Плакали лютики

      Его глаза бегали по огромному залу, набитому людьми. Он мог подойти к любой даме и затеряться с ней или окружить себя лордами, разговорив их на весьма «важные» темы, но это всё казалось ему небезопасным. Лютик нуждался в стопроцентной защите, ему нужен был тот, кого боялся не только он. Ему нужен такой собеседник, к которому просто так не подойти. Ему нужен кто-то вроде неё…       Они не были лучшими друзьями. Да и друзьями назвать их не то, что сложно… Скорее просто нельзя. Но иного выхода Лютик не находил, ведь среди всех гостей: дам и господ, графов и прекрасных графинь, лишь эта ведьма могла спасти его.       Лишь ей он мог доверится. Лишь она недолюбливала его настолько явно и открыто, что не стала бы предавать его лишь ради забавы. Лишь она могла ему помочь. Да, возможно, этому будет цена, ну, да и пусть будет так! «Она же на самом деле добрая» — убеждал себя бард в правильности выбора.       И он ринулся к ней, натянув свою лучшую улыбку, но в глазах всё же плутал страх и мольба о помощи. «Йеннифэр, прошу, тебя, молю! Помоги и я заплачу любую цену» — повторял Лютик, как мантру, подходя к чародейке. А за ним неуклонно следовала причина страха. Ниточка прошлого. То, от чего он бежал. Прятался под личиной безвестного барда. — Лютик? — Вопросительно удивлённо подала голос ведьма, она явно хотела съязвить, но увидев страх, переполняющий голубые глаза, быстро переиграла. — Давно не виделись! Как ты, друг мой?       Сложно, но мягко вымолвила, как всегда прекрасная и обольстительная. И Лютик ликовал — он был рад и счастлив, что она слишком умна для издевок. — О, Йеннифэр! — Весело воскликнул музыкант, благодаря всех и вся. — И вправду, сколько зим минуло с нашей последней встречи? А ты, о, всё также прекрасна и юна! Эх, как я? — Он мастерски обыгрывал страх и подойдя даже поцеловал ее руку, в нос тут же ударил крыжовник, а на губах застыла сирень. — Всё прекрасно: пою, играю, пишу баллады. Недавно закончил одну, ты, возможно, слышала. А так… Всё так же — время от времени путешествую с нашим общим знакомым. - эта была очередная наглая и пустая ложь. Они не виделись с тех самых пор, как Лютик оказался виновен во всех бедах ведьмака- О, а что это мы обо мне-то? Как ты? Как время, Хаус? Нашла что искала?       Йен была не глупой и, объект, от которого жаждал спасения бард, был найден сразу. Фиалковый(или пронзительный???) взгляд зацепился за высокого и весьма симпатичного мужчину. Дорогой костюм говорил о явной принадлежности к знати. Вовсе не злой оскал, а, скорее, миловидная улыбка о том, что Лютик интересовал его не как очередной любовник супруги или дочери, а как-то иначе. И его взгляд пугал даже опытную ведьму: некрытая похоть и толика презрения. — И правда много зим минула. А твою балладу слышал весь континент, красивая. Грустная. — Она говорила искренне, — несмотря на неприязнь к музыканту, его талант она признавала. И пел, и писал хорошо. — Увы, то что я искала всё время ускользает от меня. Ох, да… его пару раз видела по долгу службы, всё также молчалив. А я то всё живу, путешествую, выбираюсь на пиры, как видишь… Сыграешь для меня?       Сейчас было не лучшее время для грусти и воспоминаний — они с ведьмаком разорвали связь, но что-то всё же било под грудью. Может она и вправду, пусть и немного и не на долго, но полюбила его… приняла.       Лютик не заставил ждать и, мгновенно достав инструмент из-за спины, он ринулся к местным музыкантам, те сразу же его узнали и, недолго болтая о чём-то, в унисон забренчали.       Пока пели только оплаченные музыканты, Лютик лишь играл и подпевал, но следующей песня была его. Баллада о любви. О сказке. О долге и судьбе.       