***
На улице октябрь-месяц, и вечером становится довольно холодно. Намджун ждёт Чонгука возле магазина, пока тот закончит смену, а когда младший выходит, слабо улыбается ему. — Привет, — почти шепчет Чон, немного смущаясь. Он к старшему испытывает столько противоречивых чувств: страх и огромную симпатию, некоторый ужас, когда видит его и радость, сомнение и стыд, но в то же время чувство безопасности. Пока он делает то, что от него хотят, его не будут бить. Намджун кивает, после чего идёт куда-то вперёд. Чонгук следует за ним, не успевая за его быстрой походкой. Ему немного страшно, но он убеждает себя, что всё будет хорошо и что Ким не сделает ему больно. Сейчас, по крайней мере. Приходят они в какое-то странное место, похожее на двор, где даже нет фонарей, хоть и время позднее. Чонгук чувствует холод, что пробегает по нему, по всему его телу, доходя до пяток, но старается не переживать. Они идут молча, но довольно быстро, подходя к старой на вид машине. Здесь есть гаражи и их достаточно много, но ни одного единственного фонаря. — Залезай, — требовательно говорит Намджун, открывая дверь своей развалюхи. Чонгук не говорит ни слова. Он садится внутрь, а потом дверь за ним захлопывается так громко, что младший вздрагивает. Старший же сам открывает дверь к водительскому месту, садясь внутрь. В машине холодно. Намджун включает свет и печку, чтобы не мёрзнуть так сильно, и молчит. Чонгук тоже молчит, сидя с абсолютно невозмутимым лицом. — Рад, что ты пришёл, — говорит Джун и Чонгук застенчиво улыбается, опуская глаза, старший переводит взгляд на него, — куда хочешь пойти: в клуб, в бар, в кафе? — Мне п-правда в-всё равно, — чуть заикается младший от волнения. — Тогда поехали в бар. Чонгук радостно кивает, пристёгиваясь, но его останавливают: — Не пристёгивайся, меня всё равно тут никто остановить не сможет, — он начинает ржать над своей шуткой. Младший улыбается в ответ, не понимая прикола, но делает это, потому что не хочет разочаровать хёна. Намджун заводит машину, кладя руки на руль. Фары освещают им дорогу, и есть в этом что-то уютное и крутое, успокаивающее и отвлекающее. Чонгук себя не чувствует спокойно, находясь со старшим, но дорога отвлекает его от тревожных мыслей. Приезжают они минут через десять к какому-то старому захолустью. Здание действительно выглядит так себе, но Чонгук надеется, что внутри всё намного лучше. Они выходят из машины, после чего идут ко входу, у Чона сердце бьётся с сумасшедшей скоростью от страха, конечно же, но он знает, что пока он с Кимом, никто его и тронуть не посмеет. В баре оказывается не так страшно, как снаружи. Здесь много столов и стульев, играет музыка на заднем фоне, есть пара клеток для стриптизёрш, которые, словно звери в зоопарке, развлекают посетителей. Нельзя сказать, что тут дорого, но место неплохое. Ким Чона не ждёт, идёт быстро, а второй буквально бежит за ним как за чем-то ему необходимым и чем-то, что он боится потерять. Шаг за шагом они оказываются у барной стойки, садясь на высокие стулья. Ким просит стопку водки и спрашивает, чего желает младший, но тот теряется в названиях алкогольных напитков, поэтому ему заказывают обычный мохито. Сначала всё идёт неплохо и Чонгук сказал бы, что ему даже нравилось, пока на горизонте не появился Кимов дружок. Весь в наколках и взглядом страшным, чьё имя подросток даже не запомнил, забрал всё внимание его, вроде как, Чонгука, парня, на себя. Они болтают весело, смотря друг на друга, словно когда-то были близки, и Чону это не нравится абсолютно. Сначала он сидит молча, не обращая внимания на этих двоих и смотря на остальных людей, но надолго его не хватает. Чонгук начинает беситься как ревнивая жёнушка. Он нервно попивает свой мохито из трубочки, сверля глазами своего Намджуна. Ким же его совсем не замечает. Его рука лежит на барной стойке, он слегка приобнимает знакомого за спиной, но тут вдруг его больно бьют по руке тяжёлым