Наш Новый Год

Ньют смотрит в окно, по-детски улыбаясь снежинкам. Крупные хлопья снега красиво кружат в воздухе, а потом мягко опускаются вниз, укрывая землю холодным одеялом. Морозные узоры слабо виднеются на окне, зато отлично видно, какой ветер поднялся на улице. И небо — до чего красивое, усыпанное миллионами звёзд, укрытое почти чёрным полотном. Солнечный мальчик радуется ночи, несмотря на то, что его всегда связывают с теплотой дня, палящим солнцем и незаметной россыпью веснушек на милом лице. — Отлипни уже от окна, Ньют, — слышится недовольный, но одновременно нежный и понимающий голос Томаса, — и помоги мне накрыть на стол. Стол, накрытый белоснежной скатертью, казалось, скоро сломается под тяжестью блюд. Разные салаты, бутылки шампанского, даже пачка сигарет, наполовину пустая, сейчас рисковали полететь на пол, если ножки стола внезапно сломаются. Ньют прикрывает окно, которое открыл всего на пару минут — впустить свежий воздух в помещение, — и идёт на помощь Тому. Ловко подхватывает у него из рук ещё две салатницы, заполняет ими последнее свободное место и вновь улыбается. — Вот и всё! Парни опускаются на диван, совсем маленький, по-уютному накрытый пушистым пледом, и внезапно начинают смеяться, глядя друг другу в глаза. Томас видит в глазах напротив искрящееся счастье, способное заполнить всю комнату, буквально заставить окружающих почувствовать себя по-иному. Безмерно радостными и по-настоящему счастливыми. Ньют падает в крепкие объятия Томаса, носом тыкается ему в шею, выдыхает горячий воздух в тонкую кожу брюнета и зажмуривается. Том целует его в макушку, сдавленно хихикает и наблюдает за огоньками гирлянд, развешанных по всему периметру комнаты. — Ты как котёнок, которого хочется без остановки тискать, — произносит Томас, не видя, но чувствуя, как Ньют расплывается в улыбке. — Так тискай, — светловолосый кусает брюнета за запястье и усмехается, — но котята, знаешь, иногда дерутся. — Знаю, знаю, — он запускает длинные пальцы под хрупкие рёбра и начинает щекотать парня, через пару секунд уже извивающегося у него в руках. Уступив место празднику, они встанут, наполнят бокалы шампанским, как это принято в Новый год, закроют глаза и мысленно произнесут желание, одинаково звучащее у обоих в сознании, а потом за это выпьют. Тереза переглядывается с Минхо, стоя у дома Томаса. В окно видно, как Томас смотрит перед собой, будто действительно видит кого-то, будто кто-то второй есть в комнате рядом с ним, тепло улыбается этому «кому-то» и осушивает бокал. — Может, сошёл с ума? — Спрашивает Тереза, тяжело вздыхая. — А, может, любил так сильно. — Отвечает Минхо, вытирая скупую слезу, предательски покатившуюся по щеке.