Острова под Сахалином. Под амофором.

      Побег.       Астра вновь и вновь прокручивала в голове план, проверяла содержимое рюкзака:       фонарик, зеркальце в мягком чехле, расчёска, бинт, дезинфектор>, пластыри, обезболивающее, пара кроссовок, кепка, штаны и кофточка, ножичек в чехле (очень острый), деньги, плащ – дождевик, магнитофон, засушенные корки хлеба и печенье, бутылка воды, будильник, исписанный блокнотик маленькая подушка       – все согласно списку, который был составлен за полгода до сегодняшней ночи, когда родилась решимость выбраться из этого ненавистного места.       Подобные мысли и даже попытки уже имели место в жизни интернатовских легенд, но им было некуда бежать, осуществить задуманное так и не получалось: ловились в руки старших или сдавались. У Астры такое место было, и здесь она видела главное своё отличие от предшественников-неудачников, эта мысль подбадривала девочку.       Полгода она не решалась осуществить задуманное и мысленно прощалась с теми, к кому была привязана и отстранялась от тех, кто был привязан к ней. Астра проводила множество часов за тренировками прыжков с разбега, стараясь набрать максимально возможную высоту, совершенствовалась в скорости бега, даже брала уроки паркура у старших ребят. Сеансы в компьютерном классе она использовала как возможность узнать расписание водного транспорта, и постоянно думала о двух жителяхтого места.       Она уже несколько раз пыталась разбежаться в коридоре, ждала пока страх уйдет и всё думала о чём-то…пока мысли не начали путаться. Тогда она тряхнула головой с надеждой, что так мысли испарятся, и отошла на рассчитанное заранее расстояние. Рюкзак на плечах, крепко зашнурованные кроссовки на огромной и тяжёлой подошве, стойка профессионального спортсмена, тёмные очки с резинкой и «выростами» по бокам, закрывающие глаза со всех сторон, безумный взгляд, скрытый под ними. Одна нога оторвалась от пола. Вторая. Стремительный бег. Очень высокий прыжок и быстрое чёткое движение ног.       Звук стекла разрезал тишину, срезонировал по пустым коридорам здания. Астра слышала ужасный крик обиженного существа, которое вот-вот догонит, наступит ей на пятки. Прилив адреналина помог за секунды скрыться из поля зрения окон.       Хорошо, что чувства начали притупляться, мысли постепенно упорядочились, и Астра смогла быстро найти «невидимое» место рядом с причалом. Переведя дух окончательно, девочка достала подушечку и, развернув, обратила её в огромную спортивную сумку. Когда суматоха у причала достигла предела, девочка начала толкать сумку вперёд (спереди Астру видно не было). Подобравшись ближе, она залезла внутрь, закрыла молнию и упала, перевернув сумку из вертикального положения в горизонтальное. В ткани были проделаны дырки размером с радужку разноцветных Астриных глаз. Ползать в закрытой сумке она тоже тренировалась. Темнота и суета сыграли так, как им следовало, и ползучая сумка подобралась к месту погрузки багажа.       Ожидание казалось Астре бесконечным. Его прервала резкая боль. Один из пунктов списка пропущен, девочка не проверила раны от стекла. Астра судорожно начала ощупывать себя, но осмотр прервала погрузка багажа. Получив ушиб от уже погруженного и от кинутого следом, Астра замерла и подавляла боль как могла, пока не услышала стук двери багажного отсека.       Сверху багажа не положили, а сумка была достаточно просторной для тринадцатилетней девочки маленького роста. Первым делом Астра достала обезболивающие и воду, выпив половину запасов. Затем продолжила осмотр. Осколки в кожу не впивались…или успели выпасть сами, а без царапин и кровоподтёков не обошлось. В дело пошли бинт и дезинфектор. Таблетка подействовала через двадцать минут, чётко по инструкции, и как только это случилось, Астра забылась крепким, но беспокойным сном.       …       Невыносимый. Будильник, маленький и раздражающий. Астра возвращалась в реальность из мучительного трехчасового сна без внятного сюжета, но полного пугающих сцен, к окружающей темноте и тесноте привыкла не сразу, в момент пробуждения промелькнула мысль, что она ослепла.       Будильник выключен, судно причалит через 10 минут, ещё ждать выгрузку, Астра как раз успеет погрызть сухари. Волнение не перебило голод.       Жёсткое приземление. К счастью, Астра не забыла выпить таблетку заранее. Либо оно успело подействовать, либо девочка лишилась животных чувств от нахлынувшей эйфории. Лайбгрдский свет, два маленьких прожектора на тёмной материи, уютный дом где-то близко, на одном из островов. Избитую, изнурённую с выжитой досуха, как сухофрукт, душой, девочку держала в сознании мечта.       Ждать пока сверху бухнеться что-то смертоносное не было смысла. Предсказуемые недоумение и вопли близстоящих людей её не смущали даже в мыслях полугодичной давности. Да и страхов больше не осталось.       