Птица из клетки

      Неохотно повернув голову в сторону мерзко звенящего звука, Анадера из-за всех оставшихся сил натянула доброжелательную улыбку на лицо. Правда, как бы она не старалась, на доброжелательность это мало походило. Впрочем, и недавно говорящий тоже не выражал на своём таком же приторно сладком лице ничего хорошего. Эти двое терпеть друг друга не могли, да и не особо это скрывали. Однако в рамках приличия они всё же не решались вцепиться друг другу в глотки, поэтому их борьба обычно начиналась и заканчивалась взаимными завуалированными оскорблениями.       — Черри! Какая встреча, а я думала ты после прошлого раза решила избегать этот коридор, как же я рада, что всё-таки ошибалась! — натянутая улыбка трещала по швам. Всё было хуже некуда, день окончательно испорчен. Анадера явно не желала видеть никого из тех самых учеников, хотя бы до момента общих сборов. До этого же она старательно пыталась избежать лишних встреч, которые не приносили за собой ничего хорошего, кроме напоминания собственного бессилия. Бессилия от того, что не может в полной мере нагрубить этой высокомерной выскочке.       — Ох, неужели! А я слышала, что безупречная Анадера никогда не совершает ошибок. Похоже, слухам так и придётся остаться слухами, — накручивая темно-малиновую прядь вокруг пальца, Черри, даже не смотря в сторону своей «коллеги», презрительно ухмыльнулась. Как только девушка глупо хлопнула своими пышными ресницами, у Анадеры проснулось резкое желание стереть эту довольную физиономию в порошок. Личико у Черри не было обделено природной красотой: прямой слегка вздёрнутый нос, ярко выраженные скула, открытый без изъянов лоб, на правую сторону которой спадала длинная прядь волос.К тому же её небольшая родинка под губой выглядела весьма и весьма лаконично. Без последней детали её бы лицо уже не смотрелось столь заносчивым и приторно сладким как сейчас. Оно бы возможно и просто бы потеряла весь шарм. И именно это лицо Анадера хотела впечатать в стенку, стереть в порошок, содрать кожу и выбросить на помойку, но при всём желание не могла. Всё же у неё остались крохи самообладания, которые яростно кричали в оба уха, что совсем немного и они сами пойдут в отставку. Однако стоять и молча терпеть оскорбления мивр попросту не могла, не имела право. И поэтому, расправив плечи, Анадера жалостливо осмотрела оппонентку сверху вниз. Как говорится, если не можешь дать человеку в нос, то лучше расцарапать ему больное место. Что, собственно говоря, девушка и решила сделать. Только словесно.       — Ну, обо мне хотя бы лестные слухи ходят, чего нельзя сказать о тебе. Надеюсь, ты уже успела помириться со своими дружками, а то так и совсем одна останешься. Без защитничков наверное сложно? — Анадера недавно слышала о грандиозной ссоре между Черри и оставшимися учениками, что были её друзьями. Ключевое слово были, потому как из-за своего заносчивого характера девушка умудрилась в пух и в прах с ними разругаться. По какой конкретной причине те поссорились Анадера не знала, однако это и не было столь важно, ведь беловолосую вообще никак не волновали их разборки. Она вообще старалась держаться от них подальше и тихо-мирно продвигаться по карьерной лестнице. Но сегодня подростку хотелось как можно дальше загнать своеобразную иголку под ноготь своей «коллеги», а потому, состроив лицо полное сожаления, она продолжила. — У тебя же всегда как-то туго с извинениями, не так ли? — слегка усмехнувшись, девушка увидела на лице собеседницы некоторое замешательство. Не прошла и пара секунд перед тем, как Анадере удалось лицезреть вспышку неконтролируемой ярости, что доставляла маленькое удовольствие самодовольному ребёнку внутри неё.       