Как же отвратительно.
Анадера ненавидела себя. В частности это нормально для подростка её возраста. Трепетная пора юности, где принимаешь всё близко к сердцу. Первую любовь, вопросы мироздания, собственную никчёмность, лицемерие окружающий, самоопределение или к примеру то, что вас совсем недавно чуть не разложили по косточкам на операционном столе. С каждым же такое случается, разве нет? В голове всплывает образ мистера Хэвла. То как он вкалывал парализатор, как крепко держал руку, и как шершавый язык касался щеки. Анадаере противно от произошедшего. Не столько от поехавшего доктора, сколько от собственного бессилия. Она чувствует себя жалким кроликом, загнанным в угол. Беспомощность — удручает. — Жалкая. Выплюнув это с отвращением, девушка медленно скатилась по бортику ванной, рассматривая руку. Поняв, что после таких водных процедур ей понадобится перевязка, Мивр вздохнула, а затем погрузилась под воду. Сил шевелиться уже не было. — Mon poussin я пошла. Вернусь завтра к вечеру, так что не скучай. В холодильнике пусто, закажи себе чего-нибудь или сходи в магазин. Деньги лежат на столе. Au revoir Беззаботный и, как присуще говорящему, слегка игривый голос, заставляет юную особу вылезти обратно в клубы пара и недовольно поморщиться. Нехорошо прерывать акт самобичевания. Однако же пора вернуться в реальность. Будет не слишком правильным создавать лишние проблемы Митчелл. В конце концов, она не любит всего этого. Чуть ли не собрав себя по кусочкам, Анадера пытается придать максимально беззаботный тон своему ответу. По привычке на губах играет фальшивая кривая улыбка. — Как скажешь. Bonne chance! По коридору слышится стук каблуков. Опять Митчел ходит по дому обутой. Ещё немного мельтешений и дверь закрывается, сопровождаясь характерным щелчком. В квартире становится пусто. Впрочем, это довольно частое явление. Наставница редко долго сидит на одном месте, вдоволь наслаждаясь жизнью в своём игривом ключе. Волевая женщина знает, чего хочет и привыкла это получать. Такой сложно не восторгаться. Красивая, свободная и сильная. К тому же весьма коварная. Пора бы и Анадере перестать сидеть, иначе никогда не удастся приблизиться к этому уровню. Резко вставая из ванны, на кафель выплёскивается вода. Стопы соприкасаются с холодным полом, отчего появляется желание как можно быстрее достичь небольшого мягкого коврика посреди комнаты. С волос обильно стекают капли, в зеркале видится точно существо с недовольным взглядом и опухшими глазами. На такую действительно страшно смотреть. Недолго думая Анадера отворачивает голову, чтобы не видит в отражении перекошенную спину с двумя грубыми рубцами на лопатках. Это ещё один показатель её слабости. Ещё одна работа доктора Хэвла. Вытеревшись полотенцем, девушка отточенными движениями нацепляет корсет, которые поддерживает и скрывает спину. Принятие ванны и переодевание это ещё одна пытка. Если бы не утрата крыльев всё было бы по-другому. Если бы не собственная слабость — выживать бы не приходилось. Но Анадера зареклась думать об этом. Хотя бы сейчас. На сегодня уже достаточно самобичевания. От него нет никакого толка. — Нужно стать сильнее. Произносить девушка как мантру, уверенно выглядывая разочарованного подростка в зеркале.***
Перещёлкивая каналы по телевизору, надежда найти что-нибудь интересное медленно и медленно угасала. Хотя бы какое-нибудь глупое шоу, над которым можно вдоволь посмеяться и увильнуть от собственных проблем смогла бы скрасить вечерок. Тарелка с пресной лапшой было давно уже отставлена полупустой на край столика. И только желтоватый холодный бульон напоминал о палитре вкусов, что вроде как должна была присутствовать в нём. Впрочем, к языковым шалостям, девушка уже привыкла. Откинув пульт в сторону, экран отображал какую-то дешёвую мелодраму, а Анадера поняла, что вряд ли удастся так просто уснуть. Закинув ноги на спинку дивана, единственным удовольствием в бездельничестве оказалось наблюдение за розовыми соплями. Кажется, этот фильм она уже видела. Впрочем, они все на одно лицо. Так прошло может тридцать минут. Предугадывая реплики и сюжетные повороты, Анадера и не сразу заметила, как по комнате донёсся посторонний шум. Кто-то, словно боясь разбудить предполагаемых спящих особ, тихо стучал в окно. Поначалу Мивр не придала этому никакое значение, однако же… — Сдалась она тебе. Может эта девчонка уже десятый сон видит, а ты к ней ломишься. Не боишься, что посадят за совращение несовершеннолетних, горе любовничек?— Я уважаю твоё мнение, но не мог бы ты, пожалуйста, немного помолчать. Так мы точно не её так соседей разбудим.
