Не рассказывай

Ночь. Район не самый благоприятный, особенно в такое время суток. Повсюду слышатся крики и отвратительные прокуренные голоса. Люди, которые живут здесь — не гопники, это было бы слишком безобидно для них. Они бандиты. Они любят грабить, а ещё больше — медленно издеваться над жертвами, людьми, которые по своим параметрам не подходят. А параметры очень своеобразные. Здесь не любят маменькиных сынков, а особенно ботаников-отличников. Такие вызывают рвотный рефлекс. Позорное клеймо очкарика-всезнайки — худшее, что может быть. В этом месте не найдёшь даже нормальных магазинов, потому что почти в каждом из них разбита витрина или же на стенах здания нарисованы всякие непристойные картины. Удивительно, но жители города привыкли. Удивительно, но уже после пяти часов вечера ни один, хоть как-то уважающий себя человек, не выйдет из дома. Хотя, о чём это я? Какое, нахрен, уважение? Жить в этом месте — то же самое, что продать душу дьяволу. Ни о каком уважении даже нет и речи. Юнги со вставленным в рот чупа чупсом идёт в такт музыки из колонки какого-то своего отбитого друга. Тупой рэп. Никакого смысла, никакой романтики, только мат. Но, как говорится, на вкус и цвет… Кисловатый привкус жёлтого чупа чупса раздражает. Парень сплёвывает на землю, и слюна на тёмном асфальте такого же кислотного цвета. Какую гадость, наверное, добавляют в эти дешёвые сладости. Юнги идёт дальше, слыша как высокий парень по имени Намджун, слева от него, ударяет битой по ладони прямо в такт. У него такой же чупа чупс. Крутые парни идут кого-то пиздить. — Сегодня будет мясо, — говорит вслух Намджун и ржёт. Мин молчит. Он слишком крутой, чтобы отвечать, когда с ним кто-то разговаривает. Даже Ким Намджун — лидер их группировки, для Юнги не играет особой роли. — Ты охренел? Я с тобой разговариваю! — крикнул лидер. Он отбитый, совсем ума нет. От его хорошего настроения и до того, как он пробьёт тебе череп, понадобится пять минут. — Что я должен ответить? — нервничает Юнги. Лидер останавливается. Парень с колонкой останавливается тоже. Он понимает, что пиздить сейчас будут уже Юнги. — Какие-то проблемы? — Мин подался вперёд. Лидер намного выше этого шпендика, но тому как-то плевать. — Да, проблемы! — Намджун заводился как моторчик на игрушечной машинке. — Ты — главная проблема. Ты такая заноза в заднице! — Ой, ну простите! Напомни-ка мне, почему я должен отвечать на всю херню, что ты говоришь? Пахнет жареным. Сокджин, что с колонкой, встаёт между этими двумя. Он, как бы то ни было странно, ещё самый адекватный из них троих и явно чувствует, что оба перегибают палку. Джин поворачивается к лидеру. — Успокойся! — его приказной тон приводит Джуна в себя. Сокджин идёт дальше, а лидер молча следует за ним. Юнги ухмыляется. Как бы он ни провоцировал лидера, Джин находит на него управу. Они на месте. На этот раз это продуктовый магазин. Юнги держит биту на плече, перекинув её через него, остальные стоят сзади. Мин сначала осторожно открывает дверь, а затем заходит внутрь. — Ну чё, — начинает парень, — готов принять гостей? Магазинчик очень маленький, только столик продавца и продукты вокруг него. Кассир сглатывает, вытаращивая глаза на бандита. — Чонгук-щи, ты же не первый раз меня видишь, — продолжает Мин, — неужели тебе нужно напоминать, как всё делается? Продавец