***
Вики.
В комнате витали различные запахи, смешиваясь во что-то поистине прекрасное и дурманили рассудок. Я сижу за столом уже несколько часов точно. Об этом говорят затекшие бока и уставшая спина. Но я не прерывала свою работу, поскольку наконец смогла отвлечься от ужасных воспоминаний, которые не прекращают терроризировать мой мозг. Я заставила себя на какое-то время забыть о своем ночном приключении и погрузиться в пряные, свежие и сладкие ароматы веществ, находящиеся в многочисленных колбах. Хобби для нас и дано, чтобы мы хотя бы немного абстрагировались от всего мира и попытались погрузиться в иной, где нам кажется, что мир вокруг нас вовсе и не ужасен, а жизнь намного прекрасней, чем мы видим на самом деле. Это сложно, но запахи мне всегда помогали в этом. Создание аромата — это целое искусство, которое бесспорно может полюбить каждый, даже если не обладает даром превращения обычного запаха лаванды в смесь более притягательного и дурманящего аромата. Мой мир сейчас полностью погружен в запах, который я намереваюсь сотворить. Все в моей голове. Я просто смешиваю вещества и представляю свой аромат, который желаю. Иногда мне кажется, что я обладаю силой мысли. Пальмароза — нежный, тонкий, утренний, холодновато-леденцовый я смешиваю с майоран — вечерний, сладковато-терпкий, теплый. Я слегка встряхиваю колбу и получаю нежно-розовый цвет. Фиалка, ваниль и земляника последние ингредиенты-абсолюты, которые я добавляю в смесь, не жалея. Чем больше ванили, тем лучше. Она придает этой прекрасной смеси эффект теплоты, обволакивающий все тело, перенося в незабываемые закоулки нашей души, в детские воспоминания. Эфирные масла, которые я добавляю пипеткой со всей осторожностью, чтобы не переборщить с дозой, позволяют веществу смягчиться и не навредить коже. Я перемешала полученное вещество, слегка встряхивая колбу и получила бледно-золотистый цвет. Вещество переливалось по стенкам сосуда, когда я кружила емкость в воздухе. Я перелила полученное творение в флакончик для духов и плотно закрыла его пульверизатором. Встряхнув вещество, я пару раз брызнула в воздух и закрыла глаза. Маленькие брызги осели на мое лицо, позволяя в полной мере ощутить запах. Сначала я вдохнула небольшую порцию аромата, а когда поняла, что получила то, что хотела, втянула воздуха, с летающим в нем запахом полной грудью. Вот оно! Брызгаю на свою шею. Я наслаждалась этим запахом и улыбалась. Какое умиротворение… Я будто снова в том домике на восточном побережье Атлантического океана, где мы часто приводили время вместе с отцом. В ушах стоит шум прибоя. Волны ударяются со всей силой в песок и уносят его за собой, в бескрайние и величественные просторы океана, где потом он заляжет в бездонное пространство. В носу и легких запах морского бриза и теплого воздуха, вперемешку со сладким ароматом бисквитного торта, который все еще готовится в печи, а его запах тайком пробирается из открытого нараспашку окна. Лицо ласкают теплые лучи закатного солнца, который окрашивает синее небо в оранжевые оттенки. Ты ловишь последние лучи в предвкушении увидеть, как солнце медленно уходит и исчезает за горизонтом. Чудеса природы не сравнить ни с чем. За такой живописной картиной можно смотреть вечно и это не надоест никогда. С каждым разом в сердце оседает знакомое, но в тоже время незабываемое ощущение, будто это происходит перед твоими глазами впервые. Тебя заполняет счастье. Ни что иное. Ничем другим это ощущение назвать невозможно. — Ты закончила? — позади послышался знакомый тонкий голос Мими и я, резко распахнув глаза, обернулась к ней на пуфике, забыв напрочь о своем блаженстве. Мими сидела на моей постели, закинув ногу на ногу, оперевшись руками назад на матрас, практически развалившись на кровати. Сегодня ее черные невероятно прямые волосы собраны в высокий хвост, что придает ей еще большей дерзости. — Ты известный парфюмер? — с улыбкой спросила она. — Нет. С чего ты взяла? — поддержала я ее улыбку своей. — Запах в комнате просто невероятный. Такое не каждому удается. — Мими поднялась с постели и зашагала в мою сторону, звонко цокая каблуками по черному кафелю. — Столько тонкостей, наверное. — Мими взяла в руку одну колбу с прозрачной жидкостью и стала ее с интересом рассматривать. — Раньше я не знала всех названий веществ и их определений. Было жутко неудобно подсматривать в блокнот и при этом смешивать