Причал позади, путь освещен луной, а звёзды в глазах Астры были праздничным салютом, символом её ослепительной победы. Тёмная арка из деревьев и античные парковые арки ознаменовали вхождение в место, которое Астра всю жизнь будет называть своим Раем на Земле.       Перья.       Карандаш быстрыми отрывистыми движениями оставлял линии на бумаги. набросок почти закончен. Маленькая птичка, вьюрок, еле заметно покачивающаяся на хрупкой веточке. Маркус ловил её в прямоугольную белую клетку, не успевая моргать и точить карандаш.       Ранним утром мальчик приземлился на привычное место в кабинке крошечного балкона. Новый день - новая находка за окном. Здесь всегда лежит блокнотик с белыми тонкими листами и карандаш высокой твёрдости. Специально для таких случаев – когда нужно быстро запечатлеть представленное перед глазами. И мальчик снова успел.       Когда птичка продумала свой маршрут и отправилась в путь, Маркус успел закончить набросок и прорисовать одно из перьев хвоста. «Пусть будет образцом, если забуду» - подумал он. Возможность закончить начатое будет только на переменке, нужно собираться.       Сегодня мама проснулась очень рано, приготовила завтрак для сына, взяла художественные принадлежности и уехала ловить восход. Маркус, как обычно, не подавал вид, что он разбужен, и как только мама ушла, отправился совершать свой утренний ритуал.       Фотографии изобрели очень-очень давно, и в работе художника эта технология, в общем-то, применима, особенно, если ты - коммерческий персонаж, но волнует ли это женщину, которая проснулась с импрессионистским настроем. Маркус понимал, что унаследовал её мировосприятие, и видел себя в будущем замечательным взрослым. Ещё они оба знали, что камера не уловит впечатлений, распростёртых на триста шестьдесят градусов. Солнечный свет пройдёт только через линзы её липово-медовых глаз.       Мальчик изучил свой маленький черно-бело-красный уголок шкафа. Настроение пернатое, поэтому белая рубашка с короткими рукавами – веерами из тканных перьев и пуговицами на спине. Застегнуть её без посторонней помощи – не проблема, получалось не сразу, но он отрабатывал навык. Просто это был подарок от четырех его самых близких друзей, любимая вещь в гардеробе.       Черные джинсовые бермуды, желтые кроссовки, рюкзачок с оперившимся блокнотом внутри. Можно ехать. Внизу мальчика ждал велосипед, шафраново-желтый с узором из белых и нежно-голубых перьев. Школу Маркус любил, и не потому, что на уроках он крайне редко ошибался, выдавал гениальные мысли и сталкивался с благоговейными взорами учителей, а просто из-за любопытства, тяги к знаниям…и склонности зависеть от близких людей, особенно тех четверых.       …       - Ксяшка! Доброе утро! – раздался знакомый девчачий голос.       По утрам очень часто можно встретить одноклассников, многие живут на Центральном. Об уединении и внутренних разговоров с самим собой не могло идти и речи, но Маркусу это было ни к чему, в отличие от некоторых других его одноклассников. Встретить лишь Вергинию, как сегодня, – редкость.       - Привет, Гин! Утро замечательное!       Девочка подъехала ближе, они параллельно колесили в сторону школы.       - А где Астра?       ...       Дворник подметал дорожки Главного Парка, и, добравшись до дальней лавочки, скрытой под самой низкой аркой деревьев, застыл в недоумении. Спящие фигуры на лавочках и даже на траве – явление частое, но свойственное для жителей-романтиков с пробудившимся желанием провести ночь наедине с природой, но не слишком далеко от Города, иначе выбрали бы Целинный остров для ночёвки. Такие лайбгардчане действительно вписывались бы в обстановку, и с синяками, и совершенно разными выражениями на спящих лицах. Всегда можно было увидеть умышленность их действий.       А эта маленькая фигурка была отрешённой, абсолютно не вписывающейся в обстановку и какой-то…жалкой. Видно, что её покрывали не ссадины от парковых веток, взъерошенные волосы не были последствием сна, не говоря уже об удручающей синеве под глазами, рванью и неопределённой территориальной принадлежности. Последнее больше всего смутило дворника: как островитянка не выглядит, но совсем чужой не кажется. И только потом его осенило, что вообще-то ребёнок пребывает здесь без взрослых. Обеспокоенный о состоянии девочки, дворник ринулся её будить, терпеливо ожидал её неспешной реакции.       - Здравствуй! Как самочувствие?       - Что…а, все в порядке, доброе утро…спасибо, что разбудили, а то я забыла завести будильник…- отвечала Астра, путая необходимое озвучить с прочими своими мыслями, - я же на архипелаге? В Лайбгарде?       - Ну…да, - дворник озадаченно смотрел на девочку, впиваясь ушами в каждое её слово.       - Да, да, просто не вериться.       - Тебе нужна помощь? Где твои родители?       Астра не смогла сдержать нервный смешок, и это был весь её ответ на второй вопрос.       - Вы знаете, где находиться дом семьи Летящих или как их там…Фейб?       - Как не знать, но я имел в виду перевязку твоих ран и…и тебе, наверное, нужно подкрепиться.       - Спасибо, но все мои проблемы решит встреча с Летящими.       - Хорошо, это...это розовый дом на Центральном острове с двумя квадратными клумбами, отгороженными заборами, а по середине проход к двери. Ты этот дом сразу узнаешь. Пойдём к мосту, покажу тебе, как туда пройти.       Астра поняла, что путь лежал через Школу, остров, к которому примыкает ещё один мост, ведущий в Город. Ещё ей пояснили, что «Город» - местное название Центрального острова, а вообще город простирался на все шесть с половиной островов.       Астра отправилась в путь, дворник сказал ей в след:       - Девочка, скажи, пожалуйста, ты лаебградчанка?       Астра обернулась головой:       - Когда-то была. Вот снова стать хочу.       Около школы Астра нашла неприметный куст и приземлилась под его листвой. Печенья, вода, перевязка. Передышка. Есть время подумать. Астра села спиной к зданию школы, чтобы мысль о возможности обучения в ней не щекотала, ведь, согласно плану, вероятность была лишь 25%. Почему бы не оценить этот пресловутый план?       «На данном этапе всё проходит так, как задумывалось, за исключением пары деталей, конечно. Не скажу, что удивительно, ругать себя за это неправильно. Возможно, потом пожалею, что не оставила записи на память. Но какая же помощь расследованию!»       Астра ехидно засмеялась почти в слух. Очень ей хотелось ткнуть взрослых в эти бумажки, а ещё больше, чтобы их развесили как образец позора, который стал бы образцом сбывшейся мечты для детей. В своей голове она оставила такой сценарий. Размышлять на тему реалистичности картинки она себе запретила.       Зеркальце не пострадало, отражение Астру не пугало. Она расчесала комья свалявшихся ярко-розовых волос и пошла на берег умываться. Скрыла раны под новым комплектом одежды.       Было предусмотрено два сценария. Одного она ужасно боялась, но брала в расчёт и всеми силами старалась под него подстроиться. Момент неопределённости ей отпускать не хотелось.       «Лучше сменить пляж, какой-нибудь на Центральном»       Астра направилась к мосту.       «Через восемь часов всё будет известно. Звучит достаточно.»       Девочка нашла новый кустик на новом пляже.       «Лучше снять очки: раз глаза странные, может, подумают, что альбинос, вот и кутаюсь»       Около получаса она жадно смотрела на вид, открывавшийся на её рай, потом достала блокнотик в твёрдом переплёте и игрушечным замком, в котором она трепетно хранила написанные и переписанные молитвы.       Красно-бело-чёрный.       - Она осталась ночевать у Люксет, у них же парное выступление, - ответила Вергиния.       - Понятно. Изучать материал к занятию было увлекательно.       - Вы с Реем нашли общий язык или скорее общую отправную точку рассказа? У тебя же специфический взгляд на античную мифологию?       - Ха, да все нормально, я даже ни разу не назвал их физкультурными язычниками, к тому же архитектура не отражает абсурдности тех сюжетов, она берет лишь лучшее из них.       - Как так? Никаких дискуссий не будет? – Гинка сделала щенячьи глазки.       - Боюсь, что нет, - Маркус пытался показать невозмутмость и сдержать смешок, но не очень преуспел, - но разница в наших с Реем взглядах на предмет будет ощутима, обещаю.       - Посредственное обещание, не утешает, - Гин выдержала паузу, формулируя первопричину своей претензии, - Я не хочу думать об античности «амёбно», как сейчас, и считаю, что дискуссия двух оппонирующих мудрецов помогла бы мне в этом.       - Так вот почему ты обрадовалась, что мы с Реем в паре. Хотела использовать нас в корыстных целях! С тобой нужно быть аккуратнее!       - Не такая уж и опасная, просто не могу же я полностью полагаться на тебя во всех вопросах. А я вижу лишь гениальные сценарии и благоговею перед создателями античного театра.       - По-моему, это отличная отправная точка.       Вергиния хотела продолжить разговор, но они уже пересекли мост. Ребята нашли два соседних места на бесконечной школьной вело-парковке.       - Я в предвкушении сегодняшнего урока искусства. Его специально ставят в конец, чтобы сохранить интригу!       - Ничего, мы ещё успеем обсудить твой доклад про театр на переменках! Я достану из тебя спойлеры!       - Ну уж нет…       Вот они, поднимаются по красно-бело-черной лестнице: девочка в коротеньком красном платьице с изобилием белых рюш, из семьи, владеющей всей невелосипедной транспортной сетью на островах, чьё место в этой школе было забронировано с самого рождения, и мальчик в пернатой подаренной футболке, чьи родители были мечтателями. В окружении треугольных к/б/ч плит трехэтажного здания школы, огромного крытого вело-гаража и множества райских растений в комбинациях треугольных клумб, они выглядели как баловники судьбы.       