какое-то время в ступоре, но потом он резко приходит в себя и отрицательно машет головой. — Молодчина. Здесь нет камер видеонаблюдения, поэтому этот магазинчик такой привлекательный для них. Они грабят его, а у хозяев всё есть и есть. Кассир судорожно вынимает купюры, смотря на бандита. Юнги держит биту в руках, а по бокам, в таких же позах, стоят двое других. Парниша протягивает Мину толстую пачку денег и отводит взгляд. — Вот и умница, — повторяет Мин и неестественно улыбается. — Харэ хвалить его, придурок, щас мусора подъедут и въебут нам, — говорит Намджун откуда-то сзади. Чонгук настолько не ожидает услышать этого, что вздрагивает. Ким хмыкает. — Заткнитесь, блять, оба, — говорит Сокджин и они замолкают. После этого все трое выходят на улицу. Юнги считает деньги в руках, проверяя сумму, и бандиты идут дальше. Никто не боится, что их заметят. Все жители уже давно знают, что этим отморозкам ничего не будет, потому что сами они там, в полиции, почти все бандюги. — Ну чё, куда мы сейчас? — произносит Джин. — Лично я — домой, — отвечает Намджун. — А деньги? — спрашивает Сокджин. — Я их забираю, — говорит Джун и тянется за пачкой к Юнги. Второй крепко держит и отпускает только после пристального прожигающего взгляда лидера. — А ты? — Сокджин смотрит на Мина. — Есть у меня одно дельце… — начал тот. — Забудь об этом. — Намджун подходит к нему. — На сегодня хватит. Мин лишь косится на лидера, а затем идёт в противоположную сторону. Он ему не старший братик, а Мину уже двадцать годиков, поэтому слушаться его он не будет. Бар. Дешёвый бар, где наливают отборное пойло. Юнги выпивает около трёх бутылок соджу, а затем ещё немного водки и какой-то хрени. Ему хватает, чтобы напиться до отвала. Вот так просто. Мин едва переплетает ногами, держа какую-то дешёвую бодягу в руках. Уже непонятно, вино ли это или же что-то покрепче. В висках немного пульсирует, внизу живота какой-то узел. Хочется приключений. Парень не раздумывает слишком долго, зная, куда можно отправиться прямо сейчас. Это очень просто: снова очкарик, снова должник и никому ненужное существо. К тому же, он ещё и неместный. — Где деньги, тварь! — от Юнги несёт перегаром, он слишком близко от своей жертвы. Парень уже явно нетрезв и его язык заплетается. — Сегодня же ещё не вторник, — произнёс очкарик и сощурил глаза, смотря с подозрением. — Да насрать мне, — Мин засмеялся, — вторник или четверг. Давай деньги! Парень в очках очень испугался, его голос начал трястись: — У… У меня нет. Юнги улыбнулся: — Жаль, — и мигом вмазал ему по морде кулаком. Очкарик сразу же свалился на землю. Ночью людей на улице совсем нет, Мин оглянулся по сторонам в поисках ненужных глаз: ни души. Он начал активно пинать слабака в живот и в область паха, пока у того не началось кровоизлияние. Изо рта очкарика уже течёт кровь прямо на асфальт, а сам он лежит без сознания. — Ну вот, так-то лучше, — произнёс Юнги и сплюнул где-то рядом с парнишкой. — Я зайду во вторник. Никто не отвечает. — Э, слышь, очкарик, — не перестаёт Мин, — приду завтра и только попробуй не отдать мне деньги. Я, так уж и быть, — Юнги улыбнулся, — пожалею тебя сегодня. Я же добрый. Тишина. Мин резко наклонился вниз, теперь ему не до смеха. — Э, придурок? — он аккуратно попинал ботаника ногой, пытаясь привести его в чувства, но безуспешно. — Блять!

