Э.Арто

      - Госпожа Арто, это девочка? А сколько ему? Он голодный? Надо в полицию заявить.       Сегодня в театре было шумно. Актриски и девушки-служки толпились у дверей гримерки Эстер, громко перешептывались, толкались и пытались лучше разглядеть подкидыша.       Эстер сидела рядом с малышом и веселила его связкой ключей. Малыш смеялся и тянул к ним свои ручки. Эдриан стоял чуть поодаль, прислонившись спиной к стене, скрестив руки на груди и чуть ссутулившись. Он во все глаза смотрел на подкидыша. Эстер время от времени поглядывала на него, но мужчина, кажется, не замечал никого вокруг, все свое внимание заострив только на малыше.       - Так, девушки! – Эстер резво поднялась и взмахнула пушистыми ресницами, сверкнув на них своими глазами. – Кыш-кыш! Дайте ребенку отдохнуть. От вашего кудахтанья даже у меня голова разболелась.       Эстер Арто всегда говорила то, о чем думала.       Она начала выгонять девушек за дверь. Актриски снова что-то сочувственно защебетали, но перечить своей «начальнице» не рискнули.       - Фух, от них просто голова кругом.       Эстер уставше опустила руки. Взгляд ее снова устремился на стоящего мужчину. В глазах блеснул озорной огонек, а над переносицей показались складочки, которые говорили о том, что женщина разрабатывает в голове какой-то план. Она вдруг качнулась на каблучках, удовлетворенно улыбнувшись, прошла до младенца и села рядом с ним.       - Это мальчик.       Эстер поглядела на Эдриана, ожидая увидеть хоть какую-то его реакцию на свои слова. Мужчина был недвижим и все так же молчалив.       - Эдриан, - позвала она, – ты слышишь?       - А? – он как будто очнулся. – Что? Прости, я не слышал, о чем ты говорила.       Кажется, ему было очень сложно вернуться откуда-то из своих мыслей, а может и воспоминаний, а может даже и…       - Это мальчик. – Снова повторила она.       Такого взгляда Эдриана ей еще никогда не удавалось видеть. Этот взгляд был смесью радости, горя, сочувствия, надежды, нерастраченных отцовских чувств и много еще чего.       - Мальчик. – Повторил он за ней. – Сын.       Эстер Арто добродушно улыбнулась – намеченный в ее голове план, видно, пришелся по душе и Эдриану Поупу.       - Так чего же ты ждешь? – она бросилась к нему, схватила за руки и поглядела в глаза.       - Чего жду? – он отозвался испуганным взглядом. – А вдруг… Эстер, я… Он же… Родители…       - Чушь! Все чушь! Ты не веришь в провидение? – она, смеясь, наклонила голову на бок.       После продолжительного молчания Эдриан тяжело ответил:       - Нет.

***

      - Мистер Поуп, когда вы подходили к зданию театра «АРТО», вы не заметили ничего подозрительного?       - Нет. К сожалению. Я был погружен в свои мысли.       Эдриан был тих и сидел у инспектора по делам несовершеннолетних, опустив голову.       Да, Эстер все-таки удалось направить его на нужный путь и попробовать усыновить подкидыша. Расставание с малышом, за которым приехала полиция, выдалось тяжелее, чем представлял себе мужчина. Он до последнего не отдавал с рук теплый шевелящийся комок и все смотрел на мальчика, стараясь запомнить каждую его черточку. После они всю ночь просидели с Эстер молча на крыше театра, смотря на звездное небо. А на утро следующего дня незабвенная Арто предложила своему другу провернуть дело с усыновлением. Эдриан и сам это понимал – от таких подарков Судьбы не открещиваются. Тем более последнее время он все чаще бросал завистливые взгляды на гуляющих с детьми новоиспеченных отцов. Поэтому он, не раздумывая, направился в Попечительский Фонд. Попытка, как говорится, не пытка, а такого милого маленького ребенка, да еще подкидыша, просто грех было оставлять на «балансе государственной махины».       - Я имею в виду, видели ли вы людей, которые могли оставить ребенка у здания?       - Нет, не видел. Театр располагается в немноголюдном месте, поэтому я бы не проглядел никого.       - Хорошо. Я узнал все, что было нужно. Сейчас сюда придет миссис Морриган, служащая Попечительского Фонда, и задаст вам еще вопросы. Спасибо за сотрудничество, мистер Поуп.       