Смотря на это Анадера ликовала, в конце концов, в дебатах проигрывает первый тот, кто теряет самообладание. Это первой правило, что так тщательно навязывала Митчелл. Кстати о ней. Мивр догадывалась почему же малиноволосая сладость её так ненавидела. И всему причиной была роковая наставница, что по своему легкомыслию выбросила Черри из своих учеников, как ненужную игрушку, что наскучила и не имела в себе никакого интереса. В частности Митчелл больше нравились покладистые девочки. Наша героиня этому соответствовала, в отличии от некоторой своенравной заносы. Не имея возможность насолить своей уже бывшей наставнице, Черри переключилась на цель попроще в виде лица Анадеры. Это была замена, которую девушка так и не сможет простить. Для неё Мивр словно бельмо на глазах. Та это знала и решила воспользоваться этим.       — Неудивительно, что при твоём вспыльчивом характере и они, и Митчел отказались от тебя. В конце концов…       Но не успела девушка договорить, как в ту же секунду её голову пронзила стремительная тупая боль, а всё тело прочувствовало холод каменной стены. От столь неприятных ощущений Анадера зажмурила глаза и чуть было не издала жалостливый писк. Прикусив себе язык, она с трудом сдержала столь уничижительный для себя звук, чтобы не показать как ей на самом деле больно, и тем самым не удовлетворить самолюбивое эго оппонентки.       Ей пришлось сдержать и огромное желание спуститься вниз по стенке от потрясения, однако думать и сдерживать было некогда. Не прошло и пары секунд как весь обзор на просторный белый коридор загородили карамельные глаза, пылающие неконтролируемой яростью. Похоже, в этот раз острый язык Анадеры не принёс ничего хорошего.       Цепкие пальцы Черри сейчас с усиленным раздражением сжимали ворот хлопковой чёрной рубашки. Ещё чуть-чуть ткань пойдёт по швам. Некоторые из первых пуговиц уже со звонким биением об кафель укатились куда-то вдаль, прощаясь со своим владельцем. Угрожающе приподняв над полом хилое на вид тельце, Черри встряхнула Анадеру как тряпичную куклу, а затем зло прошипела:       — Ещё раз упомянешь её в моём присутствии и одной рукой ты не обойдёшься, — Черри с омерзением отпихнула девушку от себя подальше, будто только что соприкасалась с мусорным мешком, а не вполне себе с разумным существом. Бестия была настолько зля, что даже не взглянув на труды своей деятельности, развернулась и широкими шагами скрылась за очередным поворотом коридора. И только удаляющийся стук каблуков был напоминанием о недавно случившемся событии.       Смотря вдаль на уже пустой коридор, Анадера не стала долго рассиживаться на полу, и, отряхнув невидимую грязь, встала и с недоверием и досадой осмотрела полученный урон. А выглядело всё весьма плохо: смятые и растянутый воротник рубашки, на котором не хватало несколько пуговиц, противные ощущения на душе, и гвоздём программы являлась странно искривлённая правая рука.       — Так вот, что они имела ввиду, — несколько растерянно пробурчала себе под нос девушка. Ощутив в полной мере произошедшие, Анадера свирепо посмотрела в конец коридора, как будто там ещё кто-то стоял, и бранно выговорила. — Вспыльчивая сука. Теперь из-за неё я так рано домой не попаду. Черт!       Сделав глубокий выдох и вдох, Анадера состроила самое не примечательно и безобидное лицо, и, как будто ничего и не произошло, пошла размеренными, но быстрым шагами вниз по коридору, придерживая поломанную руку. Несмотря на полученную травму, больно не было. Пока не было, но этот пункт легко поправим, ведь если девушка не поторопиться с лечением, то боль даст о себе знать. И ещё как даст. Противная способность Черри, принцип которой она ещё не знала, зато отлично прощупывала на своей шкуре, может и не такое. Не зная как той это удаётся, Анадера прекрасно видела как её «коллега» по щелчку пальцев выламывала конечности, без единой капли крови. Жутко, однако поправимо.       