Другие школы были не менее качественного наполнения, но предоставляли меньшие возможности. Первая школа, или просто Школа, была поистине Лайбгардской несмотря на множество материковых характеристик. Возможно, из-за островитянской интерпретации её капиталистических особенностей и искренней веры директора в эти трактовки. Но всё же не стоит забывать, что Школа занимает отдельный остров без прочих строений. Лайбгардское сознание определённо её отделяет, либо причиной является чувство фальши в основании Школьной системы, либо это следствие того, что однажды подвернулось удачное место под треугольниковую конструкцию, а прочие строения не смогли бы составить с ней удачный ансамбль.       Рассудить могут только сами жители, но такие вещи вслух не произносятся, они лишь тихо сочатся из уст некоторых прочих школьников в стиле: «смотри, вон красненькие идут.»       Летящий дом.       Астра проснулась от той же навязчивой мелодии, мысленно осудила себя за решение прилечь на песочке, принятое в полудрёме, и удивилась, что никто не посчитал спящую под кустом фигуру чем-то странным.       Астра направилась к границе моря и песка, простирая руки к воде, в надежде, что она вернёт её обратно из мира снов. На пляже собрались островитяне, целыми семьями. Светловолосый из парочки весёлых мальчишек попал в Астру большим прозрачным мечом. Попросил прощения, хотя виноват был третий участник игры - ветер. Астре было все равно на происходящее, ведь знакомых розовых глаз среди них не было.       «Значит, к ним нужно идти самой.»       Розовый дом находился близко к окраине острова, нашёлся быстро, и был красив ровно такой, как его описывали, только настоящий. И детализированный. Привлекали внимание, например, винтажная лилово-розовая дверь с резьбой из различных видов розоцветных и окуляром-центром небольшого анемона. Прижатую к двери девочку не было видно из окон, а если не думать, что кто-то может из выйти из чудо-дома, то симбиоз с дверью – самая безопасная форма существования.       И всё же.       Тук-тук...несмотря на наличие звонка.       Тук-тук громче, хотя и так слышно.       Последний тук перед входом в новую жизнь.       - Здравствуйте, а Эльмира дома? – еле слышно выговорила девочка.       - Даа…проходите, - глава семьи, конечно, был в небольшом замешательстве.       - Спасибо, спасибо - ещё тише лепетала она.       Астра вошла в просторную прихожую, одно целое с кухней.       - Сейчас моя супруга позовёт Эльмиру, а Вы разувайтесь, проходите за стол.       - Спасибо большое, но я просто зашла поговорить.       Старики из приличия отвели взгляд от гостьи, которая продолжала стоять посреди просторной прихожей. Ожиданию аккомпанировала ускоряющаяся мрачная мелодия.       Эльмира появилась из дальней двери рядом с кухонькой. Женщина с несмываемой серьёзностью в лице тихими и размеренными движениями вплывала в пространство кухни-прихожей. Астра почувствовала укольчик где-то под рёбрами при виде этого до боли знакомого выражения. Да, это она, та самая особенность мимики – хмуриться, раздражаться, принимать задумчивый вид без паутинки морщинок, без единой складки на коже, будто Эльмира способна выражать свои чувства оттенками или «магическим сиянием», в Астрономической терминологии. Невероятно красивая особенность, которую женщина прятала под большими, совершенно ей не подходящими очками. Без диоптрий. Конечно, девочка это знала, ведь три года она изучала загадочного взрослого.       У Астры в наличии была пара секунд на подобные размышления перед тем, как вопрошающее внимание женщины переключилось с родителей на гостью. Она уронила садовые ножницы, а вместе с ними и своё «сияние», впервые на памяти Астры. Эльмира сразу кинулась к бедной маленькой фигурке, видимо, максимально сократив себе муки размышлений об уместности. А, может, просто хотела вылить сияющий водопад слёз Астре на спину, тактильно, но хотя бы не визуально, правда, в случае Астры лучше наоборот.       Никаких прости, никаких вербальных приливов счастья, никакого смысла. В середине сиреневого взлётного прямоугольника летящего дома стоял не делимый сгусток чистой эмоции.       Вторая дверь показала свой лиловый передник, а за ним и Гинушка – свой красный. Девочка нашла в извергающей водотоки скале два разноцветных камешка, которые сразу же скрылись, намеренно.       - Астра...-донеслось над долиной самоцветов, - ты иди к Вергинии в комнату, я…я подойду.       Летящая-младшая вернулась в свой импровизированный театр вместе с новым участником представления. Они не обнимались, у них были другие ритуалы.       - Гин, сыграешь свои новые мелодии?       - Конечно.       Девочка выпрямилась на стуле с красной обивкой и «королевской витой спинкой».       -…Конечно.       