И имя ей — Анадера.
Женщина, что обладает абсолютной в своей исключительности обёрткой.
И та, что вновь трясётся от животного страха, заворачивая в очередной коридор.
Наша очаровательная деталь, на самом деле, не столь очаровательна коей хотела казаться. Она никогда не пользуется лифтами, завидует летающим высоко в небе птицам, а ещё испытывает ужасный дискомфорт, поднимаясь на последний этаж, где ни души и свет не горит вовсе. Стук каблуков противен до безобразия: нарушает тишину и не даёт никак сосредоточиться. Будто если его и вовсе не было, то думать стало бы намного легче. Конечно, как не иначе. Но ничего не поделаешь, уж лучше зацикливаться на надоедливом цокоте своих же лаковых туфель, чем ловить себя на ощущении, как желудок выворачивает наружу, а голова начинает трескаться лишь при одном упоминании ситуации. И так из раза в раз, стоит только пройтись по вылизанному коридору и очутиться возле огромной дубовой двери. Это уже начинает раздражать. Костяшки пальцев останавливаются в сантиметре от гладкой поверхности и не решаются никак осуществить задуманное. Вся эта пытка неуверенностью заканчивается, как только доносится глухое, как обычно безжизненное: — Входите. И только тогда Анадера облегчённо выдыхает, стоит только услышать знакомый голос. Через подобное женщина проходит не раз и не два, но каждый раз одно и то же. Она боится, остерегается, раздражается и входит в помещение с безупречной улыбкой, откидывая всё, что отягощает душу. И чувствует благоговение. — Здравствуйте, мистер Эванз, — наперерез ещё недавно подавленному настрою приветствие звучит бодро, даже обманчиво радушно. Анадера проходит в комнату, полностью выбрасывая из головы ещё недавнее наваждение. — По какому поводу вы хотели меня видеть на этот раз? Или вам просто захотелось, чтобы кто-то наконец смог проветрить комнату, и вы не нашли лучшего решения, кроме как пригнать меня с другой части континента? Но собеседник едва ли на подобную дерзость реагирует. Как всегда. Он безразличен, статен и внушает доселе неизведанное восхищение. Такому невозможно не повиноваться, но руководствуясь своей исключительной гордостью, наша деталь из раза в раз предпринимает глухие попытки противиться. Бесполезные, конечно же. — Слышал, ты недавно завершила переговоры с Вергеросом. Как успехи? Надеюсь всё прошло без затруднений и уже в скором будущем я увижу плоды твоей работы, — голос звучит без толики эмоций, а взгляд аметистовых глаз холодно скользит по нашей детали, как если бы сам небесный каратель оценивал грешника перед собой. В действительности Анадера знает — что ни скажи, это уже и без того известно. — Можете не сомневаться, разве мой послужной список не говорит сам за себя? Ужасно огорчает, что вы по-прежнему не выказываете никакого доверия. Это бьёт в самое сердце, — девушка лукаво зыркает в ответ и ничто не говорит о её подлинных чувствах. Кривить душой, пожалуй, её самое выдающееся качество. Но наша особа вновь замечает, как же мистеру Эванзу открыто всё равно на её выходки. Приходится качнуть головой и уподобится его безразличию. — Вергерос долго противился, но по вашему совету я всё же решила как можно упорней надавливать на больные точки. Как следствие, с большой неохотой их правительство всё же сдалось и уступило ввоз оружия в Какин нашей стороне. Ещё бы, это было бы самоубийством, противиться вашему авторитету, мистер Эванз. — Пожалуй, что так, — мужчина едва заметно кивает, удовлетворяясь ответом, — Впрочем, в следующий раз будь аккуратней. За Вергеросом не застоит, если они примут под крыло страны Третьего мира, их правительство и вооружённая сила может стать весьма проблемной. — Но вы ведь не допустите такого, мистер Эванз? — в словах ни грамма лжи, ехидства и, чего уж там, лести. Лишь правда: аксиома, выученная от корки до корки. С этим человеком лучше не шутить. — Конечно, — и снова бездушный кивок. Эванз отворачивается от собеседницы и продолжает заниматься тем, что он делал до её прихода: работать за компьютером. Он что-то набирает на клавиатуре, а сам продолжает говорить. — Но я бы предпочёл, если бы ты уладила конфликт ещё до его зарождения. Мне бы не хотелось отвлекаться от важных дел. — Что на этот раз? — не без любопытства интересуется Анадера и наклоняется ниже, вглядываясь в монитор. Не то чтобы кучка символов ей о чём-то говорила. По крайней мере, точно не с первого взгляда. — Пока это секрет. Не хочу афишировать раньше времени. Однако когда план будет полностью готов, тебе следует заняться его осуществлением. — Как скажете. Наша очаровательная деталь не задаёт лишних вопросов. Это несколько бессмысленно, так как даже под пытками, сидящий к ней спиной мужчина, никогда не взболтнёт лишнего. Скорее уж сам палач трижды пожалеет, что затеял такую нечестную игру, чем мистер Эванз расколется. Он опасен и, чего уж там, тоже совершенен. Только на этот раз не косвенно, и точно не только внешне. Брам Эванз — глава крупнейшей компании по производству оружия. Из-под его лёгкой руки поставки проходят чуть ли не по всему миру, он всегда на пять шагов впереди, когда дело касается техники. С учётом того, что всё начиналось с мелкой организации по посредничеству между главами мафиозных группировок — это весьма и весьма недурно. Мало кто вообще в его двадцать семь лет может достичь подобных вершин. Он гений, как не иначе. Его боятся, о нём говорят, и о нём почти никто ничего не знает. За исключением приближённых к нему людей, конечно же. Брам Эванз — человек, с которым стоит считаться. Мир, в котором мы живём, опасен: полон неизведанных земель и диковинных тварей, ко всему прочему его населяют опаснейшие и непредсказуемые в своих действиях существа — люди. Вот кого стоит бояться в первую очередь. И именно по этой причине оружие, что может даровать человеку мнимую свободу и безопасность, так популярно с самого начала его зарождения. Оно нужно всем без исключения. Армии стран полнятся бронёй, техникой и тоннами убийственного металла, и всё ради того, чтобы быть настороже и не бояться получить этим же железом в под дых от врага. Наличие оружия в первую очередь сдерживает страны между собой на привязи; чем больше винтовок, тем меньше вероятность, что на тебя кто-нибудь полезет — именно по этой причине с каждым годом эти гонки на вооружение набирают обороты с утроенной силой. А как говорится, спрос порождает предложение. Есть всего четыре типа людей: те, кто изобретает пушки, те, кто их производит, те, кто их продаёт и те, кто их покупает. И пока ты контролируешь первые три типа — ты в выигрыше. Оружие — это идеальная валюта. Впрочем, такому человеку как Брам Эванз принадлежит не только стезя бронебойная. Есть ещё множество разных хобби, которыми он изрядно играется, перевешивая чашу весов в свою пользу. При особом желании он мог бы успешно стать и полноценным политиком, возможно даже взять под своё крыло страну Первого мира, да вот только он мыслит куда шире. В голове мистера Эванза творится что-то непонятное, его поймут разве что единицы. И, несмотря на то что наш герой к ним косвенно причастен, он бы никогда не заявил, что знает этого человека как свои пять пальцев. Заявить такое было бы вопиющим проступком, грехом как не иначе; уже огромное счастье стоять с ним в пределах комнаты. И Анадера тоже рада. Рада, но примесь страха и благоговения почти всегда не даёт возможность нормально вдохнуть полной грудью. Это ужасно раздражает, но поделать, увы, с этим ничего невозможно. Рефлекс. — Так по какому поводу вы вызывали меня, мистер Эванз? — не выдерживая длительного