В такой болезненной любви
Мы погибали как могли.
Нас погубили эти чувства
И на душе вдруг стало пусто.
Вики
— Я так скучал, — шепчет хрипловатый голос у самого моего уха и это тот шепот, который моментально способен послать по моему телу тысячи мурашек, пробуждая все возможные яркие эмоции. И самое главное, улыбку. Я напрягаюсь всем телом, укутываясь в одеяло, а мышцы на лице автоматически натягиваются от наплыва приятных ощущений. Я чувствую, как счастье наполняет меня и мое сердце, завладевая мною целиком. Это чувство не оставляет ни одного сантиметра в моей душе без своего внимания, парализовавшее мое тело. Я не хочу выходить из этого состояния, наслаждаясь в теплой постели, намереваясь остаться в этих ощущениях навсегда. Пусть это будет маленький шар без выхода, но это единственное замкнутое пространство, которое не несет за собой паники и страха в моем сердце и подсознании. Это единственный маленький мир, в котором я хочу жить и мне точно тесно не будет. Но говорят, что счастью не доводится быть долгим. И на смену ему приходит что-то непонятное и совершенно противоположное. То, чего никак не ожидаешь в это прекрасное мгновение. Такое мимолетное мгновение. И в этом его прелесть. Его преимущество. Потому что сразу начинаешь ценить и привыкать за доли секунды. Не слушая мольбы, исходящие из самого сердца, мои глаза медленно открываются, игнорируя протесты души, которая уже привыкла нежиться в теплом чувстве счастья и детской радости. Сначала я вижу черный потолок, а после приходят реальные ощущения, которые я должна была чувствовать с самого начала вместо иллюзорного счастья. Я чувствую боль во всем теле, которая, впоследствии, отгоняет этот, как оказалось, хрупкий мир спокойствия и благодати, образовавшийся вокруг меня. Я жмурюсь и выдаю тяжкий стон, кое-как перевернувшись на другой бок. Чувствуя, как кровь протекает по левой стороне моего тела, я немного расслабилась и выдохнула. Заметив тень, мелькающую перед моими глазами, я чаще поморгала, чтобы восстановить зрение и через пару секунд благополучно увидела ясную фигуру Люцифера. Дыхание замерло, а сердце будто застряло в горле. Непонимание того, как я сейчас должна вести себя повисло над моим изученным телом и сдавило сознание. Я просто продолжала лежать и следить за тем, как Люцифер медленно оседает на край постели с серьезным выражением лица. Слегка нахмуренные брови ожесточали совершенные черты лица и насылали тень на великолепные рубиновые глаза, делая их темнее, чем они есть на самом деле. Был это его голос с такой ожидаемой моему сердцу фразой из его уст или нет, я уже не понимала. Мне просто хотелось сейчас избавиться от пристального взора Дьявола на себе и уйти, позабыв навсегда о том, что было утром, и тем более ночью. Горячая кровь тут же прилила к щекам и окрасила их в бордовый, когда воспоминания резко ударили в голову, и я наконец смогла сглотнуть этот ком в горле, не без огромного усилия. Я ждала одного — дальнейших действий Люцифера. И от пережитого с ним, я, конечно, ожидала худшего, заранее приготавливая свое моральное состояние к тому, что скоро прилетят кинжалы. Это было сигналом из моего подсознания, что пора опускать броню. — Твои вещи на диване, — наконец раздался его низкий баритон и мое тело невольно вздрогнуло. — Возвращайся сегодня в школу, — отдал он свой приказ и встал с кровати, надвигаясь к своему столу. Я выдохнула. Но боль не отступила. Его равнодушие бьет сильнее, чем какие-то там острые кинжалы, созданные из его слов. Душа содрогнулась. Вырывались рыдания от своего положения. Но мне сейчас слишком больно, чтобы плакать. Не понимаю этого феномена: сердце продолжает биться даже тогда, когда разбито вдребезги. Не понимаю, какой стержень там, что я все еще слышу и чувствую свое сердцебиение. Каково сейчас мое положение? Я чувствую себя той самой шлюхой из спальни Рафаэля. В данный момент я ничем от нее не отличаюсь и это паршиво. Я уничтожаю себя этим внушением, но ничего поделать не могу. Потому что так оно и есть, чтобы исправлять или оправдывать данную ситуацию, которой я позволила произойти. Я облизала иссохшие, искусанные губы и судорожно выдохнула. Чтобы подняться с постели, мне пришлось вложить не мало усилий для этой миссии. Люцифер в прямом смысле истерзал мое тело настолько, что ни одного живого места не оставил. Я села на край постели и осмотрела свое тело. Многочисленные синяки и кровоподтёки украшали бледную кожу. Я возвращаюсь в те моменты прошлого, когда Люцифер изо дня в день вытворял это с моим телом. Будто я кусок мяса и со мной можно вытворять все, что угодно. Отпечатки его пальцев возвращали меня в ту ночь, когда я сама принимала каждое действие Люцифера. Я стала подобием Дьявола в женском обличии, ведь ощущала тот же голод по животному воссоединению наших тел, что и Люцифер. Уже мало что понятно из моих рассуждений и действий. Я чувствую себя ничтожеством. Я заблудилась во мраке и не могу освободиться. А может и вовсе не хочу, ощущая комфорт. Ведь благодаря наполнявшему меня мраку я всегда могу оправдаться, выставляя виноватым его. Оказывается, с тьмой внутри легче жить. Уже перестаешь искать оправданий своим действиям. Я ощутила цепкий взор огненных глаз Дьявола на себя, в буквальном смысле ощущая от них прилив жара по всему телу. Медленно повернув голову в сторону Люцифера, я увидела пылающие глаза и только они приковывали к себе мое внимание, затмевая все