ингредиенты. Все приходит с практикой. Мне кажется, каждый сможет заниматься подобным делом. — Да нет, я так не думаю. Разреши? — Мими потянулась к моему сотворённому запаху в готовом флаконе и брызнула немного на свое запястье. Потянула руку к своему носу и вдохнула запах. — Здесь нужен дар. Твое обоняние развито намного лучше, чем у того, кто не шарит в этом ни черта. Намного лучше моего, к примеру. Я бы никогда не поняла, что с чем можно смешать. Вот скажи, как ты опишешь запах грейпфрута? — Мими осторожно поставила стеклянный флакон на стол и выжидающе посмотрела на меня. — Горьковатый, нежный, свежий, холодный. — на автомате ответила я, когда в мой мозг быстро пришел сигнал, стоило мне подумать об этом тропическом фрукте. — Вот видишь. А я могу только и сказать, что он пахнет горько. Это дар, Вики. — Что ж, если это дар, то можно я кое-что скажу о твоем запахе? Уверена, ты тогда прислушаешься к моему мнению, верно? — я улыбнулась ей доброй улыбкой. — Хм, ну валяй. — она подсела на край стола и скрестила руки на груди, ожидая моего вердикта. — Ты пахнешь ладаном. Запах горьковато-терпкий, грустный, дымный, расслабляющий, смолистый, томящий, холодный. Тебе этот запах не подходит. За этим ароматом ты пытаешься скрыть свою настоящую суть. Ты хочешь казаться холодной, каменной, бессердечной, но на самом деле ты не такая. — я замолчала, оценивая взглядом лицо Мими. Оно заметно поменялось после моих сказанных слов. Ее глаза забегали по помещению, избегая прямого зрительного контакта со мной. — Тебе подойдет запах мандарина. Веселый, звучный, маслянистый, прохладный, светлый, сладкий, теплый. Вот твоя настоящая сущность. — Знаешь, Вики, — Мими грустно опустила глаза, смотря на свои пальцы, которые нервно дергали одежду и сглотнула, — ты права. — я даже опешила от такого прямого согласия. Я думала, что Мими рассмеется моим доводам, продолжая скрывать свою настоящую энергию. Энергию необъятного счастья и нескончаемого веселья. — Когда-то давно, очень давно, даже в Аду было весело. — ее губы дрогнули в мимолетной улыбке, видимо она вспомнила счастливые мгновения в этом месте. — Я ведь тоже была ангелом когда-то. — Мими выдохнула и резко поднялась с места, отходя к окну. Я вижу, как ей тяжело вспоминать прошлое. Прошлое, которое имеет пропасть в тысячи лет. Тысячи! Каково это иметь вечную жизнь и запоминать каждое мгновение своей непростой жизни? Мими сказала, что и здесь было когда-то весело. Мне трудно ей поверить. Если здесь когда-то и витало счастье и беззаботность, то теперь от этого счастья и следа не осталось. Все будто померкло на фоне этой нескончаемой тьмы, которую Люцифер выпускает из себя и питает этой дрянью всех и каждого, не считаясь с их мнением. Тьма обжигает, превращая все в пепел. Эмоции, счастье и беззаботность. Вот как просто избавится от этих качеств — поддаться тьме. Как же просто на самом деле сделать это. Видимо Люциферу так намного проще жить и править. Хотя, его жизнь я могу назвать лишь существованием с таким то времяпрепровождением в вечности. Мими смотрела на просторы Ада, обняв себя за плечи. Я услышала, как она тихо шмыгнула носом. Я боялась подойти к ней и утешить, не зная, понравится ли ей моя поддержка, ведь я понятия не имею, что она сейчас чувствует. — Я никогда никому не показывала своей слабости. В нашем нынешнем мире это запрещено. Ты большое исключение, Вики. — Если тебе тяжело, то я… — Нет. Я хочу, чтобы ты имела представления. — Мими быстро вытерла внезапно нахлынувшие слезы, прочистила горло, снова обняла себя за плечи и начала свой рассказа, продолжая смотреть на горящие, завораживающие просторы. — Когда Люцифер пошел против нашего Создателя, это было непростое время. Все сотряслось. Все поделились на два фронта. Братья Люцифера отвергли его. Им это даже было на руку, ведь они так завидовали ему. Ревновали отца к нему. Люцифер первый сын Господа. Он же не виноват, что отец его так сильно любил и позволял многое, закрывая на все глаза. Но эти ангелы были ужасны. Сейчас еще хуже. Библия во многом обманчива, Вики. Мими снова замолчала, опустив голову, потупив взгляд в пол, она вспоминала события давнего прошлого, чтобы описать мне все детально. Сердце подсказывало, что этот рассказ мне не понравится, поскольку во всех смыслах он жесток. Мое сердце замерло, тихо вгоняя мою кровь по жилам, будто не хотело отвлекать своими ударами