Инспектор, грузный астматичный старичок, поднялся со стула и протянул руку Эдриану. Мужчина поспешил схватить ее и потрясти. Сейчас нужно было максимально лебезить и показывать, какой ты хороший. Не потому что Эдриан был ужасным человеком, со скрытыми садистскими повадками или мечтающим расчленить бедного младенца, а потому что «государственный монстр» был глух к мольбам тех, кто по-настоящему хотел подарить частичку своей теплоты, любви и счастья брошенному живому комочку.       У Эдриана вспотели руки и затряслись колени, пока он ждал прихода неизвестной ему миссис Морриган. Его терзали мысли: почему какие-то посторонние люди должны решать, достоин он быть отцом ребенка или нет? Почему столько ненужных преград стоит возводить перед тем, кто желает, и давать практически сразу зеленый свет тем, кто ищет в усыновлении какую-то выгоду?       - Я так предполагаю, мистер Поуп? – скрипучий тягучий голос раздался в дверях.       «Боже, только не это»       Эдриан интуитивно вжал голову в плечи и зажмурился. Потом едва заметно мотнул головой, отгоняя панический страх, и, нацепив на лицо благодушную улыбку, повернулся к выходу.       Так и есть.       В дверях, смотря на мужчину немигающим жестким взглядом, стояла Она и молчала. Она была сухопарой, длинной и надменной. Ее голову украшал крендель седых волос, который был идеальным: ни единого волоска не торчало, все было зализано и убрано назад. Блеклые глазные яблоки прятались за тонкими стеклами очков с золотой цепочкой. Глаза Ее, то чуть расширялись, хищно кусая и царапая зрачками все, что Она видела, то сужались, погребая под лавиной ненависти и злобы всех тех несчастных, кто попал в Ее поле зрения. Тонкие губы своими уголками смотрели вниз, отчего, заложенные складки, жестко очерчивали рот, который при взгляде на Нее сразу бросался в глаза и заставлял покрываться мурашками. Острые скулы, через чур подтянутое лицо и две борозды-морщины над переносицей – все это сулило воочию узреть и ощутить на себе весь гнев служащей Попечительского Фонда. Ей было где-то за шестьдесят.       - Да… это я, - нерешительно проговорил Эдриан и приподнялся со стула. Он было протянул руку, чтобы поздороваться, но Она так на нее посмотрела, что мужчина отдернул ее, будто обжегся.       - Это лишнее, - проскрипела она. – Мы с Вами решаем важные вопросы. Садитесь!       Она медленно прошла и так же медленно села за стол, раскрыв перед собой какую-то папку. Эдриан краем глаза смог зацепиться только за свою фотографию на первой странице. Она сложила сухие длинные пальцы в замок перед собой и уставилась на мужчину. Эдриану стало плохо от такого взгляда. Он сначала смирно сидел, пытаясь добродушно улыбаться и стараться выглядеть покладистым и веселым, но спустя некоторое время боевой задор улетучился, оставив после себя пустоту и отрешенность. Эдриану стало сразу как-то неудобно, стало не по себе, и он начал отводить взгляд в сторону, непроизвольно оттягивать в сторону пальцем воротник. Ее взгляд посеял в голове зерно ужаса, которое взращенное на благодатной почве несчастного прошлого, сейчас раскидывало в сознании свои огромные ветви паники и страха.       - Что ж. – Начала Она. – Попечительский Совет рассмотрел Ваше прошение на усыновление новорожденного №П435-Н (*1), которого подкинули к дверям театра… - тут она одними глазами заглянула в папку. – Тетра «АРТО».       Эдриан сразу напрягся, про себя повторяя, как мантру: «Господи, хоть бы все получилось!».       - Попечительский Совет так же рассмотрел Ваше дело, выявив там кое-какие детали из Вашего прошлого.       Мужчина понял сразу, что Она имела в виду. Ветви паники и страха начали медленно расползаться дальше, от чего в висках стало неприятного стучать, отвлекая Эдриана от нужных мыслей, которые могли бы вернуть его на прежний путь здравомыслящего человека.       - В виду этого, а так же того, что данное место работы не позволяет Вам находиться с новорожденным №П435-Н постоянно…       - Позвольте…       - А так же то, что Ваше финансовое положение не позволяет Вам в полном объеме содержать и обеспечивать новорожденного №П435-Н всеми необходимыми вещами и продуктами, призвало Попечительский Совет отказать Вам в усыновлении новорожденного №П435-Н.       