Уши резко навострились. От гула знакомых голосов, Анадера переменилась в лице и суетливо подорвалась с дивана, попутно задевая тарелку с бульоном, которой каким-то образом удалось не расплескаться по ковру. Оказавшись возле окна, юная особа отворила его настежь, после чего по инерции вскарабкалась на высокий подоконник и чудом не вывалилась наружу. Её лицо нос к носу соприкасалось с одним из говорящих, который, судя по всему, не ожидал такого внезапного появления. — Рей! — радостно воскликнула девушка, ловко балансируя на краю козырька. От прежней задумчивости и раздражения не осталось и следа, как если бы ничего не происходило, как если бы весь день не был безнадёжно испорчен. На губах расцвела озорная улыбка, как только Анадера заметила удивление в его доселе безмятежных глазах. Глазах, напоминающих просторный океан под ночным небом. Глазах, что она так любила. — Анадера, — юноша произносит её имя, словно не до конца веря увиденному. Спустя пару мгновений он прокашливается, суетливо прячет руки за спину, а после становиться таким же невозмутимым, каким он по обыкновению и являлся. И только голос выше на пол тона свидетельствовал о его взволнованности. — Я рад, что ты ещё не спишь. — Это стоило того, чтобы не спать допоздна, — самодовольно хмыкнув, Анадера с трудом залазает обратно внутрь квартиры, после чего подпирает руками подбородок и довольно добавляет. — Хорошо, что ты пришёл, мне было скучно. Мимо проходил или же по делу? Мивр с любопытством разглядывает юношу. Угольно чёрные волосы, в которых болталась подаренная ей же заколка с крохотным васильком, мягкие черты лица, едва заметная паутинка вен на коже, слегка поднятые верх уголки губ, создававшие тёплую и такую уже родимую улыбку и в довершении аккуратная родинка под левым глазом — всё это просто не могло не нравиться Анадере. Но самое главное — это взгляд. Безмятежный и спокойным. Такой внушал ощущение защищённости, благодаря которому толпы народа собиралась возле подобной личности. Вишенкой на торте становилась рассудительность и твёрдость его по-настоящему доброго характера. Этому парню было сложно не доверять. В такого невозможно не влюбиться нашей героини. Той, для которой его доброта стала жизненно необходимой. — Наверное, больше второе, — рассуждает тот и протягивает небольшой свёрток обвязанный пергаментом. От него исходил приятный запах книжных страниц, что подтверждал содержимое подарка. Не став долго думать, Анадера снимает обёртку, из-под которой выглядывает красочная твёрдая обложка. Её глаза широко распахиваются, а голос от удивления становится громче. — Боже мой, где ты её откопал?! Они же собирались продавать её только в следующем месяце. — Достал через знакомых. Тебе нравится? — Ты ещё спрашиваешь? Ещё бы! Я ждала её выпуск полгода. Анадера счастлива. Действительно счастлива. Кажется, что все сегодняшние страдания стоили того, чтобы завершение дня оказалось таким приятным и предвкушающим. Что может быть лучше, чем провести целую ночь за любимой книгой? Наверное, раз уж только получить эту самую книгу от того, кто безумно нравился. На душе становится теплее, когда понимаешь, что к твоим желаниям прислушиваются и исполняют маленькие прихоти. — Спасибо тебе, — девушка наклоняется к его лицу, после чего наспех чмокает в щёку и возвращается, как ни в чём не бывало, увлечённо рассматривая содержимое книги. На деле же она лишь делает вид, будто такой жест с её стороны — обыденность, не имеющая при себе никакого подтекста. В этом возрасте такие шалости простительны. Все по обыкновению хотят показаться старше, чем они есть. — Ты такая милая. Ради твоей похвалы я готов таскать лимитированные издания хоть каждый день, — беззаботно бросает Рей, с улыбкой смотря на собеседницу. Анадера же порой поражается его спокойствию, ведь для неё эти слова уверенно бьют по самому сердцу, насквозь пробивая