, как бы переваривая смысл слов, пока младший, нахмурившись, не прерывал зрительного контакта. А затем, смешок. И ещё один и ещё. И вот, Хван залился в жутковатом смехе, прикрыв глаза. Его смех сейчас больше походил на смех сумасшедшего. Полностью оторопев, Ёнбок продолжал сверлить парня взглядом, но сталь потихоньку стала отступать, давая страху подкатить горлу. — Ты никуда не пойдёшь, — чуть успокоившись, сказал Хёнджин, стирая невидимую слезу, продолжая хищно ухмыляться, — Я тебе сказал, что ты — мой, и Я не дам тебе думать иначе… — поставил младшего перед фактом Хван, встав со стула и, захватив с собой бутылку вина и свой бокал, двинулся в сторону Ёнбока. Внутри у него всё сжалось, когда старший придвинулся поближе к нему, — Твоё… непослушание и неожиданная вольность весьма выбили меня из колеи, видимо я стал слишком мягок к тебе… — невозмутимо рассуждал он, наливая полный бокал напитка. — Ага, конечно… А может быть наоборот? — прошипел Ли, отворачивая голову в сторону. Отчаяние быстро сменилось гневом, младший уже полностью осознавал в какое положение попал, но ещё не понимал, как из него выбраться. Чувства — вот в чём была проблема их «отношений». Хёнджин уже ничего не чувствовал к мальчишке, кроме привязанности. Для него Ёнбок стал рутиной, привычкой, от которой было так сложно отказаться. Он нуждался в нём, а Ли надоела его позиция. Измены, ночные походы, холод в его отношении, но он никому и никогда не позволит пользоваться собой в постели, как марионеткой. Его просто тошнило от такой позиции, и Хван об этом прекрасно знал. — Заткнись, — сквозь зубы процедил Хёнджин, резко изменившись в лице, сверля парня убийственным взглядом. На лбу Ёнбока невольно проступили капельки пота, а во рту скопилась вязкая слюна. Старший так же смотрел на него сегодня ночью, когда Ли сказал ему остановиться. Невольно впившись пальцами в края стула, младший молча ждал, когда Хван продолжит, стараясь придать своему взгляду уверенности, — Перестань делать вид, будто знаешь себе цену. — Я знаю себе цену — тут же выпалил Ёнбок, гордо вскинув подбородок, на что Хёнджин истерично хохотнул. — Ты? Нет. Ты пытаешься себе её набить, — развеселившись сказал старший, плеская вино в бокале, — Ты всего лишь жалкое пресмыкающееся, которое можно легко раздавить, наступи на него какой-нибудь хищник… — Хах, возможно я и жалкий… — начал Ли, по-хозяйски развалившись на стуле, тут же привлекая негодующий взгляд Хвана к себе, — Но если отрезать ящерице хвост она выживет и отрастит себе хвост вновь, а что же будет, например, с волком, если отрезать ему лапу? Он может сгинуть от потери крови, или же стать никчёмной калекой… — усмехнулся парень, уловив звериный взгляд парня. В следующую секунду бокал в руке Хёнджина со звоном разлетелся на кусочки под его натиском, а бóльшая часть вина обрызгала белоснежный костюм Ёнбока и такие же белые волосы. Веки младшего на секунду дрогнули в желании закрыться, но парень, подавив это желание, лишь равнодушно посмотрел на запачканный пиджак, перед тем как снова посмотреть на Хвана. Но только Ли уловил тёмную макушку глазами, как его горло сдавила большая рука, прижимая к стенке стула. Правая рука младшего рефлекторно ухватилась за запястье Хёнджина, чтобы тот его не придушил. — Я сказал тебе заткнуться! — рявкнул старший, наклоняясь к лицу парня опаляя тяжёлым дыханием лицо Ёнбока. — Хах, — усмехнулся Ли, окидывая обезумевшего парня насмешливым взглядом, — Как же ты бесишься от правды, да? — говорил парень. Рука на его шее стала смыкаться сильнее, потихоньку перекрывая кислород. Почувствовав это младший сильнее ухватился за руку Хёнджина, — Единственный, кто здесь жалкий, так это ты… Страха больше не было, в крови бил адреналин. Ему захотелось выплюнуть всё, что он о нём думает прямо здесь и сейчас, но чужая рука на его шее смыкалась всё сильнее с каждым сказанным словом, а в карих глазах напротив застыла ледяная ярость, и Ли уже знал этому причину. Все затыкались в присутствии Хвана, засовывая своё мнение в задницу, страшась одного взгляда этих глаз. Ебаный Хёнджин был сахарком только на лицо, а вот его характер больше был похож огонь, который будет всё больше и агрессивнее, пока ему не перекроют