Астра погрузилась танец.       Летящая Астра Христофоровна.       Я спасаю свой маленький хрупкий мир       В блёклой ракушке на спине.       О.В. Пулатова «Улитка»       Не жалею, не зову, не плачу. Не жалею, но поступка своего стыжусь. Спасла собственную шкуру и навязалась благородному семейству. Но мне от них не было нужно ничего, кроме присутствия в моей жизни. Хотя, это тоже своего рода требование, но я пытаюсь не думать об этом в таком ключе, чтобы не вогнаться в депрессняк.       Я была готова спать на полу или в саду, но они положили меня под Гинкин царский балдахин, стиснув её личное пространство, а потом вообще купили огромный диван, который отлично вписывался в интерьер и ничем не уступал кровати по удобствам.       Розовый цвет моих волос сменился светло-русым, близком к натуральному выцветшему нечто. Я не хотела быть бельмом, не создавала конфликтов, не высказывала своё мнение, не озвучивала желания. Не скажу, что мне приходилось держать себя в ежовых рукавицах, жизнь среди Летящих, бесспорно, настоящая сказка. Они сделали меня своей дочерью. Если притворялись, я им поверила и верю сейчас. Летящие принудительно расширяли мою личнуюсвободу. Они буквально заставили меня говорить и выглядеть как моей душе угодно.       Конечно, я спрашивала Эльмиру, заберёт ли она меня к себе, ведь я была глупым восьмилетним ребёнком, ещё не умевшим держать за зубами лишнее. А она несмотря на мою несмышлёность отвечала серьёзно и честно: «Я не могу выделять кого-то из моих подопечных. Если я заберу тебя, то поступлю несправедливо по отношению к остальным ребятам. Я не могу забрать вас всех, поэтому прихожу сама. Вы забираете меня к себе.» И не раз она пыталась отвадить меня от мысли, что у неё есть любимчик, но я была уверена тогда, и не отрекаюсь от этого сейчас. Я – её детдомовский любимчик. И это, кстати, была первая мысль, которую я научилась прятать.       В вечер воссоединения она призналась, что в смысл тех слов она хотела верить, сделала своим девизом, надеялась, что они приобретут силу. Подействовало ли – не знала. Тему любимчиков толком Эльмира толком не раскрывала, но я, кажется, уловила, когда немного повзрослела, истинную причину, которая покрывалась второстепенной. Причиной нежелания забрать хоть одного подопечного к себе домой был страх обременить своих родителей. Я же потом узнала, что в ее жизни имело место порочное зачатие, которое Эльмира считала немыслимой тяжестью для бабушки с дедушкой. Они же не такие, всё наше женское трио об этом знает. Но у Эльмиры свои тонкие рвущиеся ниточки в душе. Имеет на то право.       Это был конец лета, за пару недель до учебного года. Я успела познакомиться с некоторыми одноклассниками: в гости к Гин приходил Маркус, а один раз и я побывала в гостях у Фризуров, так встретилась Рейчал, приходила к нам и Несси, но всю Гинкину компанию собрать не удалось - высоченных и практически не отличимых тогда близнецов я увидела только в школе. В первой школе.       Конечно на обучение там я и не рассчитывала, вообще значения этому старалась не придавать. Я очень люблю мой класс, педагогов и в целом это заведение. Да, я везунчик, ведь тем летом Гинкиному классу пришлось расстаться с Верочкой, чья семья решила перебраться на Континент. А места в школе фиксированные – по шестнадцать человек в каждом классе, ещё стараются набрать девочек и мальчиков в соотношении один к одному. По-моему, только в двух классах последнее условие не соблюдалось.       Гин вкратце рассказала мне о будущих одноклассниках. Нет, скорее о родителях, их профессиях и прочих суховатых фактах, чтобы я могла себе вообразить, в какой обстановке они росли и самостоятельно построить предположения о характере ребят. Я-то, испорченная интернатом, ждала сочных сплетен. Подозреваю, что и Гин была слишком осторожной, потому что боялась нарушить лайбгардский принцип, не доверяя своему опыту в силу возраста.       Первый день в школе я помню очень хорошо. В раздевалке я встретила рыжего мальчика с замазанными тоналкой веснушками. Невысокого пухленького, в белой рубашке без воротников и манжетов и балахонистом белом комбенизоне на одно плечо. Волосы он тогда не укладывал так экстравагантно, как сейчас, но характер и подача не изменились. Проведя параллель со скудными рассказами Гинушки (в чём я её шуточно упрекала, а она на полном серьёзе соглашалась) я узнала в однокласснике младшенького Боллунского.       «Здравствуй, Астра! Добро пожаловать в нашу школу! Меня зовут Хаммилиан Боллунский, приемлемо обращение «Хома». Я являюсь старостой седьмого «а» класса, можешь обращаться ко мне с любыми вопросами и предложениями, всегда готов пойти навстречу. Следуй за мной, я покажу тебе класс!» - примерно так он меня встретил. Гин ничего ему не ответила, захотела стать участником экскурсии по исхоженному музею. Я потом думала, может, он специально меня поджидал тогда, часов с семи, чтобы встретить и проводить? Все одноклассники тогда знали о пополнении в семействе Летящих и в их собственной скромной компании, и сами находились по пути, а сестра, шагающая рядом, была подсказкой.       «О, доброе утречко! Это ты Астра, которую Фейберы удочерили?» - Ричард, гений пламенных речей. Узнать его труда вообще не составило. Выплывает из-за угла высокая и масштабная за счёт наворотов в одежде фигура со своим неразлучным спутником Реем, тоже легко узнаваемом по готичной энергенике, азиатским чертам и самому факту неделимости данного тандема.       «Ричард!» -вступились сестрёнка и староста.       «Что? У меня ложная информация?»       «Тактичнее» - тихонько подсказал Реюшек.       «Ой, да ладно, взрослые люди же. В общем, Астра добро пожаловать! Ну, меня уже представили, смотри не забудь и не перепутай!» Хома в гневе пригласил его на воспитательную беседу, Рич попытался его вежливо заткнуть, Рей обещал разобраться, и Хома отстал, но лишь потому, что очень хотел продолжить экскурсию. Борьба огня со льдом помешала тогда Реюшке представиться, о чём он очень, кстати, сожалел.       «Да, Астра, у нас есть сложная личность в коллективе, прошу прощения за Ричарда.»       «Ух ты, у меня теперь есть индульгенция. Пасиб, Хом!» - уплывающий Ричард с хорошим слухом и Хомкин игнор.       «Да ладно, Хом, это всего лишь твой с ним бытовой конфликт.»       Староста повернулся к Вергинии, только что не сузил глаза.       «Не знал, что ты одобряешь его поведение?»       «Не одобряю, но и развивать тему не хочу. У Астры счастливый день, а кроме Ричарда есть ещё много членов коллектива, заслуживающих внимания. Не сойдётся характерами с Главным Физиком – не беда.»       Помню, что Хома посмотрел на Гин как-то странно, но кивну в знак согласия.       Они обмолвились ещё парой фраз, и обратили всё внимание на меня, отвечая на мой вопрос, почему Ричард «Главный» в своей стезе? А во время полемики пару раз оглядывалась, рассматривая причудливое украшение на голове языкастого гения: ободок, огибающий голову сзади, как у некоторых моделей наушников бывает, со свисающими цепочками. Да и вообще в тринадцать лет он ходил по школе позвякивающий как Кентервильское приведение.       Открывается класс. Большая часть учеников в сборе. Они почти хором меня поприветствовали, помню их искренние дружелюбные улыбки. Я люблю свой класс.       Посадили меня тогда с Абби, должно быть моё замешательство новая соседка восприняла на свой счёт, мне стало стыдно, но она ничего не сказала, ну я и не оправдалась. А оправдание вот какое: издалека это место выглядело как незанятая предметами конструкция из дерева, но, когда я положила на парту руку, по ней прошел холод и навеял ощущение пустоты. Весь урок я сидела как на льдине. В мистику Лайбгард не верит, а вот такие штуки выдает. Чудной мне Рай земной достался.       На самом деле с Абби мы быстро нашли общий язык, и мне было интересно узнать о ней побольше. В классе училось три представителя семейства Стручковых, изобретателей велосипедов. Меня смущало, что трое погодок учатся в одном классе, но когда увидела тебя, смущение наросло. Помнишь, ты просто удивился, мы поздоровались и посмеялись?       Дней через сорок я окончательно пригрела новое место. Ладно, точно я не знаю, но, если на самом деле так было, не удивлюсь, нагрелось-то оно за три. Я жадно изучала класс, всех его жителей, и заметила, что наше и так скромное семейство можно поделить на три группы по приоритету в интересах: Вергиния и друзья, то есть Маркус, Несси и братья Рофляновы; команда старосты, на самом деле, спокойные ребята, остужающие его пыл: Рейчал, Аббигейл, Августин, Эстель и Дрица, и компашка Ричарда, наоборот, поджигающая огонёк: Рей, Хаски и Люксет. Взаимодействия между группами были частыми, переходы свободными, и без «системного анализа» так сразу и не поделишь. Если только по одежде, весьма условно и с исключениями.       Одежда. Позвякивающий и побрякивающий Ричард, готично-интеллигентный Реймонд, яркая Хаски и спортивная, с лёгким футуризмом, Люксет. Покидать Гинушкин кружок искусствоведов я, конечно, не хотела, в группе с Абби часто зависала, но на яркую четвёрку смотрела жадно. Когда поняла, что нахождение в группах условно и лабильно, решила действовать, но не знала как. Не раз я сидела и скорбела по своим розовым волосам, друзья-друзьями, а семья – святое. Видимо, мое залайбгардское прошлое не желало отпускать из сетей, и я боялась быть отвергнутой, вообще допускала такую возможность! Не могла подойти и заговорить, о чём угодно.       Очевидно, что эту группировку по одежде можно было выделить с лёгкостью. У Хаски от рождения туда путь был прописан. Родиться красно-рыжей! Так я и нашла выход, проникнуть, соблюдая дресс-код. А ещё думала по поводу Люксет. Что же в ней особенного, если она смогла стать «своей», одеваясь довольно скромно. Родилась дочерью мера? Хочется посмеяться над отвратительными мыслями прошлой глупенькой себя, но я испытываю только лютый стыд.       