При всё своём желание Черри ни за что бы не убила Анадеру, потому что прекрасно осознавала последствия такого безрассудного поступка, хотя бы потому что Митчелл ей потом жизни не даст. За всё время, проведённое со своей наставницей, мивр точно знала, что наставница очень дорожит ей в своём особом, немного извращённом плане. Однако именно это давала ей гарантию на более или менее спокойную жизнь в организации. Анадера знала всё это. Знала, и умело пользовалась, но сегодня явно перегнула палку. В мыслях она корила себя за то, что вовремя не смогла остановиться и придержать язык за зубами. Всё же сломанная рука это не шутки.       В таких досадных и разочарованных мыслях девушка дошла до подвала. Перед её взором открывалась огромная металлическая дверь, которая выглядела весьма и весьма устрашающе. Да и вообще вся та часть здания, что находилась под землёй, очень сильно отличалась от верхних этажей, где всё было очень даже цивильно и дорого богато. Подвал выглядел так, будто туда затаскивали провинившихся и неугодных людей, а потом тихо-мирно разделывали их на органы. Хотя отчасти это так и было. И заходить в эту дверь девушка без надобности не любила, но из-за полученных травм всегда приходилось. Всё же ей бы не хотелось сейчас валяться в инвалидном кресле из-за ошибок прошлого.       Обречённо выдохнув, Анадера постучала по металлу. А затем ещё раз и ещё, пока ей не пришлось вовсю тарабанить по двери. Всё же человек, что находился там, был то ли глух, то ли ему нравилось, что его всегда так долго добиваются. В общем, тоже весьма эксцентричная личность. Других возле Брама Эванза в общем-то и не бывает. Не прошло и десяти минут, как послышался щелчок замка и дверь распахнулась, чуть не прижав юную особу к стене. В проеме стоял мужчина средних лет в просторном белом халате и в резиновых кислотного цвета перчатках, что сейчас полностью заляпанный кровью. К лицу приставлен респиратор, через который отчётливо доносится то ли хрип, то ли вымученные вздохи. В общем, этот человек, доктор или же как его любит называть Анадера "мясник", явно спешил, чтобы открыть ворота в свой "уютный" уголок. Несмотря на общую запыхоность сей сомнительной личности его тёмно-каштановые зачесанные волосы выглядели как всегда безупречно. Их даже не портила седена на висках и придавала некий шарм мужчине. Наверное, это единственное, что в нём и нравилось Анадере. Больше ничего.       Казалось, этот человек, выйдя на свет божий из своего мрачного логова, хотел сказать что-то очень даже грубое и холодное. Это так и чувствовалось по его ауре. Однако заметив нежданную гостью возле входа, он удивлённо взмахнул головой, а затем тут же снял респиратор. За своеобразной маской тут же предстал довольный оскал во все тридцать два острых зуба, что выражал явное предвкушение и где-то даже детский восторг. Недолго думая, мужчина радостно воскликнул       — Анадера-кун, надо же какими-судьбами. Не уж то всё-таки решила стать моей подопы…то есть дорогим гостем. Да гостем, что просто так решил навестить своего любимого доктора.       — Прошу прощения, Мистер Хэвл, мне бы не хотелось вас разочаровывать, однако у меня к вам дело, не требующие отлагательств, — не дав шанса договорить «любимому доктору» свои повёрнутые на науки мысли, Анадера постаралась улыбнуться как можно менее вымученно, а затем протянула правую руку на всеобщее обозрение. Завидев её, доктор то ли расстроился, что к нему пришли только по просьбе, то ли наоборот обрадовался, что к нему пришли с этой самой просьбой. Он отошёл в сторону, чтобы не загораживать проход, как бы предлагая девушке пройти в его скромную обитель, что занимала весь этот этаж.       — Ах, вот оно как. Ну, заходи, заходи сейчас посмотрю, что можно сделать, — сказав это, мужчина прошёл куда-то вглубь хитро сплетённого помещения, по дороге выбрасывая те самые перчатки заляпанные кровью. — Садись на кушетку поближе к инструментам. А! И если тебе неприятно, можешь подвинуть Доминика, он явно против не будет, — прокричал доктор, прежде чем выйти за дверь коих здесь было бесконечно много. Повернувшись в сторону того самого «Доминика», Анадере только и пришлось, что прикрыть нос руками, и отодвинуть передвижной стол, на котором лежал, уж не побоюсь этого слова, фарш. Кем бы ни был этот Доминик, выглядел он весьма плачевно: ничего от человеческого тела не осталось, за исключением ошмётка головы, сшитой с чем-то непонятном, и выпирающих кишок из того, что раньше называлось брюшной полостью. Видеть такое Анадере было не впервой в этом месте, но такой вид по-прежнему вызывал отчаянные рвотные позывы, отчего девушка задвинула этот стол в другой угол комнаты, чтобы хотя бы этот смердящий запах не так сильно бил в голову. Уж лучше запах хлорки режущей ноздри, которой здесь было слишком много в целях дезинфекции, чем вот это вот.       Не желая лицезреть «Доминика», Анадера решила поразглядывать другой чуть менее специфичный антураж комнаты. Само помещение напоминало огромный зал, отделённый ширмами или нещадным количеством причудливых механизмов. За каждой оградой скрывалось что-то своё, и девушка была бы не удивлена, если бы здесь нашла своеобразных братьев и сестёр «Доминика». Где-то вдалеке стояли капельницы, а ещё чуть дальше находились гигантские морозильные камеры, где тоже хранилось чёрт знает что. В стенах проделаны небольшие окошки, через которые, на самом деле, сложно было хоть что-нибудь рассмотреть. Почти все они заляпаны непонятными желтыми разводами и исполосованными следами от когтей. Девушке не знала, что находится за этими окнами, да и знать особо не хотела.       Смотря на всё это Анадера иногда думала, что здесь живёт не доктор, а поехавший на голову мясник. Однако пока этот мясник тщательно выполнял свою работу доктора и учителя, то все закрывали глаза на его причудливые наклонности. Некоторые и поощряли. В частности это были его два ученика, что души в своём профессоре не чаяли. Мясник и его талантливое подмастерье — идеальный тандем, что сказать.       Не прошло и десяти минут, как в комнату вернулся Мистер Хэвл в абсолютно новом белоснежном халате. Он шёл чуть ли не вприпрыжку, держа под рукой различного рода инструменты и насвистывая какую-то знакомую только ему мелодию. Подойдя к девушке, доктор сгрёб ненужное в сторону и аккуратно разложил всё принесённое с собой на стол. Достав парочку спиц разной длины, он, не особо церемонясь, вытянул руку девушки так, как ему было удобно и, что-то подмечая про себя, прикладывал эти самые спицы к поломанной руке.       — Перелом со смешением, не очень хорошо, да и лишняя морока, — несмотря на сказанные слова, этот человек выглядел весьма в приподнятом настроении. Казалось, что он только рад получить побольше мороки и подольше повозится с рукой. Достав не пойми откуда шприц со странной жидкостью он вколол его в предплечье, а затем снова осматривая руку и приблизительно продумывая план действий, решил не с того не сего спросить. — Это кто же тебя так? — кажется, помимо непонятно откуда взявшейся радости у доктора ещё и появилась излишняя болтливость. Хотя, чего уж там говорить, её то как раз таки у доктора имелось выше крыши       — Мне бы хотелось сказать, что я сама, однако мы оба будем понимать, что это ложь, так что я промолчу, старясь увильнуть от ответа, — Анадера не особо желала попосту трепать языком, посему ей проще вежливо намекнуть своим холодным спокойствием не лезть не в своё дело. Но кого бы это остановило? Точно не нашего героя, что всё никак не унимаясь, с издёвкой спросил.       — Черри?       — Она самая. Вы так проницательны, — улыбнувшись, мягко и теперь уже восторженно ответила Анадера. Естественно всё это лишь напускное. Эти двое прекрасно понимали, что такой жест не больше чем грязная ложь, чтобы поддеть собеседника. И поскольку доктора такой расклад ни капли не смущал, в такой же обманчивой манере продолжил.       — Ты мне льстишь, — прошла пара секунд, прежде чем лицо Хевла вернулось в свою привычную насмешливую манеру. — Вы с ней, кажется, часто соритесь, а с твоим острым языком и её характером это был лишь вопрос времени, когда она чего-нибудь такого да учудит.       — Мне стоило молча терпеть? — брезгливо спросила девушка, пусть и прекрасно понимая, что часть вины в этой ситуации лежит на ней самой. Анадера ещё плохо осозновала некоторые законы и устои этого мира. Мать ей часто говорила, что несмотря ни на что Мивр должен быть горделив. Митчелл всегда утверждала, что не стоит спускать ничего с рук тем, кто ниже или равен ей по статусу. Брам всегда заставлял держать голову прямо и просчитывать ситуацию наперёд. И хорошо помня все эти факты, Анадера была в некой растерянности. Переваривая все мысли и правила, что так тщательно советовали и диктовали ей люди, знающие намного больше, чем она сама, девушка только и смогла, что с обречённым выдохом выдать. — Похоже, я ещё плохо понимаю, что значит отстаивать гордость.       — Ну что ты, терпеть такое явно не стоит. Однако ты могла поступить хитрее, — завидев несколько непривычный настрой "ледяной леди", Хэвл как-то применился в лице и постарался объяснить всё как можно нагляднее. Его голос звучал весьма учтиво. Примерно так он обычно разжёвывал всё для своих двух спиногрызов, что сейчас шлялись на очередном задании. - Ты бы избежала этого конфликта, если бы с самого начала не позиционировала слова Черри как оскорбления. Проще говоря, пропускай всё мимо ушей до тех пор, пока она тебя не позорит в обществе. В этом же случае тебе стоит хорошо обозначить личностные границы и нанести один точный удар. На публике Черри уж точно не будет использовать грубую силу, поэтому она загнётся не в силах придумать ответ. Всё же выдержки ей недостаёт. Уж и не знаю, с чего Брам думает, что она может быть полезной в дипломатии.       Переваривая новую информацию, девушка отчасти была рада, что кто-то тоже считает Черри неподходящей для этой работы. Эти слова чутка приподняли ей настроение, однако она бы не стала тешить себя глупыми иллюзиями и с подозрением спросила.       — Вы так думаете, смотря со стороны человека, занимающего далеко не последнее место в организации или же со стороны учителя, что попросту желает убрать неугодных и помочь своему чаду? — услышав такой вопрос, профессор удивился и его лицо забавно вытянулось, отчего сама Анадера едва усмехнулась про себя. Видеть изменчивое настроение доктора весьма занятно. Иногда. Однако уже через пару мгновений, когда Хэвл понял, о чём его спросили, он звонко рассмеялся, отчего уже мивру пришлось удивляться и сдержать порыв недоумения. Едва успокоившись, доктор вытер слезинку, образовавшуюся в уголке глаза, а затем уже более серьёзно сказал.       — И то и другое, хотя больше первое. Я нескрываю, что забочусь о своих учениках, потому желаю им только лучшего. А лучше им будет получить независимость в нашей немалочисленной конторе и не маячить перед глазами Брама Эванза слишком сильно.       — В каком смысле? Разве быть полезными мистеру Эванзу и стоять подле него, это не то к чему все здесь стремятся? Он здесь чуть ли не бог, кому бы не хотелось получить его милость?       