кислород. Медленно приблизившись к лицу Ли, старший остановился в паре сантиметров от него. Приступ ярости ещё не прошёл, это Ёнбок мог понять по тяжёлому дыханию парня, поэтому сейчас от Хвана можно было ожидать, что угодно. Незаметно убрав руку вниз, младший медленно потянулся к столу, чтобы нащупать хоть что-то для самообороны. В тот момент, когда его рука стала бесшумно шариться по шёлковой скатерти, Хван резко оттянул Ли за шею назад, чтобы через секунду впечатать парня затылком в спинку стула. Затылок парня пронзила глухая боль, заставляя того поморщиться. Да, удар был не очень сильным, но место удара продолжало пульсировать ещё несколько секунд, а пальцы старшего сильнее впивались в его кожу. — Ты, блять, кажется забыл, кем ты являешься в этом доме, маленькая шлюшка, — процедил сковзь зубы старший, а затем снова впечатать голову Ёнбока в спинку, — Мне стоит тебе его напомнить? — продолжал Хван, — Я итак был к тебе слишком добр, возможно мне стоит ужесточить меры? Чтобы ты, наконец, понял, что ты — ебаная подстилка, которая только может вякать, когда не просят, и ныть, которая раскрывает свой рот, не в том месте и не в то время, и которая принадлежит только мне… — парень выплёвывал все эти слова прямо в лицо Ли, заставляя его то и дело вздрагивать. А от заключения Хёнджина к горлу Ли подступила тошнота. Как же противно. Вот он, настоящий Хван Хёнджин, который еле сдерживает себя, чтобы не придушить Ёнбока, говоря, каким ничтожеством он является. Скорее всего это и было основным поводом, почему старший не брал Ли с собой на публику. Стоит всего один раз сказать Хвану «нет», как он тут же слетает с тормозов. — Пошёл нахуй, — только и смог выдавить Ёнбок, сохраняя невозмутимое лицо. — Завали, наконец, свой ебальник! — завопил старший, уже собираясь размазать голову младшего по стулу. Но, незамедлительно схватив бутылку вина со стола, Ли замахнулся ей, а затем молниеносно ударил Хвана по голове. Тёмные осколки тут же разлетелись в разные стороны, частично впиваясь в кожу младшего, а красное вино окатило Ёнбока с ног до головы, выкрашивая белый костюм в бордовый. Хёнджин стремительно упал на парня, кажется, ещё оставаясь в сознании. Всего пара секунд и осознание пришло само по себе. Изумлённо оглядев пол вокруг себя, а затем и макушку Хёнджина, Ёнбок поднялся на ноги, отбросив бессознательное тело на пол. Смешно. Ли было смешно. Безумно улыбнувшись, младший посмотрел на то, как Хван пытается урегулировать свои действия, но из этого ничего не выходило. Выдавив из себя смешок, парень быстро упал на свой стул, закидывая ногу на ногу. Ему было смешно, так смешно от того, насколько жалко выглядел сейчас Хёнджин. Взяв со стола свой, нетронутый, бокал с вином, Ёнбок поднял его вверх, в качестве тоста. — Отныне, я лучше буду мёртвым телом или тряпичной куклой без чувств, чем ещё раз влюблюсь в такого, как ты… — торжественно проговорил тот, а затем осушил бокал полностью. Ещё мгновение и стеклянный предмет падает из рук парня прямо на голову Хёнджина, разбиваясь и полностью выводя его из сознания. Ёнбок встал. Нужно было думать. Пара минут ушла на похождения младшего возле стола. Голова отказывалась работать совсем. Первая мысль была о том, чтобы решить всё мирным путём и даже целый план, как это сделать, но неожиданно Ли остановился прямо перед телом своего «мужа». Его глаза тут же потускнели, а мысль «с этим ты уже ничего не сможешь сделать» всплыла в его голове вновь. Да, парень уже давно понял, пока Хёнджин сам его не выбросит, его принудят быть здесь. Запах вина, впечатавшийся в пиджак, неприятно щекотал слизистую носа, заставляя парня то и дело почёсывать нос. Простояв на месте где-то минуты две, в его голове родилась ещё одна идея. Да, она была отчаянной и незаконной, но, когда понимаешь, что перед тобой человек, который может устроить тебе ад на земле, спичек и бензина становится не жалко, а вино уже не кажется таким противным…flashback end
