С лёгким хабаром!

Едва только в Зоне выпадал первый снег, сталкеры тут же со вздохом принимались вспоминать самый очевидный праздник, который выпадает на первый месяц зимы — Новый год. Со вздохом и тоскливым от приятных воспоминаний на душе, и нервным — от воспоминаний, что тогда обязательно что-то должно было пойти не так. Напились раньше курантов, подрались по пьяни раньше курантов, уснули лицом в салат — тоже раньше курантов. И если такого пессимизма придерживалась большая часть людей в Зоне, то у определённой группы таких мыслей, от которых хотелось под землю провалиться со стыда, не возникало даже при всем желании. «Свобода», как всегда, решила устроить себе Новый год поприличнее, чем просто грустные песни у костра и пьянка дольше положенного. Кто-то предложил соорудить ёлку, дождик, игрушки и гирлянду — ну как же без неё! Только почти сразу же возник вопрос, откуда их достать. «Генеральный совет» собрался в заброшенном административном здании, служившее свободовцам штабом на Военных Складах — Лукаш, Шуруп, Макс, Кэп, Скряга, Яр и ещё несколько «выдающихся» личностей. — Можно у учёных из бункера своровать, — предложил Шуруп, поглядывая на товарищей в поисках поддержки. Некоторые задумчиво переглянулись. — У Бармена можно заказать… Но мы в убыток войдем, легче с наемниками договориться. — Скряга перевёл взгляд с Шурупа на стол, вокруг которого они сегодня собрались. — От кого я это слышу? — наигранно удивился Яр. — Наёмники ещё дороже друт, торгаши им в подмётки не годятся. — Критикуешь — предлагай, — Скряга немного нахмурился. Яр ответил ему только ехидной ухмылкой. — Я и предложил. Ты просто не услышал. — Я заметил. — Так, господа, харе выяснять отношения, давайте решать уже, — прервал их Макс, — где брать на елку игрушки? Елка на каждом углу стоит, а с остальным у нас беда. — Можно артефактов навешать, — послышался от кого-то из свободовцев вариант, но Лукаш тут же его отклонил: — Ага, чтобы потом эти артефакты из ёлки сделали шампур, а из базы — перфоманс с фейерверками? Не, вешайтесь ими сами. — Я слышал, у «Долга» на складе завалялся ящик с какой-то хренью светящейся… По типу гирлянды, — неожиданно голос подал Кэп, и все обернулись на него. — Вопрос в другом — как этот ящик достать? — Попросим, разве что. — Э, Шуруп, тут такое дело, — напомнил Макс, — то, что у нас временное перемирие с «Долгом», не даёт нам право совать нос на их территорию. Бар — одно дело, это для всех, а именно их загон — это другое. — А кто сказал, что мы попросим их словами? — не унимался техник. Макс вздохнул. — И драться на территории Бара тоже не стоит… — Да он про кражу, бестолочь! — воскликнул нетерпеливо Яр, сложив руки на груди. — Просто сцыганим этот ящик, притараним ёлку сюда, поставим куда-то, чтоб видно было, нарядим, как белые люди, и все! — У них охрана стоит по всем углам их территории, — Скряга пальцем на столе нарисовал, как помнил, приблизительно территорию Бара по форме и рядышком «пририсовал» небольшой прямоугольник. — Если мы туда сунемся — секир-башка, едва спалят. А пролезть мимо них не получится, там каждый угол чуть ли не на сигнализацию в виде патруля у блокпостов поставлен. — Да тебе прям не предложи ничего, все тебе не нравится! — видимо, у Яра окончательно закончилось терпение, и на это Скряга раздражённо сверкнул стёклами очков. Каждое предложение сопровождалось очередным спором, в котором принимали участие почти все. Кэп просто молча наблюдал, а лидер «Свободы» как-то подозрительно улыбался, глядя сквозь поверхность стола. Макс, заметив у Лукаша во взгляде проказливый блеск, насторожился. — Только не говори, что ты собрался это делать. — Не боись, у меня все схвачено. *** -.