стеклянным предметом. Джун пугается, смотря на младшего, а тот презрительно и слегка довольно улыбается. Ему не нравится, что о нём забыли, он пришёл на свидание, а не на вечер встречи выпускников своего любимого хёна. Намджун извиняется, сверля Гука взглядом и второй улыбаться перестаёт. Его берут прямо за воротник его толстовки сильной твёрдой рукой и потом буквально тащат за собой на улицу. — Ты чё о себе возомнил, мелкий? — Чонгук получает пощёчину, после чего начинает с испугом смотреть на Кима, — мне, блять, перед людьми неудобно. У меня друг из тюрьмы вышел, а ты истеришь! Внимания мало? Я тебе щас устрою внимание! Чон падает из-за того, что его сильно толкают в стену здания и он больно ударяется спиной. — Ещё внимания? Ладно! Ким бьёт в солнечное сплетение и в грудь, присаживаясь на корточки. Он сильно-сильно разозлён, поэтому весь пар выпускает вот так. Это он ещё трезвый, поэтому удары получаются особенно точными и больнючими. — Ещё внимания, Чонгук, а? Намджун встаёт с корточек, начиная пинать так, что младший сгибается пополам, держась за живот, и сплевывает кровью. Он теряет сознание. Чонгук и не знает, что Намджун берёт его на руки, донося до машины и извиняясь за своё поведение, целуя его в щеки и бережно укладывая на заднее сиденье своего автомобиля. Он приходит в себя лишь тогда, когда они приезжают к Чимину домой, непонятно, откуда Ким знает, что Гук живёт именно здесь. Чон открывает глаза, видя как Ким смотрит на него через зеркало и молчит, играя желваками. Он аккуратно поднимается с заднего сидения, тело болит просто ужасно, но он лишь быстро окидывает взглядом хёна, аккуратно выходя из машины и стараясь как можно тише хлопнуть дверью. Чонгук едва доходит до двери, стуча в неё костяшками пальцев. Голова кружится ужасно, всё тело болит, мутит, хочется лечь и забыть обо всём. Когда Чимин открывает дверь, Чон видит, как тот вдруг начинает кружиться и последнее, что он успевает, — это выкрикнуть из-за испуга лишь: — Хён! Пак ловит его в свои руки, пугаясь очень сильно. Он тащит его сразу же в свою комнату, и удивительно, как его родители всё ещё не догадались о том, что у них живёт шестнадцатилетний продавец. Чонгук довольно тяжёлый, но Чимин всё же дотаскивает его до своей кровати, снимая с него ботинки и куртку, так же грязные местами джинсы и кофту. Тело у младшего всё в синяках и гематомах, что Пак едва не плачет, видя эту картину.***
Утром младший не может встать с кровати. Чимин от него не отходит, постоянно принося ему чего-то, что он просит. Еду желудок парнишки принимать категорически отказывается, поэтому Пак отпаивает его бульонами и чаем. Чон выглядит совсем не очень. Он такой грустный, почти не разговаривает с хёном, но Паку надо знать причину, по которой младший в таком состоянии. — Чонгук, ну что он с тобой сделал? Чон молчит, ничего не говоря. Чимин вздыхает, сдаваясь, но потом едва слышит, произнесённое тонким тихим голоском: — Я боюсь, хён… Пак обнимает младшего, осторожно прижимая к себе и стараясь не задевать пострадавшие участки его тела. — Ты боишься Намджуна? — спрашивает Чимин, но Чон отрицательно мотает головой. — А чего? Ты можешь рассказать мне, правда… — Я боюсь, — младший прочищает горло, — что Намджун меня бросит. Пак приподнимает брови от удивления. — Вдруг я ему больше не нравлюсь? — паренёк начинает горько плакать, пряча лицо в ладонях и всхлипывая. — Чонгук… — выдыхает Чимин. Ему так жалко это хрупкое создание, что вот-вот сломается. — Он же всё время делает больно, почему он тебе нравится? — Не знаю, — произносит Чон, всхлипывая, — иногда мне кажется, что именно поэтому и нравится. Пак сглатывает. Такого он точно не ожидал услышать. Как можно любить то, когда тебе делают больно? Чимин задумывается об этом. Вообще-то для него это звучит… Знакомо. Нет, ему Юнги не нравится, но вот однажды он возбудился из-за того, что ему снилось, как Мин бил его. И это нифига не нормально.