Синкопа

      От врача пахло медикаментами, ватой, вакуумом стерильности. Чонгук бездумно следил за тем как сменялись в руках того пинцет на скальпель и снова на пинцет. От перчаток несло латексом. Кожу на голове стягивала запекшаяся кровь и пригар волос, ожог спускался вниз по затылку к шее оставляя яркое красное, горящее пятно. Особняк взорвался. Придя к нему — Чонгук валялся на земле загнанной жертвой, покидая его — он так же рухнул на колени. «Может быть неприятно, но не больно». Чонгук поднял глаза. Взгляд создателя встретил его через отражение в зеркале. Брови слегка нахмурены, губы сжаты. Ким стоял в проходе к ванной комнате, наблюдая за работой врача. — Нет причин для беспокойства, господин Ким, — доктор приложил влажную марлю к виску Чонгука, — Площадь поражения невелика, достаточно выпить отеческой крови и все придёт в норму. Волосы начнут расти чуть позже. — Не так уж мы неуязвимы… Голос сел. Во рту сухо с привкусом пепла на языке. Чонгук невесело усмехнулся. — У природы были планы на нас, милый, но она никогда не создаст нечто, что невозможно ранить или убить.       Врач тактично молчал, только лишь попросил снять футболку, чтобы осмотреть плечо и спину. Пальцы Чонгука оставляли грязно-черные отпечатки. Сажа по локоть. Доктор быстро осмотрел покраснения, не касаясь их, и снял перчатки. — Ваш организм, как я вижу, ещё не прошёл окончательное созревание. Это еще может быть связано с тем, что и обращение состоялось в довольно юном возрасте, поэтому вы более уязвимы. Вы пили когда-либо человеческую кровь? — Да, конечно. — Он не пил.       Чонгук обернулся, прикрывая футболкой грудь. Создатель уставился в пол, перебирая в пальцах кончик развязанного галстука. Белая рубашка выглажено сидела на широких плечах, стрелки брюк красиво тянулись по ногам, снова босые ноги. За его спиной струился золотистый свет, не раздражая глаз. Спальня, гостиная, ванная, обеденный стол в отдельной зоне — номер люкс. — Вы знаете, чем это чревато, доктор, — Ким прищурил золотистые глаза, — Никакая сила не стоит лишенного рассудка. Спасибо за помощь.       Врач поджал губы, выражая несогласие. «Ваше право». Чонгук хмуро наблюдал как тот быстро собрал инструменты, сгреб весь мусор в желтый пакет с надписью «отходы класса Б» и оставив несколько мешочков донорской крови, ушел. — Что ты имел ввиду.? — начал Чонгук, но Ким прервал его одним взмахом руки. — Ты не будешь пить кровь естественным для нас образом. Выпустив клыки. — Но это же закончит созревание! У меня бы не было этих ожогов!       Тэхен шагнул к нему, беря в руки белоснежное полотенце, намочил и принялся обтирать его ладони. На махровой ткани оставались черные разводы. Откинувшись на спинку стула, Чонгук насупился, вторя молчанию создателя, и ждал. В ушах тихо зазвенело. Он поднял взгляд. Золотистые глаза смотрели сквозь. — Можешь ли ты спокойно дышать рядом с человеком, не боясь сорваться, напасть на него?       Чонгук покачал головой. Люди не пахли едой, не пахли цветами. Пахли кожей, солью, иногда химическим отголоском парфюма. Пахли так, что во рту скапливалась густая слюна и пульсировали десна, тело тянуло к ним, тянуло погрузить клыки в их плоть и глотнуть теплую-теплую кровь, чтобы та пульсировала прямо в горло. — В мое время, меня окружали десяток наставников, не позволяющие совершить ошибки. Но их совершил Пак Чимин. Он убил сорок человек — то были женщины из гарема, некоторые из которых несли детей под сердцем, некоторые были его подругами, убил охрану, прибежавшую на крики. Он выпил столько, сколько даже не способен переварить, поэтому его рвало обратно.       