Мими. Затаив дыхание, я сосредоточилась на ее рассказе. Как я уже говорила, я часто увлекалась демонологией, но ангелология была намного далека от человечества по каким-то причинам. Есть теории, но они столь неправдоподобны, что даже вникать не хочется. Если бы Мими не было так грустно вспоминать свое прошлое, я бы открыто ликовала и показывала свой восторг, узнав все от первоисточников. Вместо этого я просто тихо сидела и выжидала каждую крупицу, которую мне выдаст Мими, пусть так медленно и сдавленно. — Отец разочаровался в своем сыне. Это стало рычагом для того, чтобы братья наконец отыгрались на Люцифере. Защиты у него теперь нет. Но они даже не понимали, что Люцифер никогда не выжидал защиты от своего отца. — Почему Люцифер пошел против него? — уверена, Библия говорит по-другому, я хочу узнать это от его приближенной. Мими повернула голову и посмотрела на меня с грустной улыбкой, затем снова отвернулась, будто пейзаж Ада давал ей силу проговаривать мне эту непростую историю из прошлого девушки. — Ты знаешь, что Люцифер подговорил Еву вкусить запретный плод с древа, который приказал не трогать Всевышний. — Мими усмехнулась. — Они для него будто были зверушками, которых нужно выдрессировать. Библия говорит, что Люцифер возгордился, хотел стать выше своего отца, самого Всевышнего, но это не так… Да, Люцифер стал презирать образ правления своего отца, и я его поддержала. Наблюдая за Адамом и Евой я поняла, как не правильно поступает Бог. Они вовсе не жили. Кому понравится жить по чьей-то прихоти? Каждый заслуживает то, что он сам хочет. И Люцифер дал им это. Они желали этого. Люцифер всего лишь дал им понять, чтобы они жили так, как хотят сами, а не как хочет их отец. Вот его мораль: живи так, как хочешь ты сам и не уподобляйся чужому мнению, не загибайся под гнетом чьих-то «надо». У каждого свое «надо». Как ты поняла, Господь не принял жест своего сына, ведь он не давал ему такого задания и разочаровался в своем любимом творении. Это дало толчок к войне между братьями. Начался хаос. Многие поддержали Люцифера, и никто не пожалел в своем решении. Но нас было очень мало. Катастрофически мало против армады остальных шести братьев. И у каждого своя армия. Нас не напугало превосходство их армии, и мы шли напролом, за Люцифером, за справедливостью. Но…нашему героизму в итоге пришел конец. Мы выдохлись. Море трупов на поле боя, океан крови, впитавшаяся в землю и навсегда пропахнувшая ею. — Мими снова осеклась, она сильнее обняла себя за плечи, впивая ногти в кожаный комбинезон. — Я потеряла свою мать. — охрипшим голосом выдавила она и окончательно превратилась в беззащитную. Теперь я ее понимаю. Я была ребенком, но боль потери преследовала меня все мою жизнь. Я подошла к девушке, которую смело называю своей подругой и обняла ее хрупкое тело. И эта девушка когда-то боролась на поле боя, готовая отдать свою жизнь в когтистые лапы смерти. — Все вроде нормализовалось. Правда Люцифера изгнали, но он построил свое королевство, которое назвал Эдемом, куда приютил всех нас. Огонь окружал нас, но мы были этому раду. Вот наш дом. — она показала рукой на окно, через которое можно было смотреть на величественный Ад. — Люцифер был подавлен некоторое время от того, что позволил своим братьям взять вверх. Но он смирился через какое-то время. Правда его упрямство и вечное желание побеждать боролись в нем и пытались разбудить еще одну войну, но я, Лилит и Данталиан взяли инициативу в свои руки. Люцифер когда-то прислушивался к своим приспешникам. Когда-то… — она словно попробовала это слово на вкус, с грустью вновь произнося. — Что случилось потом? — Мими улыбнулась мне, замечая мой непрерывный интерес и желание узнать еще больше. — Его ударили в спину. Габриэль, его брат, позвал Люцифера в свой дворец на небесах. Деловые переговоры спустя две тысячи лет. Мы подговорили принять это предложение, хотя гордыня Люцифера говорила об обратном. Но он понял нас и прислушался. Он чувствовал наш страх. Мы боялись новой войны, а Габриэль мог ее поднять вновь, не приняв отказа и игнорирования. Боялись снова потерять своих близких. Если бы я на тот момент знала, что нас ждет. Если бы страх не ослепил меня… — по ее щеке покатилась одинокая виноватая слеза. — Когда Люцифер прибыл, ему даже не дали шанса противостоять. Все братья снова спелись против Люцифера и заперли его там, где выжить практически