— А что было дальше, полагаю, вам уже известно… Я нашёл в гараже бензин, поджёг дом, сбежал и вызвал полицию… — бесстрастно заключил парень, рассматривая наручники на своих запястьях. Все молчали. Даже лампа, наконец, перестала моргать, будто вслушиваясь в рассказ парня. На Ли сейчас смотрели десятки глаз, одни с сочувствием, другие с прежней злостью, а несколько пар глаз были опущены в пол, осознавая степень своей безысходности. Старый судья поджал губы, сжимая в руке молоточек, а детектив Со, неловко гулял глазами по полу перед собой. Многие не верили в то, что говорил Ёнбок, а немногие знали, что всё это — чистейшая правда. Для людей в этом зале та схема, которую провернул «друг» семьи Хван, была весьма рутинной. Всё было просто. Неожиданные вспышки ревности, измены, обращение с Ёнбоком, как с собственностью, разговор отца Хёнджина с каким-то господином, красивая девушка. Да, пожалуй, это была самая примитивная схема из всех. Распространить слух на работе о «похождениях» Ли, тем самым наведя подозрения на супруга Хёнджина, подсунуться к нему в откровенном наряде и соблазнить, а затем… Расторгнуть отношения парней. Просто быстро, а раздвигать ноги перед своим начальником — одно удовольствие. Только вот дама просчиталась немного… Хван видел во всех этих девушках лишь одноразовую игрушку, не более. Поэтому все её планы мигом рухнули. Креативно, провально, но главное — актуально. Дальше всё пошло само собой, измена за изменой, избиение за избиением, Ли не мог разорвать эту цепочку. Стоило ему один раз проявить грусть, которую он чувствовал, как Хван тут же распалился, понимая, что от его действий плохо другому человеку. Он был грёбаным садистом, который мог избить человека до полусмерти за малейшую ошибку в отчёте. — Господин Ли… — вывел парня из мыслей хриплый голос судьи, заставляя поднять к нему голову, — Для чего вы позвонили после совершения преступления в полицию? На этот вопрос Ёнбок лишь скептически выгнул бровь. — Знаете ли… Я не хотел убегать… Чтобы убить человека, а потом замести следы требуется немало усилий, а чтобы незаметно убить знаменитого человека, лично моих сил не хватит… — лениво ответил он, зевнув. Снова тишина, кажется долгая и звенящая, а затем волна шума начинает захлёстывать зал, как её тут же прерывает стук председательского молотка. — Тишина! — вновь кричит судья, призывая людей к порядку, — Господа присяжные? Вы готовы вынести вердикт? — обратился он к группке людей, приподнимая брови. Озадаченно повертев головой, выслушивая шёпот своих коллег, одна девушка поднялась со своего места. — Ваша честь, в связи с тем, что во время судебного заседания были выявлены новые обстоятельства по делу господина Ли, которые могут кардинально изменить его судьбу, то… — она чуть замялась, кидая мимолётный взгляд на лицо подсудимого, которое исказилось в отвращении и отчаянии, — Мы не можем принять решение в данный момент… Так что решено созвать ещё одно слушание по делу господина Ли, после того, как мы изучим и обдумаем новую информацию… — после того, как она договорила, зал снова взорвался волной недовольного крика. — Тишина! — тут же заорал судья, чуть ли не срывая горло, яростно стуча молотком, — Мы услышали окончательное решение присяжных. Господин Ли будет заключён под стражу и доставлен в тюрьму до второго судебного заседания. Дело остаётся открытым, но на сегодня… Наше собрание я объявляю закрытым! — поспешно провозгласил мужчина, в последний раз простучав молотком, перед тем, как удалиться из зала суда. После этого к Ёнбоку поспешно подошли двое полицейских, чтобы проводить его в служебную машину. Послушно встав, мужчины тут же взяли младшего под руки, ведя вглубь здания. Белый коридор, по которому вели парня, уже порядком ему надоел, яркий цвет стен неприятно мозолил глаза, заставляя прикрыть глаза, а эхо шагов в нём было просто невыносимым. Второй раз в жизни он был здесь, и второй раз в жизни он его возненавидел. — Куда поедешь после работы? — внезапно спросил один из полицейских, завязывая диалог со своим коллегой. — А? К своим девочкам… А то подорвался сюда, как не в себе из-за неожиданного вызова… — нежно улыбнулся он, скорее всего вспоминая свою дочь и жену, — А ты куда? Снова к отцу? — Ага… — лениво протянул он, — Ему всё никак не становится лучше… Врачи говорят, что он мучается, но я знаю, что он сильный и выкарабкается… Мне пришлось его оставить на сегодня из-за этой… гомосятни — раздражённо фыркнул он, кидая взгляд