Бэн старался во всём слушаться Ричарда, исправно ел, вместе они обрабатывали и перебинтовывали раны. Даже получилось отговорить его от увеличения дозы антидепрессантов. Постепенно к Бэну возвращался здоровый цвет лица. Замок в ванную Ричард выломал. И в спальню тоже. Словом, Ричард озаботился безопасностью Бэна по полной, а тот был не против. Видать, окончательно перепугался после последней попытки самоубийства.
За три дня Бэн поправился. Даже показалось, что всё страшное позади, но Ричарду не давало покоя произошедшее. Всё чаще он вспоминал мать, всё настороженней относился к любому слову и действию Бэна. К разговору о том, что их отношения несерьёзны и нужно думать о будущем, они не возвращались.
— Смотрю, ты всё-таки достал его, — отвлёк его от мыслей Бэн, когда они завтракали. Он имел в виду мамин портсигар, лежащий на тумбочке.
— Много думаю в последнее время, — Ричард не видел смысла врать, — смотрю на него и мне кажется, это помогает. Так и кажется, что я вот-вот ухвачусь за истину.
— Рич. — Бенуа отложил вилку и посмотрел на него. — Нет ничего сверхъестественного в том, что произошло с твоей матерью или в том, что происходит со мной. Работа, которой мы занимаемся, общество, в котором крутимся, накладывает определённый отпечаток на психике. Если начинаем тонуть, выплыть очень тяжело. Мне стыдно, что тебе приходится видеть меня таким. Я не гоню тебя, но тебе лучше съехать. Я бы хотел, чтобы ты думал о будущем, о том, кем станешь, а не обо мне и моей психике.
— Мне казалось, в жизни надо делать то, что нравится и что хочешь.
— Определённо.
— Я это и делаю сейчас. — Ричард вздохнул и прочесал затылок. — Слушай, доверься мне, а.
На этом их разговор закончился. Бэн вернулся к завтраку, а Ричард — к мыслям. Даже если бы это был не Бэн, Ричард не бросил бы человека в подобном состоянии. Это не в его стиле. Как там сказал сам Бэн? Нужно попытаться сделать максимум из того, что можешь. Ну или как-то так. Вот он и пытается.
Ближе к вечеру, когда за окном стемнело и начинался новый снегопад, Ричард сидел на кухне. Рассматривал портсигар. Он был закодирован, то есть открыть его смогла бы только мать, приложив к датчику палец. На Ричарда замок никак не реагировал. Он позвонил в фирму-изготовитель таких вот портсигаров, и они предложили приехать ему с этой проблемой к ним в офис после праздников. Но Ричард не хотел ждать. Он попытался расковырять портсигар ножом, не вышло. Кто бы не делал эту вещицу, делал он её хорошо. Единственный выход — раскурочить портсигар и вконец его разломать. А ведь это последнее, что осталось от матери.
С другой стороны, зачем? Вряд ли он найдёт там что-то кроме сигарет. Да их, может, там уже нет.
Он тяжело вздохнул, но тут же вздрогнул, услышав удар трости о пол. Обернулся. Бэн накидывал на плечи пальто.
— Ты куда собрался? — Ричард помассировал прикрытый глаз.
— У нас закончились продукты. — Бэн повязывал шарф вокруг твидового пальто. — И, честно сказать, мне надоело сидеть в четырёх стенах наедине со своими мыслями. Раньше хоть ты меня развлекал, а сейчас занят только им. — Он кивнул на портсигар. — Я туда и обратно.
— Не, я схожу с тобой. — Ричард зашёл в коридор, но Бэн перехватил его, уложив ладони на плечи. Прошло три дня, когда он касался Ричарда последний раз. Этих прикосновений ему не хватало. — Мне тоже надо развеяться.
— Да ну? — Бэн кивнул за спину Ричарда.
Ричард обернулся. А, точно, он же пёк пирог и варил суп.
— Потом продолжу.
— Рич. — Бэн подцепил пальцами его подбородок, заставляя заглянуть себе в глаза. — Ты не моя нянька. Давай договоримся: если я через двадцать минут не вернусь, ищи меня. Я принял дополнительную дозу. К тому же, насколько я успел заметить, ты соединил наши смартфоны и сможешь отслеживать моё перемещение, верно?
— Да. — Ричард помассировал лоб и согласно кивнул. — Двадцать минут, не дольше.
— Обязательно.
Опираясь на трость, Бэн вышел. Ричард дождался, когда дверь закроется, и припал плечом к стене. Разумеется, Ричард не нянька, разумеется, Бэну нужно гулять и приходить в себя, желательно, одному, потому что Ричард не сможет быть с ним двадцать четыре часа в сутки. Это логично. Но Ричарда что-то грызло изнутри, какое-то поганое чувство, будто он тупит и не видит очевидного.