остальное. Жестокий взгляд таил в себе какое-то презрение. Но не ко мне. Люцифер резко повернул голову в сторону. Благодаря этому я смогла избавиться от гипнотического огня, пылающего в его глазах и смогла заметить жесткие черты лица Дьявола. Заостренные скулы и ходящие желваки на его щеках всегда говорили о гневе или раздражении. — Одежда закрытая, — сквозь зубы проговорил он. — Все это скоро пройдет. Я опустила голову, приковывая свои унылые глаза на запястья, которые покоились на моих бедрах. И тут я подумала, что больше не переживаю о том, что шрамы на моем теле, оставленные Люцифером, расстроят меня сильнее или причинят боль. Мое тело оболочка, над которым Дьявол уже изрядно надругался с того самого злополучного дня, как я у него оказалась. Все, что у меня осталось — это душа, плавающая в боли и спящее сердце в объятиях печали. Эти убивающие мой внутренний мир явления не подпускают ближе Дьявола, остерегаясь, что будет хуже. Они служат своего рода как защита в данный момент, и я принимаю их. Лучше они, чем жестокое обращение Люцифера, действия которого бьют намного сильнее и больнее. Но его огонь, который разом способен поглотить меня, убьет за считанные секунды, если я вызову это уничтожающее пламя. Тогда его уже ничто не остановит. Преодолевая боль, я поднялась с кровати и шаркающими шагами приблизилась к дивану, принимая подношение от Дьявола. Я старалась вовсе не смотреть на Люцифера, чтобы лишний раз не растеряться, но всем нутром чувствовала на себе его пристальный взгляд. Черные облегающие штаны и бордовый свитер с горлышком быстро окутали мое тело, чему я была рада. Чтобы обуться, я села на кожаный диван, который заскрипел подо мной от малейшего прикосновения. — Михаэль будет задавать тебе вопросы. Ведь вчера ты покинула его на балу. — Я не стану болтать о том, что оказалась под Дьяволом, как бы это сделала Роза, — низким тембром бросила я и медленно поднялась с дивана, поглаживая свои бедра ладонями. Только я зашагала к выходу, постукивая невысокими каблуками по кафелю, как Люцифер оказался передо мной, отрезая мои попытки скорее выбраться из его спальни. Это помещение уже душит меня и мне просто необходимо как можно скорее уйти отсюда. Сделав шаг в сторону, Люцифер одним движением руки вернул меня обратно на место, схватив за предплечье. — Что еще? — повысила я голос, всматриваясь в его черты лица. Люцифер учащенно дышал. В этом я убедилась, когда увидела, как приподнимается и опускается его мощная грудь, растягивая черную рубашку. Его глаза хаотично бегали по моему лицу, и я не могла уловить его намерений и помыслов. — Я не хочу, чтобы ты ходила к Рафаэлю и Михаэлю, — хрипло произнес он и приблизился еще ближе так, что наши тела уже соприкасались друг другу через одежду. Жар, исходящий от Люцифер обуял меня с головой. Я чувствовала, как задыхаюсь от такой близости. Я смотрела в его слегка сощуренные глаза, которые смотрели прямо в мои, но по-прежнему я так ничего и не смогла прочитать в этих рубинах, которые скрывают достаточно много полезной информации. — Это зависит не от меня, — отрезала я. — Я все устрою. Ты больше не будешь появляться при их дворе. Возмущения застряли в горле и, чтобы не задохнуться ими, я с радостью их выплюнула. — Я не твоя собственность! — зашипела я стараясь сохранять уверенность. Люцифер сильнее сжал мою руку, и я непроизвольно поднялась на носочки. Скрежет моих зубов наполнил небольшое пространство между нами. Гневными глазами я уставилась на Люцифера и увидела в его глазах раздражение, вызванное моим неподчинением. — Моя, — сквозь зубы процедил он. — Я могу тебе продемонстрировать это еще раз прямо сейчас, если тебе было мало. Я усиленно сглотнула. Страх начал доминировать над моей уверенностью, но я отчаянно пыталась сохранить ее и усилить. — Мое тело может и твое, но не моя душа и не мое сердце. Я лучше умру, чем позволю тебе подчинить их себе. Глаза Люцифера вспыхнули в неконтролируемом огне. Искры будто опалили мое лицо, когда оно оказалось на одном уровне с его разгневанным лицом. Люцифер грубо обхватил мой затылок и лицо, таким образом приподнимая. Наши губы были в миллиметре друг от друга. Свирепое дыхание Дьявола опалило мое лицо, и я почувствовала запах коньяка вперемешку с его ароматом тела. Мое же дыхание прервалось. — Ты вся моя! — прорычал он. — Я разорву тебя в клочья, если ты позволишь себе еще раз так говорить со мной! Подчиняйся своему хозяину! Гнев полностью наполнил Люцифера, и я уже не могла разглядеть ни капли благосклонности в его пылающих глазах. Пусть его бесконтрольные действия всегда пугают меня, но я буду стоять на своем до последнего. Я не позволю ему доминировать надо мной. — Пусть тебе подчиняются твои шлюхи. Будешь довольствоваться лишь тем, что ты имеешь. А мое подчинение ты никогда не получишь. Я никогда я встану перед тобой на колени, и не склоню голову, — сдавленно проговорила я, сглотнув после. Люцифер усмехнулся сквозь неимоверный гнев, которым он уже задыхался и грубо бросил меня на пол. Так я и оказалась перед ним на коленях. Пусть не добровольно, но это все равно унизительно, что глаза начинают щипать от подступающих слез. — Я заставлю, — раздался его громогласный зверский голос. Люцифер схватил меня за щеки и заставил посмотреть на него. Мне было страшно видеть его таким разъярённым, впавшим в бешенство, поэтому зажмурила глаза. — А теперь обратно в постель, если не умеешь вести себя