выстроенную броню. Впрочем, от него девушка особо и не оборонялась. В конце концов, ничего не мешало зарождаться и трепетать в её груди чему-то новому и доселе неизведанному. Даже то, что она работает на подпольную организацию и косит пачками неугодных простофиль по вечерам. Но об этом Рею знать не обязательно. — А ты как всегда щедр на комплименты, — дабы скрыть своё лёгкое смущение девушка предпочитает нанести ответный удар. Лучшая защита — это нападение. Неплохое правило для флирта. — Впрочем, я же совершенно не против. Honey*, у тебя это очень хорошо получается. Такое обращение вызвало у парня лёгкий смешок. На протяжении их относительно долгого знакомства, он мог бы уверенно заявить, что в какой-то степени такие выпады в его сторону были довольно забавными. Непринуждённая игра словесными выражениями, в которой Рей не прочь и проиграть. «Для такой как Анадера и сдаться в плен не жалко» — так он всегда думал, смотря на обманчиво хрупкую особу перед собой. Она была младше его на четыре года. Не существенная разница для взрослых, однако огромная пропасть в юном возрасте. Но по правде говоря, мало кого это волновало, к тому же эта была лишь свойственная их годам искренняя влюблённость без всяких излишеств и непотребств. Со стороны на такое даже завидно смотреть, не то что осуждать. К слову одному забытому среди повествования парню такое действительно было противно. В частности из-за того, что про него благополучно никто не вспоминал и будто не обращал внимания. А смотреть на воркования и розовые сопли, когда самому ещё недавняя пассия влепила хлёсткую пощёчину, так вообще невозможно. — Кхм, кхм, — прокашлялся тот и с неприкрытым сарказмом протянул. — Безумно не хочу прерывать вашу насыщенную дискуссию, но вам не кажется, что уже пора бы расходится. К тому же, лидер, ты не забыл, что до 12 надо бы заскочить в магазин? Мне не хочется выслушивать от куколки ругательства, когда она узнает, что мы не купили ей пирожные. И ещё здесь ужасно холодно. Разве тебе не жалко бедного меня? В довершении он будто подтверждая свои претензии, весь скукожился и обнял себя руками, проводя ими по оголённым плечам. От его вмешательства вся прежняя идиллия порушилась на глазах, что не особо радовало Анадеру. Переведя взгляд на это недоразумение ничего не оставалось, как выдохнуть и смириться. От этого парня такой выпад был весьма и весьма ожидаем. Впрочем, оценив его внешний вид, Мивр не могла не высказаться. — Жалеть человека из-за собственной глупости, весьма и весьма расточительно, в конечном счёте от такого он всё равно не поумнеет. Тебе бы ещё по улице голышом пройтись для пущего внимания. Ты же у нас такой не примечательный, Асмодей. Подобное замечание было весьма кстати. Кислотно-зелёные волосы, пирсинг на губе и в ушах, жилетка на голое поджарое тело, часть которого покрыта громадной татуировкой. К довершению всему этому становились штаны с увесистыми цепями, одна часть из которых была подвёрнута чуть ли не до самого колена. Довольно странный и отталкивающий образ по мнению Анадеры, однако же по какой-то причине представительницы прекрасного пола вешались на нём штабелями. Возможно, причина кроется в том, что многим из них нравятся «плохие парни». — Детка, ты как всегда остра на язык, — несмотря на колкое замечание, Асмодей не выглядел задетым или оскорблённым. Напротив, создавалось впечатление, будто именно такой реакции он и ожидал. Вальяжно раскинув руки и слегка склонив голову на бок, парень продолжил. — В любом случае если ты так этого желаешь, я не прочь показать своё голое тело. Как это называется в твоём возрасте — игра гормонов, верно? Знаешь, я довольно хороший парень, если меня правильно попросить, исполню любую постыдную просьбу, детка. От подобного насмешливого тона Анадере стоило огромных усилий, чтобы не скривиться. Этот шут гороховый никак иначе явно хотел