Два солнца стынут, — о Господи, пощади! Одно — на небе, другое — в моей груди. Марина Цветаева.
Люцифер.
Щелчок моих пальцев и мы снова в спальне. На этот раз в моей спальне. С моим появлением огонь в камине резко зажегся, вспыхнув, заставив вздрогнуть хрупкое, нагое тело в моих руках. Комната наполнилась живым светом. Огонь отдавал свою тень и танцевал на стенах спальни. На ее теле. На теле, что словно наркотик для меня. Я поставил ее на ноги и стал с жадностью разглядывать то, что принадлежит лишь мне. Пальцами касался ее нежной и практически бархатной на ощупь кожи. Проводил дорожки, незамысловатые узоры, вызывая мурашки на чувствительной коже юной девы. Розовые кружочки на ее груди набухли, выпирая. Сглотнув, я припал в них губами, поочередно посасывая, жадно вбирая в рот. Стон. Еще один. Это то, что я хочу слышать всегда. Девочка выгибается навстречу, требуя больше и сильнее. Я вжимаю ее мокрое тело к своему телу и чувствую жар, исходящий от малышки, который моментально сплетается с моим. Воздух накаляется. Становится невыносимо дышать горящим вокруг нас кислородом. Я провожу губам дорожку до ее прекрасной шеи и вдыхаю любимый аромат. «Аромат боли», который стал спасением для меня. Жадно наполняю им легкие и чувствую, что дышу. Живу. Маленькие руки блуждают по моим плечам, опускаются к груди, где так бешено стучит мое сердце, разгоняя горячую кровь в венах с молниеносной скоростью, вызывая дикий адреналин в организме. Ее руки, что так ненасытно гуляют по моему телу, вызывают крышесносное возбуждение. Дальше она вовсе заставила потерять рассудок. Ее пухлые губы «поедают» мою шею, словно вампир пытается насладится добычей и наконец выкачать всю кровь. Насытится. — Я без ума от тебя, — шепчет она в мою шею, обдает жаром кожу и снова целует, нежно, желая насладиться лакомством. Постанывает. Мурашки. Я, блять, чувствую, как мурашки наполняют мое тело. Она единственная кто властен над моим телом. Над моим разумом. И уже над сердцем. От этого осознания я грубо хватаю ее за затылок и вынуждаю посмотреть в мои глаза. Томный взгляд направлен на меня. Она облизывает губы и прикусывает нижнюю. Я смотрю на нее и понимаю, девочка научилась на моих уроках и теперь передо мной похотливая и ненасытная женщина, которая хочет взять все и сразу. Страсть, летающая вокруг нас, обволакивающая тела, превращает ее совсем не в невинную девочку. Ее невинность испаряется, и она полностью становится мной. Похотливой, страстной, не ведающей границ, желающая получить все, даже то, что недоступно. — Кто ты такая? — рычу я. Может она знает ответ на этот вопрос? Никто никогда не имел власти надо мной. Но появилась она и перевернула все с ног на голову! Перевернула мое обыденное существование на 360 градусов, полностью вычеркивая все мое прошлое. — Твоя богиня, — шепчет она и вкладывает в этот шепот все свою страсть ко мне. Синих радужков практически не видно, их застилают черные зрачки, которые увеличились от нахлынувшего неконтролируемого возбуждения. — Твоя богиня, которая заберет твой покой. — уточняет она и ее вкусные губы кривятся в коварной улыбке. Куда она прячет невинную Вики в такие моменты? Как она, черт побери, это делает? Никогда не знаешь, что ожидать от этой девушки. Я считал, что изучил ее всю полностью? Это иллюзия. На самом деле я ее совсем не знаю. Она может разбудить такую Вики, которую я даже не ожидал никогда увидеть. В ней таятся множество личностей и все приводят меня в непомерное удивление. Меня, каменного, который живет много тысяч лет сложно чем-то удивить. Просто невозможно. Но она и здесь преуспела. Моя особая женщина. Я сжимаю челюсть. Дышу, словно дикий зверь. Впадаю в бешенство. Член набухает, яйца изнывают. — Встань на колени и открой рот, — приказываю я с твердостью в голосе. Вики облизывает губы и улыбается. Покорно опускается на колени и обхватывает ноющий от нехватки женской плоти член. Она поднимает на меня свои глаза, налитые коварством, и облизывает кончиком языка головку, вычерчивая им круг. Я шиплю, но не смею ее торопить. Мне нравится эта Вики, которая дразнит меня. От этого поведения я только сильнее возбуждаюсь. Завожусь до крайней точки. Теряю покой. Схожу с ума. — Умница, девочка. Вот так. — хриплю я. — Возьми его полностью. Хватай. Он твой. — искушаю ее. Вики вбирает мой член в свой рот наполовину. Создает вакуум, посасывает, слегка царапает своими острыми зубками, а затем со звонким причмоком выпускает его. — Дьяволица! — рычу я, не в силах подавить хриплый стон. — Нравится играть с ним? Вики снова поднимает на меня хитрые глаза, коварно улыбаясь, молча кивает. — В таком ракурсе ты еще совершеннее. — смотря на нее сверху вниз, выдаю я. Вики пользуется комплиментом и снова вбирает мой член в свой ротик, стараясь брать его полностью, во всю длину. Я начинаю помогать ей. Толкаюсь в ее рот, и она издает хриплый стон. Касаюсь самой ее глотки. Меня снова прошибает звериный инстинкт. Желание отодрать ее глотку как делал это с остальными. Я не даю себе отчета, когда возбужден до предела. Тьма застилает и глаза. Я толкался жестко в ее рот, заставлял ее задыхаться, но хриплые звуки пропадали под моими удовлетворенными стонам. И только после того, как она вцепилась