Ричард вернулся на кухню и включил приложение с картами на смартфоне, чтобы отслеживать перемещение Бэна в реальном времени. А вдруг он решит прямо на улице себя покрошить? Нет-нет. Вряд ли. Раньше-то такого не было.
Когда Бэн зашёл в магазин, Ричард успокоился и вернулся к портсигару.
Это последнее, что осталось от матери. Вещь, которую он хотел бы сохранить. Но это всего лишь вещь — память гораздо важнее, чем хранение побрякушек. Верно? Минуту-вторую он не решался, а затем взялся за нож и принялся раскурочивать портсигар. Пришлось даже задействовать консервный нож и молоток. В итоге вся помятая и исполосованная порезами крышка поддалась, Ричард оторвал её и откинул в мойку.
В нос сразу ударил запах знакомого табака. Он будто вернулся на десять лет назад, в детство. Но ностальгия вмиг отступила, когда он заметил в портсигаре кое-что ещё. Пара таблеток в прозрачном пакетике. Розовые продолговатые капсулы с линией откусывания посередине.
Сердце Ричарда заколотилось очень быстро. Он уже видел такие таблетки и совсем недавно. Схватив пакетик, он метнулся в спальню Бэна. Его таблетки лежали на видном месте. С блистером всё было понятно, а вот с баночкой… Он высыпал таблетки на простыню и сравнил по форме с теми, что были у матери. Один в один.
Не-не-не. Бред какой-то. Многие таблетки очень похожи по виду. Но что если?..
Ричард похлопал ладонью по кровати и, наконец, сделал то, что должен был сделать уже давно, как только узнал, что Бэн резал себе вены.
Позвонил Скею.
Плевать, если он узнает о его местоположении и расскажет всё отцу. Главное сейчас, спасти Бэна. Он посмотрел на картах, где Бэн — в магазине — и приложил смартфон к уху. Длинные гудки, казалось, шли бесконечно.
Он надеялся, что наставник сможет образумить его и найти объяснение происходящему, потому что Ричарда не покидало чувство, будто мать и Бэн принимали одни и те же лекарства, и из-за них сходили с ума.
Но это же бред, кому такое нужно?
Тому, кому они были невыгодны. Тому, кто переделал кабинет матери и выкинул всё её вещи.
Нет-нет. Бред!
— Слушаю, — наконец донеслось из динамиков.
— Скей, это я. — Ричард притопывал ногой, всё никак не мог унять дрожь. — Мне нужно…
— Слава богу, ты живой. — Скей тяжело вздохнул. — Твой отец...
— Скей, давай без этого! — Ричард вскочил, глядя на россыпь таблеток на кровати. — Ты же выписывал Бэну… Бенуа лекарства, да? Какие! Говори быстрее!
Если Скей и опешил от просьбы, не показал виду. Он попросил подождать. Искал рецепты, наверное. Ричард поглядел на карту. Бэн всё ещё был в магазине, а затем перевёл взгляд на окно: опять мело, да так, что ничего не видно. Блин! Как по заказу всё, а!
Ну же, Скей...
— Слушай. — Скей вернулся в диалог.
Он продиктовал два названия, те совпадали с тем, что написано на блистере и на банке.
— Как они выглядят? — Но Ричард не унимался. — Одни в упаковке, синие такие, да, в блистере, а вторые в банке, такие, розоватые?
— Первые да, вторые нет — красные капсулы с вырезанным на них символом химического элемента.
— Скей. — Ричард чуть ли не задыхался, понимая, что оказался прав. — Красных нет. Ты выдавал ему лекарства?
— Нет, я только выписывал, — голос Скея тоже напрягся. — Что происходит, ты можешь объяснить?
Спокойно. Только спокойно. Сейчас, главное, не паниковать.
Ричард вздохнул, убедился, что Бэн всё ещё в магазине и начал размеренно объяснять:
— Я живу сейчас у Бенуа. Нашёл по виду точно такие же таблетки в портсигаре своей матери. Я не уверен, одинаковый ли у них состав, нужно проверить и убедиться. Но моя мать покончила жизнь самоубийством, принимая эти таблетки. Она точно их принимала, раз они у неё в портсигаре, да? И Бэн их принимает, а он дважды себе вены перерезал…
— Он что?!
— Что слышал! — Ричард закусил губу. — Скей... Блядь, нам нужна помощь.
— Говори мне адрес, — голос Скея срывался, как если бы он бежал. — И где сейчас Бэн, в квартире?