Однако доктора Хэвла такая политика взглядов мало чем впечатлила. Он был тем человеком, что попросту желал осуществить задуманное, потому его вообще мало волновало кто и как там к кому относится. Получай финансирование, да выполняй свою часть договора - вот она идиальная стратегия. Посему на поднобное заявление со стороны собеседницы он лишь покачал головой.       — Эх, Анадера, как я и думал, у тебя слишком сильно мозги промыты Эванзом, — Хэвл забавно вздёрнул нос и украдкой взглянул на девушку, словно сейчас она сморозила какую-то глупость. От этого Мивру стало как-то не очень приятно, а в голове появилось лишь больше вопросов и возражений. Девушка уже успела нахмуриться и собиралась сказать что-нибудь явно протестующее в ответ, однако Хэвл резко перебил её, разжёвывая ситуацию. — Но я бы не сказал, что это плохо, по крайней мере, большинство действительно так считает. Оно и понятно - чем ближе к Эванзу, тем и у самого больше власти. Однако я как одинокий жалостливый отец, хочу лишь счастья своим спиногрызам. А счастье это искать свои цели и амбиции, а не находить их в Мистере Эванзе. Бесспорно, он безупречен. Идеален, если так выразиться. Но уподобится ему, это ограничить себя во многих свободах. Мои милые детки не смогут вынести столь большой груз ответственности. Им нужно право выбора, иначи им никогда не интегрировать во взрослое общество, если так выразиться. Брам это тоже понимает, он хороший стратег и человеческий ресурс распределяет грамотно. Кстати, раз речь зашла о моих спиногрызов, ты случаем не знаешь, Черри с ними так и не помирилась?       — Насколько я поняла, нет, — вернув себе напускное холодное выражение лица, Анадера решила, что пока всё сказанное переварит на досуге. Голову можно и чуть позже забить размышлениями, а пока лучше поддержать диалог, раз она в нём поневоле учавтсвует. — По крайней мере, тогда бы меня здесь не было.       — Надо же, и что ты ей сказала? — Хэвл выжидающе взглянул на девушку, явно предвкушая что-то интересное. И Анадера не стала долго тянуть с ответом, и едва усмехнувшись, добавила.       — Сказала, что у неё туго с извинениями. А после тонко намекнула, что она брошенка.       Услышав такой ответ, Хэвл, не сдерживаясь, засмеялся во всю глотку, схватившись за живот. В отличие от Анадеры он то прекрасно знал, что за разборки произошли между Черри и его учениками, поэтому для него вся эта ситуация выглядела до боли в животе комичной. И при всём при этом ему было радостно, что кто-то поставил ту несносную в его глазах девчонку на место и, таким образом, неосознанно вступился за его спингрызов. Кое-как успокоившись, доктор выпрямился и с довольным лицом, ещё посмеиваясь, продолжил.       — Что ж, а ты умеешь бить по больному. Меньшего от ученицы Митчелл я и не ожидал.       — Так я всё-таки угадала с оскорблениями? — наклонившись вперёд, довольно проговорила Анадера.       — О, ты просто не представляешь насколько!       После услышанной фразы настроение девушки уже не было столь испорченным. Её эго было удовлетворено.

***

      Просидев ещё десять минут, тело Анадеры полностью обмякло, а все ощущения притупились. Заметив это, рядом сидящий доктор, с довольным выкриком «ну, наконец, подействовало» взял скальпель и, удобно устроившись на стуле, положил руку Анадеры на стол. Уже через пару мгновений конечность была вставлена на место одним точным рывком. Смотреть на это со стороны было неприятно, однако девушка знала, что это ещё не самое худшее. Худшее зрелище начнётся тогда, когда в ход пойдёт Нэн-способность Хэвла, что всегда сопровождалась бурными эмоциями доктора.       