Она захлопнула папку и медленно встала. Стул противно скрипнул ножками по полу.       - Одну минуту! – Эдриан держал себя в руках до последнего. – Моя заработная плата позволяет усыновить одного ребенка. Я читал закон! К тому же площадь моей квартиры позволяет проживать там еще одному человеку.       - Вы снимаете ее, мистер Поуп, - проскрипела Она, сверкнув из-за стекол глазами. – Вашего оставшегося заработка не хватит…       - Его как раз хватит! – Эдриан вскочил со стула. – Я читал закон! Перед тем как подать документы, я собирал информацию, и производил соответствующие расчеты и замеры. Невежество Попечительского Совета не знает границ! Я же не единственный претендент, так? Кому вы дали добро на усыновление? Маньяку? Насильнику? А может быть это жена какого-нибудь банкира? Глупая курица, перекаченная силиконом и раскроенная на операционном столе как невеста Франкенштейна, которая стремиться подарить своему «котику» наследника?!       У Эдриана внутри бушевала злость и ненависть. Он внутренне понимал, что стать приемным отцом было уже изначально в процентном соотношении, как один к девяносто девяти. Но это было всего лишь неверие, а сейчас, когда он сам услышал, своими ушами, что ему отказано в усыновлении, то пришел в ярость. Он был по-своему прав: Попечительский Совет отказал Поупу, но дал добро банкиру, двадцатилетняя жена которого не собиралась рожать детей, потому что не хотела потом иметь растянутую кожу и отвисшую грудь после кормления.       Как обычно и бывает - все решили деньги.       - Мистер Поуп, если вы не успокоитесь, я вызову охрану и тогда Вас выставят отсюда, - Она говорила спокойно и так же скрипуче. Ее ничто не могло потревожить. Ей за свои года не раз приходилось видеть истерики, крики, слезы и много еще чего. Она привыкла. А может Она всегда была такой. Этого даже сама Она не могла точно сказать.       - Выставят? – Эдриан выдохнул. По его уставшему лицу скользнула тень горя. – Конечно выставят. Это проще всего.       Он вяло махнул рукой и вышел из комнаты. Поселившаяся было надежда, затеплившиеся чувства, пропали в один момент. А он уже несколько дней пребывал в приподнятом настроении: думал, что необходимо будет купить сыну, какое имя ему дать, какую купить колыбель и коляску, и что вообще надо делать с новорожденным. Эдриан даже купил книгу по материнству.       Увы…       Мужчина тяжело осел на скамейку напротив двери и обхватил голову руками.       - Они им даже номера присваивают. Как будто это не живые дети. Игрушки… - сокрушенно прошептал он.       - Для них они биоматериал, друг.       Эдриан вздрогнул и быстро повернул голову на голос. Рядом с ним, откинувшись на спинку сиденья и вальяжно развалившись, сидел парень и внимательно изучал плакат на противоположной стене, который призывал усыновлять детей из детских домов. Парень сидел, положив одну ногу на другую, а правую руку пустив по борту спинки сидений. Он был одет в костюм тройку, но только без пиджака, да и рукава белоснежной рубашки были завернуты до локтей. Но что изначально бросилось в глаза, так это шляпа трилби. Да, в настоящее время таким головным убором было бы не удивить даже Эдриана, но что-то в ней было такое, что неизменно притягивало к себе взгляд. И мужчина все никак не мог отогнать от себя мысль, что буквально пялится на нее, и никак не мог заставить себя отвести взгляд.       - Вы кто? – с ходу спросил он, пытаясь этим хотя бы отвлечь себя от лицезрения шляпы.       Парень удивленно повернулся на Эдриана.       - Я? – он ткнул себе в грудь пальцем, а потом даже обернулся в противоположную сторону, полагая, что Эдриан обращается ни к нему вовсе.       - Вы. Вы только что сказали, что дети - биоматериал.       - Ах, это! – парень легонько хлопнул себя ладонью по лбу. – Прошу простить, я оказался настолько не учтивым, что позволил себе встрять в ваш разговор с самим собой. Просто вы мне показались настолько несчастным, что я не смог пройти мимо.       Его зеленые глаза задорно уставились на Эдриана. Он легко и непринужденно улыбался, чем сразу подкупил доверие Эдриана к своей персоне.       - Да. Говорил. С собой. – Разделяя каждое слово, упавшим голосом проговорил Эдриан.       Парень задумчиво стал рассматривать Эдриана, а потом вдруг наклонился к нему на непозволительно близкое расстояние и заговорчески зашептал:       - Проблемы с законом?       - Что? Нет! Нет. Никаких проблем. Просто… Это трудно объяснить. Да и не каждый поймет.       - Понимаю, - ободряюще закивал парень.       Эдриан тяжело выдохнул и провел ладонью по лицу.       - Никто не поймет.       - Друг, я, конечно, не тот человек, с которым можно делиться своим горем. К тому же я отвратительный слушатель, - парень захихикал. – Но, знаешь, как говорят: лучше рассказать обо всем незнакомцу, чем делиться чем-то со знакомыми людьми. Это не мое дело. Правда, - он смешно выставил руки, как будто собрался сдаваться копам. – Но мне просто не по себе становится, когда я думаю, что брошу тебя одного в таком состоянии.       - Альтруизм в наше время – рудимент общества, - хмыкнул Эдриан.       - Да уж. А думать не так как все – это порок, - засмеялся парень. – Майк.       Парень протянул руку для рукопожатия. Эдриан внутренне стал отнекиваться, но потом голос разума воззвал к его душе, и мужчина, решив, а почему бы и нет, пожал руку парню.       - Эдриан.       - Рад знакомству, Эдриан. Ну так, друг, что у тебя стряслось?       Он снова смешно обхватил себя руками и нахохлился, как бы готовясь внимать рассказу своего нового знакомого. Эдриан даже не смог сдержать улыбку, на что получил удивленный взгляд Майка и безмолвный вопрос: «Что?». Мужчина поспешил замотать головой, как бы отвечая, что ничего.       - Ровно неделю назад я нашел подкидыша у дверей своей работы.       - Так.       - Так как я давно потерял свою жену и… неродившегося ребенка в ее утробе, я подумал, что это знак. Я всегда мечтал о сыне, а тут он… И я просто… Эх, тебе не понять меня.       - Так.       Эдриан снова улыбнулся. Было в этом его со стороны кажущемся безразличном «так» что-то озорное и мальчишеское. И это озорное и мальчишеское вселяло уверенность и надежду.       - Ну и я решил, что пора старушке Судьбе показать, что у нее на попечении есть один такой человек, Эдриан Поуп, который хочет попросить у нее кусочек счастья для себя.       - Так.       Эдриан немного помолчал, а потом развел руками.       - У Судьбы всегда свои планы на отдельно взятых людей. Мне не повезло.       - Я так и знал, что эти ограниченные болваны не изменятся никогда! – громко выпалил Майк и стукнул кулаком о ладонь. Он пыхтел от негодования и злобы и все бурчал себе под нос ругательства.       - Тебе что, тоже посчастливилось испытать на себе болезненный удар «политического кулака»?       - Мне – нет. Моей матери – да.       - Твоей маме отказали в усыновлении?       - Нет. Видишь ли, я усыновленный богатой семьей выкормыш из благополучной не совсем богатой семьи.       - Не понял, - Эдриан округлил глаза.       - Как тебе попроще объяснить? В общем, я родился в благополучной семье: мама, папа и огромный добрый пес Лакки. Мама и папа никогда не курили, не пили, не вели распутную жизнь. Да они всю жизнь были верующими людьми! Так получилось, что, когда мне едва исполнилось полгода, папу выгнали с работы, да не просто выгнали, а обвинили во всех мыслимых и немыслимых грехах. Ты сейчас думаешь, что он начал пить? Дудки! Он собрался, сгруппировался и начал искать новое место работы. Мама тоже стала подрабатывать в минимаркете, но, ты сам понимаешь, маленький ребенок на руках и все такое… Это требует огромной ответственности и уйму времени. Но ни мама, ни папа не отчаивались. В итоге, добродушные соседи, которым вечно до всего есть дело, вызвали полицию и нажаловались, что со мной плохо обращаются. Вот так я попал в приют.       - Сочувствую. А что было дальше?       - Ну, дальше… Дальше меня усыновил коллекционер. Богатый добрый дядька, с женой и милым маленьким Чау-Чау. Тьфу!       - А твои настоящие родители?       - Пытались. Бегали. Доказывали, - парень вздохнул. – Как ты там сказал, «у Судьбы всегда свои планы на отдельно взятых людей»? Вот-вот. Мне повезло родиться в хорошей любящей семье и попасть в такую же любящую, но, увы, нелюбимую.       - Постой. Они отчаялись?!       - Почему же? Мои мама и папа не отчаялись. Они, в конце концов, нашли меня и все рассказали. Я сначала не верил ни единому слову. Посчитал их больными сектантами, которые выбрали меня для своих ритуалов. Но потом… Друг, я не знаю, как это описать. Я переспал с этой мыслью, что у меня есть настоящие родители, и я вдруг понял, что они мои. Понимаешь? Мои! Мама и папа.       - А что стало с приемными?       - Я воспитывался коллекционером. Сам понимаешь. Свою выгоду я получаю сполна. Мои приемные родители не знают, что я знаю. А я в свою очередь все свободное время провожу со своими настоящими мамой и папой. Знаешь, за все эти годы они получили каждый престижную должность и не только ее. Но… - парень смущенно улыбнулся, – я продолжаю таскать свои карманные деньги им. С моих приемных не станется, а я… Мне просто приятно видеть, как моя мама улыбается, когда я приношу ей цветы. Она же не виновата в том, что меня у нее отняли.       - Да уж, история. Послушай, а как ты узнал, что это соседи настучали на твоих родителей?       - Ну, знаешь, с новой семьей у меня появилось много новых знакомств. Спросил одного, сунул в карман второму, подружился с третьим. И так далее. Я вышел на человека, который принимал и вел мое дело.       - Он рассказал?       - Друг, хрустящая пачка Бенджаминов развяжет язык даже тому, у кого совсем его нет.       - Ты молодец, - Эдриан похлопал парня по плечу. – Твои родители, что одни, что другие, просто обязаны тобой гордиться. Скажи, навскидку, как ты будешь вести себя, если вдруг все твои тайны вскроются?       Майк замолчал и задумался. Он думал очень долго: морщил лоб, чесал подбородок, что-то считал на пальцах и бурчал себе под нос неразборчивые слова.       - Я выберу своих настоящих родителей.       - Вот как, - улыбнулся Эндрю. – А как же приемные? Они же тебя тоже любят.       - Любят. Наверное. Им нужен наследник, который после их смерти будет корпеть над нажитым ими имуществом и никого к нему не подпускать. А я не хочу быть как они. Я хочу слышать голос мамы, когда она называет меня «сынок», и класть ей голову на плечо, а потом приходить вечером домой и с жадностью есть ее потрясающую стряпню, говоря, что я ничего вкуснее не ел.       - Ясно.       Эдриан замолчал, погружаясь в свои мысли. Парень был прав: Эдриан, усыновляя подкидыша, рано или поздно должен был, просто обязан был, ему рассказать о том, что он не родной. И неизвестно, как отреагировал бы тот, узнав правду. Мужчина ясно осознавал, что привязавшись к ребенку, он бы не смог отпустить его.       - Но знаешь… - Майк вдруг заговорил, - я благодарен моим приемным родителям. Шанс на то, что меня взял бы кто-то другой, равняется практически нулю. Я бы сейчас благополучно был изгнан из приюта, пытался бы найти место в своей жизни. Кем бы я был сейчас? Социопатом, бездомным и безработным. Кем я являюсь на данный момент? Любимым сынком, которому ни в чем не отказывают. - Парень пожал плечами. – Я благодарен моим приемным родителям. Они дали мне золотой шанс стать полноправным членом этого общества. И я, благодаря им, нашел свою настоящую семью.       Эдриан лишь покивал в ответ головой.       Они долго сидели молча. И Майк, и Эдриан, каждый из них думал о чем-то своем, неуловимом, понятном только ему. Возможно, и один и второй чего-то ждали. Провидения. Дара с небес. Решения каких-то неразрешимых вопросов. В этом обоюдном молчании было что-то сродни умиротворению. Иногда молчание, а особенно неловкое молчание, угнетает. Но не сейчас.       И так было достаточно долго, пока в конце коридора не начали раздаваться голоса.       - Миссис, постойте…       - Я – мисс!       - Вам туда нельзя. Вход только по записи и пропускам.       - Там мой друг, и я обязана быть рядом!       - Мисс…       Громкий цокот каблуков начал раздаваться все громче и громче, и мужчины невольно повернули головы на голоса, как вдруг из-за угла вынырнула Эстер Арто.       - Ах, вот ты где, старый развратник! – воскликнула она, возведя руки к небесам. – Меня не хотели к тебе пускать! Но я была бы не Эстер Арто, если бы не смогла прорваться с боем.       