— Нет, вышел в магазин.
— Господи, Ричард, ждите меня!
Они закончили разговор. Ричард сел на кровать и сбросил Скею сообщение с адресом. Осталось только ждать. Он вернулся взглядом к картам, двадцать минут прошло, а Бэн всё ещё закупался продуктами.
Закупался ли?..
Увлечённый тайнами портсигара и разговором со Скеем, он не обратил внимания, движется точка или нет. А сейчас пригляделся: она как была на одном месте, так и осталась на нём. Как если бы всё это время не шевелилась. Нет, бывает, конечно, сеть иногда тупит, но…
Он же ещё принял двойную дозу!
— Да бля! — Ричард рванул в коридор.
Он даже дверь не стал закрывать. Выбежал в домашних тапках, только куртку накинул. Не сбежал, а слетел с последних ступенек и выбросился на улицу, мгновенно увязнув в сугробах. Зля вьюга била в глаза, от встречного ветра перехватывало дыхание. Прикрывшись загипсованной рукой от кусачих снежинок, Ричард побрёл к магазину. Он шёл, ориентируясь скорее на память, чем на зрение. Ни дороги, ни стен домов было почти не видно. Лишь размытые огни уличных фонарей.
Он добрался до магазина и, заледенелой рукой хватаясь за перила, поднялся на крыльцо. Ворвался внутрь и пробежал через весь мини-маркет, но Бэна так и не увидел. Да блин! Да что ж такое-то! Карты показывали, что смартфона Бэна лежит в ящике для хранения вещей.
Положил туда и смылся, что ли? На фига?! Нет, ну ясно на фига…
— Тебе помочь? — Мимо проходил охранник с раскрытой газетой.
Ричард бегло объяснил, что его отец — так меньше вопросов — пропал. Такой, с тростью, в пальто и шарфе. Охранник сказал, что видел его. Даже распереживался и открыл нужную ячейку с хранением вещей. Ну точно! Бэн оставил в ней сумку и смартфон.
— Как выходил, не помню, — признался охранник.
Нет-нет-нет, этого быть не могло!
Ричард вылетел на улицу, прыгнул в снег и начал озираться. Щурься не щурься, а всё равно в этом снегопаде невозможно было ничего разглядеть. Ещё и темно. Чёрт-чёрт-чёрт! Он выбрал направление наугад и побрёл прямо.
— Бэн!
Ноги утопали в сугробах. Навстречу ему попались прикрывающаяся капюшоном девушка и какой-то парень, не старше Ричарда. Больше никого. Ну и правильно, какой идиот будет гулять в такую погоду?!
— Бэн!!!
Он орал до хрипоты, но ветер уносил его крик, а вьюга заглушала воем. В какой-то момент он понял, что ноги задубели и больше не слушаются. Никто не откликался на его крики, свет фонарных столбов светил где-то над головой, в ушах стоял только свист ветра, а горло болело. Снег резал кожу.
Он никогда не найдёт Бэна. Идиот!
Глаза щипали от слёз. Это бессилие, он так давно его не ощущал. Снова оказался девятилетним мальчиком на последнем заседании матери. Сквозь толпу силуэтов в строгих костюмах он пытался прорваться к окну, из которого она вышла. Хотел понять, что произошло, но его хватали за руки и оттягивали назад. Силуэты смыкались над ним, мешая пройти. Они говорили: «Тебе не стоит на это смотреть».
«Её больше нет, — сказал отец, — забудь»
Забудь!
— Бэ-э-эн! — из последних сил заорал Ричард, как раздался протяжный гудок фуры.
Два яркие жёлтых глазах блеснули слева. Снег под мощными колёсами вздыбился, машину понесло вправо, но жёлтый глаз, показалось, сейчас сожрёт Ричарда. Он попытался отскочить, но онемевшие ноги не позволили ему двигаться быстро. Перед глазами сквозь туман снега показалась морда фуры. Совсем рядом, почти в упор.
Это конец?
Как вдруг его что-то ударило по груди, длинное и продолговатое. Трость!
Снова раздался протяжный гудок. Ричарда окатило снегом из-под забуксовавших колёс. В плечо вцепилась пальцы, оттянули назад. Заставили отбежать, и, когда раздался оглушительный грохот, прижали к груди. Щека наткнулась на знакомый твид с прилипшим к нему снегом. Он вскинул голову, хотел убедиться, что не ошибся.
Он будто переродился.
Бэн прижимал его к себе, изо рта вырывался горячий пар. Тонкие пальцы вцепились в плечи Ричарда, да так, будто намеревались пронзить. Трость, видимо, куда-то делась. Новый порыв ветра ударил по лицу, освежая.