Как только в его серых с фиалковым переливом глазах, промелькнул нездоровый азарт, рука словно раскололась на две равные части. Теперь Анадера вдоволь могла насмотреться на сухожилия, вены, кожу, сломанную поперёк кость и кровь, что благодаря способности ещё не хлынула фонтаном, а мирно текла вдоль по конечности, явно нарушая законы физики. Анадера могла насмотреться на всё это, но смотреть по понятным причинам не особо хотелось. Зато хотелось доктору, что, впрочем, себе в этом не отказывал. Переведя взгляд с руки, Анадера уставилась на Хэвла. И лучше бы она этого не делала. Нездоровый азарт Хэвла перерос во что-то не очень доброе. Не сказать, что во что-то зловещее, однако он смотрел на руку, будто изголодавшийся пёс на кусок мяса. И от этого становилось жутко. Его щёки заалели, дыхание участилось, а глаза поблёскивали фиолетовым оттенком, что свидетельствовало лишь об одном. Хэвл был возбуждён.       Доктор закатил рукава, а затем аккуратно, словно боясь спугнуть, провёл пальцами вдоль руки, отчего на пальцах оставались кровавые подтёки. Он вел из стороны в сторону, пока не остановился на месте перелома и с усилием не надавил на него.       — Больно? Ах, не отвечай я и сам знаю, что нет. Всё же препарат, который я тебе вколол, не даст почувствовать хоть что-нибудь ещё полчаса. А жаль, как жаль. Но если бы я этого бы не сделал, Митчел и Брам были бы недовольны. Жду не дождусь того момента, когда ты попадёшь ко мне на операционный стол. Тогда уж нам никто не будет вправе помешать, — воодушевлённо проворковав это, мужчина ещё раз провёл вдоль по руке, осматривая её как какое-то лакомство.       И Анадеру это пугало. Она видела такимХевла. И не раз. Однако в прошлые разы рядом обязательно кто-то был, но в этой комнате сейчас не было ни кого кроме них двоих и кучки «Домиников», что явно не способны в случае чего исправить ситуацию. Это настораживало, отчего девушка в панике пыталась расшевелить сонное тело, но выходило с трудом. Заметив такие потуги, Хэвл не предприняли ни каких действ. Но было кое-что пострашнее. Его лицо с восторженного резко переменилось, и он холодным резким тоном приказал не шевелиться. В этот момент все потуги девушки немедленно сошли на нет. Она боялась дальнейших действий этого человека. Боялась, а потому решила лишний раз не нервировать безумца, что стоял со скальпелем перед ней. Температура в комнате резко упала, а инстинкты истерично кричали бежать без оглядки. Но бежать было некуда. Только не от нестабильного мясника под дозой препарата.       В ту же секунду мужчина резким движением вырвал поломанную кость и с трепетом отложил ей в небольшой подготовленный ящичек. Вооружившись пинцетом, он с точностью мастера, что знал своё дело, стал вытаскивать оставшиеся осколки, полностью сосредоточившись на этих действиях. Как только с работой было по кончено, он взял одну из тех спиц, что раньше примерял на ещё целой руке, а затем аккуратно вложил её прямо на то место, где лежала кость, погружая её в тёплое мясо. Поначалу выглядело всё это весьма странно, но ровно до тех пор, пока спица не стала преобразовываться на глазах и не превратилась в точную копию кости. Как только это произошло, доктор довольно хмыкнул, и, отложив скальпель в сторону, щёлкнул пальцами — две расколотые части руки, словно по волшебству, стали срастаться между собой.       