ногтями в мои бедра, я очнулся. Я вытащил член из ее рта и взволнованно посмотрел на нее. Вики откашливалась, держась слабо за горло. Я взял ее за худые плечи и поднял на ноги. — Ты в порядке? — спросил я, вытирая слезы из-под ее глаз. — Да, — хрипит она, выдавливая из себя ложь. — Извини. Снова пошел на поводу похоти. — сам не понял, как из меня вырвались подобные слова. Я не произносил их уже много тысяч лет. Даже со счету сбился. Может раньше я и мог брать ее жестко во все щели, но не сейчас. Сейчас у меня к ней особое, незнакомое черному сердцу отношение. И это отношение будто прочищает меня от плотно засевшей в сердце темноты. Но даже с таким отношением я невзначай причиняю ей боль. Так будет всегда? Вики подняла на меня свои глаза. Ее удивлению не было предела. Пухлые губы дрогнули в улыбке. Ее глаза снова заблестели, когда до ее осознания дошло, что я только что попросил у нее прощения. Сделал то, чего никогда не делал. И тут я задумался, было непонятно, кто кого больше зацепил и ранил. — Поцелуй меня, — просит она, а по ее щекам уже давно скатываются слезы радости. Я расцеловал ее мокрое лицо и только после прильнул к ее губам, смешивая соленый вкус со вкусом ее губ. Вики уверенно блуждала руками по моему разгоряченному телу. Под ее трепетными касаниями мои мышцы, налитые свинцом, сокращаются. Напрягаются и расслабляются одновременно. Никогда не получал таких ощущений. Это полный кайф! Я пребываю в экстазе. В заразе, которая овладевает мозгами и мешает здраво мыслить. К черту здравый разум. С ней он не нужен. Она убила всех других женщин одним лишь своим взглядом, который утопил меня в океане незнакомых чувств и эмоций. Я взял ее на руки, не прерывая чувственного поцелуя, который электрическим током отзывается в каждой клетке моего тела. Наполняет каждую пору, заставляет задыхаться. Бережно положил ее на пушистый ковер напротив камина. Вики утонула в черном мехе и вдруг вздрогнула. Я прервал поцелуй и посмотрел в ее глаза. В них отражались давние воспоминания, которые так и приносят ей нескончаемую боль. — Тише, маленькая, — я погладил ее по щеке, — сейчас все иначе. Не бойся меня. Только не бойся. Вики кивнула и заметно расслабилась подо мной. Я поцеловал ее в лоб. В нос. В щеки и снова прильнул к губам. К единственным желанным губам. Она единственная, кого я желаю. Каждый день. Каждый час. Каждую гребанную секунду. Чаровница, что завладела мной. Околдовала. — Только ты нужна, — признаюсь я как в пещере, шепча в ее губы. Никогда не устану говорить ей этого. — Возьми меня. Сейчас. — Как ты хочешь? — мягко спрашиваю я, облизываю ее манящие, налитые красным оттенком губы. — Как любишь ты, — томно отвечает она. — Сегодня все для тебя. Как ты хочешь? — Нежно. Я хочу почувствовать тебя всего. Каждой своей клеточкой. Жар наполняет меня. Ее слова заставляют содрогнуться. Я огибаю руками ее талию и сжимаю упругие груди, большими пальцами теребя ее выпирающие соски. Вики прогибает спинку, откидывает голову, издает стон. В наслаждении закрывает глаза. Я делаю дорожку из поцелуев от самого ее подбородка, до пупка. Затем снова делаю то, что никому не делал. Языком провожу между ее влажных складочек. Покусываю зубами женскую плоть. Ловлю на слух ее сладкие стоны. Вики виляет своими бедрами в нетерпении. Я получаю удовольствие от того, что приношу удовольствие ей. — Люцифер… Я поднимаюсь. Смотрю в ее замутненные глаза. Пальцами ищу ее клитор и смазываю естественную смазку. — Ты всегда так течешь при виде меня? — подкалываю я ее. В ответ Вики хмурит бровки и закидывает свои ноги на мою спину, ближе прижимая к себе, сокращая и так катастрофически малое расстояние между нами. — Смотри на меня. — приказываю я и Вики выполняет мой приказ, пристально смотря в мои глаза. Начинаю проникать в нее мучительно медленно. Слышу ее продолжительный стон. Мы не прерываем зрительный контакт. Я вижу ее удовольствие в ее глазах. Ей хорошо. Она ловит кайф. Избавляется от долгой мучительной наркотической зависимости. Я в ней. Она сжимает мой изнывающий член своими мышцами, вырывая из меня хриплый стон. — Я тоже хочу слышать тебя. — тяжело дыша, выдавливает она. Я начинаю двигаться. Ее узкое пространство так и заставляет наполниться мое тело испариной. Внутри меня будто взрываются взрывчатки от каждого толчка. Мы смотрим друг на друга, не прерываем нашу связь. Связь, которая существовала уже давно. С начала времен. — Я ждал тебя почти двадцать тысяч лет. — хрипло произношу я сквозь стоны. — Ты доверяешь меня? — с надеждой в глазах спрашивает она. Вопрос, который я произносил в своей голове много раз. Доверяю ли я кому-то? Нет. Я никому не доверяю. Но Вики…что она для этого сделала? Что она сделала для того, чтобы Дьявол доверился ей? Доверил ей все, что у меня есть? Когда это случилось? — Доверяю. — признаюсь я, продолжая медленно входить в нее и чувствовать ее тело всем нутром. Слезы брызнули из ее глаз. Я пытаюсь прочитать ее внезапную эмоцию после моего признания, но вижу лишь мрак. От чего хмурюсь. Я замечал, что перестал полностью читать ее мысли. Что-то блокирует ее сознание. Единственный, после меня, кто на это способен, это Саллос. — Что происходит? Что с тобой? — в нетерпении спрашиваю я и останавливаюсь. — Прости меня, — выдавливает она сквозь слезы и прижимается ко мне. Утыкается носом в мое плечо. — За что? — я в недоумении. Почему она просит у меня прощения? У меня, кто терроризировал ее много месяцев. Заставлял пылать в огне. Заставлял видеть во мне лишь беспощадного чудовища. — За то, что я есть. — Вики… Я начинаю снова двигаться в ней. Все быстрее, подводя нас обоих к кульминации. К блаженному взрыву. Я до сих пор не понял ее выданного состояния. Почему она так разбита? Почему ее глаза потускнели, когда я признался в доверии к ней? Что ты натворила, Вики? Скажи мне, пока не поздно. Иначе мне придется раскромсать твое сознание до мучительной боли, вырвать твои мысли и посмотреть все самому.Вики.