молчания, спрашивает девушка. Ей хорошо известно, что время — деньги, потому совершенно не хочется тратить его впустую. — За последние полгода вы заставляете меня мотаться из стороны в сторону и редко приглашаете к себе в кабинет. Произошло что-нибудь серьёзное или вы просто ужасно соскучились по моей красивой мордашке, что не могли жить больше и минуты без моего присутствия? — Оставь свою язвительность хоть ненадолго. У меня для тебя две новости. Одна хорошая, а другая ещё лучше, — подобное явно не устраивает нашу деталь. Понятие хорошо и плохо уж слишком сильно разились у этих двоих. В прошлый раз это не кончилось ничем хорошим. — Боюсь даже представить, что удумал ваш гений на сей раз, мистер Эванз. Я надеюсь на прибавку к зарплате в случае, если эти новости окажутся совершенно неблагоприятными. — Брось, разве я хоть раз обманывал тебя? — уголки губ мужчины искажаются в лукавой ухмылке. Совсем как та, что недавно была у самой Анадеры. Это доставляет дискомфорт, заставляет поёжиться и с нечитаемым выражением выдать. — В том-то и дело, что нет. — Вот и прояснили, — Брам Эванз хмыкает и вновь возвращается в свою обывательскую манеру. Но в это раз он действительно серьёзен. Мужчина вновь что-то набирает на клавиатуре, а затем на экране высвечивается то, что заставляет глаза девушки распахнутся в удивлении. Она хлопает пышными ресницами, мотает своей миловидной, точно кукольной головой, и только потом с явным неверием открывает рот. Вся её собранность разбивается в дребезги, уступая место давно зарытым чувствам. — Как вы…? — Я знал, что тебе понравится, — доносится смешок, и если бы Анадера посмотрела в глаза собеседника, то точно бы уловила, как в них начинают плясать черти. Но ей сейчас нет до этого дела. Она отшатывается как ошпаренная, ноги в самый ненужный момент подкашиваются и девушка садится на подлокотник, стоящего неподалёку, мягкого кресла. Тишина затягивается на минуту, нарушаемая только гулом процессоров. — Разве ты не говорил, что мне лучше не верить в эти сказки? — мелодичный голос особы вмиг становится гулким, отрешённым. Уважительный тон забывает о своём существовании. Пустой взгляд, направленный в пол, вмиг устремляется вперёд, на причину потрясений. В нём не читается ничего кроме гнева и отвращения. — Не ты ли был тем, кто заставил меня опустить руки, лишиться цели, удерживая при себе, а теперь вновь всучиваешь мне эту поганую надежду. Зачем ты поступаешь так со мной? Ей хотелось немедленно подлететь со своего места, вцепится руками в ворот хлопковой рубашки и приложить его голову об стол, да так, чтобы по отросшим тёмно-фиолетовым прядям стекала густая кровь. Но она не могла. Не только потому, что здравый смысл нашёптывал успокоиться, а потому что она действительно не ненавидела этого человека. Боялась до чёртиков, дрожала, язвила, восхищалась и чуть ли не заглядывала в рот. Спроси её о подлинных чувствах по отношение к Браму Эванзу, величайшему человеку в истории преступного мира, она бы никогда честно не ответила. Но мужчину всё это лишь забавит. Он смеётся прикрыто, совсем беззвучно, но в его холодных, словно драгоценные камни, глазах переливается лишь азарт с надменностью. Для него всё это не больше чем игра, правилам которой должен следовать каждый беспрекословно. И Эванз на вопрос своей подчинённой отвечает очень доходчиво: — Потому что ты позволяешь так поступать. Я ценю тебя как того, кто беспрекословно выполняет все мои поручения. Ты очень полезный ресурс и будешь таким пока нам обоим этого хочется. Поэтому, что мне мешает протянуть тебе руку помощи и оказать полезную услугу в ответ? Для меня будет лучше, если ты станешь куда сильнее, чем есть сейчас. Это было всё верным от начала и до конца. Анадера и сама знала, что дела обстоят таким