подобающе. — Люцифер резко приподнял меня с пола, больно сжав плечи, что я сдавленно вскрикнула. — Оттрахаю до потери сознания, если до тебя не дошло прошлой ночью! — прорычал он. — Да что с тобой?! — не своим голосом выкрикнула я и пыталась высвободиться из его стальной хватки. — Ты обезумел окончательно и не отдаешь никаких отчетов своим немыслимым действиям! Мне больно! — отчаянно призналась я. Люцифер замер на месте, всматриваясь в мое лицо. Его глаза пылали уже не так сильно, и в них я смогла разглядеть небольшую панику и потерянность. Он сглотнул, опустив резко глаза и облизал свои полные губы. Хватка ослабла. Дьявол пошатнулся и закрыл лицо своей ладонью. — Уходи, — прохрипел он. Я не верила свои ушам, и тем более глазам. Люцифер потерян. Я невольно, автоматическим действием коснулась его груди, но Люцифер отбросил мою руку. — Я сказал, пошла вон! — прошипел он, пугая своим устрашающим взглядом. — Иначе будет хуже. В глубине души я прислушалась к его приказу и сделала шаг назад. Затем еще один. После я резко развернулась и убежала прочь, захлопывая двери его спальни за собой. Сейчас я убегала не только от Люцифера, его гнева и потерянного состояния, но и от своих противоречивых ощущений. Действия Люцифера как качели: сначала легкий страх, когда раскачиваешься. Чем сильнее, тем больше страха, а когда уже привыкаешь, начинаешь ощущать адреналин и тебе хочется больше, потому что этот адреналин затмевает свое вокруг. Даже то, что ты можешь просто упасть при одном лишнем движении и больно удариться. Тьма. Она его сводит с ума. Это единственное логичное рассуждение действиям Люцифера. И тут возникает вопрос: держаться от него подальше, иди помочь перебороть эту тьму. Но возникает сразу другой вопрос: кто я такая, что помогу? Очередная личная шлюха? Разве такая сможет? И так по цепочке вопросы простираются в моей голове и заставляют загоняться, теряться и паниковать. Я покинула дворец Люцифера и наконец смогла почувствовать на своем теле солнечные лучи, согревающие меня. Они чудесным способом смогли отогнать из меня хотя бы четверть переживаний. Я смогла вдохнуть в себя свежего воздуха и ощутить легкость, благодать и свободу. Мои крылья за спиной раскрылись, и я уже хотела взлететь в небеса, купаться в облаках, чтобы в полной мере почувствовать эту свободу, которую так люблю и которой так дорожу. Не успела я взмахнуть ими, как на крылья упали тяжелые цепи. Они тут же сложились, когда цепи натянули. Я всем телом дернулась назад и упала в чьи-то крепкие стальные руки. Все мое тело оказалось в цепях и тут паника овладела моим спокойным состоянием, которое продолжалось какие-то доли секунды. — Что происходит?! Пустите меня! В рот тут же засунули кляп, а на голову накинули мешок. Я продолжала верещать, когда несколько рук тащили меня в неизвестном направлении. Ситуация стала запутаннее и непонятнее, на что паника стала только усиливаться. Мне хотелось кричать о помощи, потому что страх уже начал доминировать над всеми моими эмоциями. Я не думала ни о чем, кроме как о спасении. Возможно, это стало моей ошибкой и мне лучше стоило быть спокойнее, чтобы не разгневать своих похитителей еще больше. Мои действия, добивающиеся спасения, заставили их сильнее натянуть цепи, таким образом, отбирая всем мои силы. Я ослабла за считанные секунды и просто сдалась. Я уже стала куклой, которой кукловоды распоряжались так, как хотели. Остался лишь страх, который управлял моим сердцем и сознанием, посылая лишь худшие идеи исхода. Вскоре я упала на что-то твердое, а после сняли мешок с моей головы. Волосы растрепались, а в глаза ударили яркие солнечные лучи, в буквальном смысле разрезая радужки. — Вот и красивая Вики, — раздался знакомый приторный голос и после шаги обладателя этого голоса. Я резко подняла глаза и увидела приближающегося ко мне Михаэля. Я находилась в его тронном зале, а повсюду множество его солдат. И все они приходили за одной хрупкой девушкой? — Твои способности могут раскрыться в любой стрессовой ситуации. Поэтому так много солдат пришли за тобой. Лучше быть острожным с такой как ты, — проговорил ангел, будто прочитав мои мысли. Я подняла на него глаза. Ангел стоял в метре от меня и смотрел сверху вниз на мое ничтожное положение. Михаэль будто питался этим, довольствуясь своим успехом. Эти существа любят, чтобы перед ними стояли на коленях, даже по силе принуждения. Омерзительные ублюдки. — Что происходит? — осмелилась я разобраться в непонятной сложившейся ситуации. — Ты, Вики, решила воспользоваться моим благосклонным отношением к тебе, что ты позволяешь себе уходить тогда, когда тебе недозволенно? — Ангел закинул свои руки за спину и выпятил свою грудь, демонстрируя свое превосходство. — Разве я рабыня, чтобы держаться рядом со своим хозяином? — Ты моя собственность и только я должен был решать, когда тебе удаляться с бала. Я закатила глаза. Мне нельзя слышать такого в свой адрес, потому что даже в самый неподходящий момент эти слова выводят меня из равновесия и впадаю в неконтролируемое состояние. — Прекратите присваивать меня себе! Я живая, я не предмет! Только я решаю свою жизнь! Она моя! А вы лишь жалкие существа, называющие себя верховными, можете довольствоваться своим превосходством только тогда, когда отыгрывайтесь на слабых! Вы просто ничтожны и больше ничего не в состоянии сделать! Мои крики прервались, когда ангел дал мне хлесткую пощечину. Из меня вышел сдавленный крик. Я