Внеплановое происшествие

Ещё с утра Максвелл был обвенчан с красивой девушкой, и шли бурные приготовления к свадьбе, а уже к обеду он пришёл к Дориану с бутылкой вина и пьёт «за свободу»… Самое удивительное в этой истории лишь то, что Павус с охотой садится с Инквизитором за один стол, хотя днём ранее до смерти был на него зол. Но сейчас, глядя на Максвелла, — такого прекрасного и желанного! — он с охотой забыл все обиды. «Где успел ты потерять свою гордость, Дориан?» — спросил сам себя тевинтерец и с трудом успокоил рвущееся от счастья сердце, когда Максвелл сказал, что вовсе и не хотел жениться. Возможно, Павусу стоило проявить хоть немного самоуважения и прогнать Инквизитора. Но он не мог заставить себя возмутиться. Или же скорее не хотел? Дориан решил слишком не налегать на алкоголь, потому что откровенность Инквизитора натолкнула его на одну идею. Очень смелую идею, которая может наконец-то прекратить сердечные мучения альтуса. Но при этом очень простую, как волшебный светлячок для опытного мага, идею — признаться в своих чувствах любимому. Любимому… Ух, как звучит-то! Никогда ещё Дориан не набирался смелости, чтобы даже в мыслях назвать так про Максвелла. Да чего уж… Никого в жизни он так не называл! Не принято в Тевинтере любить мужчину мужчине. Чтобы решимость не пропала, Дориан всё же выпил немного. Но чтобы не забыть о своём намерении, всё же не напивался так сразу. — А что ты предпочтёшь сейчас взамен серьёзным отношениям? — рискованный и провокационный вопрос, но Дориан готов поиграть с огнём. Максвелл задумался, подперев подбородок ладонью. С полминуты он молчал, поглядывая в маленькое оконце напротив. — Думаю… — заговорил он наконец. А Дориан внутренне сжался, в ожидании ответа. — Как можно больше тренироваться и практиковаться в магии. Скоро у нас бал в Халамширале и всё такое… У Дориана чуть бокал не выскользнул из рук и ему пришлось сдержаться чтобы раздражённо не закатить глаза, ведь снова Максвелл поразил ответом… Он издевается над альтусом? Или серьёзно не понимает куда Дориан клонит? Максвелл выглядел серьёзным. И удивлённым от раздосадованного вида Павуса. — Кхм-кхм… — прокашлялся Дориан, да так реалистично, что действительно запершило в горле. Пришлось смочить его вином. Но то ли выпивка была особо вкусной, то ли уже по привычке он ненароком опустошил весь бокал. Однако Максвелл тут же налил другу ещё вина аж до самых краёв. — Хорошее пойло, не находишь? — Инквизитор ненавязчиво сменил тему. — Очень неприлично с вашей стороны, милорд, называть столь благородный напиток «пойлом», — наиграно оскорбился Дориан, состроив из себя высокомерного аристократа. Подобные выступления альтуса всегда очень веселили Максвелла, потому и сейчас он искренне и громко засмеялся, позабыв о том, что они в библиотеке и шум может отвлечь других посетителей. А Дориан вновь засмотрелся на лучезарное лицо Инквизитора… До чего же яркие и притягательные у него эмоции. Из-за них в груди альтуса что-то трепетно сжалось, а губы против воли расплылись в глуповатой улыбке. «Какой ужас! — ругал себя Павус. — Никакой выдержки рядом с ним не хватает…» Дориан проверенным способом спрятал улыбку — припал к бокалу с вином, снова опустошая. Кажется, пару минут назад он планировал пить поменьше… — И как у тебя так тонко и в тему получается шутить? — удивлялся Максвелл, подливая алкоголь себе и Павусу. — Это умеет каждый тевинтерец, — пожал плечами Дориан, не радуясь своему решению ответить таким образом. — Впитывает с молоком матери, если быть точнее. Хотя для Максвелла не секрет, что аристократки предпочитают отдавать детей кормилицам, чтобы не портить грудь, он всё же смеётся над ещё одной шуткой. — Нет, Дориан, — вдруг заявляет Инквизитор. — Так шутить умеешь только ты. Скорее всего, для Максвелла эта фраза ничего не значила, но Дориану показалось, будто он… выделил его среди других. И этот самообман был самым сладким и желанным… На какое-то время мужчины обоюдно замолчали, наслаждаясь тишиной и насыщенным послевкусием вина. Максвелл прикрыл глаза и подпёр ладонью подбородок. Тело постепенно расслаблялось, а в груди расцветало