Голос создателя звучал спокойно, размеренно, пока он любовно стирал с набитых на кожу рисунков пепел. Когда из-под грязного полотенца показался желтый цвет радужки глаза, Тэхен мягко улыбнулся и оставил на костяшках Чонгука поцелуй. Он аккуратно развернул его руку так, чтобы прижаться губами ко внутренней стороне ладони и взглянуть проникновенно из-за Чонгуковых пальце. — Я не хочу чтобы ты мучился. Я не хочу чтобы ты жил с желанием убивать. — Ты ведь пил эту кровь.       Ким некоторое время молчал, споласкивая полотенце. Серая вода закручивалась по спирали в белоснежной раковине и сливалась в центр, оставляя только крапинки. — Да. Потом сидел под стражей несколько месяцев и ходил под руку с наставниками, заново учился жить среди людей. Чимина научил страшный опыт, меня научило время.       Тэхен развернулся к ванне, закатывая рукава рубашки. Полилась вода, своим монотонным звуком заполняя пространство. Пошел пар. Чонгук задумчиво грыз губу, наблюдая как создатель присел на борт ванны и протянул руку под струю, регулируя температуру воды. «Разденься», — без всякой пошлости попросил Ким. В комнате стало теплее. Чонгук развязал шнуровку на домашних шортах, позволяя тем соскользнуть на пол. Взгляд зацепился за собственное отражение в зеркале. Он осторожно оглядел сутулую спину, плавные линии мышц рук, узкую талию, мягкий живот. Лысину. Россыпь татуировок по предплечью. В горле сформировался ком. Воспоминания, затертые желанием забыть, всплыли перед глазами. Ноги десятка вампиров, пинающие под дых, плевки, гогот. Тело в отражении — слабо. Тогда и сейчас. — Милый, — Чонгук перевел взгляд на Тэхена, тот протягивал ему стакан крови, — Выпей, и давай искупаем тебя.       Кровь создателя мягкая на вкус. Звон в ушах стал громче, превращаясь в мелодию. Жжение, тянущееся от виска до затылка, стихло, как и исчезли пятна по рукам со спиной. Смычок скрипки нежно повел по струне. Прошел мелкий мандраж. Тянущее под ложечкой чувство голода сменилась приятной тяжестью. Заиграла капель. Чонгук облизнулся и сыто выдохнул. Покрутив в руке стакан так, что на стенках стекла оставались разводы; он задумчиво кивнул сам себе и отставив стакан, быстро нырнул в теплую воду.       Софиты вспышками окрашивали зал в синий, иногда вылавливая в толпе чьё-то лицо. Толпа дергалась в диком танце, пока Чонгук целенаправленно двигался в сторону столпа дыма с редкими проблесками вампирских глаз. Пахло потом, пахло алкоголем, тошнотой. Голод по крови здесь всегда перебивало отвращение. Все те же лица, смазывающиеся в одно, та же мерзость похоти, то же напряжение охватившее тело и музыка пульсирующая в груди вместо сердца. Он шел сквозь толпу, стараясь избегать прикосновений со скользкой кожей откровенно разодетых девушек. Компания почти диких ребят, неслась на него, обволакивая, крича слова песни, напрыгивая и затягивая обратно в пучину людей. Кто-то схватил его за руку, дергая на себя. Он зарычал. Запах косметики и духов окутал Чонгука прежде чем он рассмотрел лицо. — Чонгуки! — широкая улыбка, губы, накрашенные алой помадой, — Нифига себе метаморфозы! Татушки, ирокез! — Джесси, — облегченно выдохнул тот, позволяя обнять себя.       «Как поживает твой создатель?», «Сколько месяцев мы не виделись!», «Еп твою мать, Чонгук ты знаешь сколько стоит твой телефончик, запиши мой номер!» Джесси шагала медленно по сравнению с ним самим, отвлекаясь на рассмотрение его рисунков по коже, на то чтобы потискать за щеки, посмеяться, отправить со своего побитого смартфона смайлик. Ее механическая нога иногда ловила блик прожекторов на себе. Девушка держала его за руку, прижимая к груди, ведя через поредевшую толпу к столикам, которые негласно принадлежали только вампирскому роду. — Я вообще по делу пришел, — Джесси заинтересованно уставилась на него, садясь рядом за столом, — Ты пила человеческую кровь? Из артерии… Или вены, я не знаю. Брови, уголки глаз девушки вдруг опустились, придавая лицу усталости и возраста. Вампирша откинулась на спинку стула, вздохнув. Ответ почти затерялся в грохоте музыки. — Да. Нас много в клубе, Чонгук, Юнги бы обошлось в копеечку закупать такое количество донорской крови. И палевно.       