вывести её на эмоции. Грёбанный провокатор, получающий наслаждение только от мысли, что его станут ненавидеть, презирать и опасаться. Несмотря на свою проявленную благосклонность, девушка точно знала — окажись они один на один эта бессмысленная брань затянулась бы надолго и окончилась бы явно не в её пользу. Всё-таки сложно задеть как-то человека, когда он сам охотно подставляется под удар. Энергетический вампир и никак иначе. К тому же его опыт контролировать ситуацию и вести разговор в нужное русло явно больше чем у нашей героини. — Уволь меня от подобного. Ты слишком большого о себе мнения, — отрезала Мивр и по озорным дьяволятам игравших в глазах собеседника уже готовилась к «тяжёлой артиллерии». Кто бы знал, насколько бы ещё затянулся обменивание любезностями, если бы в разговор не вмешался Рей. — Вы сегодня какие-то особо буйные, ребятки, — от неожиданного вмешательства со стороны Асмодей открыл и закрыл рот, так и ничего не успев сказать. Примерно подобная реакция была и у Анадеры, что только глупо хлопнула глазами и уставилась в сторону говорящего. По счастливой случайности у девушки с аристократичными замашками и у юноши, прожившего всю жизнь в сомнительных переулках, было кое-что общее — уважение к авторитетному синеглазому юноше. К Рею. — Это меня расстраивает. Знаю, было бы довольно глупо просить вас больше никогда не ссориться или что-то подобное, однако же на сегодня вам уже достаточно. День был довольно длинным и тяжёлым, так что давайте остановимся на том, чтобы попросить друг у друга прощения и на этом мирно разойтись? Оба замолкли. Смотрели сначала на Рея и вроде бы даже уже и согласились с его продолжением, но стоило только перевести взгляд друг на другу, так оба, будто по договорённости скривились. Анадера от вида лица оппонента, а вот Асмодей от того, что терпеть не мог извиняться. Это всегда был ужасный удар по гордости и к тому же чёткое свидетельство, что всё веселье подошло к концу. — Ну, не знаю, не знаю. Она первая начала, так что не горю особым желаниям. К тому же, как это там говорится, дамам надо уступать? Только после вас, Анадера-сан. В частности парень надеялся, что подобная просьба, явно разозлит колкую на язык леди, что мимо ушей мало что пропускала. Это было бы весьма ожидаемо, да и могло бы продлить его маленькие игры разума. Однако в тот момент, когда ситуация должна была сыграть на руку, она развернулась на 180 градусов и сказала: «чао». — Прости. Асмодей не ожидал такого подвоха. Для него это удар ниже пояса. Не очень приятно, когда твои ожидания стремительно рушится на глазах. В довершении всему этому стал вид Мивр, что опустила голову и виновато промямлила. — Я не должна была так говорить. Извини, что взъелась с ничего. На деле же и Анадере ни черта не нравилось извиняться. Да и тем более первой. Тоже ужасный удар по гордости. Однако ей не хотелось, чтобы Рей посчитал её упрямой и несговорчивой, пришлось идти на жертвы. Голову она, кстати, опустила, потому что видеть перед собой смазливое личико недоразумения ей не хотелось. Такие дела. Теперь Асмодей оставался не в выгодном положении. Извиняться по-прежнему не хотелось, было бы классно топнуть ногой и уйти или перевести всё в очередную колкость, но под выжидающим взглядом Рея, так и говорящим: «Я в тебя верю, у тебя всё получится», стало понятно, что провернуть подобное не выйдет. Разочаровывать парня ему так же не хотелось. На справку тот являлся единственным, чьим мнением Асмодей действительно дорожил. Пришлось скрипя зубами выдать: — И ты меня прости, — по ощущениям в желудке всё так свело, будто его заставили целиком съесть кактус. Он никогда не извинялся по чьей-то указке. Только раз уж если от этого зависела его жизнь, но в большинстве своём это были слова лжи и ничего более. И тут в его голове что-то щёлкнуло. Точно. Это же тоже всё не больше чем ложь. Чего