Да сколько можно уже, тут и так снега нет! — возмутился долговский сержант, мыском сапога откидывая в сторону упавший с крыши снег. В ответ на это действие с веток дерева, что росло рядом, упала кучка снега побольше. Долговец раздосадованнo простонал. — Терпи, это тебе не делать из зимы лето в армии, — буркнул Петренко и отвёл взгляд в сторону часовни. Из динамиков не звучали ни редкие призывы к сотрудничеству с группировкой посредством вступления в оную, ни предложения заработка от Бармена — тишь да благодать. Едва полковник подумал об этом, из громкоговорителя полилась привычная всем музыка, которую любой, кто заходил в Бар хоть раз, уже знал наизусть — так часто она играла. Петренко со вздохом направился обратно в сторону помещения, где он обычно сидел, выполняя обязанности няньки с новичками, либо писал что-то по документам. Удивительно, но даже тут можно было умудряться находить что-то из деловых бумаг, а генерал считал, что там может находиться полезная информация. Передавать её СБУ через Прапора было хорошей идеей, вот только сношать себе мозги с кипой бумаг до ночи было удовольствием меньшей степени. На столе все так же одиноко стояла банка с энергетиком вместо кофе, ожидая, когда её откроют и выпьют — дешёвый аналог возможности не спать хотя бы ещё несколько часов. Вид полковника и тон голоса постоянно говорили о том, что организм хочет в отпуск хотя бы на недельку, но «работа» считала иначе. Приходилось терпеть. Где-то за дверью, на складе, помимо оружия и бронежилетов, стояла коробка с новогодними гирляндами. Помимо этого, в ней лежали также несколько шариков для ёлки и мишура. Это была коробка, которую Бром как-то случайно по пьяни выкупил у Бармена, когда тому по ошибке пришла посылка учёных, а те забыли её забрать. Долговец потратил довольно много денег на эти безделушки, из-за чего следовал скандал от Воронина, но зато теперь у них была коробка с елочными игрушками, которую Бог знает куда можно было пристроить. Денег все-таки жалко, а надобности в этих игрушках нет никакой, потому что в Зоне счёт времени уже давно стал вещью бессмысленной, и даже праздники перестали считаться, как что-то особенное — это ведь ничего не решит. Сколько бы ты не находился здесь, назад вернуться все никак нельзя, а им — «Долгу» — уж тем более. То, что он задремал на столе прямо на рабочем месте, Петренко понял только тогда, когда за дверью склада что-то громко рухнуло на землю с последующим тихим «ай». Полковник тут же потянулся к КПК, что-то быстро написал в сообщениях и, схватив «Обокан», прислоненный к столу сбоку, крадучись направился в сторону склада. Дверь он открыл так же тихо, и глазам полковника предстала картина, от которой он окончательно проснулся: на полу лежал и кряхтел от неудачного падения лидер «Свободы», заваленный кучей винтовок и автоматов, а рядом с ним ещё и виновато лежала злополучная коробка с игрушками. Спустя пару секунд компанию замершего от искреннего удивления Петренко составил и сам генерал с несколькими подопечными. У всех на лице застыло приблизительно такое растерянное же выражение лица, что и у полковника. — Лукаш, какого хрена ты тут забыл?! — первым подал голос Воронин, рассерженный тем, что свободовцы уже внаглую решили пролезть на территорию его группировки, чхать хотев на установленные правила перемирия. Лукаш виновато улыбнулся: — О, здарова, генерал! Да тут это… Мы елку хотели с пацанами нарядить… — Сейчас тобой елку нарядим — на гирлянде вместо игрушки повесим, — рявкнул генерал, сжимая пальцы на рукояти «Грозы». «Стрельбы пока никто не устраивает, и то хорошо», — с облегчением подумал свободовец, но почти сразу же это облегчение сменилось чувством лёгкой паники, которое по нарастающей превращалось в панику помасштабнее. — Генерал, а давайте без рукоприкладства? Отпусти меня, а я и дорогу сюда забуду, и ребятам запрещу сюда ходить… — Ещё чего, — долговский генерал принялся сверлить взглядом Лукаша, намекая, что нормальный разговор вряд ли состоится. — На кой черт ты сюда полез?! — Да сказал же — за