невозможно. Агония с темнотой пожирали его целых семь тысяч лет непрерывно. Я закрыла рот ладонью. По моим щекам покатились непрошенные слезы, обжигая. Мое сердце забилось не ровно, сбивая дыхание. Это ужасно. Что он пережил? Я даже на сотую долю представить это не могу. Что я теперь чувствую тоже не ясно. Сопереживание, сожаление, боль? Все собралось в кучу и теперь давит на меня, не позволяя дышать. — А что случилось с вами? — сдавленно спросила я, охрипшим голосом. — Нас они не тронули. Им нужен был лишь Люцифер. Мы тоже своего рода были в агонии. Эдем вышел из-под контроля. Мы не способны были справится. Этой махиной способен был управлять лишь создатель. Будто этого мало, с нами случилось еще кое-что странное, что совсем выбило нас из колеи. К нам стали поступать заблудшие души людей. Они не могли найти своего пристанища. Их боль бродила по адским просторам и это было невыносимо терпеть. Мы все чувствовали. Эдем померк от такого наплыва душ и боли. Мы даже не представляли, что в душах людей хранится столько горя. Это невыносимо. Мы не знали, что делать. В некоторых источниках говорится о том, что Ад — это своего рода забытое и пустынное место, где воет холодный ветер, летает черный пепел, холодно, словно находишься в огромной глыбе льда. Все застыло, лишь нескончаемый вой людей, доказывающее их мучение. Все верно. Ад таков. Только тогда наш дом стал называться Адом. Слово Эдем словно вычеркнули из истории. — Я… — я понимала, что сказать мне нечего, весь мой словарный запас иссяк, я не могла подобрать подходящих слов, но сказать что-то должна была. Люди жалуются на свои проблемы, на то, как несправедлива с ними жизнь. От такого рассказа Мими я словно позабыла о всех своих проблемах, которые просто померкли на фоне этих воспоминаний. Воспоминания принадлежат Мими, но почему-то я смогла представить всю эту ужасную ситуацию перед своими глазами. Грустный тембр Мими, ее чувственные слова, которые сопровождаются болью, все это можно прочувствовать. Ее эмоции сейчас для меня открыты, и они поглощают меня с головой, позволяя проникнуться в эту атмосферу, пропитанную горькой, давящей болью. — Как вы это пережили? — в моем голосе боль вперемешку с удивлением. — Не знаю, Вики. Я не знаю… Но в нас залезло чувство ненависти и мести. Мы очерствели и стали настоящими демонами, которые достойны своего звания. Мы горели в чувстве вины, ведь если бы не мы, ничего бы не случилось. Мы подвергли наш дом адским мучениям, а Люцифера к погибели светлой души. Там, в агонии и тьме он боролся. Он превратил эту ужасную спесь в объект пропитания. Он пожертвовал своим светом, который всегда хранил в себе, взамен на жизнь, чтобы выбраться из этой адской тюрьмы и отомстить. Предательство — вот что никогда не прощает Люцифер. Спустя семь тысяч лет наш король смог выбраться, пропитав себя тьмой. Тьма приняла его как своего и отпустила, зная, что все равно всегда будет сопровождать Люцифера. Он стал пленником в свободном полете. Мими снова остановилась, тяжело сглотнув. Сколько боли хранит в себе эта девушка, не в силах избавится от нее, ведь она имеет вес в почти десять тысяч лет. От такой огромной боли не избавится никогда. Она въелась в ее кожу и стала одним целом с ее душой. Мне уже кажется, что почти каждый житель здесь создан из боли и только она держит их на ногах. Сотворить из этого чувства поддержку и пропитание своей жизни? Безумие. — Люцифер вернулся. — начала Мими умиротворив свое сердцебиение и дыхание. — Он восстановил порядок в Эдеме. Но уже не Эдеме… Люцифер лично дал приказ об изменении его на Ад, несмотря на то, что снова горит огонь, снова все оживает. Он лично поднялся на небеса, чтобы разобраться с этим чертовым явлением в лице заблудших душ. Знаешь, что я увидела в лицах его братьев, когда мы прибыли на их круглый стол? Страх. Всепоглощающий. Эти рожи застыли в моей памяти и этим теперь я упиваюсь. Они отныне боятся Люцифера. Он вернулся, мы были несказанно рады нашему Владыке. Но когда присмотрелись… — Мими посмотрела на меня, ее глаза блестели от слез. — …не было больше того «светоносца». И нет отныне. Я стала вспоминать время, проведенное с Люцифером. Жестокий, суровый, властный, каменный, бесчувственный. Раньше я просто могла сказать, что он Дьявол, этим все сказано. Поэтому ему свойственны эти качества. Но теперь слово «Дьявол» имеет огромный смысл. Чтобы стать им, он