Песнь была нежна и скорбна, поучительна и страшна. После играла ещё парочка баллад о любви, рыцарях и алкоголе. Окончив слезы лютни, бард откуда-то схватил два кубка и направился к своей спасительнице. Он ожил на глазах, но все же оглядывался, боясь столкнутся с прошлым. — Кто он? Не похож на недовольного мужа. — Буркнула ведьма, смотря в живые глаза. — Поверишь? Не знаю… Увязался за мной, говорит «Где-то видел». Говорит «Знакомы». Может я жену его видел, дочь, мать? Так нет, говорит, что детей нет, жена верна, а мать давно мертва. А он и настойчив: ходит и ходит, вопросы всякие задаёт. Пугает одним своим видом! Аж мурашки! Меня так ни одна кикимора не пугала, как он! Люди — настоящие монстры. — Фыркнул Лютик. — А ты умеешь найти неприятности. — Несмотря на его талан, Йен видела, что Лютик не то, чтобы лгал, а скорее лукавил, не договаривал. — А что ты тут делаешь? Не слышала о тебе по пути сюда. — А, я-то? Живу здесь уже с месяц. Дела-дела. Портной, вино, библиотека здесь прекрасна, еда, женщины и, конечно же, звон монет. — Лукавая улыбка. — Не знала, что тебя, помимо девок и выпивки, ещё и книги привлекают. — Ха-ха, очень смешно. Но спасибо тебе, за помощь. Боюсь он бы от меня так просто не отстал. — Он осмотрелся, убеждаясь, что «преследователь» действительно затерялся в толпе этих людей. — Я ничего не сделала, ты сам сбежал к музыкантам.       Конечно, это ложь. Она же не дура — прошептала пару нужных строк и у неприятеля голова закружилась, и вино на вкус покислело, но освещать это она не собиралась. — Всё же, я должен как-то отплатить за всё это. — Он улыбнулся и выпрямился в полный рост. — Не знаю что с тебя взять. Баллады мне не нужны, да и не знаю я, что у тебя есть за душой. Что сам предложишь? — Танец? Хотя, думаю, мужчины уже замучили тебя этим. — Не откажусь, но за плату возьму услугу. — Она улыбнулась. — Одно желание, без возможности отказаться. — Хм, отделался от одного зверя и тут же наткнулся на другого. И вправду — я безумно везуч. Но как пожелаешь. Одно желание или услуга. — Он что-то показал музыкантам и подал руку преклоняясь.       Зазвучал старинный вальс известный миру со времён спряжения. Лютик утянул ведьму подальше от толпы и нежно повёл её в танце.       Йен прекрасно знала, что этот болтун умело очаровывает и втирается в доверие, но… О, Святые, как же он хорош. Осанка, положение рук, плавные шаги и полное спокойствие, словно танцевать старинные вальсы — это, как дышать, легко и просто.       — Ты прекрасно танцуешь. В ответ бард лишь улыбнулся и продолжил их танец.       Музыка стихла и, поклонившись партнёрше, Лютик вновь поцеловал её руку. Сейчас он был другой — это был не бард. Сейчас перед ведьмой стоял мужчина. Красивый, умный. Да… так себя и ведут аристократы. Люди с детства приученные к благородству, к этой невероятной обаятельности, способной покорять.       Голубые глаза выражали почтение и воспитание, за ними скрывались годы и годы практики. Движения, взгляд, речь — всё это казалось не сопоставимым с образом знакомого болтливого барда, и именно этим же привлекало, завораживало. Казалось, что сейчас она видит того, кого жаждут видеть все, но он только её. Только ей это открылось. Словно она узнала страшную-страшную тайну.       Йеннифэр поймала себя на мысли, что он хорош, что он… Нет, не может быть, что бы этот парнишка был знатью, он же слишком… другой. Он, ну он. Он живой, настоящий! Он — Лютик. Вечный ребёнок, он не может быть так серьёзен.       Вот только опомнилась она поздно — этот самый бард уже скрылся средь толпы, на прощание лишь кивнув ей с улыбкой. И тут же к ней обратился какой-то граф, приглашая на танец и заставляя отвлечься от роя мыслей.