это он так вообще распереживался? Ни он ли ещё тот плут и обманщик? Завтра обязательно, всенепременно нужно поссорится с Анадерой. Желательно подальше от пронизывающих синих глаз Рея. — Но моё предложение всегда в силе! Обращайся если что. — Спасибо, обойдусь, — от радостного заключения Асмодея, которое испортило всё, что могло испортить, девушке не оставалось ничего кроме как фыркнуть. Это всё что она могла сделать, если не хочется ударить в грязь лицом. — Вот и славненько. Думаю, пора бы уже и закругляться. Асмодей прав, нам действительно нужно зайти в магазин. Роуз хотела устроить ночь кино как в старые — добрые, не хочешь с нами? Остальные будут только рады. Настроение резко улучшилось. Предложение Рея оказалось слишком заманчивым, чтобы отказаться. Вот с этого и надо было начинать, теперь даже перепалки с недоразумением абсолютное ничто, по сравнение с такой вселенской радостью. Недолго думая, девушка хлопнула в ладоши и с улыбкой произнесла: — Конечно, хочу! Я уже давно не видела ребят, да и с Роуз надо обновки обсудить. Подожди пару минут, я переоденусь и выйду. — Хорошо.***
— Простите за вторжение! — весело крикнула Анадера, когда зашла на порог. Со временем здесь ничего так и не поменялась и мивру это нравилось. Кажется, что весь мир застыл в этом месте, нет даже не так — этот дом сам по себе отдельная реальность. В нём жизнь всегда била ключом и вместе с тем, она находилась в своём очаровательном буйном постоянстве. И всё благодаря здешним домочадцам. — Анадерочка! — донеслось со стороны кухни и вот уже на всех порах в помещение врывается молоденькая девчушка, чуть ли не сбивая нашего героя с ног. Это Роуз — она любит сладости и может часами на пролёт говорить об одежде. Швейное дело — её страсть. Кое-как устояв на месте белокурая отвечает на радушность местной модницы и сладкоежки такими же тёплыми объятиями. Под таким напором сложно не ответить взаимностью. Через пару мгновений буйная девчушка подхватывает под локоть Анадеру и ведёт внутрь дома. В нос ударяет различный спектр запахов от попкорна с острыми снеками, лежащими на кофейном столике с прочей едой, до фиалок и ещё несколькими различными яркими цветами, что стояли на подоконниках. Немного погодя в общий перечень взобрался ароматный чай с чабрецом, который ещё в июле все вместе собирали за городом. Вместе с ним в комнате объявилась ещё одна мадам, чье нежной, даже где-то материнской фигуре сложно было противиться. — Как хорошо, что ты пришла, Анадера. Ты так исхудала в последнее время, опять пропускаешь приёмы пищи? — укоризненно произнесла та, однако почти сразу же переменилась в настроении и теперь с неким недовольством в голосе продолжила, как только увидела взгляд собеседницы, явно настроенный на протесты. — Ничего и слышать не хочу. Растущему организму нужны микроэлементы и прочие полезные вещества. Так что всё, раз пришла будем откармливаться. А откажешься — оставлю жить у нас. Желание это дамы наполнить её желудок, порой удивляло Анадеру. Это своеобразная забота была мивру непривычно и порой доходила до абсурдности. Носить тёплые носочки в лето после дождя, не ходить одной по вечерам после девяти и внимательно следить за порядком как в жизни так и в комнате — это те советы, которым шестнадцатилетняя Анадера отказывалась подчиняться. Но для этой особы можно. Её зовут Тофука — и её материнской заботе сложно не подчинятся. — Ты так и скажи, что просто хочешь оставить её под своим крылом, мамочка. На плечи легла массивная ладонь, что явно больше головы самого мивра. Дразнилка новоприбывшего была произнесена низким, басистым голосом, а сам его обладатель не отличался особой тактичностью. Зато всегда был прямолинеен и по-своему весел. — Ты, Анадера, если она тебя заклюёт — сразу ко мне. Я то уж точно уберегу тебя от шарфа в плюс двадцать. — Буду иметь в виду! — произнесла девчушка и отчего-то