образом, где всё, что ей остаётся — слепо верить словам этого человека. Но сейчас… Сейчас, смотря на экран монитора, в ней разгорается одна маленькая, но очень въедливая шалость: «Может просто забрать это и сбежать? Если я заполучу это, то смогу попробовать начать жизнь заново». Да, определённо это была несколько глупая мысль, появившаяся только из-за того, что очень хотелось показать мистеру Эванзу, что она, между прочем, тоже не лыком шита. Она, мысль, достаточно сильно рассмешила даже саму Анадеру, но только благодаря этому девушка смогла взглянуть на предоставленное ей изображение под другим углом. На экране расположились крылья. Массивные, с белоснежным оперением, уложенные в стеклянный футляр и скованные цепями. Сомнений нет, эти крылья принадлежали нашей особе по праву с самого рождения, но вследствие некоторых обстоятельств были утрачены и, казалось, навсегда утеряны. Анадера уже перестала и вовсе лелеять надежды на их возвращение, но теперь… Теперь можно и повоевать. — Что ж, звучит весьма резонно. Меньшего от вас и не ожидалось, мистер Эванз, — с довольством распевает особа, закидывая ногу на ногу. На лице не осталось и следа от недавнего помешательства, и теперь девушка вновь могла отыгрывать парад лицемерия. В конце концов, это же её лучшее умение. — И что же вы хотите взамен? В этом всём, конечно же, есть подвох. Навряд ли вы бы могли меня просто так порадовать к предстоящему новому году. — Какая шустрая, — хмыкает мужчина, но по его выражению лица понятно — он ожидал подобного вопроса. — Однако ты права, у меня есть маленькое первостепенное условие. Оно, кстати, связано со второй новостью. Выполнишь его, и я постараюсь сделать всё, чтобы раздобыть твои крылья. Согласна? — Смотря что за условие, — задумывается Анадера, потому что осуществлять поручение своего босса — это та ещё морока. — Мне бы так же хотелось иметь гарантии, что у вас всё-таки получиться выполнить условия нашего договора. Есть что-нибудь обнадёживающее? — Не совсем, дела обстоят таким образом, что мне совершенно случайно удалось наткнуться на нужную информацию. Ты же знаешь, что я и до этого искал твою пропажу, однако раньше всё было совсем не радужно, потому и сказал ни на что не надеяться. Но сейчас у меня есть куда более проверенные источники. И вот в чём загвоздка. Крылья находятся под собственностью мафии Западного континента. Эти ребята ни за что не пойдут с нами на сотрудничество, зато они собираются выставлять их с остальными товарами на сентябрьском аукционе. — Аукцион? Но он же был совершенно недавно. К тому же зачем ждать так долго, разве многие коллекционеры не испытывают потребность заполучить подобную диковинку за любые деньги? — озвученные обстоятельства не шибко радовали Анадеру, да и к тому же звучали весьма натянуто. Дело в том, что сами крылья и вправду пользовались большой популярностью в кругах коллекционеров. Ещё бы, в пределах озера Мёбиус редко встретишь обладателей этой вещицы у себя за спиной. В отличие от самой Анадеры её родичи имели куда больше мозгов, чтобы не вторгаться в людские земли и не попадать в жадные ручонки контрабандистов. Именно поэтому этих ненасытных богачей так и манит дефицит и то, что они, увы, не в силах объяснить. — Испытывают, конечно же, — лукаво щурится Эванз. Девушку это заставляет нахмурить брови, но даже так её кукольное личико выглядело по-прежнему совершенно, что уж тут сказать, особенности вида. — Однако спрос порождает предложение. Выстави они крылья на аукцион и их цена подлетит до небес. Подобное намного выгодней, чем соблюдать сделки с глазу на глаз. — Да уж, весьма логично и не очень надёжно, — недовольное фырканье слетает с девичьих уст и она высоко задирает нос, показывая этим всё своё пренебрежение. И, конечно же, собеседник