Итак, у меня была пара джинсовых бридж с высокими поворотами и план как их можно приукрасить. Я попросила Марка нарисовать мне эскиз птичьего черепа, не хотелось ему докучать, вот и выбрала птичью тему, мол если согласиться, то хоть удовольствие от процесса получит. По эскизу я вышила гладью на одной половине белый черепок, а на другой – звезду, уж её нарисовать смогла. Разместила нашивки так, чтобы выправленная рубашка их загораживала, а в бриджи заправила уже в школе. Потом сидела и ждала пока на удочку клюнут. Абби оценила первая, Гин тогда сделала для себя выводы и решила запустить механизм моей адаптации (я очень боялась ее реакции на мое плохое поведение).       Приманка сработала. Это был большой сом, воротник у него свисал, и правда, как усы хищной рыбки.       -Классные бермуды.       -Ты их сама вышивала? Это не мамина коллекция. Там, кстати, есть похожие, ты видела?       -Спасибо, да сама, правда, Маркус с эскизами помог…похожие не видела, я посещала только магазин с базовыми вещами.       -А зря, там есть ещё парочка моделей, которые тебе могут понравится, ну, судя по сегодняшнему образу.       -Мы в столовку собираемся, пойдешь с нами? Наш стилист-любитель тебя как раз успеет опросить и составить гардероб на каждый день.       -Ой, да какой стилист.       -Да, да, просто профессиональная деформация, переданная по наследству.       -Именно.       Помню, как у меня колотилось сердце, кажется, я даже пошатнулась, вставая. Очень боялась, что сейчас по пути в столовку воцарится неловкое молчание, и я буду третьей лишней, поэтому взяла инициативу на себя.       - Рей, а это правда, что твоя мама монополист в сфере производства одежды на островах?       - Ха, думаю, можно и так сказать. На островах все-таки есть магазинчик вещей с континента, но он больше популярен среди редких туристов.       - Да, мы все тут одеты от Шредерингеров, а вы с Маркусом рушите империю своими новаторскими решениями! Я знаю, что Рея это настораживает, просто он вида не подает.       Ричард словил пулю из черных пронзительных глаз, даже из второго, который тогда вечно был чёлкой закрыт.       - Ой, не слушай его, Астра! У нас специально есть несколько магазинов с базовыми моделями для...       - Самодеятельности!       -Для творчества! Наша классная руководительница, там еще рядом есть большая галантерея, где можно найти все. А вообще-то, я думаю, ты уже прошла эти стадии, ведь джинсы как раз из нашего базового магазина.       - Короче не выбраться тебе из их моднойпаутины!       - Ну ты же выбрался, вообще из моды. Астра, не подумай, что мы выпускаем такие вырвиглазные конструкции, все его аксессуары либо плохо скомбинированы, либо состряпаны им же самим с помощью паяльника.       Ричард демонстративно закатил глаза.       - Теперь я знаю, к кому обратиться, если захочу какую-то вычурную металлическую штучку...       - Конечно, буду рад. Благо, ресурсы позволяют.       Настала очередь главного вопроса.       - Ой да, Ричард! - помню, что он вздрогнул от неожиданности, - Это правда, что ты живешь в огромной заброшенной лаборатории!       - Да.       - Она очень огромная?       - Мой личный дворец, хочешь на экскурсию?       - Хочу! Правда? Можно?       - Почему нет? Мы с ребятами иногда по воскресеньям собираемся у меня в библиотеке, под звездным небом смотрим фильмы, слушаем космические плейлисты от Люкс или аудиокниги-космооперы от Рея, да и просто можем посидеть за бумажными книжками. В это воскресенье Хаски решилась сыграть для нас на скрипке. Хочешь? Приглашаю, у Хаски уточню, но думаю, она будет не против небольшого расширения аудитории.       Как здорово! Спасибо большое!       В тот день я вернулась домой отдельно от Вергинии, буквально влетела в комнату на крыльях бешеной эйфории! Гин принялась меня расспрашивать, и то ли я проговорилась, то ли она оказалась проницательной, мы на следующий день отправились в магазин. Гин затащила меня против воли в один из тех, где выставлялись новые коллекции, распознав, к чему меня тяготит, нашла всё необходимое. Я даже нашла топик Ричарда, не базовый, но и без "вырвиглазной" отделки, как говорил Рей.       В воскресный вечер я была при полном параде.       Ричард вместе с Реем провел мне экскурсию по волшебной лаборатории. Позже подтянулись остальные. Хаски не постеснялась исполнить при мне композиции на скрипке. Вообще слово "стеснение" у меня никогда с ней не ассоциировалось. Все это, как и предполагалось, происходило в большой библиотеке с черными деревянными стеллажами до потолка, футуристичными стульями и ковром с ворсом как у газонной травы, на котором мы все разместились под проекцией звездного неба.       