прошел через многое. Через боль, мучения, сравнимые со стихиями, которые вместе могут разом все уничтожить. Люцифер в своей тюрьме понял, что свет ему не поможет и отчаявшись, прибегнул к тьме, которая оказалась сильнее. Он разочаровался в доброй энергии. Ее для него больше нет, потому что она предала его. «Предательство — вот что никогда не прощает Люцифер». — Люцифер впал в бешенство, повелевая убрать с его территории души. Никто из братьев не мог решать этот вопрос самостоятельно, без Всевышнего, ведь люди — это его детище. Но Люцифер был непреклонен. Он сжигал все на своем пути. Я еще никогда не видела его таким уязвимым и жестоким. В его глазах горел огонь безумия и бесконтрольной тьмы. Уверена, ангелы тысячи раз пожалели, что сразу не оставили нас в покое после войны. В их глазах горел испуг. Они нажили себе сильнейшего врага. Решено было послать нового приближенного Господа Габриэля на переговоры лично с ним. Я чуть не упала, когда услышала вердикт. — Мими усмехнулась сквозь слезы. — Цитирую: «Отныне Ад — это место наказания грешников, которых ты, Люцифер, обязан перевоспитать». Люцифер вытаращил глаза, мгновенно потухнув от ярости. Тогда он понял, что Всевышний не оставит его в покое. Никогда. Это было наказание для Люцифера, что тот позволил людям вкусить из древа запретный плод. Отец дал понять, что вот, люди стали неконтролируемыми, они живут как хотят. Пожимай свои плоды, сынок. Вот такая история, Вики. Теперь ты знаешь о нашем мире немного больше. Я до сих пор не понимаю, как продолжаю стоять на ногах. Эта история отныне заштопывалась во мне. Везде, где только можно. Наполнила вены, засела в сердце, обуяла душу, прониклась в мозг. Коснувшись свои щек, я поняла, что они мокрые, а слезы все продолжают лить из глаз нескончаемым потоком. Это просто дико. Как мне смотреть теперь в глаза Люциферу? Но это последнее, о чем я думаю. Первое — это как вообще существовать теперь с такими богатыми знаниями об этом мире? Ватными ногами я добралась до ближайшего кресла и плюхнулась на него, словно безжизненная марионетка. Я то ли опустошена, то ли наоборот наполнена до краев. Я вроде в своей спальне, а вроде и нет, в какой-то прострации. Я смотрю на этот мир, на всех жителей этого мира иными глазами. Это морально травмоопасно — воспринимать такую информацию разом, без передышки. Ты чувствуешь себя выжитым, словно лимон. Твои эмоции растеряли свою силу. Ты стала деревом. — Вики, — Мими села передо мной на корточки, ее кожаный комбинезон тихо заскрипел и взяла мои руки в свои, — я вызвалась помочь тебе, потому что ты прониклась мне симпатией и еще я думала, что ты простая игрушка Люцифера для утех. Тогда я подумала, что предательства не будет, если я вытащу тебя из его лап, потому что ты ничего для него не значишь. Но Вики, — она сильнее сжала мои руки в своих, — я недавно увидела другое и вышла из игры Саллоса. Ты — значишь для Люцифера намного больше, чем ты думаешь. Как бы это странно не звучало, но когда он рядом с тобой, я вижу сияние в его глазах и это сияние не то, которое я видела много тысяч лет. Я увидела свет, который отчаянно пробирается из-под темноты. Вики, услышь меня. Помоги ему. Он просто потерял веру в любовь через все пройденное. Кто не потеряет, пережив такое? — в ее глазах вспыхнул огонь отчаянной мольбы. — Оставь свою затею. — Мими, это безумие. — мой голос дрожал от неуверенности сказанных слов. — Я понимаю, Люцифер многое пережил, но его былого не вернуть. Я не смогу ему помочь. Я его кукла, которая просто удовлетворяет его желания. Ничего больше. Мими отбросила мои руки и резко поднялась на ноги. Она зашагала к двери, но внезапно остановилась и снова развернулась ко мне лицом. Теперь она выражает холод и безразличие, когда несколько минут назад она излучала выражение израненной девушки, которая вынула свою боль наружу, раскрылась передо мной. Но она снова все скрыла, будто ничего не было. — Раскрой глаза, Вики. — сталь в ее голосе пробирал до костей и заставлял покрыться мурашками все тело. — Ты ослепила себя желанием быть свободной, но ты даже не понимаешь, что здесь и находится твоя свобода. Я не буду предавать Люцифера. А ты идешь на этот шаг. Предатели для него — близкие люди, и ты стала им. Думаешь ты получишь свою жалкую свободу? Ты даже не замечаешь, как добровольно загоняешь себя в оковы. Советую тебе скорее отчистить мозг от сладких