на юного парня. — Да брось ты, — отмахнулся второй, — Не надо… Твой отец действительно поправится, всё-таки он -ветеран войны, ему никакие болезни не страшны… — Будем надеяться… — прошептал он. Не успели они пройти ещё и пары шагов, как перед ними появились двое парней в точно такой же форме. Они были весьма молодыми на лицо, а чуть потрёпанный вид говорил о том, что видимо их так же заставили приехать. — Что-то я вас не помню… — хмуро заметил один мужчина, — Что вы здесь делаете? На этот вопрос один их парней достал своё удостоверение, показывая ему прямо в упор. — Не парьтесь мужики, все свои, — усмехнувшись сказал он, — Нам тут приказали доставить одного упыря в машину… Видимо это он? — спросил, махнув в сторону Ли. — Да, но, почему вам поручили это, если мы уже здесь? — недоверчиво спросил второй мужчина, на что парни лишь пожали плечами. — Мы-то откуда знаем? Нам пришёл приказ, мы и приехали… — задумчиво почесал затылок одни из парней, — Давайте мы заберём его? А то я слышал вам ехать куда-то надо? — О! — тут же оживился мужчина, — Прекрасно! Я тогда поеду к отцу! Спасибо парни! — только и бросил он, поспешно уходя в обратную сторону. Второй же сделал тоже самое, бросив короткое благодарность, быстро удалился. Громко хмыкнув, один из парней взял Ёнбока под руку и что-то шепнув своему напарнику, повёл в сторону выхода, где их должна было ждать служебная машина, но её там не оказалось… Вместо большой машины для перевозки заключённых перед ним стояла лишь небольшая чёрная машина, какой-то дорогой марки. Поспешно подведя парня к транспорту, один из парней открыл ему дверь и, не дожидаясь, пока Ли среагирует, затолкал внутрь. Изумлённо посмотрев в тонированное окно машины, пытаясь понять, что происходит, парень было открыл рот, чтобы спросить, как почуял знакомый запах. Сердце тут же бешено забилось в груди, а руки стали в панике сжиматься и разжиматься, ища за что схватиться. В салоне пахло его парфюмом. Он узнавал этот резкий запах из всех возможных, а в голове всё ещё был образ этого тёмного флакончика с пахучей жидкостью. Он никогда не забудет запах своей первой влюблённости, своего первого разочарования и своей единственной зависимости. Этот запах будто въелся ему под кожу, вызывая мурашки, осел у него в горле, подавляя приступ рвоты, проник в мозг, оставляя болезненные воспоминания… Страх подкатил незаметно, а глаза стали шариться по салону в поисках человека, которому принадлежал этот запах. Но не нашли, пока дверь с другой стороны не распахнулась, а в машину не сел он. Живой. Он живой… Ничуть не изменившийся, Хван Хёнджин… Вся та же брендовая одежда, солнечные очки, дорогие часы, все теперь же черты лица, начиная с отросших тёмных волос, заканчивая родинкой под левым глазом. На его лице была пара тройка пластырев, а рука была частично забинтована, видимо из-за того разбитого бокала… С бесстрастным лицом он чётко раздал указания водителю, которые младший не слышал из-за звона в ушах, а затем устало откинулся на спинку, покосившись в сторону Ёнбока. — Честно говоря… Ты доставил мне полно забот, малыш… — лениво произнёс он, потирая переносицу. От родного голоса Ли бросило в дрожь, а дышать стало труднее. Ему до сих пор не верилось, что это он. Что это живой человек разговаривает и сидит рядом с ним. Он не мог поверить в то, что это не его галлюцинация. — Мне пришлось нанимать целую кучу людей, чтобы тебя вытащить и умертвить… — тут же продолжил парень, доставая из кармана пачку сигарет. — У-умертвить? — только и выдавил из себя Ёнбок, задыхаясь в приступе паники.Значение слова «умертвить» было непонятно для Ли, так как от Хёнджина это слово можно было услышать даже в самой спокойной обстановке. Что же это значит? Неужели Хван действительно убьёт его сегодня? Было загадкой для Ёнбок. — Ага… Ты же не думал, что я устрою тебе побег из тюрьмы, как в голливудских фильмах? — усмехнулся парень от абсурдности этой идеи, закуривая, — Поэтому для меня было намного проще инсценировать твою смерть… И пока младший пытался переварить всю ситуацию, машина свернула на обочину, чтобы Хёнджин мог сесть за руль. Быстро усевшись на водительское сидение, старший тронулся, поглядывая через зеркало заднего