«И у каждого хранятся в сердце чувства, которые никому не известны…»
Люцифер.
Дрова медленно догорают в камине. Огонь утихает, а вместе с ним и живой свет в мрачном помещении, в котором я так люблю оставаться один и напиваться. При этом размышлять…размышлять. Заниматься самокопанием. Самоуничтожением. Добивать себя морально, чтобы мне было так же больно, как и ей. Будто так я смогу сбавить всю ту боль внутри этого хрупкого сосуда такими действиями с моей стороны, которую сам же ей и причиняю. Я закрываю глаза и прислушиваюсь к своему сердцебиению. Оно размеренное, спокойное, издает ровные ритмы. Есть в этих ударах сладостное пропитание для моего организма. Они будто разгоняют ее имя каждую секунду в моих мыслях. Ее имя путешествует по моему организму, как по своему любимому месту. Ее имя плавает в моих жилах. Ее имя — это как какой-то витамин для моей дьявольской жизни, который самоуничтожается очень медленно без ее присутствия, без ее запаха, без ее тепла. Мое тело разваливается как какая-та статуя без долгой реставрации без ее прикосновений. Мое исцеление. Мое уничтожение. Моя сила. Моя слабость. Шквал моих эмоций, без которых я истощен и настолько безразличен ко всему миру. — Ты…ты заставил меня по…полюбить. И то, что я когда-то лю…любила те…тебя, было моей самой большой о…ошибкой. Я больше не…не хочу. Я тяжело выдохнул и сжал челюсть до гребаного скрежета зубов. Хотел ли я довести ее до такой истерики, да еще и при этом слышать самолично эти вытекающие ядовитые слова из ее прекрасных уст? Однозначно нет. Потому что это больно. Мое плавающее в мрачном дегте сердце разрывается, а душа горит в адской агонии. Даже у Дьявола есть свое наказание: влюбиться, полюбить сильнее всего во всей Вселенной, а затем все потерять в одночасье. Вот тот самый мир, полный безудержного веселья тьмы. Разрушенная любовь для нее самое сильное оружие против Дьявола, ведь с помощью нее она полностью овладевает мной. Иногда это хорошо, чувствовать нескончаемую боль, причиненную любовью. Боль придает больше силы и мотивации. Любовь же придает слабость, непонятную эйфорию, от которой ты просто сваливаешься напрочь в непроглядную бездну и кайфуешь от приятных там ощущений, наглотавшись сладостного дыма, который управляет разумом. Мрачно уставившись на догорающие дрова в камине, я смачивал горло спиртным, медленно отпивая его из граненного стакана. — Страдаешь? Я медленно повернул голову к источнику звука. Мой взгляд стал еще мрачнее, когда я увидел своего гостя, но в то же время душа пребывала в безразличии. Я слегка улыбнулся, поскольку не могу сказать, что не рад его появлению. — Провожу время с пользой, — низким тембром ответил я, допивая жидкость. — Оно и видно, — безразлично хмыкнул Саллос и взял какую-то статуэтку в руку, внимательно рассматривая ее. — Что ты своим присутствием загрязняешь атмосферу моего дворца? — беспристрастно спросил я, смотря на маленький огонек в камине через прозрачный стакан. Через него все становится замутненным и некачественным, как и взгляд моего сердца на мир. — Нравится выводить тебя из себя. — И как успехи? — Дерьмовые, — цокнул он языком. Я хмыкнул и поставил стакан на столешницу перед собой. Медленно поднимаясь с кресла, я засунул руки в передние карманы брюк и уже смотрел на своего гостя не отнимая прищуренного взора. — Меня бесит, что ты такой спокойный. Почему? — Мне бунтовать надо? По какой причине? — Вики, — оскалился он и я сглотнул. — А что Вики? — безразлично спросил я и он слегка вскинул брови в искреннем удивлении. — Ну как же? Не боишься остаться без нее? Она ведь твое сердце отныне. — У тебя странные рассуждения. С чего ты взял, что она мне нужна? — Ты ведь так любил ее. Все это чувствовали. — Ошибочно чувствовали. Я никогда не любил ее. Эта предательница не заслуживает даже моего внимания. Его брови взмыли еще выше. В его глазах неподдельное удивление, вызванное моими речами. Но через какие-то доли секунды его лицо обрело гримасу раздражения. Мне же до рвотных позывов было неприятно говорить эти слова. — Я тебе не верю, — процедил он. — Твое право, — пожал я плечами. — Я никогда никому ничего не доказываю. Саллос хмыкнул и посмотрел на фигурку, которую все еще держал в руке. Он сжал ее в своем кулаке, и она жалобно треснула, рассыпаясь на кусочки. Эти кусочки со слабым грохотом падали на пол к его ногам. — Я раздавлю тебя так же, как и эту никчемную фигурку, Люцифер, — процедил он, давясь собственными словами. Я с безразличием наблюдал за его действиями и мрачными эмоциями на бледном лице. Он всем своим видом говорил мне о том, как желает стереть меня в порошок. Я выдохнул и стал приближаться к нему. Мои тяжелые шаги гулким эхом наполняли просторное, практически пустое помещение, растворяясь в темных стенах. — Попробуй, — низким угрожающим баритоном созывал я его к действиям, когда стоял напротив него, прожигая его своими уже наполненными адским огнем глазами. — Напрямую тебя не уничтожить, — заметил он и мне даже захотелось ему похлопать за такое умозаключение. — Но ты никогда не найдешь моего слабого места. А знаешь почему? — интриговал я его. — Потому что его нет. — Тебе недолго осталось, — одержимо продолжал говорить он и я резко вытянул руку, пытаясь сжать его горло и задушить. Но моя рука прошла сквозь него и я сжал челюсть, испепеляя его взглядом. Саллос откинул голову назад и громко рассмеялся. — Подлый трус, — натянуто сквозь зубы улыбнулся я желая сжечь его на этом месте дотла. — Нет. Скорее осторожный подонок. Ты убьешь меня на месте сразу же. У нас разная силовая категория. Пришлось включать магию, — с довольным лицом проговорил он. — Когда я найду твою ведьму и сверну ей шею, настанет и твоя очередь. Я вспорю твое брюхо, — рявкнул я, а последнее предложение просто пробовал на вкус и был в предвкушении этого момента. — Это еще неизвестно, кто кого, друг мой. Ты имеешь дурную привычку заглядывать далеко в будущее. Не стоит. Разочаруешься, — тихо выделил он последнее слово и улыбнулся бесящей меня улыбкой. — Не называй меня больше другом, омерзительное существо. Отныне я твой ночной кошмар. — Не наоборот ли? — Саллос снова в голос рассмеялся и растворился в черной дымке. Я устало упал на кресло. Тяжелое дыхание говорило о том, что во мне разбудили самые темные закоулки души, скрывающие в себе самые жестокие и безжалостные желания. Я медленно откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, вырисовывая перед собой образ девушки, кому я отдал все свое естество. Все вокруг стихло, и лишь ее присутствие даровало мне спокойствие. Да, сбылось пророчество. Странно, что мне, приятелю тьмы, вдруг стала необходима она. Иногда мне кажется, что я скоро умру. Иногда мне кажется, что ее появление пророчит мне неминуемую гибель. Я забываюсь, когда она прямо по курсу. Пульс учащается и будто звучит гимн смерти Дьявола. Можно что-то изменить? Нет. Я не в силах свернуть с пути. Я не в силах изменить свою судьбу. Единственное, что мне не даровал Отец из своего арсенала. Владеть судьбами может лишь Он. Он столкнул меня с ней, как океанский лайнер с айсбергом, который не обойти и обрел на вечные терзания в одиночестве в холоде. — Спасибо, папочка, за подарок. Он мне очень понравился, — хрипло проговорил я в пустоту, представляя о том, как ему нравится наблюдать за моими страданиями. Он никогда не прекратит мучить меня, ведь для него я совершил непростительную ошибку и