Доверие. Что такое доверие? По-научному — это открытые, положительные взаимоотношения между людьми. Но определение Люцифера этому термину совсем иное. Он только что сказал мне «доверяю», но я услышала: «Я отдаю тебе свою израненную душу. Исцели ее.» Как его душу может исцелить та, которая просто хотела отправить его на верную смерть? Да, на тот момент я ненавидела его. Просто уничтожить была готова. Стереть с лица всех миров. Вывести его из себя, срывая кожу, сердце и душу. Отчистить от него разум. Считала его паразитом, который въелся в мой организм и прилип. Тогда мы ничего друг другу не испытывали. Но как же, Вики? Снова ненавистный мне собственный внутренний голос здравой Вики. Ненависть — это уже чувство. Мы так жаждали свободу, что закрыли на все лицо. Доведя ты это дело до конца, что бы стало? Ты бы уничтожила его. Желание бы сбылось. Ты стерла его с лица всех миров. Стерла бы его мир. Всех его жителей. И ты лелеешь надежду, что он поймет тебя, когда узнает обо всем? Обнимет и скажет, ничего страшного, я сам во всем виноват, что сделал из себя чудовище? Помни, он Дьявол. Помни о его прошлом, что сломало его. По косточкам. Теперь ты собираешь его заново. А когда он обо всем узнает? Опять разлом. Но только теперь больнее. Он впервые полюбил. Вместо того, чтобы сразу научить его этому чувству, ты хотела убить его, всех, уничтожить его мир, жаждая нелепую свободу. Да ты эгоистичнее его. Ты так и не поняла? В тебе проснулась тьма похуже его тьмы. И тьма Люцифера спасла тебя от этого дурного сумасшедшего решения. Ну что, какие выводы, Вики? Я вздрогнула. Крепкие руки Люцифера сильнее прижали меня к его груди, будто он почувствовал мое волнение сквозь крепкий сон. Я просто лежу на его груди, слушая его размеренное сердцебиение, и смотрю в окно, за которым простирается могущественный Ад. Я не смогла уснуть. Размышляла об одном единственном слове, которое вышло из его уст «Доверяю». Какие выводы? Лучше умереть, чем признаться ему в своем грехе. Я буду как на исповеди, но мой грех никто не заберет, никто меня не помилует. Он только сильнее возрастет, будет давить на совесть. Я сама даровала себе это испытание. И только мне отвечать. Я посмотрела на умиротворённое лицо Люцифера. Спит. Так спокойно. Ему сейчас так хорошо. Слезы градом выбрались из глаз. Поцеловав его в грудь, я сильнее прижалась к нему, закинув ногу на него. Надо просто выждать подходящий момент, когда его не будет рядом. Не знаю, как умереть в этом мире, ведь я уже пыталась. Придется найти решение. И быстро. Трусиха? Возможно. Просто я не хочу причинять ему боль сильнее. Моя погибель ранит его не так сильно, как получение удара в спину от женщины, которой он доверил свое спасение.***
Горячие, властные поцелуи обсыпали мое тело. Я улыбнулась. Внутри стало тепло. Легкое пробуждение и никакой тяжести в сердце. — Доброе утро, сладкая. — Его голос после сна пробуждает во мне утреннее возбуждение и искры внизу живота. — Доброе утро, — промычала я и потянулась. Рука Люцифера по-собственнически скользнула по всему моему телу. Когда я открыла глаза, то увидела голодный взгляд своего Дьявола, который с жадностью разглядывал меня, пожирал. Совершенно ненасытный. Он снова готов разрывать меня на куски. Пожирать мое тело. Люцифер закинул меня на свое плечо и вскоре мы оказались в душевой кабине, где хлестала по телу горячая вода, наполняя жарким паром все маленькое помещение. Сейчас Люцифер начнет питаться мной, упиваясь моей слабостью после полученного оргазма. Точнее оргазмов. Он никогда не отпускал меня, если я не получу три или четыре оргазма подряд. Этот мужчина естественно сильнее меня. Он не человек и жаждет намного больше. Жаждет столько удовольствия, сколько за раз не поместится в моем теле, в отличии от него. Я животом прижималась к стеклянной стенке душевой кабины, когда Люцифер властно брал меня. Грубо. Жестко. Но все же помнил о моих гранях. Люцифер обещал мне, что больше не причинит мне ту боль. Больше не заставит истекать кровью. И он сдерживает свои обещания. Ненасытные толчки снова и снова подводили меня к оргазму, а горячая вода, льющаяся сверху наполняла кабину паром, который заставлял меня задыхаться. Но Люцифер заставлял меня кричать. Приказывал. Он всегда хочет слышать меня. Люцифер повернул меня к себе лицом. Его горящие глаза все еще пылали ненасытностью. Он жаждал меня. Безумство наполняло его жилы, и они набухали, вот-вот лопнут она перенапряжения. Люцифер сжал мое горло, не