Заерзав на стуле, Чонгук осторожно осмотрел клуб. Среди танцующих парней, девушек виднелись фигуры вампиров, лениво покачивающиеся под ритм, в поисках жертвы. Горящие глаза, влажно блестящие клыки. Открытые шеи людей. Чонгук выловил взглядом компанию вампиров за омутом дыма и совсем юную девчонку, перепрыгивающую с одних колен на другие. В порыве страсти та не замечала смертельно опасную длину клыков. Секунды, за которую свет софита осветил ее лицо хватило чтобы рассмотреть затопивший радужку зрачок. — Спустя месяц после обращения Юнги и Хосок учат нас питаться. Обычно они указывали нам на жертву, которая и сама на ногах стоять не может, следили за тем как мы кусаем, позволяли сделать пару глотков, а затем скручивали и вели в подвал. На крест. Чонгук вздрогнул всем телом. Суставы заломило от фантомной боли. Его руку накрыла другая, Джесси проникновенно заглянула ему в глаза и с почти материнским беспокойством сказала: — Постарайся пить донорскую кровь столько, сколько это возможно. — А в чем разница? — Представь, преступнику, который сидел на сухом пайке, в четырех стенах, с другими заключенными, как и он, — девушка перекинула здоровую ногу за механическую. — И вот его, например, ко дню рождения отвезли в ресторан на берегу моря и заказали живую музыку. шампусик, лучшая еда, красивый вид. Он предпочтет утопиться, чем заново вернуться к сухому пайку.       Чонгук молча уставился взглядом в пол. Вспышки синего цвета сменились на алый и от танцующей толпы отбрасывались тени. Он усмехнулся. В подвале клуба стоял крест, к которому его почти год назад привязали для потехи. Чонгук зажмурился от воспоминаний. Каждый раз он хотел просто отключиться. Каждый раз он хотел не стать. А потом теплые объятья создателя, его нежные губы, его ласковые руки. «Никогда, ни за что не хочу потерять». — Не пойму причем здесь созревание. Почему важно выпить кровь человека определенным образом, чтобы «окончательно» стать вампиром… — А ты вспомни хищника в дикой природе. Когда он пьет материнское молоко, кто скажет, что это существо способно убить? — Джесси вскинула голову, тут же кланяясь и Чонгук по старой привычке дернулся на голос Мин Юнги, — А почему собственно мальчик Ким Тэхена интересуется?       «Ким Тэхена?» — Джесси вдруг отпрянула, рассматривая Чонгука так, словно видит впервые. — Поменьше благоговения, Джессика Хо.       Мин придвинул стул, уселся, вальяжно закинув ноги на стол и с легкой улыбкой уставился на Чонгука. За спиной Юнги встал Хосок. Красный свет софитов освещал их лица, отбрасывая жуткие тени. Подкрался туман их запахов — порох, могильный холод, соль, плесень. Сжав под столом ладони в кулаки, Чонгук постарался незаметно выпрямиться в спине, смотря в насмехающиеся глаза. — Твой создатель в курсе, что ты здесь? Нам не нужны проблемы. — Их не будет если вы мне поможете.       Владельцы клуба расхохотались, откидывая Чонгука почти на год назад, когда делили между собой его рот, упивались его слезами, царапали, разрывали, когда все за что он держался — это музыка в его голове, шепчущая об успокоении. Плечи Чонгука невольно напряглись. Джесси сидела рядом недвижимым изваянием, опустив взгляд в пол. — Вассал моего вассала, не мой вассал, мальчишка. Или как тебя там называют? «Котенок»?       Юнги откинул голову на живот Хосока, улыбаясь так, что в красном свете вспышек его акульи зубы казались окровавленными. Заговорил сам Хосок. — Не создавай проблем своему создателю, возвращайся в гнездышко. Если так чешется пощебетать с Джессикой, — девушка подняла голову, — разрешим ей выходить в условиях комендантского часа, на нейтральную территорию. Если с тобой что-то случится здесь, это будет наша ответственность. Нет, спасибо. — Гнездышка нет. Взорвали, — Чонгук скрестил руки на груди, скрывая ударивший тело мандраж, — Я бы мог постоять за себя в будущем, если бы вы помогли мне сейчас. Мне просто нужна кровь самого сильного вампира здесь.       