заслуживаю гореть в своем огне вечно. Пока не сгорю дотла. Я устал. Я сильно устал. Но ради нее я держусь, зная, нет, даже веря, что за это будет вознаграждение. Вики… Моя Вики. Моя богиня. Мой свет. Моя любовь. Шесть неодушевленных букв, соединяющиеся в одно слово и какой смысл они несут. В одном этом слове соединились все: жизнь, вечность, радость, счастье, страдания, грусть, злоба, гнев, желание, безумие…список бесконечен. Я рискнул, но пострадал. Я рискнул снова, но снова страдаю. И я рискую еще. И не прекращу рисковать, пока не верну назад обратно те короткие мгновения с ней, называемые истинным счастьем, которое впервые увидел Дьявол и ему так понравилось это чувство, что он не захотел его терять и бросать в пропасть. Поэтому во мне это нескончаемое желание идти на риск, и неважно насколько сильно пострадаю. Свет ее непотухающих любовью глаз, вот сила, которая толкает меня на этот риск. Пока есть этот свет, есть я. Есть мы. Часто я ощущаю, как хочу к ней. Хочу чувствовать, как ее бархатная, нежная кожа будет медленно разогреваться по мере моих прикосновений. Хочу видеть, как она прогибается под натиском моих рук и жадных ненасытных поцелуев. Я так давно ее не целовал в ее алые губы вкусом ванили… Кажется, прошла целая вечность после последнего поцелуя. Если бы я знал, что наш поцелуй в коридоре дворца будет последним, я бы ни за что не остановился. Я хочу слышать ее сердцебиение. Хочу чувствовать под пальцами каждый изгиб ее тела, будто впервые. Хочу слышать звук ее бурлящей крови в жилах. Хочу чувствовать ее запах. Ее запах…сладкая ваниль. «Аромат боли», недостающий моему организму, как жизненно важное пропитание. Черт! Я выхожу из себя! Хочу ее. Хочу не просто тело. Хочу ее. Мою Викторию. Мою богиню. Обратно. — Люцифер? Позади послышался скрип двери. Звук такой же скрипучий, как мое черствое сердце в груди, когда оно утопает в волне боли. — Что, Лилит? — устало спросил я. — Там Аля тебя ждет в твоем кабинете, — приближаясь к моему креслу постукивая своими кабулами по кафелю дала она знать. — А, да, точно, — вспомнил я и поднялся с кресла, облокачиваясь в подлокотники руками. — Ты сегодня не собрал князей, — тихо напомнила Лилит. — Не смотри так на меня, — сжав челюсть процедил я сквозь зубы, чувствуя накатывающее раздражение. — А как мне на тебя еще смотреть? — продолжала она на меня укоризненно смотреть. — Как на победителя? — По крайней мере, ты так смотрела на меня раньше. — Да. Был повод. Ты был Люцифером. — А сейчас я не Люцифер по-твоему? — выгнув одну бровь спросил я в лоб. — Знаешь, — Лилит сделала еще два шага ко мне навстречу и положила свою руку на мое плечо, вскинув голову назад, чтобы смотреть прямо в мои глаза. — Наполовину ты Люцифер. Тот самый Дьявол, который повел за собой кучу народа, выполнив все свои обещания. А наполовину ты болван, медленно теряющий все, что он нажил за тысячелетия. И сейчас я не про Ад и про приближенных. Ад и мы всегда будем рядом с тобой. Я про это и все что было внутри, пока ты не просверлил там дыру. — Женская рука медленно опустилась на мое сердце. — Там была Вики, которая уходит оттуда и забирает все нажитое тобой: твои цельные эмоции, которые не смогла поглотить тьма. — Ты всегда любила строить иллюзии, Лилит, потому что они согревали твое сердце от холода, возникшего вокруг тебя, когда Господь проклял тебя на вечное одиночное существование. Лилит поджала накрашенные красным губы в одну тонкую струнку и тяжело сглотнула. Даже в тусклом освещении я увидел, как заблестели ее бездонные глаза. — Прости, — прохрипел я и погладил ее по щеке. — Это дерьмово, — дрожащим голосом проговорила она. — Поэтому я призываю тебя не копать себе яму. Станешь как я. — Дьяволу так даже будет проще. Настоящая любовь делает меня слабым и немощным. Лучше создать из нее ненависть и питать себя тьмой. Или вовсе стереть. — Настоящая любовь никогда не перерастет в ненависть. Истинная любовь — это свет в твоем сердце. Этот свет может со временем стать чуть тише, но никогда не превратиться в тьму. И даже если его пытаться погасить всеми силами, все равно останется маленький огонек, который, словно маяк в море, будет всегда ожидать своего корабля и помогать ему не разбиться о скалы в бушующем море жизни. — Маленький огонек не станет пылать вечно. Сил не хватит. — Хватит, — улыбнулась Лилит. — Если сам будешь хотеть, чтобы он горел. А ты хочешь. — Она слегка похлопала меня по груди и развернулась, покидая помещение. Я вздохнул и покачал головой. Лилит. Всегда способна вывернуть мою душу наизнанку и заставить задуматься, пофилософствовать о вечной жизни и о любви. Она права. Настоящая любовь всегда подлинна и никогда не утихнет в груди. Особенно любовь Вики. В ее сердечке никогда не поселится ненависть, которую я так стараюсь впихнуть. Особенно сейчас, когда за ее спиной крылья. — Давно ждешь? — заходя в кабинет тут же спросил я. — Нет, — Аля поднялась со стула, встречая меня с легкой улыбкой. Я сел за свой стол и жестом показал ей присесть обратно на свое место. — Я обещал тебя познакомить со знакомым магом. Он скоро прибудет, а пока можем побеседовать. — Я положил руки на стол и вздохнул. — Я заметил, вы с Вики очень дружны. Аля слегка растерялась, удивляясь моему вопросу, но покорно кивнула. — И как ты относишься ко мне? — Прости? — захлопала она глазами не понимая к чему я веду. — Я способен заглядывать в голову, Аля. Я знаю, что Вики тебе рассказала о своем прошлом со мной. Смотря на себя прошлого я сам ужасаюсь. — Я прочистил горло. — Поэтому спрашиваю, влияет ли ее история на твое отношение ко мне? Нам работать вместе, не забывай. Я должен знать о степени твоего расположения ко мне. Аля сильнее сжала свои руки в замке, что ее руки побелели без кровообращения в них. — Я была в шоке. Потом порадовалась за нее и даже за Дьявола, когда Вики говорила о том, что между необычной парой что-то промелькнуло. Что-то важное, но неуловимое. Оно упорхнуло так же быстро, как и появилось. Счастье. — После я была вовсе в ужасе от того, что любовь оказалась слабой между двумя огнями. Не она поглотила их, а огни ее. И разрушили. Я сжал челюсть и снова выдохнул, опуская глаза. Воспоминания бьют по мозгам тяжелым молотом, но я собираюсь с мыслями и не позволяю им поглотить меня, возвращаюсь в реальность. — Ты говоришь об отношениях между нами. — А о большем я и не скажу, — перебила она меня. — Если ты хочешь знать о моем расположении к тебе, так вот: Дьявол как Дьявол. Может уничтожить, стерев в порошок, а может быть благосклонен. Все зависит от настроения. Но когда он в гневе, лучше держаться от него подальше, во благо своей жизни. Я не сдержал смешок. — Отлично. Прекрасно. Мы на одной волне, и я этому рад. Я дам тебе книги, которые тебе советую прочитать от корки до корки. — Я достал из ящика три книги внушительных размеров с уже дряхлым покрытием и хрупкими страницами. — Они хранят в себе очень древние знания самой первой ведьмы в истории Ада. Самой могущественной. Аля рассматривала рукописные книги с загоревшими глазами. — Аля? — Да? — Все, что происходит в моем дворце, строго остается между нами. Наши разговоры, твое обучение. Ты никому не должна говорить о своих углубленных знаниях, которым я обучу тебя с ранних шагов. — Я все понимаю, — энергично кивала она. — Ни одно третье лицо, — продолжал я наталкивать ее к мысли. — Я понимаю. — Я сейчас говорю и о твоей подруге Вики. Вы очень