речей Саллоса. Ты даже не знаешь его. Мими снова развернулась, выплюнув на меня эти слова, но я вскочила с места и закричала, останавливая ее: — Мими! Что такое день Кровавой луны? Девушка резко обернулась. Теперь ее лицо было испуганным. Ее всю пробил страх. Страх чего? — Это… — ее голос смягчился. — Это день, когда Люцифер изгоняет темных духов обратно в свою тюрьму. Он связан с этими духами. Дело в том, что Люцифер вместе с ними отбывал свой плен. Когда Люцифер выбрался из того места, образовалась щель. В день Кровавой луны, красный свет пробирается в эту щель и создается некая иллюзия того, что двери открыты перед этими духами. Они действительно способны выбраться. Им нельзя обитать в нашем мире. Эти духи не контролируют себя. Если Люцифер смог восстановить в себе баланс с темнотой, то они не были способны когда-то. Тьма их полностью поглотила, бедолаги. Люцифер в этот день изгоняет их обратно и снова сужает щель. Он ищет пути решения, как вновь закрыть эту проблему, но пока ничего не смог найти. Откуда ты знаешь про этот день? — Мими сощурила глаза, выпытывающее смотря на меня. — Я прочитала в рукописи, которые мне принесли. — уверенным голосом ответила я, не понимая почему я не могла признаться Мими. Наверно потому, что она тут же все доложит Люциферу и Саллос умрет от его рук. Мне плевать на себя, я не хочу, чтобы кто-то пострадал из-за меня. Может Мими и прониклась ко мне симпатией, но сегодня я поняла, как она сильно привязана к Люциферу. Она не посмеет его предать. Мими закончила пытать меня подозрительным взглядом и молча вышла из моей спальни, оставляя меня одну с противоречивыми чувствами. Я выдохнула и легла на ковер, пялясь на потолок пустым взглядом. Мысли бесцельно бродили в моей голове, создавая хаос. Словно рой пчел в ульях. Это просто невыносимо. И я не знаю, что мне делать. Я окончательно запуталась. Как тут прислушиваться к себе, когда это бесполезно, когда со всех сторон меня пожирают советы. Речи Мими один раз уже подвели меня, я не хочу снова оказаться доверчивой идиоткой. Я всегда полагалась лишь на себя, но сейчас это невозможно. Меня затолкали в угол, а тени, что поглощают меня, не позволяют мне слушать себя. Как? Моя душа продана Дьяволу, и она склоняется перед своим хозяином, сердце изранено им же. Он оставил на нем огромные рубцы, которые все еще кровоточат. Он причинил мне много боли, которая постоянно рядом со мной, напоминает о себе, о своей причине. Невероятно, даже здравая Вики в замешательстве и не способна бороться с противоречиями. Где она, когда так нужна. Этот день Кровавой луны. Мне нужно узнать больше о нем. Холод, что исходил от тех теней до сих пор пробирает меня до костей, а страх сотрясает сердце. Дверь отворилась и зашел слуга. Он оставил на тумбочке белую коробку с красным бантом и тут же покинул мою спальню, не удостоив меня взглядом. Я поднялась с пола. Любопытство гложило меня всю. Не будет же там змеи или какой-то нечисти. Я надеюсь. Открыв коробку, на моем лице застыл шок, а рот приоткрылся. На дне коробки лежала шелковая красная ткань, точнее платье. Я взяла его за тонкие бретельки и вытащила из коробки, подняв перед собой. Оно просто превосходно! Что еще более важно, полностью соответствует моему вкусу. Я смотрела на него словно зачарованная, трогала руками, наслаждаясь нежной шелковой тканью, которая приятно ложилась на коже. На дне коробки была черная карточка, а на ней надпись золотыми чернилами. «Надень его. Уверен, ты будешь выглядеть в нем очаровательно.» Прочитав записку, я закрыла глаза и представила голос Люцифера, который говорит мне эти слова своим властным, великолепным голосом над моим ухом. Впервые, я без внутренних споров решила повиноваться его желанию. Сняв с себя привычный шелковый халат, я натянула на себя это великолепие. Кожа просто ликовала от таких нежных касания ткани. На мне будто пушистое облачко. Я встала напротив зеркала и осмотрела себя. Прямое платье в пол, с глубоким вырезом облегала мое тело. Тонкие бретельки оголяли мои плечи, а свободное пространство открывало вид на мою грудь и спину. В шкафу я нашла подходящие туфли на шпильке и надела их. Вот уж не думала, что когда-нибудь смогу так одеться здесь. Я думала, что всю жизнь прохожу в халатах. Наряжаться смысла не было. Поэтому я задаюсь вопросом у себя в голове, для чего это платье и почему я должна его надеть? Дверь