заулыбалась, заряжаясь весёлым настроем, грубого на вид мужчины, что практически всю жизнь проходил в красных дредах. Если же прошлая дама походила на мать-наседку, то эта же персона — папаня-работяга, что по причине редких встреч с детьми позволял им всё что хочется. Имя такому — Кроуч. Ему нравились кулачные бои, однако при своей своеобразной страсти в драки просто так не лез. Если только выбить неположенную дурь, да и то только под влиянием широты души. Гостиная становился всё оживлённей и оживлённей, пока не собрались все домочадцы, рассевшись вокруг телевизора. Весёлый настрой и гул собравшихся ребят, невольно заряжал Анадеру хорошим настроением. На лице расползлась широкая улыбка и навряд ли она собиралась оттуда уходить вплоть до рассвета. Из новоприбывших стоило отметить только разу уж вечно хмурого Лена, имевшего маниакальное влечение к компьютерам и играм, из-за чего даже сейчас сидел за ноутбуком и изредка туда подглядывал, отвлекаясь от разговоров. Несмотря на всё задротство он был неплохим парнем, к тому же давал погонять его приставку. Чем не прелесть? Правда сейчас возле него крутилась мать-наседка Тофука и что-то щебетала о вреде техники и постоянном жительстве лишь в четырёх стенах. Конечно, благодаря своему скверному характеру задрот молчать на такие выпады просто не мог. Смотреть на подобные ругательства сродни смотреть глупые шоу по ТВ. Весело и довольно увлекательно. Однако же когда всё это выходило за рамки, небезызвестный Рей ловко разруливал ситуацию, да так, что уже через минуты все забывали свои обиды. Среди компании он негласное успокоительное. Вместе с тем и просто лидер. Анадере нравились такие вечера. Буйные, неконтролируемые, весёлые и вместе с тем такие уютные. Время здесь текло совсем незаметно, в своём бурном очаровании, отчего тут хотелось остаться и уже никогда не уходить, прижаться поплотнее к радушной компании на длинном разложенном диване и обсуждать предсказуемый до смеха хоррор с криками: «не лезь, оно тебя сожрёт!». Как если бы их кто-то послушал. Но от того даже веселее вздрагивать от ожидано-неожиданного скримера, впопыхах доказывая, что ничего это ты не испугался — просто рефлекс и всё. А потом после просмотра, обсуждать увиденное и непонятно как перескакивать на различные не связанные с этим темы, чтобы по итогу прообщаться до самого рассвета и только потом понять, что ещё два фильма так и не были удостоены внимания. Всё это просто не могло не нравится Анадере. Не могло не нравиться той, для которой всё это было практически в новинку. Для той, что не было нормальной возможности общаться со сверстниками. Для той, которой не суждено жить обычной жизнью. Говорят, к хорошему быстро привыкаешь — и это абсолютно верно, но Анадреа с точностью бы заявила — к подобному радушию она никогда не привыкнет. Для неё это всё словно другой мир со своими правилами и щадящими законами. Мир, в котором нет багровых пятен крови на одежде и нет бездыханных трупов, где ты не должен задумываться о том, как бы не встретить жнеца за углом, пришедшего по твою душу. Не нужно задумываться о том, как и что говорить, просто жить и наслаждаться жизнью. Чем не прекрасный мир? Маленькая утопия, начинающаяся с этого дома и заканчивающаяся жителями её стен. Здесь хотелось остаться навечно, раствориться во всеобщей доброте и плыть по течению буйного постоянства. Возможно, пусть она и толком не знает, почему все они живут под одной крышей. Где работают или учатся. Анадера никогда не задавалась этим вопросом, так как и подобных вопросов никто не задавал ей. Среди них это маленькое негласное правило, хотя девушка бы и не удивилась, если бы подобные слова были бы адресованы в её сторону. В действительно их знакомство год назад вышло, мягко говоря, спонтанным. На одном из заданий, что доверила ей Митчелл, мивр оказалась в трущобах. Там по своей неопытности