ощутила металлический привкус во рту и мне хотелось сплюнуть этот противный вкус. — Дрянь! Вся в мать! — послышались гневные крики Михаэля. — В темницу ее! Сейчас я отдрессирую эту нахалку! Меня схватили грубыми руками и потащили туда, куда приказал ангел. Мое сердце после слов Михаэля осталось в этом тронном зале и вместо него остался лишь страх. Он заменил все жизненно важные органы. И что еще более важно, открылись старые страхи и раны. На земле я бы назвала это клаустрофобией — прошлое оставило свой отпечаток и теперь меня накрывает паническая атака при слове «темница». Меня как вещь бросили на грязный пол. Я упала на грудь так сильно, что из меня вышел весь воздух. Послышался звон цепей. Грубые руки снова обхватили мое тело и потащили по полу. Я могла издавать лишь звуки протестов, но сопротивляться была не в состоянии. Запястья накрыл холодный металл. Я стояла на коленях лицом к каменной серой стене и ощущала от нее исходящий холод. Тело задрожало, а дыхание участилось. Сердца будто действительно нет в груди. Какие-то неизвестные звуки страха внутри, крики, но не здоровое сердцебиение. — Мы слишком многое тебе позволяем, дрянная девчонка, — снова противный голос ангела, но уже за моей спиной. — Пора тебя проучить так, чтобы запомнила этот урок навсегда и дрожала от страха при виде нас — верховных. Мы не ровня тебе. Запомни и знай свое место, паршивка! Мой свитер разорвали, оставив лишь бюстгальтер. Мурашки тут же накрыли мое тело, когда кожа соприкоснулась с холодом. Я дернула руками, на что цепи зазвенели. Старые раны заныли, и я сморщилась. — Если бы ты знал, Михаэль, что я пережила, то ты бы заплакал, — усмехнулась я и смогла осмотреть оголенные участки тела. Отметины Люцифера уже исчезли. Регенерация сработала. Это единственное, что меня радует сейчас. — Характер у тебя от матери, — с презрением проговорил ангел и я услышала щёлканье пальцами. Удар плетью по спине болезненно прорезал мою кожу, и я не смогла сдержать оглушающего крика. Он заполнил всю темницу, застывая в воздухе. Мои крики не покидали эти стены после каждого сильного удара. И каждый удар тонкой плетью прорезал уже не просто кожу, но и все нутро. Слезы выбирались из моих глаз после каждого удара беспощадного палача. Он не жалел сил, но жалел время. Палач не позволял мне выдохнуть и отойти от причинённой боли, уже через долю секунды добавляя новую, намного сильнее. Особенно он любил забавляться, когда бил по самым основаниям крыльев. По самым чувствительным точкам. Удар за ударом и вскоре не осталось сил даже на крики. Голова отпала назад, и я просто повисла на цепях. Не знаю, сколько раз этот ублюдок нанес мне удары плетью, но я не чувствую спины и плеч совсем. Чувствую лишь стекающую кровь, будто там кровавое месиво и больше ничего. Будто он содрал с моей спины всю кожу. А на лице кожу прожгли соленые слезы, словно кислота. — Красивая Вики ослушалась и получила должное наказание, — последнее, что я услышала, будто из-под тумана.Рассвет приходит к тем, кто видел тьму
Во всем ее убийственном величии…
Люцифер
Я смотрел за тренировками Али, которую контролировал Амир. Аля уже могла свободно колдовать и блокировать нападения противника. Для нее это тяжело, я вижу, но девочка сама понимает, как это важно для ее подруги. Я рад, что Вики окружают только самые лучшие существа этого мира. Осталось лишь ее саму лично научить самозащите, чтобы быть уверенным, что она сможет защитить себя при любой опасности. Хотя бы продержаться до моего прихода и не позволить причинить себе боль. Сегодня я снова напугал ее. Чувствовал себя отвратительно. Я не способен контролировать себя, когда из ее прекрасных и таких желанных вкусить уст срывается то, чего я не хочу слышать. Я, черт возьми, уже устал от всего этого дерьма. Я устал от самого себя. Я устал от той Вики, которую сам сотворил: непокорную, жестокую и ненавидящую меня. — Начинай обучать ее темным искусствам! — взревел я и вскочил со стула раздражённо надвигаясь к выходу. — Люцифер, ты хочешь убить ее? — запротестовал Амир и нагнал меня. Я остановился у самых дверей и развернулся к нему лицом. — Я сказал начинай, — процедил я испепеляя его взглядом. — И не подумаю, — низким баритоном ответил Амир, изменяясь в лице. — Только через несколько дней. Она еще не в полной мере готова. — Я злюсь с каждой секундой, Амир! — Мне плевать! Я не отдам ее на растерзание темным силам! Ты хочешь уберечь Вики, а я хочу уберечь Алю. — Дерьмо! — я ударил кулаком по деревянной двери и нервно потрепал свои волосы. Амир выдохнул и положил свое руку на мое плечо, сжимая его. — Дружище, я обещаю, что научу ее, но попридержи коней. Не позволяй всему этому дерьму вокруг тебя ожесточить свое сердце. Ты Дьявол, но справедливый, так будь им до конца. Это твой принцип. — Когда дело касается Вики я плюю на все чертовы принципы! — рыкнул я. — Но не плюй на Алю. Она из кожи вон лезет, чтобы помочь своей подруге. Помочь тебе. Твое нетерпение уничтожит все. Люцифер, если Аля не сможет, то я сам сделаю это. Я поднял на Амира удивленные глаза и нахмурился. Давно мы не говорили с ним на такие серьезные темы. Давно я не видел такого осознанного взгляда у своего несерьезного друга. Я выдохнул и похлопал его по плечу, чувствуя, как приходит успокоение и осознание, что я действительно загнул. — Если бы ты мог, я бы не запрягал Алю. Эта сторона сил отвернулась от тебя, когда ты злоупотребил ими, защищая