скрипнула, и я оторвала взгляд от зеркала, устремив его на источник звука. На пороге я увидела Люцифера. Его крепкие руки как всегда в передних карманах брюк, но все равно демонстрируют свою властность. Мамочки! Он в белой рубашке! Я развернулась всем корпусом в его направлении, не веря своим глазам. Но кажется, его не волновало мое удивление. Он зачарованно рассматривал меня с ног до головы, а в его глазах вспыхивало восхищение. — Ты очень красивая, Вики. — ничего искреннее я не слышала из его уст. Мне кажется, от удивления я даже приоткрыла рот, не веря своим ушам. Столько нежности в его голосе. Его тяжелые шаги в моем направлении и через пару секунд он оказался напротив меня. Даже на высоком каблуке я крошка рядом с ним. Его большая рука невесомыми касаниями прошлась по моей щеке, и я даже осознанно закрыла глаза от этого блаженства. Такие трепетные касания. Я даже забыла о том, как он жестко драл меня у стены, вновь отпечатывая свои руки на моих бедрах. Это касание будто вычеркнуло всю жестокость от него, которое я получала практически каждый день. Когда я открыла глаза, то встретилась с горящими рубинами, которые с нежностью рассматривали мое лицо. Мигом в подсознании снова внезапно появился рассказ Мими. Я не выдержала и заплакала. Непрошенные слезы просто разом выбрались из глаз огромным сильным потоком. Люцифер нахмурился и стал вытирать мои щеки большими пальцами. Они все выбирались нескончаемым потоком. Мне невероятно больно на душе, потому что я до безумия сострадательная. Он столько страдал… — Что такое? Почему ты плачешь? — его голос непривычно нежный и меня это пугает еще сильнее, чем суровый. Мне ничего не придется говорить. Он все прочитает в моей голове. Смотря на меня, Люцифер становился все мрачнее и мрачнее. Я уже боялась испортить эту идиллию своими дурацкими знаниями, но вместо гнева Люцифера я получила объятия. Объятия… Я сейчас в коконе нежных чувств. Это правильно? Мое упрямое эго пытается вспомнить все жестокое, что делал Люцифер, всю боль, что он мне причинил, но ничего не выходило. Куда все делось? Может у него есть сила отгонять воспоминания? Или это называется как-то по-другому? Плевать. Пора поддаться тому, что неизведанно и забыть обо всем, что окружает меня. Хотя бы раз... Я хочу хотя бы на несколько часов забыться. Хочу покоя. Только бы это не вышло мне боком. Я уткнулась в его грудь и снова, автоматом, начала вынюхивать на нем запах другой. Знаю, какую боль это причиняет мне, и я боялась снова получить новый разряд тока в двести вольт. Рискнув и вдохнув полной грудью, я почувствовала лишь его запах. Он ни с кем не был. Он пахнет собой. От этого открытия я еще сильнее прижалась к нему, а лицо озарила счастливая улыбка. Я ощутила, как он лицом зарылся в мои волосы и губами коснулся шеи. — Твой запах… — шепчет он и смотрит в мои глаза. Его сосредоточенный взгляд размышлял о чем-то, будто искал правильное сравнение моему аромату. Я не понимала этого, ведь в большей части я пахну ванилью. — Ты пахнешь как теплое закатное солнце на склоне северной горы. Я вскинула брови. Еще никогда не слышала такого. Мими говорила что-то про дар? Так вот дар Люцифера в знаниях парфюмера во многом превосходит мой. — А закат имеет запах? — недоуменно спросила я. — Разве я сказал про обычный закат? — его губы дрогнули в легкой улыбке. Взглядом он дал мне понять, что он не даст мне полного ответа. Я должна думать сама. Сама размышлять над его сравнением. Люцифер обнял меня за тонкую талию и повел к двери. Мы снова вышли за пределы моей спальни, и я снова в страхе, но дышу полной грудью. Люцифер, будто учуяв мое состояние, крепче сжал мою талию. Мы шли по его бесконечным коридорам, которые притягивают своим интерьером. Я представляю себя во дворце девятнадцатого века, когда жизнь была совершенно иной. Такая атмосфера и в замке Люцифера. Притягивает и окунает в иной мир. Вскоре мы пришли к стальным дверям. Перед нами их распахнули, и я ахнула от увиденного. Сад? Это сад?! Мой ошарашенный вид рассмешил Люцифера. И этот искренний смех навсегда отпечатается в моем сознании. В одной из огромных комнат его дворца настоящий сад. Многочисленные цветы знакомых и редких видов оживляли это место, позволяя думать, что я сейчас дома, на земле, сижу в парке и читаю книгу. Для полной эйфории не хватает пения птиц. В этом огромном помещении для меня кипит жизнь. Зеленые ветви