умиротворение. Приятное чувство, им хочется наслаждаться и растянуть на подольше. Но сладкие минуты в компании хорошего вина и дорого друга, как и всегда, не продлились долго. — У нас вино закончилось, — вдруг объявил Дориан. Из-под приоткрытых век Максвелл наблюдал, как альтус поровну разливает последние капли алкоголя по бокалам и отставляет ненужную бутылку куда-то в сторону. Незаметно вздохнув и дав себе ещё три секунды на безмятежный отдых, Инквизитор широко улыбнулся и подскочил на ноги. При этом даже не пошатнувшись после выпитого. — Предлагаю пойти в Приют! — Максвелл подхватил свой бокал, на ходу отпивая из него, и твёрдо побрёл к лестнице. Не успев осмыслить внезапное предложение, Дориан лишь уставился на удаляющуюся широкую спину. Скрипнув зубами и стиснув бокал в руке, он судорожно обдумывал ситуацию — на самом деле, ему не хотелось идти в таверну. Хотя альтус искренне полюбил проводить время в шумной компании взбалмошной эльфийки, говорливого гнома, странного мальчика-призрака, извращенца кунари и нескольких занудных вояк, но просто… не сейчас! Сейчас Дориану более всего на свете хотелось остаться с Максвеллом один на один. Чтобы никто не лез и не мешал! Чтобы прекрасная улыбка и тёплые слова Инквизитора достались исключительно одному Дориану… — Ты идёшь? — Максвелл лениво облокотился на стену и маленькими глотками, будто дегустируя, цедил вино. Дориан поднял взгляд на Инквизитора: тот выглядел таким игриво-радостным будто кот, объевшийся с хозяйского стола. Альтус с жадностью впился взглядом в его лицо, желая до мельчайших деталей запомнить Максвелла таким. И тут Дориан понял, что не в силах отказать. Что готов пойти за Максвеллом куда угодно, только потому что он будет рядом. Что проклянёт себя за бесхребетность, если хотя бы раз не попытается возразить! — Быть может… — Дориан придал голосу отстранённость и расслабленность. Казалось, будто он говорит между делом и не заинтересован в исходе беседы. — …останемся здесь? У меня есть в запасе неплохое вино. И оно не менее изысканное, как то, которое мы пили! — Хм… — Максвелл чуть запрокинул голову, разглядывая что-то на потолке. А Дориан засмотрелся на его открывшуюся шею, мимолётно подмечая, что было бы удобно целовать крепкие мышцы. — Я доверяю твоему вкусу целиком и полностью, но чувствую, что с каждым выпитым бокалом мы становимся все шумнее… А мне не хочется мешать посетителям библиотеки. Сложно парировать такой аргумент. К тому же, Инквизитор прав — Дориан признал это оставшимися крохами совести. Однако он уже решил побороться, а значит, так просто не отступит. — Тогда, может, пойдём ко мне? Или… — Дориан решил дать волю врождённой тевинтерской наглости. — ….если твоя милость не против, к тебе. Игриво склонив голову, альтус внимательно наблюдал за реакцией Максвелла: тот медленно опустил голову и оттолкнулся от стеллажа. Былая расслабленность испарилась, теперь фигура Инквизитора привычно вытянулась и напряглась. Нахмурившись, он стал рассматривать Павуса в ответ. Чем сильнее мрачнел Максвелл, тем горче сожалел Дориан, что вообще пытался с ним спорить… Молчание затягивалось, Тревельян взгляда не отводил, но в нём стала читаться отстранённость. Неужели он задумался о чём-то? Но не похоже, что Инквизитор всерьёз обдумывает предложение Дориана. — Я чего-то не знаю? — вдруг выдал Максвелл и подошёл ближе, встав напротив друга. Резные узоры бокала больно врезались в подушечки пальцев, когда Дориан сильнее его сжал. «Я себя выдал?! Он догадался?!» — пронеслось в голове альтуса. Сердце в страхе билось о рёбра, к горлу подкатывала паника, а мысли неудержимо бросились вскачь, пытаясь придумать выход из ситуации и одновременно понять, где же он прокололся. — О чём это ты?! — Дориан направил весь прилив адреналина на то, чтобы испуг преобразить в изумление. И, кажется, удивлённые похлопывания ресницами и непонимание в глазах не вызвали подозрения. — Ты с кем-то поссорился, поэтому не хочешь идти? — пояснил Максвелл. — Я? — Дориан ткнул себя пальцем в грудь. — Поссорился? — и скептически приподнял бровь. — Это невозможно! Я же душа компании! Нет во всём