Доктор был доволен работой, как только конечность полностью срослась. Девушку же обдало холодным потом, а бушующие чувство тревоги так и не покидало её. Она с опаской смотрела то на свою руку, то на Хэвла, так и не в силах заставить своё тело двигаться. Доктор, заметив невольный страх своей пациентки, провёл окровавленными пальцами по щеке девушки, оставляя на белоснежной коже ярко багровые следы. Улыбнувшись от создавшееся прекрасной и чарующей, по его мнению, картине, Хэвл подошёл ближе к девушке, тщательно размазывая кровь по коже. Ему нравилась эта картина. Она пленяла и очаровывала его, отчего хотелось запереть эту картину, запечатлеть её так, чтобы только он был вправе любоваться ей. А затем бы он довёл эту репродукцию до совершенства и только бы потом выставил её на всеобщее обозрение. Он был перфекционистом и тем человеком, что прекрасно мог улавливать лишь взглядом прекрасные наброски, которые совершила природа. И Хэвл знал, как сделать из них шедевр.       Наклонившись прямо к лицу девушки, он не в силах сдерживать себя провёл языком по щеке, пробуя получившуюся картину на вкус. Горячее дыхание неприятно обожгло кожу, а липкая скользкая дорожка лишь ещё больше добавляла омерзительных ощущений. В силах пошевелить лишь кончиками пальцев, Анадере только и оставалось, что с опаской оглядывать мужчину, молясь, чтобы действие препарата побыстрее закончилось. Хэвл проведя языком вплоть до самого уха, полностью слизал кровь с кожи. Поняв, что ничего не осталось, он на выдохе томным голосом прошептал долгую восторженную речь безумца. От такого Анадере только и оставалось, что чувствовать бешено колотящееся сердце.       — Сладко. Как же сладко! Совсем не как у людей. Их мерзкий солоноватый вкус уже приелся. Вы Мивры так прекрасны, — отодвинувшись от девушки, доктор увлечённо залепетал, обхватив себя руками. Его доселе серые глаза, теперь переливались фиолетовым безумием, что пугало и завораживало одновременно. — Ваше строение тела внешнене шибко отличается от человеческого. Однако… не это делает вас столь превосходными. В конце концов, имеет значение только то, что находится внутри, не так ли? У вас особо чуткий слух и геолокация, которая позволяет вам ощущать атмосферное давление и предчувствовать опасность, прямо как у животных. Вы имеет более совершенное месторасположение трахей и органов, которое увеличивает болевой порог и делает вас менее уязвимыми, по сравнению со слабым хрупким человеком. Ваш средний возраст достигает двести лет и при всём при этом ваше ДНК и репродуктивная система позволяет вам сношаться с нашим видом, в целях заведения общего потомства. Разве это не прекрасно? Чудесно, что столь совершенный вид так податлив к генам других. Если хорошо поработать над этим, можно создать идеальную, нет совершенную форму жизни, что навсегда вычеркнет человечество как ненужный бесполезный хлам из истории! Разве ты не согласна? Что думаешь об этом, ты, негранёный алмаз, что может стать совершенным продуктом эволюции?       С каждым его нервным вздохом, с каждым сказанным словом, и с каждым брошенным взглядом полным вожделения, Анадера просила, нет приказывала своему телу немедленно прийти в рабочее русло.И как только ей удалось почувствовать ноги, она совсем по невинному, с милой улыбочкой на лице, что скрывала за собой страх и отвращение, едко произнесла.       — Я думаю, что вы поехавший, доктор, — презрительно осматривая профессора с улыбкой на губах, девушка уже тщательно продумывала траекторию побега из этого чёртового места.       — Ну, что ж, весьма ожидаемо, — с разочарованным выдохом произнёс Хэвл, словно приходя в более или менее своё привычное адекватное состояние, однако тот безумный фиолетовый огонь ещё где-то играл неярким блеском на краях радужки. — Хоть ты и была весьма груба сейчас, но я вовсе не в обиде, напротив я прекрасно понимаю твои чувства. Я не расстроен, ведь это лишь вопрос времени, когда ты в полной мере осознаешь мои слова и сама придёшь ко мне. А до тех пор я буду ждать. Двери моей лаборатории всегда открыты для тебя, Анадера.       Но девушка уже не слушала его, подрываясь с кушетки и забегая в длинный протяжный коридор.