дружны, но тебе придется скрывать от нее многое, понимаешь? — Она из понимающих и не из любопытных. Я кивнул, и Аля снова начала рассматривать рукописи. Да уж, это правда. Она из понимающих. Не встречал настолько понимающих людей. Даже если я их встречал совсем мало, я уверен в том, что она такая единственная. Особенная и совершенная. Воистину величайшее творение нашего отца. Ее образ запечатлен перед моими глазами и сопровождает сутками, напоминая мне о том, как ей сейчас, черт возьми, больно, но эту боль она так и старается замаскировать. Невероятная. Дверь резко распахнулась, выдергивая меня из самых приятных размышлений. Они пинком выгнали меня в реальность. Аля вздрогнула и положила руку на свое сердце. — Люцифер! — громогласно объявил мой вошедший друг, вскидывая руки в стороны. Я улыбнулся и поднялся из-за своего стола, встречая его. Приблизившись друг другу мы обнялись и похлопали друг друга по плечу. — Ах ты черт такой. Совсем забыл обо мне и восседаешь на своем троне. — Полегче, все-таки твой Король перед тобой, — отшутился я. Амир заржал и хлопнул меня по плечу. — Хорошо свою роль играешь. — Познакомься, — я указал на Алю. — Аля — Непризнанная, открывшая в себе дар ведьмы. — Да ну? — не поверил Амир и приблизился к испуганной девушке. Он рассматривал ее с ног до головы, а на лице все яснее выражалась его нахальная улыбка альфа-самца. — Хорошенькая. Со своенравным пылом. От нее исходит сильная энергетика. Непризнанная, а такая бойкая. Далеко пойдешь, малышка. Если, конечно, я буду рядом, — тише добавил он у самого ее лица и подмигнул ей. Аля нахмурила брови и шагнула назад. — Ты уверен, что он меня чему-то обучит? — со скепсисом спросила у меня Аля, недоверчиво рассматривая Амира. Я тихо рассмеялся. — Уверен, — ответил я. — Познакомься, его зовут Амир. Может он и конченный бабник, но отменный маг и заклинатель. — Он учтиво поклонился Але, не сводя с ее лица пристального взора. — В Гоэтии он лучший маг. — После Саллоса, — честно заметил Амир, и я прочистил горло. — Ну да. Отчего у меня сейчас и проблемы, — пробурчал я и снова обратил на них внимание. — Если будет активно обхаживать за тобой, разрешаю спалить его задницу за это, — дал я наставление девушке. — Не слушай его, милое человеческое создание, наш Король шутит. — Прекрати терроризировать ее и приступи к азам уже, — рявкнул я. — Не бесись, — равнодушно выплюнул он. — Прошу за мной, миледи. — Амир открыл двери и Аля, собрав учебники, кивнула мне и удалилась в коридор. Я упал на свой стул. Амир слегка прикрыл дверь и повернул ко мне свое лицо. — Что за спешка? Девочка только узнала о своей участи, — в пол голоса спросил он. — Она мне нужна с полноценной силой ведьмы, чтобы я кое-чему ее обучил после, — ответил я. Амир нахмурил брови. — Хочешь сделать ее своей приближенной? — После всех событий, которые произойдут с ее обязательным участием — да. Амир ненадолго задумался, затем кивнул, поправляя свой черный капюшон на голове и вышел из моего кабинета, тихо закрывая за собой дверь. Все уже привыкли, что я всегда решаю дела со скрытым смыслом, поэтому не задают лишних вопросов, а просто выполняют. С приближенными людьми мне действительно повезло. Лилит была недовольна тем, что я отменил собрание с князьями, поэтому я решил отвлечься, отдав себя полностью нерешенным делам, подвигая к себе папки с бумагами, только бы меня снова не поглотили мысли о Вики. Хотя она всегда в моей голове, но активное выращивание моего мозга имени Вики и ее образа, а впоследствии и воспоминаний из прошлого, выматывают. Выводят из себя всю мою суть, и я снова тряпка.«Мне было трудно осознать, что я смогла все потерять, но больше не могла таить, какую боль пришлось в душе с твоим уходом пережить…»
Вики.
Я отлепила свои слепшие глаза. Я буквально ощущала то, как они опухли, а образовавшиеся корочки под глазами доказывали то, насколько долго я рыдала даже после его молчаливого ухода. Неужели Дьяволу не понравилось эту душераздирающее представление? Неужели он не стал задерживаться и упиваться тем, что я снова у его ног, разрываю связки, рыдая? Чувствую себя ничтожной. Но я не железная и не должна думать о себе плохо после недавней ужасной сцены. Во мне слишком много накопилось, чтобы продолжать держать и при этом еще наваливать больше дерьма на себя, с открытой душой принимая эти жуткие подарки от Дьявола. Сейчас я освободилась. Я это чувствую. Душа жестко растрясена, что она продолжает дрожать и захлебываться в оставшихся крупицах истерики, но я ощущаю легкость. Но это был мой самый худший сон. Я заснула рыдая, вся в слезах, думая о том, какую боль мне причиняет Люцифер раз за разом, но я продолжаю ощущать к нему совсем противоположное ненависти. Неужели для моей души и моего сердца нужно больше жестокости с его стороны, чтобы я наконец смогла вычеркнуть это острое с шипами влечение к нему? Я думала о его равнодушии и о своей сломленной душе перед ним, которая не выдержала натиска от своего старого хозяина. Так вот, после долгих слез, закрывая глаза, а затем просыпаться, не понимая, как уснула. И такое ощущение, что тебе приснился кошмар и ничего этого не было. А потом обнаруживаешь, что сон то совсем не сон. Это правда жизни. Лучше бы я лишь во сне видела, как мне подарили самого Дьявола на перевоспитание, а он в ответ надломил мне душу и сердце, не желая принимать моей помощи, чем принимала это как за основу своей уже вечной жизни. А может жизнь то совсем не вечная будет с такими страданиями… Я поднялась с постели, чувствуя слабость во всем теле и тяжесть в голове. Невзирая на это, я медленно добралась до ванной комнаты и умылась холодной водой, пробуждая себя. Мне хотелось смыть с себя все, что навалилось дерьмом на мое тело и душу, но это словно липкая зараза, не отдиралась с меня. Как вторая кожа. Я переоделась в удобную одежду, когда немного покопалась в шкафу. Я нашла недавно приобретенное платье. Оно было легким, белым, с воздушными рукавами. С открытым декольте, а длиной чуть не доходя до середины бедер. Повесила тонкую цепочку на шею, которая только дополняла мой образ. Расчесала свои волосы, которые уже достаточно хорошо отросли и нанесла немного макияжа, чтобы оживить свое мертвенное лицо. Я решила немного погулять и отвлечься от своей обыденности, хотя у многих такая обыденность — это редкие случаи жизни. Солнце уже стало рыжим, а лучи стали намного шире и теплее, менее ослепляли глаза. Вечернее небо окрасилось в нежные тона розового, оранжевого и голубого. А белые пушистые облака, проплывающие мимо, только добавляли этому красивому явлению, нарисованную будто всеми великими художниками, приятных и нежных ноток. Погода просто идеальная и будет грешно, если я пропущу ее, сидя в своей спальне в одиночестве. Пусть этим вечером мне будут компанией сад с самыми различными цветами. Но для начала я забегу в библиотеку, чтобы поикать ту книгу, которую посоветовал Геральд. За несколько дней я уже привыкла к поворотам и мысленно вычитывала их, рассуждая о том, где и в каком крыле то или иное помещение. Я попала в просторный читальные зал. За столами сидели ученики и читали свои выбранные книги. Мертвенная тишина, которую нарушают лишь изредка перевернутые страницы книг и их шелест. А теперь и мои шаги. Хоть я и в балетках, но слышимость здесь высокая. Я здесь впервые, поэтому даже не знала, с чего начать. У книги «Божественная комедия» есть жанр? Как