Люксет сказала, что композиции Хаски хорошо бы легли на повествование книги о бегстве с антиутопичной родной планеты во имя построения утопии на новой, местного автора, она недавно ее закончила читать.       Вспомнив слова Рея, я предложила:       - Я слышала, что вы любите формат аудиокниг, почему не записать свою со звуковым сопровождением? Просто для себя, чтобы потом прослушивать?       Раздался воодушевленный гул.       - Может сейчас и начнем? - предложил Рич.       Мы нашли полупустую комнату, облепили поролоном, Ричард достал откуда-то профессиональный микрофон. Начитку предоставили мне как идейному вдохновителю. В процессе у нас возникла необходимость записать ветер, а потом и шум волн. Так мы и провели тот вечер, окрыленные внезапной затеей. Это был мой первый вечер в их кругу, я стала «своей».       Правила.       Урок искусства закончился, но дети продолжали бурно его обсуждать, стояли не отрываясь друг от друга, местами полуприсев на велосипеды. Вот стоит рыжий мальчик со своим лучшим другом, похожим на альбиноса Августином. Хома выглядит как эллин, сошедший со страниц учебника, в этот день он особенно постарался. Мальчик примагничивает свою неизменную компанию и некоторых других одноклассников, которые не очень торопятся.       Правящая семья Лайбгардасостойт из пяти человек: папа-мер, мама-директор, старший сын, и пара близняшек. Дети растут совершенно разными, каждый мечтает о своём. Хаммилиан Чихрутдинович Боллунский хочет, чтобы его имя читалось у всех на устах, как у папы. Он восхищается родителем, в общем-то он больше всего на него похож: такой же рыжий, плотный, с горбатым носом и пухлыми щечками. Только веснушки, как ни странно, он не рад перенять у родителя, замазывает их лет с тринадцати, тогда же начал корректировать брови, которые были слишком широкими и невыразительными, теперь изящный скат крыши домика придает взгляду нужную строгость. А около античные наряды - просто по душе, белый цвет тут намного символичнее.       Хома поддерживает взгляды отца на всё. Это человек, однозначно, вершит историю островов. Он пришел к власти лет двадцать назад и ввел множество законов. Велосипеды - его идея. Экологично и менее травмоопасно, чем автомобили. Ездить можно только по центральной дороге, соблюдая сфетофоры и прочие правила движения. У каждого лайбгардчанина есть свой, уникальный по дизайну, велосипед. У Хомы, кстати, красный, без излишеств. Остров с сетью мусороперерабатывающих заводов существовал и до Чихрана, но при нем жители перестали относиться к раздельному сбору как к рутине.       Одним из первых его нововведений была также смена имен, принудительная лишь для школьников, взрослым - по желанию. Обусловлено это паталогическим страхом за своих жителей. Он хотел бы запретить въезд с континента, но как бы тогда отреагировал Сахалин и прочие близлежащие области, а что говорить Российской власти? Да и принципе острова не могут всем себя обеспечить, территория маловата. Туризм в чистом своем виде, конечно, запрещён, можно счесть это вредностью, место идеально для летнего отдыха.       Спасательным кругом стали имена. Может, это и паранойя, а многие жители поддержали идею. На острова могут попасть абсолютно разные люди, и нельзя исключать вероятность, что среди них те, кто продал однажды душу, и способен воспользоваться знанием имени крещения. Крещение не обязательно, даже среди знакомого Вам класса есть один некрещеный, но процент православных людей на острове близок к ста. Так и решил мер, что иностранные имена, далекие от реальных,- надежная защита. В начале народ забавляли получавшиеся комбинации, а потом привыкли.       На островах есть две табачные и две алкокольные лавки на территории морского и воздушного портов, особым спросом у местных жителей они не пользуются.       Преступности на островах нет, и Чихан делает всё возможное для подержания статуса. Пара случаев на его памяти есть, но они не смогли пройти без его содействия в расследовании. В юности он лично кинул с пристани приезжего, пристававшего к лайбгардчанке, габариты и сила это позволяли. Импульсивность со временем он поубавил, научился скрывать свои порывы, а спокойнее к вещам относиться не стал. Нетрудно представить уровень контроля внутри семейства Боллунских.       А Хома согласен со всем, он хочет стать достойной заменой отцу, несмотря на то, что Лайбгард - не монархия, а просто город на окраине России.       …       Во главе с юным лидером группа ребят едет по широкому мосту, а с порога школы спускается веселый длинноволосый мальчик, также продолжающий обсуждать урок с лучшей подругой и тетушкой, но он присутствует в обсуждении наполовину, Ксяшу больше интересно, где сейчас лучшая мама на свете. Она наверняка уже поделилась с кем-то картиной с закатом, и ждет его дома.