***

Юнги тащит на себе тушу. Очкарик слишком тяжёлый. Мин пыхтит, обхватывая его за талию и медленно передвигая ногами. Впереди мост, а внизу речка. Его легко можно взять и просто перебросить через него. Это идеально, чтобы избавиться от тела. Может, кто-то подумает, что бедный парень сам сиганул в воду. От такой гениальной идеи Юнги улыбнулся, он очень доволен собой. Эта мысль помогает нести тяжёлую тушку чуть быстрее. Юнги оглядывается по сторонам: кажется, никого на мосту нет. Он чуть приподнимает тело, а потом кладёт на ребро моста. Туловище уже висит в воздухе, а ноги чуть отрываются от земли. Мин двигает его ещё дальше, и когда туловище перевешивает, тело падает в воду. Из реки слышится громкий плеск, а рядом — высокий голос: — Зачем ты это сделал? Юнги резко оборачивается. Примерно на расстоянии двух метров от него стоит парень. В темноте не видно его лица, но по голосу слышно, что подросток. — Что тебе нужно? — Я видел, как ты убил человека, — прошептал парень. Юнги хмыкнул: — Это была самозащита. Но если кому-то расскажешь, отправишься к нему. После этих слов Мин быстро пошёл. Незнакомец посмотрел на воду, а затем побежал за ним. — Ты не можешь так поступить! Нельзя убивать людей! — кричал паренёк. — Да? И кто же тебе такое сказал, м? — Все это знают! — И что, ты пришёл, чтобы читать мне мораль? Паренёк нахмурил брови: — Ты же понимаешь, что должен понести наказание за то, что сделал? Юнги остановился. Мин развернулся к парню. — Тебе что, правда есть до этого дело? — раздражённо спросил он. Что этому тинейджеру вообще надо? — Конечно! — парень непонимающе смотрел. — Почему же? Ты его знал? — Нет. — Тогда? Незнакомец фыркнул. — Я не собираюсь тратить на тебя моё драгоценное время, — сказал Мин и продолжил идти дальше. Парень стоял в абсолютном шоке, он не знал, что ему сейчас делать. Больше всего его удивляла полная невозмутимость убийцы, как можно просто убить человека и, даже не отрицая, просто взять и уйти с места преступления? Подросток оглянулся по сторонам, убедившись в своей беспомощности, потому что на всём мосту их только двое: он и убийца. Парень не мог оставить всё так, поэтому он побежал, что есть сил, вперёд, за бандитом. Юнги шёл довольно быстро, засунув руки в карман и ускоряя шаг. Он ведь и впрямь не планировал никого убивать, так, припугнуть, но не убивать. Парень уже не думал, что может догнать преступника, он долго бежал, запыхавшись, а затем просто остановился и нагнулся, кладя руки на колени. — Стой, убийца! — закричал он. — Стой! — подросток сглотнул, закрыв глаза, видя, как последняя надежда наказать его уходит. А он просто будет так стоять, обессиленный во всех смыслах этого слова. Услышав крик сзади, Юнги остановился. Он — моральный урод, бандит, преступник, но не убийца. Это вышло случайно. Мин возненавидел себя за это, но развернулся и пошёл навстречу к этому подростку, что стоит, согнувшись в три погибели, и пытается глотать ртом воздух. — Слышь, парень, — начал Юнги спокойным голосом, — не дури, а? Подросток не ожидал такого, а услышав голос прямо перед собой, вздрогнул. Он медленно выпрямился и посмотрел убийце прямо в глаза. — Ты должен рассказать всё, — говорит паренёк. — Эх, не хотел я этого делать, — Мин наклонил голову вбок, — но, видимо, придётся, — он сжал руку в кулак, а затем резко ударил подростка по лицу, тот не успел отклониться и упал прямо на землю. Юнги лишь хмыкнул, а затем бросил его совсем одного на тёмной безлюдной улице.

***

На лице Чимина появились синяки и гематомы в области щеки. Поразительно, как всего один удар испортил его прекрасное милое личико. Парень аккуратными движениями вытирает кровь возле носа какой-то влажной тряпочкой, что только что намочил в раковине тёплой водой. Пак вздыхает. Ему так и не удалось нормально поговорить с этим бандитом. Хотя, как вообще с такими отморозками можно нормально разговаривать? Этот мир такой странный, иногда настолько несправедливый, что и сказать нельзя. — Чимин-и, солнышко моё, ты скоро? — послышался голос снаружи ванной комнаты. Чимин смотрит на себя в зеркало на стене, кажется, он теперь выглядит не так плохо. Он отвечает матери: — Сейчас иду. Парень выходит из туалета, и женщина слегка улыбается. — Ты знаешь, что синяки и шрамы украшают мужчин? Чимин закатывает глаза: — Очень смешно, мам. Отец проходил мимо, а затем взглядом задержался на лице сына: на всю щеку был большой синяк, так, что даже частично переходил на глаз. — Сынок, там лампочка на кухне сгорела, пойдём, посветишь, — говорит мужчина, а после этого смеётся так громко. Чимин молчит и затем идёт к себе в комнату. Он не рассказывал родителям, откуда именно у него такой боевой раскрас, потому что те бы только пожали плечами, им не очень-то интересно. Пак закрывает дверь за собой, но к его порогу подходит мать: — Твой хён звонил, спрашивал, будешь ли снимать побои? Чимин лишь жмёт плечами. — Ты взрослый мальчик, решай сам. — А разве это что-то даст? Сама знаешь, в нашем городе никого это не интересует, — отвечает Пак. — Но твой хён хотя бы как-то работает. — Ладно, схожу к нему завтра. Чимин плюхается на кровать, а затем закрывает глаза и засыпает глубоким сном. Завтра у него будет тяжёлый день.