Скайходе человека, который бы… — Дориан, — мягко прервал его Максвелл, положив другу руку на плечо и глядя в глаза сверху-вниз. — Я серьёзно. Что-то случилось? — Почему же сразу что-то должно случиться? — альтус напрягся до хруста в спине от жара большой ладони Максвелла, но в лице не изменился. — Может, я просто не хочу шумной компании… — А, — понимающе кивнул Инквизитор и отошёл. — Так ты бы сразу сказал, что не в настроении пить, — пожурил он друга и, залпом допив последние капельки вина, поставил бокал на стол. — Я признателен тебе за тёплый приём, а сейчас, пожалуй… «Уйдёт!» — ужасная догадка заставила действовать быстрее, чем думать. Дориан подскочил с места, едва не столкнувшись с Максвеллом лбами, и затараторил: — Я передумал! Пойдём-ка развеемся, а то я сутками напролёт торчу в библиотеке, — Дориан ненавязчиво подхватил Инквизитора под руку и с умеренной жестокостью поволок к лестнице. — Ещё немного и от недостатка солнца я выцвету, как шторка! А бледный цвет кожи мне совершенно не пойдёт. И убедился я в этом, когда в Тевинтере неожиданно появилась мода на пудру… Максвелл ошарашенно глазел на Дориана, но покорно шёл следом. Пару раз Тревельян пытался вставить хоть слово в поток рассуждений друга, но стоило ему только приоткрыть рот, как альтус тут же начинал балаболить о какой-то очередной нелепице. Где-то на половине пути Максвелл оставил попытки заговорить с общительным тевинтерцем, ведь на самом деле был рад, что в итоге Дориан сам потащил его в таверну. Тем самым, по незнанию помогая Инквизитору в самой масштабной и сложной частью его плана — пьяного человека иногда трудно куда-то целенаправленно привести. Особенно, если у тебя самого градус давит на мозг… Наконец таверна встретила двоих спутников жаром кухонных печей и вечным запахом перегара. По телу Максвелла от тепла и алкоголя в крови сразу же поползла приятная расслабленность. На миг он забылся, ему захотелось сесть в укромный уголок и вдоволь насладиться атмосферой непрекращающегося веселья. Но лишь на миг… Басистый смех Железного Быка на всю таверну напомнил Максвеллу о том, почему он здесь. Тут же активизируясь, Инквизитор наклонился поближе к Дориану и предложил: — Пойдём-ка к Боевым Быкам? — нарочно не дожидаясь ответа, Максвелл повёл к дальним столам вцепившегося в него альтуса. Что делать на данном этапе плана Тревельян не знал. Он вообще не думал, что зайдёт так далеко. Генерировать идеи в данный момент времени на пьяную голову было трудновато: мысли путались, и сконцентрироваться на чём-то одном совершенно не получалось. Но Максвелл держался как мог. Ещё ведь столько времени впереди… На подходе к столу Тревельян мягко освободил локоть из хватки Дориана и невзначай чуть обогнал друга, чтобы занять более выгодное место. — Мы присядем? — белозубо улыбнулся Максвелл и бесцеремонно шлёпнулся рядом с Крэмом, лейтенантом в отряде Быка. Свободное место за столом осталось только одно: напротив Инквизитора и рядом с Железным Быком. И Дориан сел именно туда, ведь у него не осталось выбора. Глядя на сидящих рядом голубков, Максвелл удовлетворённо поставил галочку ещё одному выполненному пункту плана. Но как-то уж больно гладко всё шло… — Для нас честь пить с вами за одним столом, Ваша Милость! — спина Крэма натянулась, словно новенькая тетива лука. Казалось, он даже подумывал встать и отдать Инквизитору честь. Железный Бык на официоз подчинённого лишь снисходительно хмыкнул. — Как хорошо ты своих бойцов дисциплине натаскиваешь, Бык! — Максвелл уважительно кивнул рогатому, а затем добродушно похлопал Крэма по плечу: — Отставить всякие «милости», лейтенант! Пока мы в этой таверне, зови меня как-то попроще. — Как скажете, босс, — Крэм расслабился и решил называть Инквизитора также как звал его Бык. — Хах, да для меня «выканья» Крэма тоже оказались неожиданными! — немного ревностно заметил Железный Бык. — Меня вот он ни разу так не называл. — Хорошо, шеф, отныне я буду звать тебя Ваше Рогашество! — Крэм не упустил возможности пошутить над командиром. Все за столом не сдержали смеха, а Железный Бык, по обыкновению, был громче всех. Он не только позволил