здесь расставлены книги? Если я не осмелюсь спросить об этом кого-то, то буду искать ее до самой ночи, так и не почитав в саду. — Милая, ты потерялась здесь? — послышался позади старческий женский голос, и я развернулась. Передо мной предстала женщина средних лет, но с многочисленными морщинами на лице. Я удивилась увидеть здесь такого возраста ангела. Разве молодость не сохраняется? Ее крылья кое-как свисали за ее спиной, а белые перья безобразно смотрели в разные стороны. Седые волосы аккуратно убраны и собраны в пучок. Я так долго ее рассматривала, что забыла, зачем пришла. — Не удивляйся так моему виду, милая, — улыбнулась она с добротой в глазах. — Вечность тоже утомляет. Я слишком долго существую, хочется уже покоя. Хотя не знаю, найду ли я ее в Небытие, — все так же улыбалась она, будто эти слова грели ее душу. — Есть какая-та секретная схема старения? — не унималось мое любопытство, и женщина уже хрипло рассмеялась. — Одна пилюлька с особым раствором способна на чудеса. Ты что-то искала? — напомнила она мне о моих поисках. — Ах, да. Я здесь впервые и совсем не ориентируюсь. Как мне найти книгу «Божественная комедия?» — О, чудесная книга, — прохрипела она. — Написана Данте вместе с высшим существом, который спустился к нему с небес, но для людей это огромный секрет. — Ого, — выдала я, не сдержав своего удивления. Люди и небо всегда приближены друг другу, с самых давних пор. Поэтому мы так часто смотрим в небо. Стараясь найти там наших старых друзей, которые много раз уже видели перерождение наших душ. — Библиотека делится на ангелологию и демонологию, — принялась мне объяснять женщина. — Тебе нужна вторая секция. Это с права, — указала она пальцем. — Там есть вывески. Тебе нужно подойти к шкафу под вывеской «Человеческая история». Запомнила? — Да, — кивнула я. — Спасибо, — с улыбкой поблагодарила я и направилась в нужную сторону, которую указала для меня женщина, видимо, работающая здесь. От вечности тоже устаешь. Это место и его жители не перестают меня удивлять все больше и больше. и чаще они мне напоминают обычных людей, если не обращать внимание на их способности. Я дошла до нужно места. Проводя пальцем по корешкам книг, я нашла нужную и вытащила ее, рассматривая обложку. Серебристая с одним своим названием. Я медленно зашагала обратно в главный зал, но за моей спиной внезапно повеяло ветром. Я с опаской развернулась. Между шкафами и стеной находилось темное пространство, откуда и веяло этим легким ветром. Повсюду все освещено и лишь эта часть дорожки, которая ведет туда, куда я не знаю, накрыта отталкивающей мглой. Я обернулась, чтобы посмотреть не наблюдается ли кто рядом и, прижав книгу к груди, я медленно зашагала в глубь этого созывающего меня пространства. Но не пространство созывало, а мое любопытство. Холод усиливался по мере моего приближения и прилипал к коже, вызывая на ней мурашки. Ветер усиливался и уже развивал мои волосы. Теперь понятно, почему здесь один мрак. Свечи не выдержат натиска промозглого ветра, который проглатывает тело до самых костей. Когда я дошла до самого конца, мне пришлось прищуриться. Передо мной решетка, где и находится источник ветра. По моему телу пробежал страх и поселился в самом сердце. Он дал знак бежать и не задерживаться, ведь передо мной решетка. Решетка, за которой я сидела в низах Ада и терзалась в мучениях. Я шумно втянула в легкие воздуха и резко шагнула назад. Жуткие, вселяющие ужас воспоминания вырвали меня из оцепенения. Но спиной я наткнулась на препятствие. Нет, это не стена, это тело. Теплое и большое. Я резко развернулась, расширив от страха глаза, который уже глубоко овладел мною. — Вики? — Над моим лицом оказался огонь на факеле, и я сощурилась от яркого света. Передо мной так же осветилось лицо того, в кого я врезалась. Я выдохнула, когда узнала Геральда. Но сердцебиение все еще дикое, громыхающее. — Геральд, — выдохнула я его имя. — Ты что делаешь в этом крыле? — спокойно, но низким голосом спросил он. Я снова повернула голову назад, затем снова на Геральда. — Я…мне стало любопытно, — решилась признаться я сильнее сжимая книгу в руках, ведь от этого преподавателя скрывать ничего не хочется, потому что знаешь, что он поймет. — Вот оно что, — промычал он. — Любопытство до добра не доводит. Увидел бы тебя здесь Фенцио, он бы давно уже привел тебя к Рафаэлю. Я сглотнула. — Это запретная зона для учеников. — Он поднял горящий факел выше, на котором танцевал огонь и изредка слегка потухал из-за порывов ветра, убавляя его яркое освещение. Я повернулась и посмотрела наверх, куда смотрел Геральд. «Запретная зона. Вход только для учителей», — прочитала я одними губами и снова повернулась лицом к преподавателю. — Теперь я хотя бы знаю, что здесь не какой-то монстр, — улыбнулась я, но Геральд оставался серьёзным, отчего моя улыбка тоже сползла. — Ступай обратно и больше сюда не возвращайся. Поняла меня? — ровным голосом наказал он и я кивнула уходя прочь, не задерживаясь в этом месте. Видимо, там тайные знания, которые вовсе не доступны для наших взоров. А возможно ли, что там находятся личные дела учеников? Вполне возможно. Даже если это небесная школа, все равно должна быть какая-та информация о нас на бумагах. Не держат же они все в голове. Как, например, информация о нашей смерти на земле. Я резко остановилась, будто врезалась в стену и тряхнула головой, избавляясь от этих мыслей в голове. Я не должна об этом думать, иначе соблазн будет слишком высоким вернуться сюда, когда никого не будет и нарушить самое главное правило школы: «Нельзя знать о причине своей смерти». Если узнать и никому не сказать, нарушает ли это какой-то баланс школы? Черт. Чем больше я думаю, тем больше вопросов. Хватит, Вики. Живи уже как все. По течению и не заглядывай глубоко. Не суй свой нос туда, куда не следует. И умерь свое любопытство! Я была зла на себя и уже убегала прочь из библиотеки. Присев на лавочку в саду, я положила книгу на колени и открыла первую страницу. Запах книги смешался с запахом цветов в этому саду. Их запах был восхитительным и уносил будто куда-то в другое измерение, расслабляя тело, приятно одурманивая сознание. Я подумала о том, что обязательно стоит собрать небольшой букет и оставить цветы в комнате, чтобы воздух там тяжестью не оседал на плечи. Солнце исчезало за высокими башенками школы, но последние лучи все еще освещали сад и падали на страницы открытой книги. Подул небольшой ветер и завел мои волосы назад, сделав это вместо меня. Приятная свежесть мягко легла на мое лицо и освежила.Я опустила глаза и уткнулась в книгу, читая содержание.
Я увожу к отверженным селеньям,
Я увожу сквозь вековечный стон,
Я увожу к погибшим поколеньям.
Был правдою мой зодчий вдохновлен:
Я высшей силой, полнотой всезнанья
И первою любовью сотворен.
Древней меня лишь вечные созданья,
И с вечностью пребуду наравне.
Входящие, оставьте упованья.
Я, прочитав над входом, в вышине,
Такие знаки сумрачного цвета,
Сказал: «Учитель, смысл их страшен мне».
Он, прозорливый, отвечал на это:
«Здесь нужно, чтоб душа была тверда;
Здесь страх не должен подавать совета.
Я обещал, что мы придем туда,
Где ты увидишь, как томятся тени,
Свет разума утратив навсегда».
Дав руку мне, чтоб я не знал сомнений,
И обернув ко мне спокойный лик,
Он ввел меня в таинственные сени.
Там вздохи, плач и исступленный крик
Во тьме беззвездной были так велики,
Что поначалу я в слезах поник.