сильно, но весь кислород, которого и так катастрофически мало, начал поступать медленнее. — Ни один мужчина больше не коснется тебя! — рычит он в мое ухо, — Ты вся моя! Навечно! — мои ноги подкашиваются от такого заявления. Его крепкая хватка на моей талии. Он без труда приподнимает меня. Я окольцовываю его талию своими ногами. Люцифер продолжал сжимать мое горло другой рукой, заставляя слегка задыхаться. Асфиксия. Он пробует со мной разновидность секса с удушением партнера. Да еще и под горячим душем, среди жаркого пара, что так нагло поглощает в себя свежий воздух. Люцифер только проник в меня, а я уже задыхаюсь, мучаюсь в головокружении. Он берет меня как хочет. Как желает. А я все позволяю. Абсолютно все. Сумасшедшая? Мазохистка? Да! Однозначно. Я отдала себя в руки Дьявола. Сколько я тут пребываю, а до сих пор в подсознании иногда проскакивает неверие во все происходящее вокруг. Люцифер клеймил меня, сделал своей навеки так, что я уже забыла, что когда-то жила на земле своей скучной жизнью. Люцифер не отобрал у меня жизнь. Он подарил новую. С новыми ощущениями, эмоциями. Жаль, что я поздно это поняла. Люцифер драл у меня стенки с удушением так долго, что я уже начала терять сознание. Или мне так кажется, что долго. Ведь Люцифер все еще готов пожирать меня, невзирая на мое полубессознательное состояние. Все же отныне Люцифер со мной не чудовище, и он прекратил. Я открыла глаза уже тогда, когда лежала в его постели. На тумбочке, в подносе, завтрак. Посреди комнаты стоит Люцифер спиной ко мне и надевает на себя брюки. Как же изящно он это делает. Живая картина заставляет залипать на себя. Я продолжаю бесстыдно наблюдать за этим представлением, принимая удобную позу. После ремня, в дело пошла черная, идеально выглаженная рубашка, которая накрыла его мужественную спину. Запонки с черным камнем. Все нам нем как на иголке. Совершенен. Идеален. Дьявол. — Глазки еще не устали? — усмехается он и разворачивается ко мне лицом. Впервые все его пуговицы на рубашке застегнуты, закрывая тату на груди. — От такого вида вряд ли устанут когда-нибудь. Люцифер, улыбаясь, приближается ко мне, минуя стул напротив меня. Я так долго спала? Он смотрел на меня спящую сидя на стуле? — Мне нравится тебя изучать, — произносит Люцифер, подтверждая мои догадки. Упирается руками в край кровати и целует меня в губы. — Покушай и одевайся. Жду тебя в своем кабинете. Нам нужно поговорить. — О чем? — любопытно спрашиваю я, но тревога начинает медленно оседать в сердце. Люцифер лишь улыбается. Он становится на колени. Дьявол передо мной на коленях. Его крепкие руки властно притягивают меня к себе и его губы накрывают мою голую грудь. Осыпают жадными поцелуями. Его язык оставляет влажные следы на моей коже. Мне становится щекотно, и я смеюсь, наполняю комнату радостным смехом, который вряд ли снова когда-то услышат эти темные холодные стены его спальни. — Когда придешь в мой кабинет, узнаешь. Если не застанешь меня там, подожди внутри. У меня сейчас важное собрание. Я обвила его шею руками и притянула к себе. Разглядывала его совершенное лицо. Запоминала каждую деталь. Даже если мне расшибет память, я не забуду эти черты лица и эти руки, что оставили ожоги на моем теле. Везде. Навсегда. И не выводимый след на сердце. — Можно я пойду с тобой сейчас? Останусь в кабинете, а ты пойдешь на собрание. — Что тебе мешает пойти одной? Я опускаю виноватый взгляд. — Я не запомнила дорогу. Люцифер хрипло рассмеялся. Мамочки. Он смеется. Я бы слушала такой его смех вечно. Как нежная мелодия, ласкает слух, оседает в сердце теплом, спокойствием. Непринужденная обстановка, которую я не хочу нарушать и отпускать. — Тогда позавтракаешь в кабинете. Беги скорее одеваться. — Люцифер чмокнул меня в нос и отпустил из своей хватки, поднимаясь на ноги. Я рывком поднимаюсь с постели и бегу к шкафу. Тело ноет после утренних водных процедур, во время которых Люцифер наслаждался мною так, как любит он. Но это меркнет под силой моих мыслей и догадок. О чем он хочет поговорить со мной? Теперь, когда он уйдет от меня, время точно замедлится. Начнет мучить гнетущими ожиданиями. — А Мими или Лилит не могут составить мне компанию пока тебя не будет? — спрашиваю я, не оборачиваясь к нему, доставая из шкафа одежду. Они точно заставят меня забыть о времени. — Нет, малышка. — вздыхает он. — У них дела в Южной части Ада. — Мне бы очень хотелось узнать о структуре твоего мира. — Интересно? — Я просто люблю географию. И питала слабость к демонологии, — уточнила я. Я надела на себя обтягивающее черное платье, доходящее до колен. Лакированные туфли на высоком каблуке. Подстать стилю Люцифера. Быстро расчесала волосы перед зеркалом. Легкие волны залегли на мои плечи. Объем такой элегантный, что я даже в хвост их не стала собирать. — Я готова, — произнесла я и развернулась к Люциферу. Все это время, пока я приводила себя в порядок, он наблюдал за мной, облокотившись в стену плечом, спрятав свои руки с набухшими венами в карманы брюк. Восхищение не исчезало из его глаз ни на секунду. — Еще не совсем готова. Люцифер начал приближаться ко мне размеренными шагами. Он прошел мимо меня и остановился перед тумбой. Вытянув ящик, он что-то достал из него и