Блядь... Ричард ведь чуть не умер, ещё немного, и фура бы сбила его. Но он выжил. И Бэн, он тоже жив, он рядом. Он не умер, не вышел в окно, как его мать, не спрыгнул с моста, не перерезал вены. Он стоит сейчас здесь, рядом. Ричард обхватил его рукой и не выдержал. Разрыдался у него на груди как ребёнок.
— Всё нормально, — пальцы Бенуа поглаживали его по спине, пока он содрогался от рыданий, — всё будет хорошо, Рич.
Это его слова! Его!
Ричард крепче прижался к Бэну.
Раздался хлопок двери. Меся снег, к ним вышел водитель. Ричард захотел оторваться от груди Бэна, но тот не позволил — крепко держал его.
— Вы совсем?! — заорал водитель. — Проезжая же часть!
— Вы видели, какой снегопад? — Бэну тоже пришлось кричать. — Простите! Вы не пострадали?
— Вроде нет! — Водитель чуть помолчал. — А он?!
— Жив!
Бэн предложил помочь, но водитель сказал, чтобы он забирал сына и шёл домой.
Так они и поступили.
***
Дома они придвинули диван к батарее и отогревались, укутавшись в пледы. Бэн сделал им чай. Пальцы Ричарда до сих пор дрожали, в глазах застыл страх. Объятия и поцелуи привели его в чувство.
— Всё прошло. — Бэн потрепал его по волосам. — Извини, что так получилось. Но, прости, куда ты так понёсся?
— Я испугался, что ты опять решишь себя убить. — Ричард прижимался носом к ложбинке между его ключицами. — Ты какого хрена оставил телефон в магазе?
Как бы сказать? Ох, Ричард, бедный мальчик.
— Ты не зря испугался. — Бенджамин не собирался врать. — Мне стало плохо. Я попытался вернуться домой и, пока старался убедить себя, что я в порядке, забыл обо всём, в том числе и о вещах. А когда вернулся, тебя не было.
— И ты пошёл меня искать?
Слабо сказано. В квартире всё было перевёрнуто, таблетки разбросаны, портсигар сломан. Сложилось впечатление, что кто-то похитил Ричарда.
— Ты и сам знаешь ответ.
Они просидели в обнимку ещё немного. Снегопад на улице медленно затихал, как и вой по трубам. Дрожь Ричарда уменьшалась, его рука на груди Бенджамина потеплела.
— Ты пил те же таблетки, что и мама. — Ричард посмотрел на него снизу-вверх.
— В смысле?
— В прямом. Я открыл её портсигар. Сравнил таблетки и позвонил Скею. Он сказал, что таблетки должны быть красными. Короче, он должен приехать и во всём разобраться. Я поэтому так и психанул. Тебе не нужно было увеличивать дозу, ты только хуже делал. Я, идиот, не сообразил сразу!..
— Вот как…
Бенджамин сдвинул брови к переносице. Неужели?.. Он попытался вспомнить, кто выдавал ему таблетки. Какой-то врач и молодая девушка, по несколько раз повторив, как их нужно принимать. И рецепт протянула в двух экземплярах.
Неужели…
Если Ричард прав. Если Скей всё подтвердит, тогда… Выходит, что Бенджамина пытались убить? Так же незаметно, как и Сару. Все бы просто решили, что он не справился со стрессом. Никто бы даже копаться не стал, всё было бы очевидно. И скорее всего так и было. Он увеличивал дозу, надеясь, что ему станет легче, но в итоге становилось лишь хуже.
— Ты прямо рождественское чудо, Рич. — Бенджамин поцеловал его в макушку. — Вряд ли я смогу тебя отблагодарить соразмерно твоим поступкам. Но, когда всё придёт в норму, проси, чего хочешь.
— Не отталкивай меня. — Ричард устроился головой на изгибе его шеи. — Дай нам шанс.
И этого всё равно будет мало.
Бенджамин понял, когда в полубреду возвращался домой, что судьба прямо-таки сталкивает их лбами. Как бы говорит, дурак, куда бежишь, вот этот парень, вот тот, кто тебе нужен, а ты нужен ему! Глупость, конечно. И всё же он перепугался за Ричарда, когда не нашёл его дома, а затем услышал его душераздирающий зов. Это было непередаваемое ощущение, когда он слышал только крик Ричарда сквозь снежную бурю и пытался догнать. Найти среди всего этого хаоса. Ещё удивительней было, что всё-таки нашёл и спас.
Он больше не хотел такого переживать.
— Хорошо. — Как он мог отказать, когда сам хотел того же?