вида на Ли. Второй сидел тихо, склонив голову вниз, рассматривая свои маленькие ручки, пока внутри него всё переворачивалось. Он не мог поверить. И совершенно не в то, что его «супруг» жив, а в то, что всё начинает заново. Насилие, насмешки, измены, нахождение взаперти, и всё это было последствием того, что Ёнбок когда-то связался с этим человеком. — И чего это ты такой грустный? — протянул старший, не переставая пялиться на Ли через зеркало заднего вида, — Не рад меня видеть? Снова. Снова этот издевательский тон. — Я тебя убил… — хриплым голосом напомнил парень, не отнимая своего взгляда от рук. И сделал бы этот ещё раз. — Кстати про это, ну и представление ты устроил… — посмеялся Хван, переведя взгляд на пустынную трассу, — А-ах, какое же замечательное было судебное заседание… Вроде бы ты сидишь среди них, а они все тупо верят, что ты мёртв и все твои деньги теперь принадлежат им. Да уж… А то, что ты устроил поджёг… Честно, ты меня приятно удивил.Не ожидал, что при всей своей любви ко мне, ты решишься на этот шаг,— продолжал смеяться парень, — Ты ведь до сих пор любишь меня, я прав? — Я тебя ненавижу, — учтиво поправил старшего Ёнбок, не меняясь в лице. И он был честен, хотя бы по отношению к себе. Он просто любил не того человека. Он любил того самого персонажа, которого играл Хёнджин каждый день перед публикой, слепо веря, что это он настоящий. Но всё, что из себя представлял такой Хёнджин было лишь сценическим образом, и такого человека никогда и не существовало. — Прекрати,— вздохнул Хван, прикрывая глаза, — Я столько всего делаю, чтобы обеспечить наше будущее. — Что? — горько усмехнулся Ли, — Кажется мы уже пытались устроить наше «счастливое» будущее, но как видишь… Результат весьма огорчил. — Всё будет по другому… Я обещаю.— продолжал спорить парень, нервно вдыхая запах табака, который витал в воздухе. — Почему бы тебе просто меня не отпустить? — неожиданно спросил Ёнбок, исподлобья кидая взгляд на водителя. — Я… Не могу… — тихо сказал старший, начиная нервничать, на что младший лишь фыркнул опустив голову обратно, — У тебя нет денег, родных, друзей. Ты хочешь на свободу? Но у тебя обломаны крылья, поэтому стоит тебе попытаться взлететь, как ты тут же разобьёшься и никто тебе не поможет. Я же пытаюсь тебя уберечь от самого себя, да, упрятав в клетку, но только так я могу тебя защитить, — упрямо настаивал старший, сжимая руль сильнее. На это Ёнбок лишь слабо покачал головой. — Птица не поёт в неволе. Ты меня погубишь,— прошептал он, рассматривая кровоточащие следы на своих запястьях. — Я больше не сделаю такую ошибку. Я изменился. — Люди не меняются, Хван. Ты можешь изменить внешность, имя, место проживания, стиль и так далее, но ты всё ещё будешь Хван Хёнджином, с теми же взглядами на жизнь и с теми же убеждениями. Ты можешь поменять упаковку, но всё, что было внутри уже неизменно, — продолжал шептать Ли, поникнув. — За пару дней человек не может переосмыслить все свои поступки и не может сделать правильных выводов.Сейчас ты руководствуешься лишь эмоциями, которые пройдут через какое-то время, а я буду мучиться, возможно, всю свою жизнь. — Нет. Я гарантирую, что такого не будет... — бормотал Хван, сжимая руки на руле, — Я обещал тебе несколько лет назад «и в горе, и в радости», и я не нарушу это обещание. Нас с тобой ждёт другая жизнь, в другом месте. И у нас всё будет хорошо, — как в бреду говорил старший уставившись в одну точку. «В моей жизни всё будет хорошо, если из неё пропадёшь ты», — подумал Ёнбок, облокотившись к окну, пустым взглядом сверля пейзаж за окном. — И? Куда мы уедем? — наконец спросил младший, будто ему было до этого дело. — США, Нью-Йорк, — тут же оживился Хёнджин, кидая через зеркало взгляд на парня, — Возьмём американские имена, чуть поменяем внешность и свобода нам обеспечена! — с задором говорил тот, пытаясь натянуть подобие улыбки. — Что ж, посмотрим, что из этого выйдет, — прошептал себе под нос младший. За окном всё мелькали пейзажи живописных лесов, а солнце уж давно вышло из-за туч, освещая всё медовым светом. Через день они улетят в другую страну под покровом ночи, а ещё через несколько часов их можно будет полноценно назвать «Ли Феликсом» и «Хван Сэмюэлем » — гражданами Соединённых Штатов Америки.два с половиной года спустя