свою возлюбленную, — с печалью в голосе проговорил я. Амир сжал челюсть и выдохнул. Он резко повернул голову в сторону. Я проследил за его уверенным взглядом и понял, что Амир смотрит на Алю. Такими серьезными и осознанными глазами. — Я получил урок, — сдавленно начал он. — Поэтому я не позволю повторится этому вновь. Я не могу потерять ее и сделаю все, чтобы быть на ее месте в случае крайней необходимости. И ты мне не помешаешь. — Не помешаю, — уверенно ответил я, придерживая образ Вики перед глазами. Я понимаю Амира и не посмею помешать ему умереть ради своей любви. Когда до беспамятства, до безумия любишь сам, еще плохо осознаешь, что это за чувство. Но когда видишь со стороны, понимаешь, к чему толкает это, как оказывается, не такое уж и слабое чувство. Любовь делает слабым? Нет. Я чувствую, что могу создать еще один мир, пока у меня есть Вики. Моя любовь. Моя Богиня. Слабость в любви — это лишь иллюзия. Эта иллюзия всего лишь скрывает за собой великую силу духа и тела. Чтобы враг не заметил, что ты уничтожишь его за то, что тот прикоснулся к объекту твоего обожания. Амир присоединился к Але, поцеловав ее в лоб. Проследив за этим заботливым действием я, сжав челюсть, покинул тренировочное помещение для Али. В груди после увиденного завязался тугой узел. Этот узел завязался прямо на сердце и заставил его кровоточить. Для Вики я покажу еще не такую заботу, не такую любовь. У меня зубы сводит от жажды, так сильно я хочу забрать ее под свое крыло навсегда. Владеть не только ее телом, но и душой, сердцем, ее любовью. Принимать ее заботу, ее улыбку, ее наполненные океаном любви голубые очи и теряться в этом с головой. Быть счастливым и дарить счастье ей. Вики — это лучшее, что случилось со мной. Мои чувства к ней — это единственное, что мне понравилось за всю прожитую жизнь. Я хочу видеть, как она восхищается моей проявленной любовью и заботой к ней. Хочу видеть это до печального воя в душе. Хочу ничего больше не чувствовать, кроме любви и счастья. Я устал от всего этого дерьма и моей душе нужен пожизненный отпуск от этого. Пройдя несколько метров по коридору своего дворца, я сбавил шаг и вскоре остановился. Эхо шагов затерялось в углах, и я сосредоточился на своих ощущениях. Во мне начинают играть волны волнения. Моя связь с Вики в данный момент усилилась, и я начал видеть картинки ужасного преступления, за которым последует такое же ужасное наказание. Даже хуже. Я вспыхнул. Тьма внутри меня восстала и окутала пространство вокруг меня. — Ублюдок! — взревел я и через несколько секунд оказался там, где страдает Вики. Тьма, простирающаяся вокруг меня, словно песочная буря убрала всех с моей дороги. Стража попадала, словно куски мяса с грохотом и вскоре я наткнулся на Михаэля. Я испепелял его своими горящими глазами, желая уничтожить это ничтожество прямо здесь и повесить его на кол, прямо на самой верхушке его дворца. — Какого хрена ты устроил это в моем дворце? По какому праву ты так врываешься, Люцифер? — с недовольством спросил он рассматривая позади меня бедствие, которое я устроил с его стражей. — Я могу расценивать это как вызов. — Плевать я хотел, как ты это расценишь, — грубым и хриплым голосом отозвался я. — Я сейчас на тебе живого места не оставлю, ублюдок. Вырву твои внутренности и скормлю своей собачке, которая никогда не пробовала на вкус мясо верховных правителей. Ты кем возомнил себя?! — взревел я, хватая его за ворот. — Сейчас же отпусти меня, подлец! Иначе сровняю тебя с небесами! Я с рычанием бросил его в стену. Тот так сильно ударился, что по каменистой поверхности пошли трещины. Я не контролировал своей силы, вышедшей из самых глубин. Из меня сейчас вышло такое могущество, которого не было уже несколько тысяч лет. Резко развернувшись, я увидел измученную Вики и на меня будто возложили камни. Маленькое тело висело на цепях, и каждая рана на коже выводила меня из себя еще сильнее. — Ты что, пришел за этой девчонкой? — послышался позади противный голос Михаэля с долей насмешки. Я сжал челюсти и, резко развернувшись к нему, дал ему по лицу кулаком. Он снова ударился об стену и упал на пол. Сняв с себя рубашку, я приблизился к Вики и снял ее с цепей, накидывая черную ткань на оголенные участки тела. Я боялся взять ее на руки, боясь причинить боль, ведь на ее спине живого места нет. — Я убью тебя, Михаэль, — прорычал я наплевав на все. Есть только Вики. — Что, хорошая шлюха из нее получилась? — усмехнулся он, массируя челюсть. — Заткнись, ничтожество. Иначе точно прикончу, — прорычал я. — Думаешь, Рафаэль мне что-то скажет из-за этой Непризнанной? Тем более если она твоя подстилка. — Скажет. Появившийся из ниоткуда Рафаэль прервал мои попытки избить до полусмерти своего брата за то, что он изрядно уже разозлил меня своими словами. Он посмотрел сначала на Вики в моих руках, нахмурившись, а после на Михаэля, озлобляя свой взгляд на нашего брата. — Как ты посмел сотворить такое с ученицей школы? — гневно спросил Рафаэль. Я просто стоял, прижимая к себе Вики, наслаждаясь этим представлением. Я все еще жажду разорвать в клочья Михаэля, но видеть, как его отчитывает Рафаэль, выше всяких желаний. — Она всего лишь Непризнанная, которая ослушалась своего покровителя, — оправдывался Михаэль. — В уставе сказано, что никто не смеет применять физическое насилие или боль ученикам школы. Они собственность Господа, а не твоя! Что бы она не натворила, не тебе судить ее. Я