Женщина направилась к сидящим и плюхнулась между ними. Через несколько секунд из-за того же угла вышел охранник.       - Мисс, если вы не покинете помещение…       - Да что такое? – возмущенно заговорила Эстер. – Что вам от меня нужно? Я пришла к своим родным, чтобы оказать им моральную поддержку. Это мой друг, - она обняла Эдриана за шею и притянула к своей груди.       - А… молодой человек?       Три пары глаз уставились на ничего непонимающего Майка.       - А это мой брат! – громко выпалила Эстер, ничуть не смутившись и так же обхватив незнакомого ей парня за шею и притянув к себе. – Правда мы похожи? Наш отец был таким мудаком…       - Эстер!       - Что? Я говорю правду. Нас бросил отец, променяв на какую-то профурсетку. И мы с братиком в такой на него обиде, что встретив, я собственноручно отрежу ему его…       - Не слушайте ее, офицер. Она просто взволнована и возбуждена предстоящим решением по поводу усыновления, - начал оправдываться Эдриан.       - Возбуждена - не то слово, - покачал головой охранник. – Что ж, как узнаете решение, я попрошу вас всех троих покинуть здание.       - Договорились! – Эдриан закивал головой.       - Желаю удачи, - охранник ушел, все так же продолжая качать своей головой.       - Спасибо!       Наступила неловкая пауза, в которой двое мужчин переглядывались, оставаясь все еще прижатыми к груди взбалмошной девицы, а сама девица улыбалась и светилась от радости, что смогла наконец-то отогнать от себя приставучего служителя правопорядка.       - Эм, не хочу вас обидеть мисс, но… Не могли бы ли вы меня отпустить? А то знаете, ваше пышногрудие к щеке припекает. Жарко.       - Молчи, братик, - твердо сказала она, еще теснее прижав его к себе. – Пока мы не узнаем решение, я не отпущу вас обоих.       - Эстер…       - Да, mon cher?       - Отпусти, пожалуйста, своего только что названного братика и послушай меня.       Эстер Арто расслабила хватку ровно настолько, что мужчинам удалось вырваться. Она смотрела на Эдриана.       - Эстер, - Эдриан поглядел ей в глаза. – Решение не надо ждать. Я уже его дождался.       - Ну, говори же! Не томи!       - Эстер… - начал он как можно мягче, ведь это и для нее играло немаловажную роль, - мне отказали в усыновлении.       О, этот взгляд ее глаз! В этом взгляде за считанные секунды пронеслось столько эмоций, что Эдриан невольно засмотрелся, а потом вжал голову в плечи. Впрочем, одна эмоция все-таки задержалась дольше остальных.       - Вот этот кабинет? – спросила Эстер, ткнув указательным пальцем в дверь, из которой недавно вышел Эдриан.       - Да, этот. Но послушай…       Эдриану Поупу не удалось договорить, так как женщина поднялась со скамьи, тряхнула головой и решительно, не удосужившись даже постучать, вошла внутрь. Дверь за ней медленно закрылась, и в образовавшемся проеме Эдриан успел углядеть, как Она удивленно посмотрела на вошедшую незнакомую женщину.       Коридор погрузился в неприятную выжидательную тишину.       Майк сначала долго смотрел на дверь, потом на Эдриана, а после не выдержал, тактично кашлянув и напомнив о своем присутствии.       - Мне кажется, она сможет увеличить твои шансы на усыновление.       - Что? О, нет, Майк. Эстер - моя лучшая подруга. Она подарила мне надежду, когда я совсем отчаялся и, сказать по правде, хотел покончить жизнь самоубийством. Но появилась она, и я обрел словно второе дыхание, второй шанс, что ли. И я никогда не рассматривал ее в качестве любимой женщины или сексуального партнера. Она просто друг. Хороший и самый лучший друг женского пола, - Эдриан добродушно засмеялся. – И я не понимаю людей, которые говорят, что дружбы между мужчиной и женщиной нет. Она есть. И еще какая. Я это могу точно сказать.       - Вот как, - Майк улыбался, слушая его рассказ. – А она очень… активная. И язык подвешен.       - Чего ты хочешь? Она актриса.       - Правда?       - Ага. У нее даже есть собственный театр. Может слышал? Театр «АРТО».       - Гонишь! Она владелица театра «АРТО»?! – Майк даже придвинулся ближе к Эдриану и уставился в его глаза.       - Я не вру. Эстер Арто – владелица театра «АРТО». А что, собственно, тебя так удивило? – недоверчиво спросил Эдриан.       - Нет-нет, ты не подумай. Просто моя мама, ну настоящая мама, она любит постановки этого театра и ходит на каждый спектакль. И я… Да черт возьми! Я просто потрясен, что я встретился с ней! Слушай, друг, вы друзья с ней, да?       Эдриан кивнул в ответ.       - У меня есть просьба. Одна просьба. Ты можешь свести Эстер и мою маму? Просто автограф, ничего больше. Мама мечтает сказать «спасибо» за то, что делает эта женщина.       - Ну, ладно… Только, я…       - Спасибо, друг! – Майк даже благодарно обнял мужчину, потом вскочил со скамьи. – Ладно, я побежал. Мне еще надо обрадовать маму. Боже, она с ума сойдет от радости.       Глаза Майка светились каким-то неподдельным внутренним счастьем, и Эдриан даже подумал, что сделает благое дело. Ведь автограф не предполагает развития каких-то более глубоких дружеских отношений. Это всего лишь автограф. Хотя, как знать, может Эдриан и ошибался, может именно эта встреча, которую он организует, принесет и одной, и второй, хорошую долгую дружбу. Ведь, как он знал, у Эстер никогда не было близких подруг. Она считала их прилипалами и не способными проявлять искренние чувства по отношению к ней. А уж заслужить такое звание, как «друг», от Эстер Арто – это надо было постараться. И сейчас Эдриан невольно задумался о том, что Эстер немного схитрила, ведь он ничего толком и не сделал для того, чтобы завоевать ее дружбу.       Как бы то ни было, а раздумывать Эдриану пришлось не очень долго, так как после непродолжительной тишины дверь, в которую недавно вошла Арто, открылась, и к изумленному мужчине вышла Она.       - Мистер Поуп, - начала Она, и видно было, что предстоящий разговор дается Ей очень трудно, - в свете некоторых событий, - тут Она нервно поглядела на стоящую рядом с ней Эстер, - Попечительский Фонд дает Вам разрешение на усыновление новорожденного номер…       Здесь Эстер громко кашлянула, явно намекая, что теперь маленького человечка не стоит называть каким-то номером. В скором времени у него должны были появиться полноценные имя и фамилия.       - Новорожденного, - сухо закончила Она. – Все необходимые документы сможете получить в понедельник по адресу, который был предоставлен Вашей спутнице.       Эдриан даже приподнялся со скамьи. Сказать, что он не верил ни своим ушам, ни тому, что вообще происходило вокруг, значит ничего не сказать. Отчаявшийся, он уже и не надеялся на то, что даже Эстер смогла бы что-то сделать и тем самым добиться перемены решения, как вдруг…       - Вы разрешаете мне?       - Да.       Холодный взгляд обжег в последний раз мужчину, и Она, извинившись и попрощавшись, медленно, с чувством собственного достоинства, направилась в вестибюль.       Они провожали Ее молча взглядом: Эдриан с открытым от удивления и шока ртом, Эстер – с задумчивой полуулыбкой на лице. И когда мужчина все-таки обернулся на женщину, которая просияла добродушной жизнерадостной улыбкой, то этот узкий коридор огласился их победными криками. Они прыгали на одном месте, обнявшись, как маленькие дети, нашедшие свой первый в жизни «клад» или от чистого сердца радуясь какому-нибудь значимому событию или поездке. Их улыбки и счастливые лица могли сейчас заразить позитивным настроением всех, кто проходил рядом.       - О, Эстер, - Эдриан резко прекратил все веселье, схватив ту за плечи и немного отстранив от себя, - как тебе это удалось?       Эстер Арто смотрела на него таким взглядом, которым она обычно смотрела в зрительный зал, когда спектакль начинал переходить в такую фазу, где зрители невольно замирали, осознавая, насколько тонко начинался закручиваться сюжет.       - У Эстер Арто слишком много связей, чтобы пренебрегать ими в таком славном деле. ---------------------------------------------------------------------------------------------------- (*1) прим.автора.: для придания "государственной машине" еще более злостного облика, были введены номерные обозначения. Собственно, буквенные обозначения в номере: П - подкидыш, Н - неопознанный. И соответственно число - последний неопознанный подкидыш, который был принят на баланс.