Полдень. Нью-Йорк уже оживился. По улицам, словно тараканы, активно передвигались люди, снова и снова теряясь в толпе. С наступлением весны город ожил. Апрельское солнце не переставало ярко светить, просачиваясь в окна небоскрёбов, мешая офисным работникам. Прохладный ветерок неспешно гулял по главным улицам города, забираясь под одежду, приятно освежая кожу. Весенняя хандра стала быстро отступать с уходом снега и появлением солнца. Из всех времён года Ян любил весну больше всех. Ему приносило огромное удовольствие наблюдать за оживлением природы. Это был тот самый сезон, когда он радовался прохладному ветерку, в ожидании лета. Мягкий аромат кофе мешался с ароматом чего-то сладкого, что готовили в кафе, в котором сейчас сидел Чонин. Его мягкие голубые волосы были небрежно взлохмачены, а очки сползли на нос пока он сидел здесь. Дзинь. По кафешке разноситься звон колокольчика, а стеклянная дверь в спешке распахивается, впуская темноволосого парня внутрь. Чонин медленно приоткрывает глаза, тут же улыбаясь при виде своего друга. Устало улыбнувшись младшему в ответ, Феликс быстро уселся напротив него, складывая руки на коленях. — Привет, Ликси, — расплывается в улыбке Ян, пытаясь отрезать от торта кусочек. — Здравствуй, Йени, — кивает ему Ли, пытаясь правдоподобно улыбаться, — Как дела на учёбе? Как твоя мама? Как братик? — Прекрасно… — протягивает младший, переводя взгляд на пейзаж за окном, — Маму и братика уже скоро выписывают, папа уже ждёт, не дождётся их… — продолжает он отвечать на вопросы старшего, не отнимая взгляда от окна. — Ну и хорошо… — выдыхает Феликс, помешивая свой кофе. Беседа вышла сухой, что не было похоже на весёлого и болтливого Йени. Поспешно отхлебнув горячий кофе, старший закашливается от горечи напитка. Он забыл положить сахар. Резко обернувшись к Ли, Ян сощурился изучая старшего взглядом, под которым Феликс неловко поёжился. — А ты как? — с подозрением спросил младший, склоняя голову набок. — Я хорошо… — не задумываясь выпалил Ликс, разрывая пакетик с сахаром, чтобы подсластить напиток. — Я так не думаю… — сдвигая брови к переносице, сощурился парень. — Всё правда хорошо… — опустил голову старший, продолжая безучастно помешивать сахар в кофе. — Ли Феликс! — громче обычного сказал Ян, стукнув ладошкой по столу, от чего темноволосый вздрогнул, испуганно поднимая на него глаза, — Прекрати врать! — всё так же громко говорил младший, нахмурив брови. Йени никогда так не злился на Феликса, как сейчас, — Ты ходишь, как живой мертвец, у тебя огромные чёрные круги под глазами! Ты думаешь, я не вижу, с каким усилием ты улыбаешься?! Прекрати держать меня за идиота! — всё никак не мог успокоиться Чонин. Ли смотрел на младшего в отчаянии, не зная, что и ответить. — Й-йени… — тихо пробормотал старший, вытягивая свою руку к парню, пытаясь успокоить, когда тот поспешил его опередить, перехватывая его ладонь. — Ликс! — требовательно уставился на него Ян, — Пожалуйста, скажи мне, что происходит! — перешёл на шёпот младший, опустив взгляд вниз. Пару минут они провели в тишине. От чувства стыда и печали у Феликса скрутило живот, а его эмоциональное состояние можно было назвать более, чем подавленное. Йени был открытым и добрым мальчишкой, с которым он познакомился в метро совершенно случайно. Одно непонятное уравнение, которое пытался решить Чонин и Феликс, который не специально подглядел и помог младшему. После этого они как-то разговорились, и второй настоял, чтобы они обменялись контактами. Так и подружились. Ян был на несколько лет младше темноволосого из-за чего Ли воспринимал Чонина, как своего сына, нежели друга. Сейчас его съедало чувство вины. Он просто не мог дать тех ответов, которые требовал младший. Просто не мог кому-то пожаловаться на свою никчёмную жизнь. И ему за это было неимоверно стыдно. — Ликс? — тихо позвал его Ян, в ужасе вытаращившись на его руку, — Что это? — чуть ли не плача выдавил из себя младший, переводя взгляд на Феликса. Он увидел. Поджав губы, Ли уже хотел было выдернуть свою руку, но Чонин лишь крепче сжал ладошку парня, аккуратно поддевая край рубашки, с ужасом рассматривая новые порезы и