снимаю с тебя полномочия. Ты больше не в совете школы. Ни одна Непризнанная больше не ступит в твой дворец, — вынес свой вердикт Рафаэль и я зашагал к выходу. — Ей нужно в госпиталь, — проговорил Рафаэль, останавливая меня. Он рассматривал ее тело с сожалением в глазах, но я все равно плотнее укрыл ее своей рубашкой. — Сам разберусь, — процедил я и скрылся в дымке, которая вскоре перенесла меня в мой дворец. Шагая по коридору в ее спальню, я слышал ее мычание, которое говорило о ее нетерпеливой боли. Мое сердце сжималось от этого, а тело покрывалось испариной. — Все хорошо, — шептал я, прижимая ее лоб к своим губам. — Люцифер, — послышался ее еле слышимый безжизненный голосок. — Ты пришел. — Тише, засыпай. Ты в безопасности. Ты в моих руках. Ты дома. Только я хотел распахнуть двери в комнату Вики, как они открылись и возникла Лилит. Она с ужасом в глазах взглянула на Вики и ахнула. — Люцифер! Что с ней?! Это ты ее так?! За что?! — кричала она на весь дворец. — Лилит, не верещи! Отойди! — рыкнул я и занес Вики в спальню, бережно укладывая ее на живот на мягкий плед. — Принеси мокрое полотенце, — обратился я к Лилит, которая естественно вошла за мной и закрыла дверь. Она выполнила мою просьбу и быстро преподнесла мне сырое белое полотенце. Им я бережно обтер спину Вики. На протяжении моих действий пот на лбу выступал все обильнее, а дыхание становилось тяжелее. Эти ужасные раны на ее спине сводят меня с ума и выводят из равновесия. Белое полотенце окрасилось в кроваво-красный, от вида которого мне становилось еще хуже. — Люцифер, давай я, — понимающе попросилась Лилит. — Я сам, — отрезал я и продолжил ухаживать за ранами на спине Вики. — Кто это сделал? — спросила Лилит, присаживаясь на постель напротив меня с жалостью рассматривая спину Вики. Я бросил кровавое полотенце на прикроватную тумбу и протяжно выдохнул. — Михаэль. — Ублюдок! — воскликнула Лилит. — Я ему еще пришлю ответ за содеянное. Он ответит. За каждую рану на ее теле. — Я даже не заметил, как сказал это в слух и тут же посмотрел на Лилит, которая уже влюбленными глазами смотрела на меня, а точнее на мои произнесенные слова, которые повисли в воздухе. — Люцифер… — Ты ничего не слышала. Заткнись. Лучше принеси нужные мази. Давай скорее, — повелел я. — Может лучше лекаря? — Я сам сказал, — рыкнул я и Лилит подняла руки в знаке капитуляции, поднимаясь с постели. — Ладно-ладно. После того, как Лилит принесла мази, я попросил ее удалиться и никого не пускать в эту спальню до полного выздоровления Вики. Зная Лилит, она сейчас всем расскажет о случившемся. Я тщательно намазал каждую рану Вики, периодически слыша ее мычания и всхлипы. В сознание она еще не приходила и вряд ли придет ближайшие несколько часов. После процедур я решил остаться с ней, повелев Данталиану провести собрание с князьями всех частей Ада. Сняв с нее всю одежду, я обтер сырым полотенцем ее ноги от пыли и руки, изредка оставляя на ее коже горячие поцелуи своими губами. Я целовал и ее израненную спину, как наивный полагал, что они помогут быстрее излечиться ей от этих ран. Увы, но моя сила любви не безгранична и даже у нее есть предел. Укрыв ее одеялом, я сел на кресло напротив ее постели и стал охранять ее сон. За окном кровавое небо уже потускнело, а это значит, настает ночь. День сегодня был максимально тяжелым в эмоциональном плане. Сегодня был риск, что я окончательно сойду с ума от безысходности и гнева. Они ожесточают мое сердце и приглашают в объятия тьму. Амир прав, я обязан сохранить чувство справедливости, иначе все станет никчемным. Даже желание избавиться от проблем, нависших надо мной. Они станут привычной обстановкой и мне уже будет плевать на все. Только смотря на свое сокровище, я могу придерживаться заданного плана. Только рядом с ней я могу быть спокойным и позволять всему идти своим чередом. — Лю… Люцифер. Нет. Не оставляй меня, — сначала еле уловимый шепот. — Нет! Прошу! Спаси меня! Не делай так! Не делай этого! Умоляю, только не ты! Люцифер! — а после душераздирающие крики. Ее истерика вырвалась из самого сердца и ударила, по-моему. Истошный крик сквозь сон и мольба не оставлять ее заставили содрогнуться все мое тело. Я поднялся с кресла и приблизился к ее постели. — Тише, я рядом, — прошептал я и коснулся ее щеки. Этого оказалось достаточно, чтобы она успокоилась и всхлипнула перед тем, как снова провалиться в спокойный сон. Я лег рядом с ней и крепко обнял свое сокровище, перед этим осмотрев ее раны. Регенерация начала срабатывать, а благодаря мази это работало безболезненно. Крики прекратились, но маленькое сердечко в груди колотилось как бешеная птица, пытающаяся вырваться из плена. Вики сейчас в моем плену нездоровой любви. Она такая в данный момент, чтобы в самом экстренном случае Вики могла держаться достойно и не надеяться на спасение с моей стороны. Так нужно. Иначе по-другому мне не провести его. Я поцеловал ее в лоб, чувствуя, как сам покрываюсь испариной от напряжения. — Если я причиняю тебе боль, это не значит, что позволю это сделать другим. Я не дам тебя в обиду, маленькая моя. Никому и никогда. Я оставил поцелуй на ее щеке и выдохнул, наслаждаясь мгновением, когда она в моих объятиях. Моя безумная любовь. Смысл моей вечной красочной жизни. На следующее утро я проснулся бодрым, что бывает крайне редко. Осмотрев спину Вики я убедился в том, что раны почти зажили. Я распорядился, чтобы ей принесли завтрак, ведь сегодня