Музыка стихла. И с новой силой ударила по ушам, ухая в груди, отражаясь вибрацией по поверхностям. Чонгук уперто держал взгляд голубых глаз, сжимая челюсть. Толпа визжала, извиваясь в танце и экстазе. Юнги молча повернулся к Хосоку, словно перекидываясь мыслями, а затем уставился в сторону компании вампиров, делящих между собой вены девчонки.       До подвала доносились лишь глухие отзвуки тусовки. Ритмичный топот ног, басы, звонкий свист. Чонгука выворачивало чернилами на бетонный пол. Тягучая и склизская она разливалась отвратительной лужей под его ладонями и стекала с подбородка гирляндой. Звон бьющегося стекла заглушал собственные хрипы и голоса стоящих на очереди вампиров. Краем глаза Чонгук заметил, как Джесси в очередной раз протягивает ему влажное полотенце, от которого пахло ее духами, а совсем рядом стоял стул с восседающим на нем Мин Юнги. Тот лениво покачивал ногой, уперев локоть в коленку и уместив подбородок на ладонь. — Следующий, — просипел Чонгук, грузно выпрямляясь. — Ты себе кишки не боишься выблевать?       Вампир вставший перед ним выглядел сильным за счет крупных мышц. Чонгук неоднозначно мотнул головой, упрямо отодвигая ворот футболки и погружая клыки в плоть. Язык уже сам принял нужную форму почти трубочки, создавая вакуум, заставляющий кровь течь вверх. Кислая. Чонгук тут же отпрянул, пачкая предплечье незнакомца и выплюнул. — Следующий. — Ты чувствуешь какую-то совместимость? — тихо спросил Хосок, просто расхаживая взад-вперед и наблюдая. — Да… — Чонгук приложил дрожащую, ледяную ладонь ко лбу, чувствуя, как новая волна тошноты подкатывает к горлу, — Поэтому вы не смогли приручить меня к своей крови. Мы просто несовместимы.       «Занятно», усмехнулся Юнги в стороне, остановив своего парня и заставив того склониться за поцелуем. Прикрыв глаза, Чонгук вспомнил желтизну радужек создателя, его мягкую улыбку проходящей дугой по красивым губам, водопад черных волос, длинные пальцы, изящные стопы. Его расслабленную фигуру в облаке одеял и подушек, его безмятежный взгляд устремленный в окно. «Ни за что, никогда не хочу потерять его». — Следующий, пожалуйста…       Запах в подвале стоял неприятный. Хозяйский душок Мина и Чона, сливающийся с запахами группы вампиров и сладковатыми духами Джесси, и его рвотой на полу, и сыростью. Чонгук устало выдохнул, хватаясь за плечо безликого незнакомца, для опоры, снова вонзая клыки. Он замер. Нужная кровь. Навалившись на вампира всем телом, Чонгук сделал первый осторожный глоток, с облегчением возвращая ясность ума и унимая дрожь в руках. И второй, уже чувствую приятную мягкость вкуса. Стих треск в ушах. Чонгук отстранился, трезвым взглядом оглядывая парня перед собой. Среднего телосложения, в одних спортивках, стриженный под ежика. Сила плескалась в глазах. Спокойная, размеренная, словно океаническая вода. «Спасибо», - прошептал Чонгук, чувствуя пульс на кончиках пальцев. Парень только дернул плечами, едва заметно улыбнувшись.       В ладонях, выше, по предплечьям, в торсе, в ногах, Чонгук чувствовал пузырящуюся энергию. В груди что-то зашевелилось, заторопилось, рвалось сделать движение. И Чонгук в миг оказался рядом с проклятым крестом. Свисали недвижно цепи, с новым блестящим в полумраке замком. Он схватился одной рукой за основание и с легким сопротивлением надавил от себя. Металл жалобно заскрежетал и, вспыхнув быстрой искрой, треснул. «Примерно девяносто тонн», — прошептал кто-то и Чонгук улыбнулся, откидывая железяку.