шрамы от старых, — Зачем?.. — только и смог выдохнуть Ян, отпуская руку старшего, чтобы он мог поправить рукава. — Йени… — выдохнул Ли, пытаясь проглотить ком в горле и поджимая губы, — Я… страдаю… Но не могу рассказать почему… — говорил он, сдерживая слёзы, — А это… Просто… Отвлечение от этого… Прости меня… — он завертел головой, пряча глаза в рукава рубашки, понимая, что слёзы бегут сами по себе. — Ликс? — тихо позвал парня Чонин, а Ёнбока заколотило от этого имени. Оно было не его. От красивого длинного корейского имени «Ёнбоки», осталось короткое грубое американское «Ликс». Это не то имя, которым называла его мама, будучи ещё в адекватном состоянии, не то имя, которым Хван представлял его своим родителями, не то имя, каким друзья его звали, говоря одуматься, не то имя, каким судья называл его, во время судебного заседания, не то имя под каким он умер где-то там, в Сеуле… Новое имя для него было противным, почти тошнотворным. Сам Хёнджин почти не использовал это имя по отношению к младшему, а обходился каким-нибудь прозвищем. Да и у Ёнбока еле поворачивался язык назвать старшего «Сэмом». Этот человек, даже поменяв всё, не смог поменять свою суть. Он всё так же остался «Хван Хёнджином» — самым жестоким и психически неуравновешенным юношей с бренным чувством «собственника». Ли было страшно даже смотреть на него, но приходилось хоть как-то делать вид, что всё хорошо, всякий раз оставляя поцелуи на его щёках или натянуто улыбаясь, когда тот покупал букет цветов. Так же страшно ему было смотреть в зеркало. От того Ёнбока, живущего в Сеуле, не осталось ни следа. Белые, чуть персиковые, от предыдущего окрашивания, короткие волосы, отросли в причёску с маллетом и почернели. Аккуратная серёжка в виде маленького ловца снов пропала, теперь к его уху был прибит грубый пирсинг с серебряной цепочкой, которую ему подарил Хван. Его запястья и щёки похудели, придавая парню вид мертвеца, а под глазами, как и по словам младшего, расположились чёрные круги. Антидепрессанты перестали помогать, психиатр, которого нашёл Хван по приезде в Америку, тоже. Ёнбок больше не знал кто он такой и, как он выглядит. Его тело перестало ему принадлежать… Когда его заставляли посмотреть в зеркало, он всегда закрывал глаза, не узнавая того, кто перед ним стоит. — Ликс?! Ликс?! — обеспокоенно повторял Ян, пытаясь вытащить старшего из себя. Оторвав руки от глаз, он испуганно посмотрел на него, задыхаясь в приступе плача. Больше Чонин ничего не говорил. Он лишь обнял Ёнбока, позволяя тому, хоть немного выпустить всё, что накопилось за два года. Да, ему нужны были объяснения, но он не хотел их слышать… Для него, Феликс — самый сильный, умный и потрясающий человек из всех, и если ему настолько больно даже думать об этом, то Чонин не будет даже настаивать, чтобы тот говорил об этом с ним…***
Как Чонин добросил его до дома Ёнбок не помнил. Помнил только свою тридцатиминутную истерику, объятья Йени, обеспокоенный голос баристы, снова Чонин, который вызывает такси, а затем — пропасть. Дом встретил Ли привычным холодом. Особо не думая, он медленно добрёл до дивана, тяжело усаживаясь на него. Голова была пустой. А сердце болело, как не в себе. Нет, у него не было никаких проблем с сердцем, ну, только если одна… Он заболел, заболел одним человеком, а тот захватил его, словно опухоль, всё больше разрастаясь и разрастаясь, не оставляя шансов на долгую и счастливую жизнь. Подняв взгляд на кофейный столик, его дёрнуло. На нём стояла бутылка вина. «Crasto Douro» — красное сладкое вино, которое обожал Хван, но так ненавидел Ёнбок. Терпкое, всегда выдержанное, с фруктово-ягодным послевкусием, вино, вызывало рвотный рефлекс у младшего при одном взгляде на его бутылку. Хотя, возможно вино и впрямь было восхитительным на вкус, а младшего тошнило именно из-за того, что это вино пил старший, ещё и каждый раз заставляя Ёнбока выпить хотя бы один бокал. Порывисто встав на ноги, он быстро взял бутылку в руки, в желании прочитать состав вина, но умехнулся увидев текст на португальском языке. — Ненавижу вино… — ненавистно говорит Ли, перед тем, как швырнуть бутылку с напитком в угол. Звон. Осколки разлетаются по округе, а вино растекается по ламинату, частично