она точно проснется и обязательно должна набраться сил. Погладив ее по спине, Вики зашевелилась и медленно открыла глаза. Она промычала и пыталась поменять свое лежачее положение. Я осторожными движениями своих рук на ее теле помог ей это сделать. Расставляя к изголовью кровати подушки, я помог ей присесть. Сев на край ее постели, я уловил недоуменный взгляд Вики, вызванный моими действиями. Ни капли страха, боли от пережитого или слез. Стойкая до невозможности. Этим я неимоверно сильно горжусь. — Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался я, хотя знаю, что ей намного лучше, но я должен разбавить эту нагнетающую тишину непринужденным разговором. — Нормально, — хрипло проговорила она. Голосовые связки сорваны от долгих криков, которые я слышал ночью и продолжал ее успокаивать. От криков в той злополучной темнице Михаэля, который, кстати говоря, получил от меня утреннее подношение. Зная его фетиш по порядку и красоте, мои стражи немного поразвлеклись в его дворце, а также расстроили его непринужденный сон. Сейчас этот идиот трясется от страха, ведь этот правильный ангел побывал в самых низах Ада и увидел другую жизнь. Я сотру с него его самовольность и превосходство. Своей тени бояться будет. Когда привезли завтрак, я повелел ей съесть все, что есть на подносе. Вики подчинилась и покорно приняла завтрак, понимая, что ей действительно сейчас нужно восстановиться. — Михаэль больше не коснется тебя, а ты не будешь появляться в его дворце. Ты больше не его подопечная. Я не мог не увидеть блеск счастья в глазах Вики. Голубые глубины заискрились такими лучами, которых я давно уже не замечал. Главное, что вижу это не последний раз. Самое прекрасное зрелище, которое я могу наблюдать. Вики закончила с завтраком, а на последок она уже с большим аппетитом принимала еду, поскольку узнала радостную весть. Сразу после дверь осторожно приоткрылась и голову просунула Лилит. Увидев сидящую Вики, она широко улыбнулась и распахнула дверь шире. Тут же за ее спиной я увидел женщину-ангела. Сначала я не понял, кто это, но когда рассмотрел ее лицо понял, что это Адоэля — Богиня Счастья и по совместительству жена всемогущего папочки. — Посмотри, Люцифер, кого я привела, только не ругайся, — выпалила Лилит и поцеловала Вики в щеку. — Я уже хочу, — прочистил я горло и протянул руку Адоэле для приветствия. — Люцифер, как давно мы не виделись, — послышался нежный голос ангела. — Да уже несколько сотен лет, — напомнил я. Адоэля обняла меня и осмотрела своими яркими зелеными глазами, которые выделялись на ее бледном лице. Худощавые руки прошлись по моим широким плечам, и она с восхищением вскинула темные брови. Такие же темные, как и ее прямые распущенные волосы. — Твой отец гордится тобой каждую секунду. — Избавь меня от этого, — отмахнулся я и отошел от нее. — Как был грубым, так и остался, — послышался детский голосок и из-за спины Адоэлы и после показалась маленькая фигура Гезарии. — А Вы, госпожа, так и не научились манерам, — хмыкнул я. — Вся прям в Вас, Владыка, — съязвила малышка. — У нее скверный характер, — сморщился я. — Она в целом права, — вмешалась Лилит и усмехнулась. — Проваливай вон по своим делам, — максимально вежливо приказал я и демонесса хмыкнула. — Мы придем к тебе позже, милая, — обратилась она к Вики и покинула спальню. — Так ты та самая Вики, с которой так ужасно поступил Михаэль? — с сожалением проговорила Адоэля и приблизилась к постели Вики. Та с удивлением и даже неким восхищением молча разглядывала ангела, будто позабыв все буквы. Знала бы она, какими глазами я смотрю на нее, то считала бы себя самой красивой не только в этом мире, но и во всей Вселенной. — Слухи дошли и до папочки? — О, Он уже отчитывает Михаэля за такую самовольность. Никто не смеет так обращаться с детьми Господа. — Я думала, такая ерунда не может потревожить самого Бога, — наконец издала свой голос Вики. — Не ерунда это, совсем, дорогая. Он несет ответственность за каждого из вас и… — Хватит пудрить ей мозги, Адоэля, — встрял я и прервал ангела, белоснежные крылья которой уже режут глаза. — Неисправимый, — зашипела она. — Меня зовут Адоэля, — с нежностью в голосе представилась она Вики и протянула ей свою руку. — Я Богиня Счастья и супруга Господа. — Что? Богиня? Супруга? — не выдержала она своего удивления, но руку ангелу пожала. — Да, папочка остепенился, — встрял я. Эта обстановка даже добавляет положительные баллы к моему настроению. — Это Гезария, — я указал на девочку рядом с Адоэлой. — Она дочь Господа, но рождена биологическим путем, когда мы с братьями созданы уже взрослыми. — Времена меняются и на Небесах? Адоэла рассмеялась своим тонким смехом, с одобрением смотря на Вики. — Какая милая и забавная. Мими сказала, что Вики восполнит ряды… — Она еще не знает, — тут же оборвал я раскрытые речи женщины. — Ну скоро узнает, — улыбнулась Адоэла и погладила Вики по плечу. Я заметил, что Вики не особо понравились секреты между нами, в прямом смысле касающиеся ее саму. Не удивился тому, что обстановку решила разбавить маленькая Гезария, плюхаясь рядом с Вики на ее кровать, тем самым привлекая внимание девушки к себе. — Ты красивая. — Оу, — Вики смущенно улыбнулась. — А ты еще прекраснее. Гезария права. Вики прекрасна даже сейчас, с растрепанными волосами, синяками и мешками под глазами, без румянца на щеках и с потухшими радужками. Сейчас ее глаза не такие ярко голубые, как прежде. Они