снова его закрыл. Когда Люцифер снова развернулся ко мне, мой взгляд тут же упал на его руки, которые держали огромную коробку, обтянутую черным бархатом. В центре крышки был выгравирован какой-то знак. Я даже непроизвольно стала на цыпочки, чтобы рассмотреть его. Я услышала хриплый смех Люцифера, а затем его шаги в мою сторону. Я даже не могла поднять на него глаза. Они были прикованы к коробке, что так бережно держит в руках Дьявол. Что может быть там? Вряд ли что-то ужасное, что приведет меня в неподдельный ужас. Гадать не зачем, поскольку Люцифер готов сейчас же показать мне содержимое. Я бросила на него взгляд, когда Люцифер остановился передо мной. Рубины в его глазах искрились, переливались будто в золоте. Невероятные глаза. Обычная земная девушка точно бы за них свою душу добровольно отдала. — Думаю, тебе это подойдет. — и тут коробка открывается, а мое дыхание останавливается. Когда я увидела содержимое, облегченно выдохнула, а мои брови взмыли вверх. Даже рот непроизвольно открылся. Такой красоты я никогда в своей жизни не видела. Даже на земле в богатых ювелирных салонах. Чувствуется ручная работа и индивидуальный стиль. Кончиками пальцев я коснулась холодных черных камней, которые удерживает в себе белое золото. — Мамочки… — вырвалось из меня, пока я с изумлением рассматривала огромное ожерелье. — Что это за камни? — Безымянные бриллианты черного цвета. — совершенно спокойно ответил Люцифер. — Они создаются из карбонадо. Мои глаза округлились. Их здесь десятки. Огромные. А ведь всего лишь один такой маленький камень стоит на земле миллион долларов. Это самый драгоценный черный камень. И поверить не могу, что эти непроницаемо-темные камни, которые носят легенды, сейчас перед моими глазами, и я их касаюсь. Еще большего совершенства им придает то, что они окружены белым золотом. Сияют, несмотря на свой темный оттенок. — Ты же не спускаешься на землю? — Люцифер стоял передо мной, держа коробку в руках, не торопясь убирать его, позволяя мне любоваться этой неземной прелестью. — Откуда тогда это чудо? — Думаешь, только у вас есть хобби? Я могу сидеть за драгоценными камнями и создавать из них подобие земных украшений. Я резко подняла на него глаза. Изумленная, я не могла что-либо ответить, ведь это просто невероятная работа. На аукционе, на земле, богачи бы глотки друг другу за него перегрызли, не то что своими миллиардами раскидывались. — Тебе нравится? — Очень. Кому не понравится такая красота. — Я смущенно улыбаюсь, и Люцифер улыбается в ответ. Он вытаскивает из коробки тяжелое украшение и закрывает коробку. Я наконец могу рассмотреть знак. Золотые буквы «LF» с виеватыми завораживающими узорами. Стоп. На пальце Люцифера сейчас кольцо с черным камнем, на котором такие же буквы. Что бы это могло значить? — Носитель света, — открыл мне секрет Люцифер, который был так любопытен моему сознанию. Люцифер оставляет изящную коробку на столике и поворачивает меня лицом к зеркалу. Тяжелое ожерелье ложится на мою шею, одаривая разгорячённую кожу холодом. Еле слышимый щелчок и затем руки Люцифера ложатся на мои плечи. Он целует мою шею, пока я разглядываю недоступное украшение обычным взорам на своей шее. — Я… — мой язык будто отсох, — это мне? — робко спрашиваю я. — Тебе, — чарующе отвечает Люцифер и вдыхает запах моих волос. — Но, я не могу принять такой подарок. Люцифер, это безумие. — Я и есть безумный. Ты обязана принять. Я впервые сотворил украшение спустя такое количество времени. Пока я делал его, я думал о тебе. О твоей прекрасной шее. — Люцифер обвел ее рукой. — Посмотри на себя. Как ты прекрасна. — он произносит это с придыханием, восхищением. — Позволь мне просто скрасить твою прелесть. Я сглатываю. Разворачиваюсь к нему лицом и смотрю в реально безумные глаза, которые горят огнем страсти. Этот огонь вызываю я. Только на меня он способен смотреть так. С каждым разом я все яснее это понимаю и внутри пробуждается уверенность, что этот мужчина мой навеки. Не только физически, но и морально. — Спасибо. Ты заставляешь меня чувствовать свою собственную ценность. — Ты просто исключительна. И ты моя. — его руки опустились на мою талию и властно сжали ее. — Я твоя. — подытожила я. Люцифер коснулся моих губ и со всей сладостью смял их под своими. Мы шли по коридорам его дворца. Теперь я иду не бесцельно. Я запоминаю все проходы. Мне кажется, я уже могу свободно разгуливать в его огромном дворце. Он настолько огромный, что мне кажется, у этого дворца нет размера. Он бесконечный. Вот бы рассмотреть его с воздуха. Надеюсь, Люцифер исполнит мое скромное желание. — Люцифер, я как раз к тебе. — с лучезарной улыбкой к нам навстречу подошла девушка и, черт побери, такая же красавица, как и все обитающие здесь девушки. Но когда она заприметила меня, ее улыбка медленно развеялась, а в глазах вместо непонятных ярких искр я увидела какое-то проявление презрения в мою сторону. — Что такое, Елизаздра? — непринужденно и даже холодно спросил Люцифер. Интересно, с ней он тоже спал? Чувствую, как ревность прожигает сердце, растекается по венам, словно яд. Травит организм. Заставляет стать безумной. — Хотела уточнить на счет собрания. — твердо отчеканила она. Ее змеиный взгляд все еще