— Божественная комедия? Я вздрогнула, услышав знакомый мужской голос и вскинула голову верх. Передо мной стоял Рафаэль с широкой улыбкой. Его руки были сцеплены за спиной, и он слегка наклонялся, чтобы, видимо, прочитать содержание книги. Солнце уже село. Лучи последовали за ним, поэтому его тень не упала на страницы книги, и я его не заметила сразу. — Да, — улыбнулась я. — Сегодня было занятие с Геральдом и название главы меня заинтересовало. Рафаэль сел рядом со мной все так же широко улыбаясь. Его улыбка невольно вызывает улыбку и на моем лице, и пока ангел ней уйдет, моя улыбка не спадет. Он не позволит. — Геральда расхваливают все ученики до единого. Тебе он тоже понравился? — мягко спросил ангел. — Да, — искренне призналась я. — Может он и строг, но не требователен. Выслушивает мнения учеников и признает их. Он даже не спорил со мной, потому что Геральд понимает, что у каждого живого существа должно быть свое мнение, которого украсть никто не смеет. — Михаэль, по всей видимости, разозлил тебя. Я резко повернула лицо и посмотрела на него. Рафаэль положил свою руку на спинку скамьи и закинул ногу на ногу. Его белые брюки были абсолютно белоснежными. На ткани ни пылинки. Будто грязь к этому ангелу не липнет. Ангел внимательно смотрел за мной, не пряча своего выразительно сапфирового взора, который так и волнует кровь. Его глаза так пристально смотрят, что вот-вот превратят в какой-нибудь ценный камень. — С чего вы взяли? — закрывая книгу, решила спросить я. — Ты трепетно относишься к тому, что у каждого должно быть свое мнение. А Михаэль сегодня говорил тебе об обратном. — Точнее он намекал на то, что Непризнанные не имею права голоса, — рявкнула я не сдерживая эмоций, меня уже все равно раскусили. Но быстро взяла себя в руки, когда посмотрела на все же такое улыбающееся лицо Рафаэля, и мне стало неловко. — Ой, простите. — Я опустила глаза. — Я снова говорю лишнего, тем более о Вашем брате. Просто…с Вами легко общаться, будто Вы не владелец этой школы и не высший ангел, а мой давний друг, — призналась я и подняла на него свои виноватые глаза. Рафаэль улыбался. И эта улыбка была нежной, еле заметной. Его взгляд стал еще мягче и окутывал в тепло. Ангел смотрел прямо в мои глаза, и я уже не могла выдержать такого проницательного зрительного контакта с ним и снова опустила глаза. — Я не против этого, Виктория. Теперь я еще и твой наставник, поэтому ты смело можешь называть меня своим другом. А про Михаэля я зря начал, — поругал он себя. — Даже не знаю, как выдержу его общество, — выдохнула я полностью расслабившись в компании Рафаэля. — С ним все просто. Сама увидишь. — Он весело улыбнулся и мне сразу стало легче. — Лучше расскажи, что нового было на твоих занятиях? Как твои крылья? Он коснулся моих крыльев и запустил свои пальцы в перья, отчего мурашки накрыли мое тело. Крылья теперь действительно чувствительнее и стали частью моего тела. — Такие мягкие, — мечтательно проговорил ангел и ухмыльнулся. — Все хорошо. Я взлетаю достаточно высоко для первого раза, — похвасталась я. — Но у меня есть к Вам вопрос. У Геральда я не успела спросить. Он…спешил, — придумала я на ходу, ведь все было по-другому. — Спрашивай, я же твой наставник. Теперь ты имеешь полное право даже не спрашивая, — подбадривал он меня и делал беседу еще более непринужденной. Умеет он вселять легкость в сердце и разум. — Геральд сказал, что Бог не есть Любовь. — Ангел спокойно кивнул, и я вскинула от удивления брови. — Но…кто тогда научил людей любить? Рафаэль улыбнулся и устроился поудобнее на скамье. — Я могу рассказать тебе одну притчу. Легендарную притчу, — подчеркнул ангел. — Тогда ты все поймешь. Я тоже устроилась поудобнее на скамье и даже придвинулась к ангелу ближе. Он по-доброму усмехнулся моему любопытству и вздохнул, смотря куда-то вдаль, слегка щуря свои безупречные сапфировые глаза. — Когда Господь создал своих сыновей, а потом человечество, Ему показалось, что на этом еще не все. Что-то внутри Его волновало, и он подумал, что человечеству нужны наставники. Он не может заправлять всей планетой один. И вот в Его голову пришла мысль, что небесам нужны дочери Господни. Так и случилось. Появились три девушки богини, а после них еще одна — четвертая. Она была той самой, кто сильнее привязан к Отцу своему. — Ангел тепло улыбнулся, будто провалился в теплые воспоминания. Неужели он помнит этот день досконально спустя столько времени? Я поражена. Рафаэль посмотрел на меня. Его пристальный взор снова сверлил мои глаза и будто просил меня не отпускать глаз, поскольку я не могла этого сделать. — Она была противоположностью Люцифера. Я удивилась. — Почему Люцифера? — Он был грубым, она была нежной. Он был упрямым, она покладистой. Он был гордым, она покорной. Он кричал, она шептала. Он на эмоциях, она олицетворение спокойствия. Отец создавал ее, смотря на Люцифера. Она была красивой и милой и чаще всего склонялась проводить больше времени с Люцифером. Они гуляли по саду, она собирала цветы, а Отец наблюдал за ними и будто что-то замышлял. Мне вдруг тогда показалось, что Он создал ее для Люцифера. — Было неприятно? — Нет, напротив, — без лукавости ответил он. — Люцифер был эмоциональным и вспыльчивым, а рядом с ней его пыл утихал. Она будто имела способность держать его в узде. Он по-своему любил ее. Действительно считал своей сестрой, как и я и Габриэль и остальные. Только Суриэль и Уриэль вдруг клялись в любви ей. — И что же, они сейчас на Небесах? Как богини? — Нет. Случилось так, что Отец отправил их на землю, говоря, что пришел их час и им пора выполнять свой долг. Младшая прощалась с Люцифером дольше всех. Я услышал их разговор. По чистой случайности. — Люцифер, не иди против отца, умоляю тебя. — Анахита, я все уже решил. Мне не по нраву его правила и вынесенные решения. — Люцифер, Адам и Ева должны сохранять порядок и созидания. Они должны подавать людям пример. — Уверена? Спустишься на землю, узнаешь каков там порядок. Их души в клетках и отец распоряжается ими так, как желает сам, а не как они. Быть Богом одно, но быть справедливым Богом — другое. Рафаэль опустил глаза, затем снова посмотрел в даль, на небо, где уже розовые, размазанные полосы исчезли. Нежные оттенки проглотила темная синева и уже начали показываться первые звезды. — Вы услышали о планах Люцифера и промолчали? — Как видишь, — горько усмехнулся он. — Осуждаешь? — Нет! — уверенно отчеканила я и Рафаэль облегченно выдохнул. Я не могу и не смею осуждать его. У каждого свой выбор. А Рафаэль выбрал своего брата и его благополучие. В отличии от остальных, которые армадой пошли на своего брата, не зная, какую все же цель они этим преследуют. — Я думал, что все обойдется и это лишь его бредни. Старшую богиню Отец назвал Гордостью и отдал в жены князю. Вторую Он назвал Жадностью и отдал купцу. Третью богиню Он назвал Завистью и отдал в жены поэту. Так родились три первых земных греха. — Геральд говорил и об этом. Но так, мельком. Что не все грехи создал Люцифер, — вспомнила я. — На самом деле все грехи создали сами люди, когда получили свободу, но не могли с нею совладать. Отец лишь наложил на Люцифера эту ответственность. Он так долго уже занимается исправлением грешных душ, что сам впитался ими по самое не могу и принял титул Дьявола, — с какой-то грустью в голосе проговорил Рафаэль. — Вы так трепетно говорите о своем брате, — заметила я. — Почему Вы не сказали ему, о том, что слышали? — Я не повел на него свою армаду, но он все равно злиться на меня. Что говорить о том, как я прикрыл его задницу, промолчав, — горько