будто потеряли свой цвет из-за сильно эмоционального потрясения и пережитого стресса. Но это все ничуть не портить ее и в моих глазах Вики затмевает даже такого красивого ангела-богиню, как Адоэлу. — Твои глаза должны гореть ярким голубым, а не серым. Будто в тебе выключили свет и ты стала мрачной, — внезапно начала выдавать свою умную философию Гезария. Вики с удивлением посмотрела на Адоэлу и та пожала плечами. — Ты извини, она у меня такая. С расширенным мировоззрением в юные годы. Считай, это ее детский дар, видеть каждого насквозь. — Значит ты видишь меня насквозь? — приняла игру малышки Вики с легкой улыбкой. — Даже очень хорошо. Я знаю кто ты, но с такими существующими данными невозможно тебя назвать ею. Тебе не хватает любви. Вики вскинула брови. Я сам уже заинтересовался. — Ты считаешь, что я не умею любить? — удивилась Вики. — Ты наоборот можешь. Тебя не умеют любить. Лицо Вики стало серьезнее. Она хотела посмотреть на меня, но оборвала это желание, снова обратив свой взор на девочку. Я бы точно не смог выдержать ее выпытывающего взгляда и отвернулся. Гезария права: никто не умеют любить так как надо такую как Вики. Богиня Любви, знающая про это чувство все, не способна показать всем окружающим, как нужно правильно любить ее. Она способна лишь показать, что такое любовь. Мне она это чувство показала еще будучи моей проданной душой. — А ты знаешь, что такое любовь? — Конечно знаю. И в большей части не понимаю взрослых. Вроде, умные и ответственные, а с любовью разобраться не в состоянии. Им действительно нужна помощь. — Считаешь? — улыбнулась Вики. Гезария кивнула и поцеловала Вики в щеку. Я стоял и понимал лишь одно, выслушав этот разговор между девочкой и взрослой девушкой: любовь Вики ко мне превратилась в осколки, пронизывающие ее сердце насквозь. И только мне предстоит убрать эти осколки самым бережным способом. Сделать так же, как с ее ранами: нанести обезболивающую мазь на сердце и осторожно вынуть острые стекла. — Гезария, пойдем, нам пора. Не будем больше докучать Вики. — Мы еще увидимся с ней? - с жалостью в голосе спросила девочка. — Ну конечно, — ответила сама Вики вместо Адоэлы и погладила девочку по пушистой рыжей голове. Малышка похлопала в ладоши и крепко обняла Вики, после быстро оказавшись рядом со мной и также крепко обняла меня за талию, поскольку выше не доставала. Я замер, не смея касаться девочки, осознав, что Гезария вообще сделала это впервые. Адоэла так же с удивлением посмотрела на эту картину, а Вики даже улыбнулась. И почему от ее улыбки мне всегда тепло? И неужели я настолько смягчился в своем узком кругу, что даже малышка это почувствовала и потянулась ко мне? — Пока, Люцифер, — помахала она мне и поскакала к выходу. — Вики, попробуй эти фрукты, таких ты на земле не пробовала, — настояла на прощание ангел. — Спасибо. — Вики приняла подношение с корзиной с широкой улыбкой на лице. — Люцифер, можешь не провожать. — Издеваешься? И не собирался, - фыркнул я. — До встречи, дьяволенок, — саркастически усмехнулась она. — Дьяволенок? — скривил я лицо и дверь спальни закрылась. В помещении снова остались лишь я и Вики. Снова тишина. — Похожи на киви, — послышался голос Вики. Я посмотрел на нее. Она уже с удовольствием уплетала фрукты. Я выдохнул и сел на край ее кровати. — У вас большая семья. Если бы вы еще все жили дружно, — уголки ее губ дрогнули. — Но мы не живем дружно. И вряд ли будем, — оборвал я ее фантазии грубым голосом. — Почему ты вытащил меня? — внезапно спросила она пристально всматриваясь в мое лицо, будто сможет уловить мою ложь. Хотел бы я сказать правду. Всю. Поднявшись, я засунул руки в передние карманы брюк. — Может я и Дьявол, но справедливый. Михаэль действительно поступил с тобой не по уставу. Меня вывело из себя его самоуправство, — только и сказал я, сглатывая остальные, такие нужные для нее сейчас слова. — Это все? — тонким голом спросила она, опасаясь. — Это все, — грубо отчеканил я. — Дальше о тебе позаботится Лилит, — предупредил я и направился к выходу. — А если бы со мной случилось что-то ужасное? Я замер, едва касаясь ручки двери. Повернув голову в ее сторону, я увидел надежду в ее глазах. Мой поступок все разрушает и Вики снова смягчается ко мне. Я не должен был этого допускать, чтобы заново не причинять ей резких колючих болей. — Лишился бы прекрасного в постели. Вики едва вскинули брови вверх. Ее лицо окаменело. Грудь больше не вздымалась, а это значит дыхание девушки прервалось. Кажется, что сердцебиение, которое я так хочу слышать всю свою вечность, как любимую мелодию, тоже прекратилось. И вместо него я услышал, как хрупкая надежда разбивается о кафель, а осколки со звоном разлетаются по сторонам. Мне нельзя быть мягким, по крайней мере сейчас. Слишком больно видеть ее такой убитой и потерянной. Слишком больно видеть, как она медленно потухает. И я живу в страхе, что больше никогда не смогу ее зажечь. И даже мой дьявольский огонь любви, полыхающий в моей груди, обжигающий, не поможет. Вики отвернулась к окну, и я тут же покинул спальню, чтобы не видеть ее слез. Дверь позади меня захлопнулась, но я замер на месте, увидев того, кого не ожидал и вовсе не хотел. — Я хочу ее увидеть. Я сощурил глаза и шагнул к нему ближе. — Ты идешь в мой кабинет. Сейчас и живо, — угрожающе вышло из меня, и я двинулся вперед, слыша шаги брата за спиной. Пора дать ему понять кое-что и больше не позволять заходить так далеко.