ничего ей не говорит на подобные капризы. Он лишь выжидающе смотрит, потому как и без всей прочей мишуры знает исход словесных баталий. Он становится очевидным, как только Анадера заканчивает оценивать все риски и прогнозы и с тяжёлым выдохом соглашается. — Ладно, выбора у меня особо нет, так что, какое там условие? — О, ничего особо сложного. Такая задача тебе уж точно по плечу, — хвалит мужчина и выглядит до обманчивого радушно. Подобное, как уже вызубрила Анадера наизусть, не несёт за собой ничего хорошего. Эванз выдерживает театральную паузу, и за это время девушка уже успевает накрутить себя. Когда же причина всё-таки озвучивается, то остаётся только вскинуть бровь от удивления. — Получи лицензию на Хантера. Анадере стоит огромных усилий, чтобы не вскипеть от злости. Во-первых, потому что ей ужасно не нравится перспектива проводить новый год вдали от горы невыполненных отчётов, которые она как раз собиралась разгрести за праздники, а во-вторых, потому что ход мыслей Брама Эванза вновь остаётся для неё загадкой. Девушка, к счастью или к сожалению, была жадна до контроля ситуации, посему терять над ней хотя бы иллюзию понимания — уже испытывать раздражённость и незащищённость. И всё же Анадера находит в себе силы сохранить спокойствие и деспотично выдать: — Лицензию? Ты должно быть шутишь? У меня дел невпроворот. Через месяц съезд министров обороны стран Первого мира, а у нас ещё не готова презентация новых моделей истребителей. Да и к тому же, не ты ли говорил, что терпеть не можешь этих индивидуалистов и ни под каким предлогом не будешь иметь с ними дел? — Говорил. Но планы поменялись — теперь от тебя требуется стать Хантером как можно скорее. А что касается съездов, то ты как раз успеешь закончить к концу сдачи экзамена. Я сам проконтролирую, чтобы маркетинговая компания подготовила все отчёты, а ребята из производственного отдела ускорили работу. Тебе же останется всё это презентовать и продать как можно в большем объёме. Даже пару дней на отдых останется. Как тебе? — Раз уж вы так говорите… — недоверчиво отзывается девушка, а в голове уже крутятся шестерёнки, дабы составить примерный план действий на грядущие события. Так что, естественно, ответ оказывается очевидным. — Мне нет смысла этому не доверять. Я согласна. — Отлично, — а вот мистер Эванз, кажется, только этого и ждал: он встаёт со своего излюбленного кресла, берёт со стола стопку бумаг, вручает их подчинённой и вежливо указывает на дверь, как бы намекая, что больше своё время тратить на её столь скромную персону не собирается. — Электронное заявление я за тебя уже отправил, можешь собирать вещи и готовиться к маленькому путешествию. И помни — провалишься, никаких крыльев тебе не видать. Я доходчиво объясняю? — Конечно, конечно. Одна нога здесь, другая там, — Анадера же, понимая, что ей тут больше не рады, устремляет свой путь на выход из помещения. Она уже даже не удивляется тому, насколько мужчина легко предугадал конец этого разговора, что даже заранее отправил электронную подпись. Становится противно, но с этим ничего не поделаешь. Как только наша особа уже собирается закрыть за собой дверь, в спину доносится словно намеренно забытая фраза: — А, и кстати, с тобой будет проходить экзамен один наш хороший знакомый. Не скучай. И только потом дверь спешно за ней захлопывается, оставляя девушку в смешанных чувствах. Она пару секунд глупо смотрит на дубовую гладкую поверхность и неприятно прикусывает губу. Не решаясь растягивать удовольствия, Анадера спешно покидает ненавистный коридор, а затем и этаж, чтобы дойти до своего излюбленного кабинета и обнаружить там горы бумаг, любезно сбагренных на её попечение. Кажется, прежде чем отправится в захватывающее путешествие придётся навести здесь порядок.