усмехнулся ангел. И то правда. Этого каменного Дьявола ничем не сотрясти и не переубедить его. — Что стало с младшей богиней? — Ее Отец назвал Любовь и отдал всему человечеству. Вот и ответ на твой вопрос. Младшая дочь Бога научила людей любить. — Но что стало с ними? Они стали обычными смертными и умерли? — не унималось мое желание больше узнать об этой истории. — Они перерождались. Но прошло уже слишком много времени. Люди всему научились, сами все умеют. Они им больше не нужны. Несколько веков назад о них вообще ничего слышно не было. И так по сей день. Он бросил на меня какой-то многозначительный взгляд и улыбнулся. — Но кто знает, может Отец нашел хоть кого-то из них. Для него ведь нет ничего невозможного. — Верно, — задумчиво пробурчала я, смотря в небо по своей людской привычке, когда дело касается Бога. — Как ты думаешь, если бы он нашел, то, кого? Я задумалась. Рассматривая высоченные столбы школы, я сосредоточилась на вопросе ангела. Жадность, Гордыня, Зависть — их очень много как в людском мире, так и в этом. Издревле люди считали ангелов самыми святыми существами, какие только существуют. А Бога и вовсе грязные слова не смеют касаться. Получилось все совсем наоборот. И я на это никак не отреагировала. Потому что не отдавала себя полностью небесам. Часть меня понимала, что я сама, прежде всего сама должна жить той жизнью, которую мне даровали. То, что нам даруют несомненно нужно использовать с умом, но использовать самим. А дальше уже как посмотрит на этот дар наша совесть. — Если бы была богиня Совести, то поставила бы на нее, — начала я, чувствуя, как прохладный ветер обдает мое лицо. — В таком случае, наверное, богиню Любви, — пожала я плечами. — Любовь всегда нужна земному миру. Даже думаю Небесному. И уж тем более Адскому. Если есть любовь, то есть совесть. — Мне нравятся твои рассуждения, — улыбнулся ангел. — Я бы поболтал с тобой еще, но не сейчас. Нам представиться еще случай. Сейчас тебе пора бежать в Преисподнюю. — В смысле? — вытаращив глаза испуганно спросила я. — Тебе же выдали расписание, — напоминал Рафаэль. — Сегодня вечером тебе нужно быть у Люцифера. От услышанного мое сердце замерло. Кислород будто перекрыли. Украли. Меня накрыла большая волна волнения. — Разве я могу нарушить комендантский час? — Люцифер отныне твой наставник. — Ангел сжал челюсть, отчего черты его лица стали грубее, но снова продолжил, расслабившись. — Он будет ответственен за тебя. Это уж вряд ли. Ему плевать на всех и вся. На меня тем более. А правил каких-то ангелов он не намеревается придерживаться. Как и сейчас. Он выставил часы посещения его дворца вечером, когда начинается самый пик часа и всем ученикам нужно быть в своих спальнях. Я не могла возразить, если не хочу испытать на себе гнев самого Дьявола. Выдохнув, я выпустила из себя негативные эмоции. — Спасибо, что выслушивайте и так много рассказывайте, — улыбнулась я в ответ. Если бы меня видел Люцифер сейчас, то в клочья бы разорвал. Я не хочу думать об этом, но клеймо начинает гореть и напоминать о моей участи. Моя улыбка спала. Я опустила глаза, которые вместо легкости и беззаботности покрылись тонким слоем льда из боли. Я почувствовала на щеках горячие руки Рафаэля, которые медленно приподняли мое лицо. Я снова встретилась с его чистейшими голубыми глазами, которые просто ослепляли своей яркостью. Он снова очень близко, и я с приближенного ракурса вижу каждую черточку его совершенного лица. Мое дыхание становилось все чаще и чаще, а сердце громыхало в груди. Мне хотелось закрыть глаза, чувствуя присутствие ангела и его горячее дыхание на моем лице. Запах…его аромат — это будто стоять на берегу величественного океана и втягивать в свои легкие его пресный свежий запах, ощущая при этом успокоение души и вдохновение в сердце. — Что вас сближает? — хрипло прошептал ангел, осторожно прижимаясь своим лбом к моему. Мои приоткрытые губы задрожали, и я поджала их в одну тонкую нитку. — Я чувствую твои эмоции, ты думаешь о нем. А когда Люцифер рядом, твоя душа сжимается, но не от страха. От боли. Ты страдаешь, смотря в его глаза и на него. Но есть еще что-то, что скрыто от меня. Что это, Виктория? Что вас сближает? Этот вопрос не дает покоя мне с момента, как я увидел вас вместе в одном помещении. Сводит с ума… — Пожалуйста… — дрожащим голосом прошептала я пытаясь достучаться до ангела, чтобы он перестал меня пытать и вытягивать признания, которых я не дам, даже под пытками. Это мое сокровенное. Личное. Это моя боль, о которой не узнает никто. Мне проще закопать ее в себе, чем раздавать всем направо и налево, пытаясь найти утешение или спасение. Рафаэль услышал меня и отступил. Он медленно отпустил свои руки. Так медленно, что напоследок я ощутила скользящие подушечки его нежных пальцев по моим щекам. Он отчаянно простонал и сжал челюсть так, что желваки сработали на его острых скулах. — Прости, — елейным мягким голосом извинился он, отвернув от меня свое расстроенное лицо. Ангел поднялся со скамьи и поправил мантию позади себя. — Завтра утром жду тебя у себя во дворце. Тебя отведут, — уже строже отчеканил он и удалился, быстрыми шагами покидая сад. Я судорожно выдохнула, сжимая края платья в кулаке. Когда ангел пытается быть ближе ко мне, между нами начинает разрастаться пропасть. Странное явление, но чем ближе мы друг другу, тем дальше. И становится холоднее, нежели теплее. Не знаю, бредни моей головы это или все реальность, но я склоняюсь больше к тому, что печать Люцифера на мне, вот причина этому явлению. Она напоминает мне о моем хозяине души и тела. Но эта печать для меня не преграда. Свою израненную душу я отвоюю. А за тело я уже не переживаю. Его уже не спасти и не вытащить из-под цепких лап Дьявола. Я не стала заглядывать в школу, а сразу пошла в Преисподнюю, где меня поджидал мое личное чудовище. И я иду к нему добровольно. В голове вырисовываю нашу встречу, но никак не могу ее представить. Лишь несколько часов назад я ревела навзрыд у его ног, демонстрируя свою слабость, а сейчас иду к нему. Будет сложно показать свое равнодушие и безразличие, ведь этот момент точно будет перед моими глазами, когда я предстану перед Дьяволом. Но я должна постараться. Меня встретили стражники ворот. Они меня и повели к Люциферу. По пути к нему сердце пыталось выбраться из своей клетки, дико стуча в панике. Мне пора бы уже привыкнуть к нашим встречам, ведь они будут такими частыми. — Вики! Наконец-то ты здесь! — Лилит, идущая навстречу обняла меня, а я с удовольствием обняла ее в ответ. — Вы можете идти. Дальше я сама, — обратилась она к демонам-стражникам и взяла меня под руку, ведя дальше по коридору. Из-за ее высоких каблуков и обтягивающего платья до колен мы шли медленно, отчего нервы сильнее накалялись, а нити нейронов рвались от напряжения. — Я рада, что Люцифер выбрал тебя. Хоть что-то хорошее он сделал, — буркнула она последнее предложение в злости. — А где Мими? — поинтересовалась я. — С Данталианом. У них бурные амурные дела, — усмехнулась Лилит и я улыбнулась. — А Аля? Она же здесь? — Я вспомнила о нашем последнем разговоре и сразу же подумала о том, что должна увидеться с ней в самое ближайшее время. — Она с Амиром. — С кем? — А, ты же его не знаешь. Лучший маг, приглашенный Люцифером, чтобы тот обучал ее всем азам, ну и остальному. Не разбираюсь в этих делах, — пояснила Лилит. Точно. Аля говорила мне об этом. Надеюсь, она подружиться с ним, а ее буйный характер утихнет хотя бы в момент ее тренировок и обучения. — Ну вот, мы подходим, — сообщила Лилит, когда в нескольких метрах от нас предстала