даже свисали с потолка. Они свободно расползались по помещению, беспрепятственно украшая пространство. Все стены и потолок здесь белоснежные и это не может не остаться незамеченным. Как же ухаживать за такой обстановкой? Журчание воды наконец коснулось моего слуха. Я повернула голову и в углу обнаружила огромный фонтан. Вода стекала по бежевым булыжникам, придавая таким видом небольшой водопад. Он действительно огромный. Доходит до самого потолка, а потолок здесь оставляет желать лучшего по величине. — Я же говорил, что тебе здесь понравится. — проговорил Люцифер и завел меня во внутрь. — Это место создала Лилит. Благодаря Мими ты о ней знаешь немного. Ее завораживают земные сады, а в просторах Ада она не сможет сотворить все это. Даже магия не поможет. Но эта женщина все же нашла выход. Я заметила дверь, которая ведет в неизвестном мне направлении. Она скрывалась за огромными свисающими ветвями. — А что там? — с любопытством спросила я. — Балкон. Выход на просторы Ада. Туда мы пойдем позже. Вся эта обстановка такая непринужденная. С Люцифером сейчас так легко. Так непривычно. Неизвестное меня всегда пугало и это медленное открытие настораживает и нагнетает. Я ощутила на себе пристальный взор огненных глаз и не выдержав, посмотрела в них, наперед зная, что утону в этой огненной лаве. — Тебя так коснулся рассказ Мими, что ты теперь не перестаешь думать об этом? — По крайне мере, этот рассказ позволяет мне иначе смотреть на тебя. — вырвалось из меня и даже Люцифер еле заметно приподнял одну бровь. Возможно я сказала лишнего, но что-то мне подсказывало, что я затронула внутри него какую-то струнку, которая впервые издала звук. Хрипло звенящий и забытый. — Предательство твоих братьев так изменило тебя? — я хотела докопаться поглубже, включая бесстрашие, ведь он в любой момент может взорваться. По его виду ясно, как он не любит затрагивать эту тему. — Я уже давно забыл об этом. Прошло десять тысяч лет, Вики. Это очень много. — Тогда почему ты такой? — Вики, я заполнен тьмой! — его голос сорвался в рык, но я даже не вздрогнула. — Ты ей даже не сопротивляешься. — тихо проговорила я. — Не было смысла. — Не было? — я заметила, что он сказал это в прошедшем времени. — Не было. — ответил он тихо, пристально смотря на меня. — Но я не хочу подвергать тебя еще большему испытанию. — его рука коснулась моей щеки. Его глаза… они излучали непривычный для меня огонь. Огонь сожаления, граничащее с провалом. То есть, сожаление над своим провалом? Провалом над чем? Боже… Что-то во мне щелкнуло… Растворился камень, что оседал на душе и не позволял дышать свободно, а сердцу…чувствовать открыто, без препятствий. Я чувствую… Я не должна была позволять камню растворится в воздухе. Я не должна была шагнуть в пропасть, где почувствую в полной мере эту любовь. Любовь к Дьяволу. Я не должна была, но назад дороги нет. — Люцифер, — я коснулась его колючей щеки, — если к человеку вернется способность любить, он будет возвращен на свое главенствующее место. — Я не человек, Вики, не забывай этого. Мои чувства намного уязвимее. Намного сильнее. Мое искусство любить во многом отличается от твоего искусства. А когда твое сотворённое искусство еще и становится твоим врагом, это делает ситуацию еще хуже. Ты не понимаешь, во что пытаешься ввязаться. Твое желание помочь моей вечно горящей в агонии душе приведет тебя к такой же агонии. Она поглотит тебя. — Люцифер нагнулся и его губы коснулись моего уха. — А я этого не хочу. — шепчет он и мои ноги подкашиваются, но Люцифер успевает схватить меня за талию, крепко прижимая к себе. — Моя любовь — это способность оставаться в одиночестве и не причинять вред объекту моего обожания. А твоя, Вики? — он медленно перевел своей взгляд на меня. Наши губы были в сантиметре друг от друга. — Стать с объектом своего обожание одним целым и спасти друг друга. — шепчу я. Мы оба замерли, глядя друг другу в глаза, выискивая все закоулки наших душ. Это неравный бой. Моя душа продана ему, она принадлежит ему, а его душа заперта. Он знает обо мне все, когда я о нем практически ничего. Но… мы оба не понимаем искусство любви друг у друга. Любовь — чувство самостоятельное и не подвластно контролю. Кажется, мы сегодня, стоя в саду, который находится прямо во дворце, стоя посреди зелени, запахов, сделали гребаное открытие, которое нам еще предстоит развязать из запутавшегося узла.