и неосторожности её знатно так отмудохали да так, что встать из мусорного ящика, где по итогу удалось укрыться от преследователей, было заоблачной мечтой. Тело ужасно ломило, правая рука безнадёжно сломана, а кожа вся в синяках и ушибах. Так бы и пришлось гнить целые сутки, пока наставница бы не соизволила за неё спохватиться или не произошло ещё чего похуже, о чём и думать в этом зловонном сгнившем месте не хотелось. К счастью по её душу никаких насильников, маньяков, каннибалов в тот день так и не пришло. Зато на неё наткнулся Рей. Как и почему он тогда находился в том месте, она не узнала, да и не спрашивала потом, однако их первый диалог девушка запомнила надолго. — Ты в порядке? Анадера ни черта не видит, всё рябит и единственное, что хоть как-то можно различить — ярко синие глаза. Такие она видит впервые. В голову закрадывается мысль о том, что её время подходит к концу и напоследок к ней наведался ангел, чтобы зачитать список её немалочисленных грехов. От подобной мысли становится смешно, отчего в голосе проявляется истерическое хихиканье. Острый язык что-то по привычке выдаёт.— Ага, ровно настолько, насколько вообще может быть в порядке избитый человек, лежащий в куче отходов. Если пришёл убить, сделай это побыстрее.
По-хорошему инстинкт самосохранение должен был визжать как ненормальный. Однако сил на это уже не оставалось, да и этот спокойный тембр голоса ослаблял бдительность не хуже наркотика. С таким можно в театральные певцы идти, выступать на большой сцене. Бабла удастся срубить немерено. — Ха, а ты довольно забавная, раз в таком состоянии можешь шутить. Мне это нравится. Хочешь, я тебе помогу? От такого предложения впору бы и удивится. Непонятный незнакомец предлагает руку помощи тоже какой-то незнакомке, да ещё и в трущобах. Подозрительно, что аж не хочу. Возможно через пару мгновений её расчленять на органы или хуже того снова сдадут работорговцам… А впрочем, выбор не особо велик.— Не отказалась бы. Только будь со мной нежнее
Напоследок она выдаёт какую-то нелепую фразу из мелодрам, что ещё недавно вечером была просмотрена за кружкой чая, а после мозг совсем перестаёт работать как надо. Помнить только, как её вытаскивают из бака и немного самоуверенно хмыкают. — Окей, впрочем, я и без твоего разрешения помог бы. После Анадера очнулась в этом доме, а там как-то всё закрутилось, завертелось. К удивлению девушки спаситель взамен ничего не просил, да и не спрашивал ничего такого, что могло бы застать врасплох. Бескорыстная помощь. О такой мивр слышала в ещё раннем детстве, а после встречала только в глупых, как ей показалось, книгах. В общем, совершенно непривычно для человека, что большую часть своего пути прожил по ту сторону закона. И такими «странным» оказался не только Рей — все эти домочадцы, с которым пришлось познакомиться чуть позже, были такими же. «Наивные глупцы» — думала Анадера, слушая о том, что по возможности нужно помогать всем и каждому и что вообще следует проявлять сострадание к окружающим Сладкие речи о справедливости и геройстве заставляли девушку на первых парах чуть ли не смеяться. Однако же потом, когда она провела здесь достаточно времени, то уверенность в этой позиции медленно угасала. Но отказаться от неё окончательно Анадера не смогла. У неё уже есть цель, и нравственности для её достижения там было не место. И всё-таки, что-то снова и снова заставляло её возвращаться в этот дом, даже после выздоровления. Да никто и против не был. Так и повелось. Для Анадеры этот мир — как свежий глоток воздуха. Все эти разговоры, обсуждения и объятия заставляют держаться на плаву, искать в себе силы для новых свершений и неустанно двигаться к своей цели — стать сильнее. Стать таковой, чтобы как можно дольше сохранить теплоту и уют этого небольшого домика с шестью исключительными жильцами. С двумя девушками и четвертью парнями.