огромная стальная дверь. Я сглотнула. — Что меня ждет, Лилит? — с волнением спросила я, желая уже сбежать отсюда. — Просто готовься к большой физической нагрузке. Ангелы больше склонны к магии и будут пробуждать способности. Люцифер же больше любит военные дела. — Хочешь сказать, он будет делать из меня солдата для своей армии? — ужаснулась я. Лилит звонко рассмеялась. — Ну у тебя и фантазии. Нет конечно. Просто, если ты будешь подготовлена и физически, то это будет огромным плюсом. Не стоит надеяться лишь на магию. Она может и подвести. Лилит открыла стальные двери. На удивление с легкостью. За разговором я даже не заметила, как мы так быстро дошли. Сама я не могла шагнуть вглубь, ноги отказывались идти туда, поэтому меня подтолкнула Лилит. И почему мне показалось, что я шагнула за непозволительную черту, за которой меня ждут ужас и большие испытания, которые в лучшем случае сделают из меня воина, ну, а в худшем, растопчут. Ведь это совсем не моя сфера. Мы остановились у дверей. Пред нами предстала невероятная картина. Люцифер с оголенным стальным торсом машет мечом, борясь с тренировочной фигурой, выделывая из этой обычной борьбы искусство. Это выглядит завораживающе. Его мышцы напряжены и переливаются по его сильному телу, а кожа сияет от выступившего пота. Черные волосы взлохмачены и спадают на его высокий лоб. Сейчас он похож на древнегреческого воина-героя, от которого невозможно оторвать глаз. Я с трудом сглотнула, не в силах оторвать от него глаз, бесстыдно исследующих его безупречное тело и его искусство владения мечом. И почему мне сейчас захотелось взвыть от своей участи? — Впечатляет, правда? — с широкой улыбкой заговорила Лилит и я нехотя переместила свои затуманенные видом Люцифера глаза на нее. Но она смотрела не на Дьявола, а на меня с какой-то коварной довольной улыбкой, а ее глаза так и блестели от радости. — Ну признай, — ткнула она в меня локтем, и я отшатнулась, прочистив горло. — Ну…да. — Я снова посмотрела на Люцифера, который так и приковывал к себе мое внимание. — Просто я впервые вижу технику владения мечом. Только и всего. — Оправдывайся, — хихикнула она и я со злостью посмотрела на нее. — Люцифер, — окликнула его Лилит и я резко выпрямилась. — Я привела к тебе твою ученицу. Люцифер обратил на нас внимание. Он провел ладонью по своим черным волосам, убирая их со лба, а меч резко ткнул в пол. Как только Люцифер стал приближаться к нам, я тихо вздохнула, чувствуя, как волнение резко лишило меня всех моих сил и вызвало головокружение. Стало жарко. Невыносимо жарко. Он уже был напротив нас. Черные сапоги на шнуровке последний раз постучали по деревянному полу, и я посмотрела прямо на его лицо, который выражал скепсис. Он нахмурился, рассматривая меня с ног до головы. — Ты пришла сюда лекции слушать? — низким баритоном выдал он, вызывая на моей коже табун мурашек. — Пока не знаю зачем ты меня выбрал, — сдавленно ответила я, на что он ухмыльнулся. — Прошу называть меня «Вы», — с издевательской улыбкой настоял он и я вскинула брови от удивления, но на лице сохранила былое высокомерие, которое раздражает его у всех, но только не у себя. — Значит так, — уже серьезнее начал он. — Чтобы таких… — он снова прошелся взглядом по моему телу. Рубины задержались на моем декольте и потемнели. Дьявол тяжело сглотнул. — Таких платьев на тебе здесь не было. Они не подходят для этой атмосферы. — Его взгляд все еще находился на моей груди, а его глаза начинали гореть темным огнем. — Лилит, переодень ее во что-нибудь удобное, — рявкнул он и резко развернулся, обратно возвращаясь на место, откуда недавно прибыл. Я сейчас готова даже паранджу на себя напялить, только бы больше не видеть этого взгляда с искрами необузданного желания и сладкой похоти в его рубинах. Мое тело поддается этому взгляду всегда, как бы я не блокировала своё сознание и не отторгала Люцифера. Оно давно обречено. Лилит вывела меня с довольным лицом. Она не прекращала улыбаться. — Хватит давать лыбу! — рявкнула я. — Рыдать не над чем, — подколола она меня с улыбкой. Есть над чем. Над моей психикой. Лилит завела меня в свою комнату и начала копошиться в своем шкафу. Я ждала от нее подношения в качестве одежды, заламывая пальцы, не прекращая думать о своем сегодняшнем непростом вечере. — Вот, примерь. — Она бросила в меня черные лосины и майку. Так это еще хуже платья! — А ничего другого нету? — с мольбой в голосе спросила я. — Нету, — отчеканила Лилит и закрыла дверки шкафа. Может мне устроить бунт? Хотя нет, показать Люциферу свою никчемность в военном деле, и он не станет возиться со мной. Но с другой стороны хочется надрать зад этому Дьяволу и показать свою важность. Показать, на что я способна. Ты выдержишь, Вики. Я дала себе наставление и вздохнула, переодеваясь. Я стояла перед зеркалом и собирала свои короткие волосы в низкий пучок. Глазами я осматривала свой внешний вид. Черные шелковистые лосины, которые обтягивают и выделяют каждый изгиб моих ног и ягодиц. Черная однотонная майка, которая оголяла мою спину до самого пояса. Про декольте и говорить нечего. Лилит точно решила переквалифицироваться в сводницы с демонессы. Но у нее не те способы, чтобы пробудить сердце Дьявола. Я смогу в таком виде пробудить другое место и от этого я не прихожу в восторг. Хотя, я всегда и во всем должна искать плюсы. Я должна гордиться своими данными, которые выводят самого Дьявола с бдительности и сосредоточенности. Может его пылающие глаза в данный момент меня пугают, я должна быть самой собой и не сковывать себя. Все же я не смогла не сдержаться и не посмотреть укоризненно на Лилит. Она только пожала плечами и виновато улыбнулась. Я закатила глаза и зашагала в зал для тренировок. Лилит так же выдала мне удобные кроссовки, которые она выкрала у Мими. Сама она очень женственна и практически постоянно на каблуках, чтобы иметь в гардеробе кроссовки. Я открыла стальную дверь и вошла в помещение, в котором сразу почувствовала раскаленный воздух и тяжелый запах, давящий на виски. Люцифер перевязывал свои шнурки, не обращая на меня внимания. В голову ударило осознание, что мы одни в одном помещении. Снова. Это не может не волновать мою кровь. Я приблизилась к нему и встала напротив него. Увидев мои кроссовки, Люцифер замер, затем медленно поднял свою голову. По мере поднимания, его глаза проходили дорожкой по всему моему телу, прожигая. На моей груди его глаза, конечно же, вспыхнули огнем желания, сильнее разгоняя по моим жилам горячую, бурлящую кровь. Наконец его взгляд остановился на моем лице, на котором я старалась сохранять хладнокровное спокойствие. Смотря на Люцифера сверху вниз, я подала голос: — Я готова. — Я вижу, — сдавленно ответил он и сглотнул, выпрямившись. Теперь я смотрю на него снизу верх. Люцифер хаотично бегал своими глазами по моему телу, а я по его оголенному торсу. Эти татуировки, которых так и хочется коснуться, и снова вырисовывать пальцем их контуры. Чувствовать под пальцами его горячую кожу и гореть самой, позволяя его жару охватить меня с головой. Сейчас обстановка еще интимнее. Мы не касаемся друг друга, но все равно часто дышим и покрываемся испариной. Организм обезвожен. Снова жарко. Слишком жарко, что я уже задыхаюсь. Наше влечение к телам друг друга никогда не угаснет. К сожалению. Люцифер снова резко вырвался из своего оцепенения и развернулся, вытаскивая меч из ножны, передавая стальное оружие мне в руки. Я сглотнула и осторожно приняла холодное оружие, которое держу впервые. — Вытяни его перед собой. Посмотрю на твою хватку, — приказал он. Я сделала так как