игрушками, глухарь ты, блин, — огрызнулся мужчина, попытавшись встать, но вес навалившегося сверху оружия позволял разве что неуклюже попытаться перевернуться с живота на бок или хотя бы спину. Петренко вскинул взгляд на потолок и неловко кашлянул. В потолке, на месте маленькой дыры в черепице, из-за свободовского лидера теперь зияла огромная дырища, которую даже досками заколотить так, чтобы осталось незаметно, было бы трудно. — Проникновение на территорию идеологического соперника, порча имущества, воровство, — не унимался Воронин, теряя терпение, — а теперь ещё и вранье? Прекрасно, лучше и не придумать. А я думал, ты так делать не станешь, раз уже предложил друг с другом не цапаться. — Да Воронин, мать твою, это не моя проблема, что ты мне не веришь! — обречённо воскликнул Лукаш, снова попытавшись встать. — Я честно тебе говорю — мы хотели нарядить елку! Поскольку вы бы коробку нам эту не отдали, а скорее удавились, то мы решили её забрать — нахера вам то, чем вы даже базу не украшаете? Она хотя бы применение нашла бы!.. — Вы серьёзно не догадались попросить коробку? — вскинул бровь Воронин, но Лукаш шикнул на него, мол, не перебивай. — Догадались, но Макс был против, якобы вы все равно её не отдадите, потому что ваш вояка-алкаш за неё вывалил полбюджета группировки. Не так разве? Долговец многозначительно промолчал, уткнувшись взглядом в пол (может, для того, чтобы лучше думалось), а потом посмотрел на свободовца обратно. — Допустим. И? — Ну так, а как нам иначе взять то, что нам нужно, но вы не отдадите даже в мирных переговорах, при этом не поднимая драку в Баре? — нетерпеливо продолжил Лукаш с нажимом на каждом слове, будто спрашивал у первоклассника по третьему разу то, что можно было выучить за пару минут. — Макс ваш с мозгами, а вот остальные, включая тебя, похоже, не очень, — проворчал недовольно Воронин, — но вламываться на нашу базу уже было лишним. Можно было просто выкупить коробку. — Тоже отпадает, у нас Скряга хотел сэкономить на этом и предложил наёмников. Несколько долговцев, стоявших на фоне, прыснули от смеха. — Вон, видишь, даже они понимают, в каком мы положении! — с надеждой в голосе произнёс лидер «Свободы», глядя на Воронина взглядом виноватого щенка. Тот словно бы колебался, верить Лукашу или пристрелить на месте за нарушение условий перемирия. — Патовая ситуация, генерал, — покосился на начальство Петренко, ожидая, что он скажет. Воронин с ответом пока не торопился. — И что ты мне предлагаешь сделать? Отпустить его? — тихонечко обратился к полковнику генерал. Тот еле заметно покачал головой: — Было бы за что отпускать. — Хорошо, я тебя понял, — обращаясь уже к Лукашу, произнёс Воронин. — Предположим, ящик с игрушками мы вам отдадим. А нам за это что? — А что потребуешь? — лукаво прищурился мужчина в зелёном комбинезоне, бросив попытки выбраться из-под завала. — Артефакты, деньги? — Натурой, — бросил кто-то из долговцев за Ворониным, и те громко засмеялись. Сдержал смешок даже полковник, но генерал только бросил грозный взгляд, хотя сам тоже еле заметно улыбнулся. — Придумаем. Пока у нас поторчишь, как твои созреют на идею о выкупе. — А если артефакты и деньги совместить? Можем даже один гранатомёт подарить. Долговцы заметно притихли, а генерал как-то странно уставился на Лукаша. Тот неловко кашлянул. — Что, мало? Или в самый раз? Устного ответа не последовало, но Воронин лишь заинтересованно наклонил голову и через пару секунд кивнул. — Но пока под нашим присмотром побудешь. Свободовец радостно приподнялся на локтях, и долговец уже готов было отдать приказ полковнику и своим бойцам отвести «пленного» лидера в отдельную комнату в подвале, как тут за спиной генерала раздался радостный голос Лукаша, который чудом смог вытащить из кармана брюк КПК, отчего Воронин вместе с остальными присутствующими аж подпрыгнули: — Пацаны, я ёлку и игрушки нашёл!