От снегопада остались лишь редкие опадающие снежинки. В окнах дома напротив вновь были видны красно-золотые огоньки. Даже на тёмно-синем небе различались особо яркие звезды.
— Бэн... — раздался осипший голос Ричарда. В ответ он лишь крепче сжал его плечо.— Если я окажусь прав, и это не те таблетки, которые прописал Скей. И если окажется, что моя мать... моя мать тоже принимала их... Это будет значить, что только один человек, мог всё это устроить. Да?
Да. Только один человек был связан с фармакологический фирмой и с ними двумя: Родерик. Отец Ричарда.
Не дождавшись ответа, Ричард продолжил:
— Мы с матерью мало виделись. Я помню всего три воспоминания о ней, они ярко отложились в моей голове: как она курит, как выходит в окно, она тогда пригласила меня на самое важное дело в её жизни, и как говорит, что любит меня.
Бенджамин усмехнулся. За всю жизнь он не услышал из уст Сары Вайс ни одного слова любви. Она всегда была холодна и сдержана. В общем-то, её называли главной сукой верховного суда.
— Больше я ничего хорошего о матери не помню, просто этот момент заставлял меня хранить портсигар, не выпускать из головы мысль, что она не могла просто так всё бросить и уйти. Это заставляло меня искать портсигар, даже когда его от меня отняли.
— И поиски привели тебя сюда, — закончил Бенджамин. — Иронично.
— Ещё как.
Они улеглись на диван, Ричард устроил голову у Бенджамина на груди. Они так и лежали, пока не приехал Скей и не забрал лекарства. Он не спросил, почему они живут вместе. Сразу же уехал и позвонил на следующий день, сказав, что Ричард оказался прав. Состав психотропного вещества в таблетках Бенжамина был тем же, что в лекарстве Сары. Скей не на шутку удивился тому, что Бенджамин вообще так долго продержался. Правда, сам Бенджамин этому не удивлялся. Он же жил с Ричардом.
Через день, тридцать первого декабря, Скей привёз другие лекарства. Они должны были снизить влияние предыдущих. Попросил писать и звонить сразу, как только состояние ухудшится или произойдёт что-то непредвиденное. Бенджамин предложил ему не таскаться, а провести вечер с ними, но Скей отказался, понимающе поглядев сначала на него, а затем на Ричарда.
Конечно же, Скей сразу всё понял.
***
Вечером, собрав еду и одевшись потеплее, они поднялись на лифте на самый верхний этаж — двадцать пятый. Стряхнув с заснеженного балкона окурки и собрав мусор в пакет, они устроились возле перил. Отсюда идеально были видны фейерверки, запускаемые то из одного, то из другого двора. Снегопад отступил, воздух был насыщен свежестью, а звезды на небе горели ярко. Так, словно они находились не в городе.
В термосе плескался безалкогольный глинтвейн, на смартфоне играли заезженные новогодние песни, а снизу доносилась чья-то ругань.
На балконе противоположного дома тоже собралась какая-то компания. Они решили сами запустить фейерверк. Вышло у них не с первого раза, но всё же вышло. Ричард даже крикнул им, что они молодцы, и те помахали им руками. Предложили присоединиться к вечеринке.
Бенджамин и Ричард отказались.
Когда осталась минута до полуночи, они принялись отсчитывать секунды. И как только они сказали «ноль», прогремела куча фейерверков. Да так громко, что пришлось заткнуть уши. Казалось, балкон тонет в оранжево-красно-фиолетовых цветах. Звуки радости и аплодисменты вырывались изо всех окон. Бенджамин закрыл глаза и выдохнул.
— Ну что, новый глоток? — Ричард оперся локтём о перила совсем рядом с ним.
Что? Он что, мысли умеет читать?
Ричард пригубил из кружки от термоса, наполненной глинтвейном и протянул Бенджамину. Ах, наверное, он про напиток. А Бенджамин подумал было...
— Ты однажды сказал это, когда я подслушивал, — нет, всё-таки Ричард сказал именно то, о чем он подумал, — Скею говорил. Что для тебя каждый период жизни, как погружение в воду. Типа вдыхаешь, а выдыхаешь на новом витке. И как тебе этот виток?
Бенджамин улыбнулся и глотнул горячего напитка. Он не знал что сказать. Это почему-то тронуло его сердце. Он посмотрел на взрывающиеся на тёмном небе искры, а затем на Ричарда.
— Мне нравится.
Ричард методично завинтил крышку на термосе, отставил её, прижался к Бенджамину грудью, обхватил за шею и шепнул в губы:
— Ещё бы тебе не нравилось. — И поцеловал.