он приказа беспрекословно. Сейчас я его ученица и не могу перечить. Люцифер равнодушно смотрел на то, как я держу меч. Он поднял свой и с легкостью ударил, по-моему. Оружие выпало с моей руки и со звоном упало на пол. Я продолжала держать руку в воздухе, в которой недавно держала меч, вопросительно смотря на Дьявола. — Это по-твоему хватка? — Люцифер поднял мое оружие. — А что ты… — я поджала губы. — А что Вы хотите? Я впервые держу меч в руках. Люцифер приблизился ко мне и снова засунул в руку оружие. — Это тоже самое, что держать клинок, — холодно сказал он и встал позади меня. Я поджала губы, вспомнив ужасный момент, когда безжалостно воткнула в его сердце острый клинок. Мое собственное сердце сжалось от не самых приятных воспоминаний. Но они быстро испарились, когда Люцифер положил свою большую горячую ладонь на мой живот и резко надавил на него. Я ахнула и механическим действием втянула его в себя. Его другая рука легла на мою руку, удерживающая меч. — Крепче, — послышался низкий баритон у самого моего уха и он помог мне сжать оружие своей рукой. Мурашки снова атаковали мое тело. От его горячего дыхания и такой близости мне все тяжелее сконцентрироваться. Я старалась лишний раз не прижиматься к его стальному горячему торсу, но тело само тянулось к его, словно магнит. — Оружие всегда нужно держать мертвенной хваткой. Иначе останешься без него. Про уклон запястья тоже не забывай. Люцифер управлял мною, словно марионеткой. И так умело, что этого можно даже не заметить. Его рука, которая надавливала на мой живот, быстро оказалась на лопатках, надавливая теперь на них. Моя спина в считанные секунды выпрямилась. — Ты всегда должна помнить о своей женской осанке. Будешь горбатиться, твой меч прилетит тебе в глаз, а не в противника, когда он будет атаковать тебя. Поняла? — Да, — выдохнула я, пытаясь не думать о его горячем дыхании над моим ухом, посылающий сигналы пульсу, который усиливался в висках и оглушал. Люцифер убрал свою руку с моей спины, и я сразу почувствовала холод там, где была его горячая ладонь. Он провел ею по моей руке от самых предплечий, что-то нащупывая. — Дохлая, — нахмурился он и отошел от меня, резко отбирая меч с моей руки. — Это оскорбление, — осмелилась высказать я также нахмурившись. — Я не виноват, что твои мышцы убиты и совсем неактивны. Как тебя еще называть в таком случае? — Хрупкая. Но никак не дохлая, — подсказала я и Дьявол усмехнулся, облизывая свои полные губы. Люцифер засунул мечи в ножны и оставил их на огромном дубовом столе, снова приближаясь ко мне. По его виду не похоже, что он сейчас оставит меня в покое и отправит в спальню на мягкую кровать. — Вперед, — указал он на турник головой, остановившись рядом со мной. Я скептически посмотрела на стальные трубы, на которых чаще всего подтягиваются. — Если ты будешь просто смотреть на них, то твои мышцы не заработают, — не отставал он и я гневно на него посмотрела. — Я не умею! — Удивлен ли я. Но когда-то надо учиться. — Точно не сейчас и не перед Вашими глазами. Я как-нибудь одна буду этому учиться. — Что тогда в таком случае ты собираешься делать здесь? — выгнув бровь спросил он мягким голосом. — Технике меча, — недоверчиво сказала я. — Падай и отжимайся, — приказал он. — Может… — Не беси меня, — ровным тоном отчеканил он сверкая своими рубинами на меня, но мне и этого хватило, чтобы лечь на пол, опираясь руками в пол. Не знаю, делала ли я правильно. Даже не считала. Но Люцифер прав, моей физической подготовке не позавидует даже старик. Мои руки тряслись. Будто его взгляд на мне и его присутствие давят на меня еще больше. Внезапно на мою спину легло что-то тяжелое и я упала животом на пол, выдав лишь писк. — Твою мать, сколько на тебя времени уйдет, — выдохнул Люцифер и отошел в сторону. Я продолжала лежать на полу, не мочь избавиться от тяжести на спине. — Вы можете отказаться от своего решения, Ваше Величество, — ухмыльнулась я. — Лучше не болтай лишнего, — рявкнул он и снова приблизился ко мне. Его обувь была прямо перед моим лицом. — Я долго еще буду так лежать? — Пока твоя спина не будет молить о пощаде. Мне хотелось взвыть. Я даже вздохнуть не могла от такой тяжести. Не знаю, сколько прошло времени, но вскоре я начала мычать, чувствуя, как спина просто отказывается жить. Люцифер расценил это как мольбу о помощи и снял с меня тяжесть. Я почувствовала мгновенную легкость, но ноющая боль оказалась сильнее. Я сморщилась и простонала. Я даже подняться не могла. — Тебе понравилось лежать там? — подкалывал Люцифер. — Вы уж издевайтесь, — буркнула я. — Именно так, малышка. — Крепкие руки Люцифера подхватили меня под подмышками и вскоре я стояла на ватных ногах перед ним. — Будешь жить здесь и отдавать все свое свободное время на физическую подготовку. Мозг у тебя нормально варит. — Он пальцем постучал по моему лбу и развернулся спиной, отходя к столу. Я расширила глаза и открыла рот. Из меня так и сыпались незримые и неслышные возмущения, но выпали я их, меня ждет гнев Дьявола. — Но…но у меня еще другие наставники, — напомнила я, надеясь на его снисхождение. — Они дадут тебе книжки и на этом все. Непризнанных они не привлекают к военному делу. — Благоразумно. Люцифер хмыкнул и, резко развернувшись, бросил мне яблоко, которое я смогла поймать, правда чуть не уронив. Я прижала фрукт к груди, смотря на приближающегося Дьявола. — И реакция тоже. Похвально. — Он откусил яблоко и стрельнул в меня глазами. — Я все сказал, — серьезно дал он знать, что спорить с ним бессмысленно. Ешь яблоки, укрепляют кости. — Он снова откусил от фрукта и зашагал к выходу. — За тобой придет Лилит и покажет твою почивальню, — бросил он уходя. — Надеюсь не ту же спальню, где прошли худшие дни в моей жизни и не подвал! — выкрикнула я ему в след в гневе. — Высоко берешь. Слишком большая честь, — выплюнул он с усмешкой и вышел из зала, оставляя меня одну. Я раздраженно выдохнула и с гневом откусила зеленое яблоко. Лилит вернулась за мной через пару минут. Ее лицо было счастливым, когда она увидела мой гнев, который я выделяю всем своим телом. — Хватит улыбаться, Лилит! — рявкнула я, поднимаясь с пола, на котором сидела в позе лотоса. — Ну, если твое лицо не заплаканное, то можно улыбаться. Надо как-нибудь посмотреть на ваши уроки, — хихикнула она и я резко вобрала в легкие воздух через нос. — Ладно, пошли, иначе взорвешься, — усмехнулась она. Лилит повела меня в крыло, где находились спальни. В том числе и их, и Али. — Она уже спит, — дала мне знать Лилит, когда увидела мой взгляд на двери Али. — Амир тоже умаял ее, только мозговым штурмом и энергией. Не стану ее будить. Увидимся с ней завтра. Учеба только началась, а мы уже забиты с головой в эту учебу и в эту долбаную практику, вытягивающая все силы. Сначала показали райское наслаждение, а потом лицом ткнули в грязь. Очень перспективная школа. Лилит открыла дверь, и я зашла в свою спальню, в котором единственным источником света был огонь в камине. Увидев мягкую постель, я поплелась к ней и свалилась на нее без сил. Чувствую, так будет каждую ночь. — Приятных снов, — усмехнулась Лилит. — И тебе, — еле пробурчала я в подушку закрытыми глазами и после услышала тихо закрывающуюся дверь. Я могу радоваться лишь одному: этот день закончился. Рядом с Люцифером он был самым сложным. Дальше будет легче. Я уверена, что привыкну к своему положению и быстро выучусь его гребаным занятиям. Иначе и быть не может. Перед глазами мрак и больше ничего. Это и усталость в теле позволили мне быстро заснуть без сновидений, позабыв даже о том, что я снова сплю в его мире.