Новогоднее чудо

      Тэхён сидит полулёжа на кровати и читает книгу. Полчаса назад ему удалось уложить альфочку спать. Этот маленький проказник почти свёл омегу с ума: убегал от папы, чтобы не переодеваться, потом не хотел чистить зубки, там ускользнул, потому что хотел ещё поиграть в лего (конструктор, кстати, малыш за собой так и не убрал, хотя папа просил)… Но Чону удалось уговорить малыша просто лечь в кровать, «не спать», а ребёнок, к счастью для омеги, быстро сдался, стоило коснуться головой подушки. Ну тяжело это, будучи на восьмом месяце беременности, носиться за маленьким альфой по всему этажу. Поэтому сейчас Тэхён отдыхает, нежно поглаживая свой уже большой живот, в котором кроха (и тоже альфа) изредка пинается.       На самом деле, омега не вчитывается в книгу, поверхностно пробегается по страницам глазами. Сегодня днём он разговаривал с папой по видеосвязи и… Родители пригласили их на рождественский ужин, где обязательно будет его старший брат, Намджун, с мужем и сыном. А учитывая, что они все не особо хорошо взаимодействуют с Чонгуком (просто так вышло), Тэхён без понятия, как сказать об этом своему мужу, который, к слову, до сих пор не вернулся с работы.       — Да где же этот альфа, — бубнит под нос омега и садится прямо. Крошка сильно ударил по мочевому пузырю, из-за чего срочно нужно сходить в туалет. И стоило парню кое-как подняться с мягкой, тёплой кроватки и надеть шёлковый халат, как на первом этаже хлопнула дверь, оповещающая о возвращении блудного мужа. Ничего, подождёт, в туалет сейчас сходить важнее. Только Чон закрыл дверь в уборную, как послышался плач из комнаты ребёнка. Катастрофа. Чонгуку обязательно влетит за это, нечего шуметь в такой час. А пока, пусть разбирается с этим сам.       За стеной слышно, как быстро пронёсся альфа в комнату сына, и это заставило улыбнуться. Осмотрев себя в зеркале, Тэхён особо долго задержал взгляд на своём животе, который похож на арбуз, думая о том, что скоро малыш родится, от чего улыбка стала ещё ярче, и вышел из комнатки, а потом и из спальни, держа курс на детскую, откуда доносится шёпот Чонгука.       — Спи сладко, Ёнджун~а. Мы с папой любим тебя, — альфа целует спящего ребёнка в лоб, укрывает тёплым одеялом и встаёт, отчего-то тяжело вздыхая.       — Привет, — шепчет Тэхён и сразу обнимает подошедшего мужа, целуя в губы.       — Привет, Тэ. Как ты? Вы? — Чонгук прикрывает дверь в комнату и ведёт истинного в их спальню, обнимая его за плечо.       — Устаю, если честно. В последнее время за Ёнджуном не угнаться. И кроха активничает. А ты как? Сильно устал?       — Не переживай, я в порядке. И с Ён~и я поговорю.       — Чонгук, он ещё совсем маленький, не думаю, что поймёт тебя, — тормозит Тэхён у двери и поднимает голову, чтобы посмотреть на мужа. На лице лёгкая улыбка, а глаза чуть сожмурены, с хитринкой.       — Папу нужно слушаться, — тянет Чонгук, глядя в пол, после чего смотрит в ответ в глаза пары, а то дыру прожжёт ведь.       — Кушать хочешь?       — Тэ, ну 10 вечера, о чём разговор? Конечно хочу, — улыбается альфа и тормошит волосы омеги, знает ведь, что истинный не просто так об этом спросил — тоже хочет (нет, ну и заботится, естественно, тоже).       — Тогда помогай спускаться, — Чонгук даже шаг не даёт сделать, а сразу подхватывает Тэхёна на руки, из-за чего парень еле сдержал себя, чтобы в голос не взвизгнуть (хотя бы предупредил, блин, страшно ведь и неожиданно), и понёс вниз.       — Больше так не делай, пожалуйста, — слегка обиженно ворчит Тэхён, — Я, вообще-то, тяжёлый. Надорвёшь себе спину и всё, когда нужно — не поднимешь.       — Сейчас это было нужно, — Чонгук аккуратно опускает свою пару на ноги, когда они спустились на первый этаж, целует в щеку и дальше ведёт на кухню.       — Я мог сам.       — У тебя отекают ноги, болит спина, особенно поясница, колени ноют…       — Я же беременный, а не больной, — возмущается омега, усаживаясь за стол, а альфа держит курс на холодильник.       — Вот именно, что беременный. Тебе тяжело. Сколько мне ещё уговаривать тебя перебраться в комнату на первом этаже с самыми необходимыми вещами?       — Я не перееду, Гук~а. Наверху комната Ёнджуна, он только начинает привыкать спать всю ночь в ней, а не бегать к нам или просыпаться и звать нас. А если мы переедем вниз, то всё собьётся.       — Ён~и будет спать наверху, а мы с радионяней внизу. Я сам буду ходить наверх…       — Нет. Закрыли тему.       — Что будешь кушать?       — Хочу мороженое.       — С вареньем?       — Нет, солёной карамели достаточно.       Пока удон разогревается на сковороде, альфа отрезает большой кусок ванильного брикета и посыпает его сладко-солёными кристаллами. Практически всю беременность омега ест эту карамель, из-за чего она есть в доме чуть ли не во всех видах и не в каждом уголке, не только на кухне, а на пятом месяце даже появились нотки запаха именно этой сладости, поэтому уже оба родителя догадываются, какой аромат будет у их крошки. Получив свою порцию, Тэхён тут же принялся кушать, прикрывая глаза от наслаждения. Чонгук тоже сел за стол с тёплым ужином.       — Чонгук, — резко воскликнул омега, из-за чего альфа дёрнулся.       — Что?       — Папа звонил сегодня.       — Ну, хорошо, как поболтали? Хотя стоп, какой сегодня день? Только не говори, что он хочет…       — Он пригласил нас на ужин в эти выходные. На семейный рождественский ужин.       — Ну… Хорошо. Ты как, сможешь так долго ехать в машине? Часа четыре точно, не меньше.       — Я не уверен, что не буду ныть в машине и после дороги, а так вполне…       — Ну, значит через два дня мы едем в Тэгу.       — Спасибо тебе, Гук~и, — счастливо улыбается Тэхён, не отрывая взгляд от своего альфы. Чонгук лишь усмехнулся, даря улыбку в ответ. А ещё тянется через стол к мужу и указательным пальцем, стирает с уголка губ и носа мороженое. Лучше бы поцеловал.       — Не смотри так на меня, поцелую, когда всё съешь.       — Иногда мне кажется, что ты читаешь мои мысли.       — Мне не нужно читать твои мысли, если все написано у тебя на лице.       — Ну ничего, Чон Чонгук, мы обязательно с тобой сыграем в это, когда я рожу.       — Да брось, когда ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, обнял, приласкал или наоборот не трогал — это всегда видно. Не только когда ты беременный.       — Ты рискуешь меня вывести на слёзы, и я не советую тебе это делать, потому что если меня прорвёт, мало не покажется. А плакать сейчас я абсолютно точно не хочу, у меня всё хорошо.       — Помнишь, что тебе доктор говорил? Не сдерживать свои эмоции. Если злишься — круши всё вокруг, грустишь — плачь… А так ты только зря…       — Сам разберусь, — перебивает мужа Тэхён и и раздражённо смотрит в своё блюдце с подтаявшим мороженым.       — Тэ…       — Я сейчас такой скандал учиню.       — У нас сын спит.       — Ну ты же велел не сдерживать эмоции! — шипит омега и со злостью смотрит на альфу.       — Успокойся.       — Видимо, хуево у меня на лице написано, чтобы ты сейчас меня не трогал.       Тэхён встаёт так быстро, как только может, с противным звуком отодвигая стул, и направляется в комнату. Но, проходя мимо Чонгука, резко теряет равновесие, потому что альфа схватил его за запястье и потянул на себя, естественно, сразу подхватывая второй рукой за талию.       — Тихо-тихо-тихо, — шепчет Чон, придерживая омегу и усаживаясь обратно на стул с мужем на коленях.       — Отпусти меня, — ворчит Тэхён.       — Не отпущу. Давай так посидим.       — Здесь не удобно.       — Кому?       — Тебе…       — Ты обо мне беспокоишься?       — Дурак…       Чонгук обнимает омегу, укладывает ладони на живот, нежно поглаживая его, а губами утыкается в изгиб шеи. Кроха пинается, появляются следочки, что заставляет омегу улыбнуться и тоже положить руку прямо на то место, куда толкнулся малыш.       — Я люблю тебя, мой омега, — обжигающе шепчет на ухо альфа и целует в мягкую, пухлую от беременности щёку.       — А я тебя, мой альфа. И тебя, крошка. И Ёнджуна… Боже, в доме одни альфы.       — Следующий будет омегой.       — Куда тебе ещё…       — Хочу маленького омежку, который будет похож на своего папу.       — Эй, крошка, ты слышишь это? Ты ещё не родился, а у тебя уже намечается младший братик. Чонгук, имей совесть, не говори такое при сыне! — в этот момент малыш в животе так сильно толкнулся, что омега подскочил на месте, как ужаленный, и согнулся, на сколько это возможно. Чонгук тоже встрепенулся, усилил хватку где-то на талии, приподнялся, а потом и вовсе выскользнул из-под омеги и усадил на стул, опускаясь рядом на колени.       — Ты как?       — Не понимаю, это он так поддержал меня или тебя защитил…       — Просто альфёнок у нас с характером.       — Ёнджун спокойный был, а ты, крошка, в кого такой активный?       — В меня, конечно.       — Ёнджун, в итоге, тоже весь в тебя.       — Поэтому нам нужен омежка.       — Сначала посмотрим, как будем с двумя справляться.       — Обязательно справимся. Так, сиди, сейчас дам тебе тёплое молоко с мёдом. Пока будешь пить, я всё уберу, а потом — спать.       — Чонгук, я твоё молоко в гробу видел. Если даёшь, то хотя бы банановое. Ну или клубничное…       — Ты такой вредный… Знал?       — Всегда догадывался. Но ты сам меня выбрал.       — И ни разу не пожалел!       Конечно же альфа достаёт из холодильника банановое молоко, но всё равно кладёт в него ложку мёда и разогревает. Как же повезло Тэхёну с мужем, слов нет. Чонгук всё убирает со стола в раковину, даже мороженое доедает, которое, на самом деле, до ужаса сладкое, аж зубы сводит. Альфа постоянно оборачивается, поглядывает на омегу, пока моет посуду, чтобы истинный пил молоко, а не ждал, пока оно остынет, на что Тэхён закатывает глаза и пьёт (даже не обмануть мужа, ну что такое!). И вообще, Чон, который бывший Ким, старше! Это его Чонгук должен слушать, а не наоборот. И дело даже не в том, что омега не хочет, чтобы о нём так усердно заботились. Его периодически бесит эта гиперопека со стороны альфы. Но злиться долго не получается. Просто беременному сложно определиться с чувствами.       — Гу~ка~ Я хочу прилечь.       — Сейчас пойдём, пять минут.       — У меня ужасно болит поясница, и если я сейчас же не лягу… — стонет Тэхён, пытаясь прогнуться, как кошка, или согнуться вниз к ногам, но живот не позволяет. И в сторону пытается наклониться, потому что ну очень нужно избавиться от этого противного ноющего чувства, когда ещё хрустнуть костями хочется, и не получается, обидно до слёз.       — Тише-тише, сейчас помогу.       Тут же спохватился Чонгук. Он в один момент оказывается рядом, залезает руками под футболку и массирует поясницу. Омега упирается лбом в плечо мужа и облегчённо мычит, показывая, что ему лучше. Сильные пальцы альфы круговыми движениями «бродят» по всей болевой области, давят, видимо, что-то разгоняют, потому что становится гораздо легче, но лечь всё равно хочется.       — Пойдём в спальню, — шепчет Чон, словно рассказывая самую заветную тайну.       — Ммм.       — Вставай, Тэ~а. Сейчас ляжешь, я тебе помассирую ноги.       — Кажется, в прошлой жизни я спас мир ценой собственной жизни, иначе откуда у меня такой муж.       — Ты достоин самого лучшего.       — Скромность — твоё второе имя.       — Таки да.       Тэхён только собрался встать, тяжело вздохнув, как Чонгук снова подхватывает его на руки. Ну вот откуда у альфы такие сильные руки? И ноги, раз с лёгкостью поднимается на этаж, даже не пыхтит. Омегу он мягко опускает на кровать, сразу укрывает одеялом и целует в губы.       — Я в душ, через двадцать минут вернусь. Не жди меня, лучше спи. А массаж я всё равно тебе сделаю.       — Хорошо, Гу~       Атмосфера — спи не могу. За дверью шумит вода, на стене тикают часы, включён ночник со стороны альфы, огромная мягкая тёплая кровать, а самое главное, удобная поза. А ещё по комнате витает аромат Чона, который убаюкивает, дарит спокойствие. Омега уже дремлет, сознание держится на грани, на самом краю между сном и бодрствованием, глаза закрыты, лицо расслабленно, дыхание спокойное, он обнимает свою подушку-игрушку огромную акулу (которая, когда истинный ложится в кровать, оказывается на полу или под поясницей)… Но не долго Тэхён наслаждался тишиной. В комнату открывается дверь, а к кровати подбегает Ёнджун весь в слезах.       — Папа, — скулит малыш.       — Ммм, — приоткрывает глаза родитель и поворачивает голову на звук, — Ён~и, детка, что случилось? — папа полностью поворачивается к ребёнку, подтягиваясь к спинке кровати, откидывает край одеяла, чтобы туда залез альфочка (что тот и делает) и обнимает ребёнка.       — А!       — Расскажи папе, что тебя тревожит, родной?       — Там! — сразу показывает пальчиком за дверь.       — В комнате? Тебе страшно одному в комнате?       — Да…       — Чего ты боишься? У тебя же горит божья коровка, поэтому не темно.       — Не. Та! Та сата буу и ба! И я а.       — Ты думаешь, что… В комнате страшно и есть, Ммм, призраки?       — Да! Та бууу и ба!       — Ты испугался, солнышко, потому что резко проснулся? Ты подумал, что тебя кто-то разбудил, а это не мы с отцом?       — Да, не папа.       — Ты мой хороший, тебе приснился сон. Ты проснулся, потому что что-то приснилось.       — Сон?       — Пока ты спал, ты словно смотрел мультик, да?       — А да.       — Это был сон, Ёнджун~а. Это не страшно. Всем снятся сны. И мне, и отцу, мы тоже их видим.       — Нет! Не хою, я не хою…       — Тише-тише-тише, шшш, почему ты плачешь?       — Сата, не хою…       Шум воды резко закончился, что означало, что сейчас уже выйдет альфа. Ёнджун продолжает прижиматься к папе и плакать, цепляясь за шею. А Тэхён старается его успокоить, но не получается.       — Что за шум? Что такое? — наконец-то из ванной вышел отец с влажными волосами и (спасибо, догадался) в ночной пижаме.       — Гу, нашему Ён~и приснился кошмар.       — Маленький мой, испугался? — ласково спрашивает родитель, садясь на край кровати под боком омеги. — Иди ко мне, сынок. Пойдём спать, хорошо?       — Не! Сата, не хою, не! Папа!       — Тшшш, солнышко, мой Ёнджун~и, не плачь, тише-тише, Тшшш, — целует в щёчку сына Тэхён и с нотками злости смотрит на альфу, намекая, что сначала надо успокоить малыша, а не сразу нести туда, где страшно. Он покачивает малыша из стороны в сторону, благодаря чему всхлипы затихают.       — Завтра отец поставит большую ёлочку, и мы все вместе будет её наряжать, да, малыш?       — Угу.       — Достанем много-много игрушек, повесим огоньки…       — Да, — поддакивает альфочка.       Чонгук подвигается вплотную к альфочке, запускает руку в волосы и мягко гладит, усыплял мальчика. Когда Ёнджун заметно расслабляется и дыхание приходит в норму, Чон мягко «отлепляет» его от папы и укладывает себе на руки, так же, как и истинный, продолжая укачивать.       — Весь в тебя, лишь бы его кто-то трогал, — смеётся родитель, совсем тихо, чтобы не разбудить ребёнка.       — Он уже дважды проснулся, боюсь, если ты его снова отнесёшь в комнату, он её возненавидит, — переживает омега.       — Слишком тёмный сценарий, Тэ. Вернусь через пять минут и выполню всё, что обещал.       — Угу…       — Спи сладко, любимый. Пока альфёнок не проснулся.       — Не, наша крошка папу любит и даст поспать ночью, правда? — спрашивает у своего живота (сына) омега и мягко проводит рукой.       — Конечно, даже не сомневайся, — альфа целует свою пару в губы и поднимается с альфочкой на руках.       Тэхён кивает и с удовольствием ложиться обратно спиной на простыни. Какое счастье, что Чонгук ему помогает.       Альфа продолжает покачивать сына, пока несёт его в детскую. Мальчик во сне приоткрыл ротик, сладко чмокнув, словно заставляя таким образом посмотреть на себя, что Чон и сделал. Из уголка уже потекла слюнка прямо в на футболку.       — Спи, мой любимый. Не пугай нас с папой.       Альфе пришлось немного задержаться в комнате альфочки, чтобы точно убедиться, что их сокровище крепко спит. В когда он вернулся в их с Тэ спальню — старший тоже видел уже седьмой сон (да, разница у них всего лишь четыре месяца). Чонгук взял с тумбочки мужа масло и вылил немного на ладони, усаживаясь на колени перед кроватью со стороны ног. Стоило ему коснутся тёплыми руками холодных стоп, как омега дёрнулся.       — Тшш, это я, сейчас… — зачем-то шепчет Чон.       Блондин проснулся лишь на мгновение, но виду не подал. Он наслаждается золотыми руками своего альфы. Как Чонгук делает хорошо его ногам, слов нет. Только лишь стонет, уже не сдерживая себя.       — Прости, я разбудил тебя.       — Ммм, продолжай, пожалуйста, — хрипит Тэхёна и проваливается в дрёму. По телу волнами разносится тепло, он улыбается.       Чонгук, конечно же, продолжил. Но не долго. Через пятнадцать минут альфа уже лежал в кровати рядом с мужем, прижимает ближе к себе, позволяя устроится на своей груди и закинуть на себя ногу. Он смотрит на умиротворённое лицо Тэхёна, не удержавшись, целует в нос, в родинку. И вроде бы надо тоже спать, но сон не идёт. Все мысли занимает поездка в Тэгу к родителям омеги, с которыми у него достаточно натянутые отношения, очень натянутые. Он-то это скрывает, улыбается, старается держать себя в руках, а вот они…       «Дайте силу не применять силу» — думает Чон и всё-таки засыпает. Пофиг на всё. Главное, что рядом с ним беременный Тэхён и малютка Ёнджун.