рассматривает меня. Желание дать ей между глаз, чтобы вытрясти из нее это дурацкое любопытство. Ее взгляд остановился на моей шее. Ее глаза заметно округлились. От презрения и следа не осталось. Она медленно отвела от меня глаза, с таким выражением, будто произошло что-то запредельно сверхъестественное в ее жизни. Видимо, многим известно о хобби Люцифера, и она поняла, что ожерелье на моей шее его рук дело. Действительно. Осознавать то, что Дьявол подарил свое творение проданной душе, да еще какое творение, действительно может перевернуть все привычные устои о Владыке, которые не менялись тысячи лет. Я даже возгордилась. Скрестила руки на груди и еле заметно подняла подбородок, показывая, что я уже не просто рабыня. Или я спешу? — Можешь собирать членов собрания. — бросил Люцифер и девушка, кивнув, ушла прочь, больше не удостоив меня своим взглядом. — Какой пафос исходит от нее. — скривив лицо, произнесла я вслед уходящей девушке со сложным именем. — Под этим словом часто понимают наигранность. На самом деле в переводе с греческого «пафос» означает «страсть». Пафос — это душевный подъем, воодушевление. Я резко перевела на него недовольный взгляд, поджав губы. Зато Люцифер улыбался. Довольный своим нравоучением. — У меня свое определение для этого слова! — буркнула я и отвернула от него лицо. — Завидовать не хорошо. — послышалось его мурчание. — Завидую?! Я?! — я фыркнула. — Чему завидовать? — Не знаю. — он пожал плечами, — Наверное, ее упругим ягодицам. Я вспыхнула. Схватила его за рубашку и притянула вплотную к себе. Люцифер лишь ухмылялся моему порыву. Я прожигала его своим яростным взглядом, демонстрируя свое недовольство. Я намного меньше его и мое действие на автомате просто смешен. — Ты спал с ней? — спрашиваю я без зазрений совести или страха. — Ты думаешь, я сплю здесь со всеми подряд? Когда я хотел безбашеного секса, то просто брал ту, которая имеет статус шлюхи. Елизаздра смотрит в мой рот и пытается стянуть мой ремень, встать передо мной на колени, но я не даю ей повода и просто не позволяю опустится до уровня местной шлюхи. — Почему? — Она должна сохранять свой статус. Среди обычных девушек она выше. Она как Лилит или Мими. Или Нора. Высшая. Та, которая пошла за мной, когда было так рискованно идти на этот шаг. Приближенная. — Надо же, — я ослабила хватку, мышцы расслабились, злость утихомирилась, но не ревность, — какая, однако, система. — Как красиво ты ревнуешь. — выдает он и облизывает свои губы. Мои щеки налились кровью, обожглись огнем стыда. — Но не стоит ощущать этого грызущего изнутри чувства. Я не даю тебе повода. — Я тоже. Но ты продолжаешь рычать на меня. — 1:1 — усмехнулся он. — Коснись меня. Сейчас. — требовала я. Руки Люцифера охватили мою талию. Его губы на моих губах. Одной рукой он собрал и сжал мои волосы, другой поднял мою ногу, захватывая за коленом. Он целует меня так, словно я жизнь. Я его кислород, но он задыхается от страсти ко мне. Рык в мои губы и грубый укус. Я вскрикнула. Люцифер облизнул мои губы и с наглой усмешкой посмотрел на меня. — Ты меня с ума сведешь. — Сведу? Я думал, уже свел. Он смеется, шлепает меня по ягодице и ведет за собой. Люцифер оставил меня в своем кабинете. Когда я села на кресло, то невзначай вспомнила ужасное событие, которое вломилось в мою голову без предупреждения. Люцифер пытался осквернить меня, возбудив той сценой, которую он устроил с посторонней девушкой. Она вбирала в свой рот его член, и он считал, что этим можно меня возбудить? Когда трогают мое? Надеюсь, этой девчонки нет в живых. Боже. Мне хотелось дать себе пощечину за такое умозаключение, чтобы выбросить из головы эти ужасные идеи. Какой же жестокой меня делает ревность. Я и не думала, что я такая ярая собственница, что убить за свое готова. Такая же, как Люцифер. Я стала им. Он заразил меня собой. Вжился в моей крови, как вирус. Сначала как злокачественный, теперь протекает в более приятной форме. Я думала, что скоро начну помирать от скуки. Уже поднялась с кресла, чтобы осмотреть книжный шкаф, корешки которых мне совсем незнакомы, но интересны. Но вдруг дверь отворяется. Я останавливаюсь и поворачиваюсь на своих каблуках, думая, что это Люцифер, встречая вошедшего с улыбкой. Но улыбка медленно спала с моего лица, как только я увидела не того, кого желала. — Прекрасная Вики. — с нахальной улыбкой произносит он. — Ты здесь. Уже везде тебя прячет? — дверь за ним захлопывается, и я вздрагиваю. — Что тебе нужно? — ровно спрашиваю я. — От тебя уже ничего. Наша встреча случайна. Он очень изменился. Как только он открылся мне, я перестала его чувствовать. Перестала ощущать себя рядом с ним в безопасности. Поэтому инстинкт самосохранения берет вверх и незаметно начала пятится назад, но Саллос это заметил и усмехнулся. — Серьезно? Уже не его боишься, а меня? — Ты даешь поводы. Я не ожидала его дальнейших действий. Вообще никак. Он словно безумный, резко стал бешеным и диким. В миг оказалась напротив меня. Его рука обвила мою талию, и он грубо притянул меня к себе. Наши носы соприкоснулись. Губы были в сантиметре друг от друга. Я уперлась ладонями в его сильную грудь и стала отталкиваться, но его сильная хватка не позволяла мне освободиться. Я способна