***

Будильник срабатывает ровно в семь утра и парень, морщась, выключает его. Сегодня суббота, а следовательно, выходной и никуда не надо идти. Почти. Пак собирается минут за пятнадцать, успев даже перекусить бутербродом с колбасой и сыром, а затем берёт свой рюкзак и выходит. Парень мирно идёт себе по дороге, как вдруг на плечо ему кладут тяжёлую руку. Чимин останавливается и сглатывает. Мороз по коже пробегает резко, доходя чуть ли не до пяток. — Куда собрался? — слышится знакомый голос откуда-то слева, но лица не видно. Пак молчит, ему страшно. — Боишься меня? — парень продолжает говорить каким-то спокойным голосом. Чимин, несмотря на страх, резко дёргается, отходит чуть вбок и продолжает свой путь. — Э-э, стой, стой, стой, — парень оббегает Пака спереди и встаёт у него на пути, не давая пройти. Вчера ночью его почти не было видно, но сегодня Чимин замечает, что этот бандит такого же как и он роста, телосложение чуть крупнее, но не намного. На лице пара царапин, а взгляд у него дикий. Он вроде смотрит, а вроде и убивает взглядом. Чимин снова сглатывает. Тот вчерашний парень какой-то другой. Вчера он был больно смелым и гордым, а сегодня совершенно спокойный. — Как лицо, кстати? — вдруг спрашивает преступник. Чимин прочищает горло. У него не сразу получается ответить. — Нор… Нормально. — Вот и хорошо, — улыбается парень, но его улыбка пугает. Пак бы уже давно убежал, да только боится. Ещё бы, он сначала кого-то в реку скинул, а потом и самому Чимину вмазал. — Ты это, — продолжает бандит, — не злись на меня из-за этого, — показывает на свою щёку, чтобы Чимин понял, что он имеет в виду синяки на паковском лице. Пак сглотнул. С чего бы это? — Ты просто вчера под горячую руку попал. — Ладно. — Чимин опустил голову вниз. — Ага. Пак сглотнул и пошёл дальше. — Э-э, парень! — крикнули сзади. — А? — испугался Пак и обернулся. — Зовут-то тебя как? — Чимин. Пак Чимин. — Очень приятно, я Мин Юнги. Чимин быстро кивнул. — Ты же, кстати, я надеюсь, не в полицию шёл? — парень вздрогнул. Его пугают неожиданные крики сзади. — А что? — Так, не надо, — Юнги вдруг оказался очень близко. — Почему? — Почему, почему? — бандит шмыгнул носом. — Мне нельзя в тюрьму. — А если Вы заслужили? — Пак снова получает по носу. — Ну ё-моё, парниша! Зачем же ты с таким острым языком родился, а? Пак трогает нос, а из него хлещет кровь. — Эх, — вздохнул Юнги, — не хотел же, ну. Чимин вздыхает. Видимо, он попал. — Короче, пацан, — говорит Мин, — ты не ходи туда, по-братски тебя прошу. — Не дай Бог мне такого брата, — тихо произносит Пак. — Чё сказал? — Н-ничего. — Во-от, — Юнги растянул губы в улыбке, — вот и молчи. Чимин закатывает глаза, затем разворачивается и идёт обратно домой. Не сегодня, так завтра, но он добьётся справедливости.

***

— Не надо, хён, — вопит Чонгук тонким голосом, — нет! Намджун со всей своей дури, которой, к слову, до бесконечности много, бьёт парня в солнечное сплетение. — Намджун, — парень хватает воздух ртом. — Я согласен. Я согласен. — говорит он на вдохе. — Будешь меня слушаться? — поднимает Чонгука за воротник. — Да, пожалуйста, отпусти, — его отпускают и он резко падает на колени, опираясь руками о жёсткий асфальт и раздирая их до крови. — Тогда до завтра! — улыбается Ким.