впитываясь в белый пушистый ковёр. По комнате тут же распространяется запах вина, заставляя младшего поморщить нос. Запах знакомый, но совершенно не тот, который пропитал в ту самую ночь всё, и пиджак, и волосы, и зал суда. Тошноты больше он не чувствовал, ни свободы, ни горести, он не чувствовал ни-че-го. Ему было слишком отвратительно осознавать свою слабость. Он же мог отсидеть свой срок, а затем выйти из тюрьмы свободным и независимый ни от кого человеком, а что же сейчас? Он стоит посреди гостиной, в желании кричать и разгромить здесь всё к чертям, потому что ему всё это надоело. Больше всего хотелось плакать, но Ёнбок до конца подавлял это желание. Внутри была истерика. Парень залился смехом, медленно спускаясь на пол, а затем рвано разрыдался, крича одно слово «ненавижу». Разве это тот юноша и отец, кем он хотел быть? Разве это тот прекрасный Сеул, где он хотел быть? Разве вся эта пустота, это те люди с кем он хотел быть? Разве это та семья, которую он хотел иметь? Нет… Это всё не то… А самое ужасное то, что он не мог с этим ничего сделать… Это просто было не в его силах… — Нужно принять ванну, — тихо сказал Ли, поднимаясь на ноги. Медленно проследовав в ванную комнату, миновав винное пятно, он сразу же закрыл дверь изнутри, чтобы никто не зашёл. Повернув кран так, чтобы ванна наполнилась горячей водой, он повернулся к зеркалу. Снова этот чужой человек. Честно говоря, младший никогда не любил себя. Ему всегда казалось, что у него отвратительные пухлые щёки, которые смотрятся ужасно, на фоне худенького телосложения, ему не нравились его веснушки, которые ушли к нему в наследство от своей матери, не нравились маленькие ладошки, которые были отличительной чертой у всех родственников по отцовской линии. Он ненавидел себя всего. Только Хван говорил ему это, каждый раз вгоняя в краску. Больше он ему это не говорит. Открыв ящик, на котором и было зеркало, он выудил со второй полки маленькую коробочку с надписью «personna», которая принадлежала Хёнджину. Внимательно осмотрев содержимое коробочки, Ли положил её на край уже заполнившейся ванной. Неспешно сняв с себя одежду Ёнбок сел в ванную, не выключая воды. Хотелось мыться. Смыть всё это с себя. Все эти шрамы, поцелуи, прикосновения, смыть всю эту краску с головы, чтобы он был, как он. Тот самый весёленький простачок, который смеялся с любой шутки, а сам шутил из рук вон плохо. Тот самым софт мальчик, с которого умилялись все девочки, а он общался лишь с одной единственной, которая постоянно заставляла его строить глазки другим парням, зная о его ориентации. Тот самый глупыш, который бегал под дождём, а потом болел, одновременно смотря какие-то мультики. Взяв из мыльницы мыло, он неспешно намылил себя, оставляя пушистую пену на поверхности воды, затем ещё раз и ещё. Итак несколько раз, даже не смотря на то, что кожа уже стала скрипеть от чистоты, он продолжал намыливать кожу. Ему это было нужно. Пока в один момент мыло не затерялось на дне ванны. И ему стало легче. Это было необъяснимо, просто, он так себя чувствовал. Легко улыбнувшись, он откинулся на спинку ванны, протягивая руку, чтобы взять коробочку. Вытряхнув на ладонь один конвертик, Ёнбок отложил её на край раковины, а затем легко развернул бумажную упаковку. Сверкнул металл. Ли аккуратно подхватил пальцами кусочек металла, пару раз повертев в руках. Вот и всё. Его свобода зажата между пальцами. Улыбнувшись ещё шире, он подносит лезвие к предплечью и резко проводит по нему. Мимолётная боль и вот, по предплечью в воду стекает тёплая кровь, окрашивая её в багровый. Затем ещё одно такое движение и на коже уже две красные полоски, и ещё один рывок, и руку рассекает третья полоса. Разжав лезвие, позволяя тому затеряться в воде, парень откидывается назад и начинает смеяться. Легко и непринуждённо, так же, как и впервые, как и когда-то в детстве. Тяжесть в теле приятно окутывает его, а веки постепенно закрываются, оставляя перед собой головокружительную истому. А затем — чернота и, наконец, свобода.Вода в его последней ванне окрасилась в цвет его жизни, в цвет первых роз, которые подарил ему Хёнджин, в цвет вина той самой ночью и в тот самый цвет, который в итоге стал цветом его спасения.