была лишь на то, чтобы сохранять дистанцию между нашими губами. Его глаза, горящие безумием, напугали меня. Заставили затаить дыхание, а сердце бешено стучаться в страхе. Пульс противно отдавал в затылок, словно молот и пульсировал в висках. — Вики! Он погубит тебя! Прошу, будь рядом со мной. Я спасу тебя. Я спасу тебя от этого чудовища! — словно одержимый требовал он. — Я не нуждаюсь в защите. Боже мой, пусти меня! Не прикасайся ко мне! — Ты глупая идиотка! Он запер тебя, потому что знает, какая ты ценная. Он узнал, какая ты драгоценность. Сокровище. Поэтому он запер тебя и решил оставить себе. Не показывать никому. Его слова напугали меня, но и давали свободно дышать. Моя душа просто расцветала от его рассуждений. Я действительно нужна Люциферу. Как воздух. — Отпусти меня. — тихо потребовала я. — Он…он любит меня, Саллос. — Дура! Вопрос не в том, любит он тебя или нет. Вопрос в том, как сильно. Слишком сильно, что эта любовь удушит тебя. Его любовь к тебе яд, который убьет тебя. Разве это настоящая любовь, когда тебя запирают и делают своей собственностью? — Пусти меня. — продолжаю требовать я, хотя его слова ясно просачиваются в мой мозг. Остаются там, чтобы в дальнейшем я их начала анализировать. — Будь моей. Я дам тебе больше, чем он. Я дам тебе свободу. — Саллос, пожалуйста… — Убей его. — продолжал одержимый своей идеей. — Закончи свое дело. Всем будет лучше. Особенно нам. Мы станем свободными, Вики. Мне страшно. Я в западне. Я не могу выбраться из хватки этого безумного. Ненормального. Просто сумасшедшего. Что Люцифер сделал ему, что он стал таким? Неужели тысячи лет планировал его убийство? Так долго, что уже сошел с ума? Я слышу, как дверь ударяется о стену. Кровь бьет в голову. Саллос резко поворачивает лицо. Я делаю тоже самое, но медленно. Мы оба застыли в том положении, в каком стояли несколько минут. Я вижу Люцифера, на лице которого ничего нет. Каменный. Безэмоциональный. Он стоит в дверном проеме и не шевелится. Просто смотрит на представление перед собой. Я сглатываю. Сначала он пристально смотрит на Саллоса, затем переводит пустой взгляд на меня. Пустой. Это самое худшее. Безразличие. Меня обдает холодом. Кровь застывает, леденеет. Сердце останавливается, покрывается коркой льда. Я задыхаюсь. Это конец. Люцифер делает два шага вперед, держа руки в передних карманах брюк. На лице все еще никаких эмоций. Он просто застыл. И одному ему известно, что сейчас творится внутри него самого. Агония. Это все, что я могу предположить. Саллос душераздирающе орет и падает на колени. Я не выкрикиваю. Ничего не выдаю абсолютно. Страх во мне застыл. — Это больно. — выдавливает Саллос на полу. Он еще шутить вздумал? Точно спятил от многовековой немыслимой мести. — Я тебе больше скажу, еще и мучительно больно. — твердый баритон Люцифера звучит так, словно он говорит в усилитель звука. Саллос снова кричит. Боже, что он с ним делает одним лишь взглядом? — Это все? — хрипит Саллос. — Так ты отомстишь мне за нее? — С чего ты взял, что ради предательницы я буду марать о тебя руки? — Люцифер…прошу, — боль сковывает не только все тело, но и голосовые связки. — Все не так, — пытаюсь я оправдаться как дура. — Замолчи, дрянь. — рычит он и переводит на меня свой устрашающий взгляд. Я онемела. Я даже представить не могла, что все будет настолько ужасно. В его глазах больше нет той нежности и трепета ко мне. Он смотрит на меня как на своего врага и просто презренно испепеляет. В горло налили раскаленное железо. Желудок скрутило в спазмах. Мозг сдавило. Перед глазами белая пелена. — Люцифер… — снова выдавливаю я из себя, чувствуя, как колкие слезы выбираются из глаз. — Я сказал замолчи! Не смей произносить мое имя своим поганым ртом! — я жмурю глаза и сотрясаюсь в новой порции боли. — Иначе будешь валятся передо мной на коленях, как твой дружок. А хотя… — он щурит глаза, — хотя мне нравится такая перспектива. На коленях передо мной ты всегда выглядела лучше. Сначала я слышу противный хохот Саллоса, затем резкая боль в груди, будто ребра ломают, а затем они вонзаются в легкие и я задыхаюсь. Я кричу, но это еще пол боли, которую мне приносит Люцифер одним лишь взглядом. Дальше он будто ломает мои ноги. Я истошно кричу и падаю на пол. Слезы, которые стояли на глазах, брызнули наружу. Теперь я поняла, что он делал с Саллосом. Я на ровне с этим ублюдком. Вот что страшит больше всего. Для меня нет никаких поблажек. Я буду наказана так же, как и он. Если не хуже. — Знаешь, теперь твой разум полностью открыт для него, — добивает меня Саллос. — Увы, он теперь в курсе о наших планах. — Наигранность. Гадкая наигранность. — Я ненавижу тебя, — выдавливаю я сквозь боль. — Я дам вам время на выяснения отношений, голубки, но позже. Сначала покажу вам ваши места. — Слова Люцифера царапают душу и сердце. Его ботинки перед моими глазами. Он грубо хватает меня за ожерелье и вынуждает посмотреть на него. Сквозь пелену слез я все же фокусирую зрение на любимом лице. — Это отныне твой ошейник, — грубо выплёвывает он. — На красивой кукле все должно быть красиво. Нет. Как угодно, но только не кукла. Это слово просто парализует меня хлеще, чем его взгляд. — Заберите их отсюда, — с омерзением бросает он кому-то. Меня рывком поднимают с пола. Безжалостно. Оставляют синяк на предплечье и тащат туда, где закончится моя жизнь. Чужая мужская рука. Люцифер нарушил свое слово. — Люцифер! Выслушай меня, умоляю! — кричу я, пока меня ведут к месту заключения. Но в ответ тишина. Почему он должен меня слушать, когда сам все сканировал из моей головы? Он никому не доверяет и верит лишь себе. Я предала его и теперь он накажет меня за это. Отныне он наказывает предателей. Для него они самые мерзкие создания. Для него я теперь мусор. Меня бросают в вонючую грязную камеру. Так сильно и небрежно, что разбиваю колени в кровь. Платье трещит по шву у самого бедра. Это еще не все. Грубые руки снова тащат меня по полу, затем нацепляют кандалы. Тяжелые стальные браслеты окольцевали мои запястья. Я лишь всхлипываю. Я не думаю о себе, я продолжаю думать о чувствах Люцифера. И вот, знакомый силуэт появляется в моей камере. — Люцифер! — восклицаю я. — Умоляю, давай поговорим. Он продолжает стоять на месте, в метре от меня и просто смотрит сверху вниз с каменным выражением лица. Презрение играет в его глазах яркими красками. — Прошу…любимый…не разрушай… Люцифер резко оказывается рядом и грубо хватает меня за подбородок. Злостно смотрит в мои глаза. Они горят. Горят в пламени злости и ярости. Он ничего не ощущает ко мне. Точнее ощущает — презрение. Больше ничего. Будто из него все стерли. Или он сам стер все из себя. Он же может все. Он всемогущий Дьявол. — Не смей так называть меня, дрянь! Я. Не. Хочу. Тебя! Он с презрением отбросил мое лицо. Ещё и демонстративно вытер руку о свои брюки с ярко показанным омерзением в лице, будто я какой-то кусок дерьма. Горячие слезы жгли глаза. Ощущение того, как меня сжирает агония отчаяния и ничтожества, граничащее с мучительной смертью моей души, осязаема до самых кончиков волос. Я горю заживо и, прекрасно понимая, что это он заставляет чувствовать меня в пылающем огне, глядя на меня полыхающими от безграничной злости глазами — все равно тянусь к своему проснувшемуся чудовищу. Вот она истина — он чудовище, я жертва, которую он будет мучить до скончания времен, но все равно во мне полыхает тот самый огонь — огонь любви. Я…люблю его…любого… Он развернулся и тяжёлыми, угрожающими шагами направился к выходу из этого страшного и грязного места. — Нет! Не уходи прошу тебя! Не оставляй меня здесь! — кричу я ему вслед, срываясь на рыдания. Мой отчаянный вопль выбрался из самой сгорающей души и разошёлся по всему тёмному помещению со зловонным запахом, что так и вызывает рвотные позывы. Мой душераздирающий крик остановил его, но не заставил обернуться. — Люцифер… — заикнулась я, — не оставляй меня. Умоляю… Я же нужна тебе…как воздух… Сейчас Люцифер резко обернулся и быстро зашагал в мою сторону. Он нагнулся, чтобы быть на одном уровне со мной и смотрел прямо в мои глаза. Горящие рубины излучают боль и разочарование. От этого взгляда соленые слезы ещё сильнее и быстрее потекли из глаз. — Грязный воздух…отныне ты грязный воздух. А в таком воздухе я не нуждаюсь. Найду чище. — Нет…прошу тебя…услышь меня. — Я хотела дотронуться до его щеки, не взирая на боль в запястьях, которую вызывают огромные стальные кандалы. Но он резко увернулся и встал на ноги, не желая испытывать на себе мои прикосновения. Сердце сжалось. — Отныне ты достойна своего звания. Рабыня. — Его взгляд пронзил мою душу, и я скрючилась от боли в груди. Там полыхает огонь. Сжигает. Я закричала что есть мочи. Мой душераздирающий крик услышал весь Ад. Я лежала у его ног не в силах снова сесть на ноги. Мне больно. Мне нескончаемо больно. Морально. Даже физическая боль переходит в моральную. — Отныне ты стоишь передо мной лишь на коленях. И не чтобы полакомиться моим членом, а целовать мою обувь. Я испытаю на тебе все издевательства, которые только есть в моей голове, а их, поверь, много. За тысячи лет поднакопилось. Я почувствовала, как его рука медленно собирала мои волосы у самых корней. Задержав дыхание, я готовилась к худшему. Люцифер грубо и резко потянул за них и вынудил посмотреть в его глаза, горящие ненавистью и жаждой мщения. Я не издала ни одного писка. Страха нет. Есть лишь боль. Боль за то, что я все испортила. — Буду издеваться до тех пор, пока не надоест. — грубо отчеканил он. — А затем брошу изголодавшимся заключенным демонам на растерзание, что так жаждут женскую плоть. Сердце в это мгновение рухнуло вниз. Я гордо смотрела в его глаза и не отводила взгляда. Я хочу показать ему, что не сдаюсь. Он стиснул челюсть и нервно выпустил меня из своей безжалостной хватки. Прочитав мою решимость, он не ожидал этого. Люцифер покинул мрачное помещение и за ним громко закрыли решётку. Пустота. Всепоглощающая тишина. Когда-нибудь я не смогу терпеть эту боль и сдамся. Человек не сможет выдержать столько боли, какую мне любезно продемонстрировал Люцифер в своих глазах. Своим уничтожающим взглядом он показал, что меня ждёт. Я просто не выдержу. Скоро моя душа окончательно сгорит и останется лишь пустота с пеплом, который будет разносить внутри меня холодный унылый ветер. Она больше никогда не воскреснет. Все вокруг застынет. Превратится во тьму. А потом пропадет. «Моя тьма сильнее твоего света, и она тебя уничтожит».