подчинённому такую вольность, а ещё и оценил шутку над собой. Похоже, у Быка с Крэмом довольно тёплые дружеские отношения. — Смею заметить, — с рассудительным видом сквозь смех заговорил Дориан, — «рогатейство» будет звучать более органично. И снова их компаниях заглушила смехом всю таверну и её окрестности. Несколько особо недовольных посетителей аристократической наружности возмущённо поворачивались к шумному столику, чтобы высказать претензии. Однако стоило им заметить самого лорда Инквизитора, как недовольство в миг куда-то испарялось, и они талантливо изображали глухих. — Хорошо сказано, усатик! — Железный Бык одобрительно толкнул локтем Дориан в бок. Удар был явно слабым, но альтус едва не слетел со стула… — Но что действительно будет «звучать органично», так это плеск хорошего пойла в кружке! Крэм, сгоняй-ка за выпивкой. Без лишних слов лейтенант бодро пошёл к барной стойке. — Удивительно, но я с тобой согласен, рогатый друг, — усмехнулся Дориан. — Хотя выразился бы не так тривиально… — Пойду-ка помогу Крэму, — не давая друзьям возразить, Максвелл соскочил со стула и быстро скрылся в толпе. — Какой босс резвый, — одобрительно подметил Бык. — По нему и не скажешь, что пару часов назад у него сорвалась свадьба! — Инквизитор не хотел жениться, — вырвалось у Дориана прежде, чем он понял, зачем вообще ему это говорить. — О как! — будто удивлённо прыснул Бык. И, выждав немного, вдруг с нажимом сказал: — Прям как ты в своё время. — Я и сейчас не хо… — но тут до Дориана дошло, с какой интонацией рогатый говорил последнюю фразу. — Эй, ты снова на что-то намекаешь?! — Да ни на что особенное! — отмахнулся Бык. Но как-то хитро улыбнулся и добавил: — Вы с ним так похожи… Слышите звон, да не знаете, где он! Челюсть Дориана, должно быть, рухнула на стол, потому что он не сумел выдавить из себя ни слова. Но в голове поднялся целый ураган мыслей. Они сталкивались друг с другом, мешали сосредоточиться, напоминая обезумевших пчёл. Около минуты потребовалось Дориану, чтобы утихомирить гвалт в голове и осмыслить, что ему пытался сказать Железный Бык. — Kaffas! Что ты… несёшь? — выдавил сквозь зубы альтус самые цензурные слова, которые пришли на ум. Всеми силами Дориан сдерживал рвущееся из груди негодование. И получалось так себе, потому что в его голосе ясно читался гнев. На вопрос Бык ответил снисходительным взглядом и терпеливым вздохом. Ответил также, как родитель несмышлёному ребёнку, не понимающему очевидного. И вынести это было выше сил Павуса… Он готов был броситься на Железного Быка с кулаками! Швырнуть в него огненный шар! С размаху двинуть кружкой по макушке между рогов! И он сделал бы это. Точно бы сделал, если бы перед носом ему не поставили кружку эля, а напротив него не плюхнулся Максвелл с широченной улыбкой до ушей. Невольно Дориан залюбовался на неё… И ревностно подумал, чем она могла быть вызвана. Крэм подошёл одновременно с Инквизитором и поставил перед собой и Быком по кружке. — О чём базарите, голубки? — Максвелл провокационно оскалился и сделал пару крупных и шумных глотков. — О чём, о чём… — проворчал Крэм. — Шеф, как всегда, на чём свет стоит, поносит нашу тевинтерскую братию! А Максвелл и забыл, что полное имя лейтенанта — Кремизиус Акласси. И родом он из Тевинтера, как и Дориан. — Прискорбно признавать, но временами это вполне заслуженно, — протяжно вздохнул Павус и отпил немного эля. В голове он всё ещё держал свою затею и не хотел свалиться пьяным под стол, вместо того, чтобы позже выманить Максвелла на улицу, спрятать в тёмном укромном уголке сада и… поговорить о чувствах, конечно! Ух, ну и мысли возникают, когда разгорячённый и весёлый Максвелл сидит всего-то на расстоянии вытянутой руки! Дориан чувствовал, как неумолимо горят щёки и постепенно алеет шея до самых ключиц… Но никто не заподозрит неприличного, ведь в таверне стоит пустынная духота и все, кто могли, уже сидели красными. — Крэм, хорош политики и войн! — рявкнул Железный Бык, долбанув кулаком по столу так, что подпрыгнули кружки. — Я и без твоих дискуссий сыт ими по самые гланды! Похоже, Дориан случайно увлёкся своими мыслями и прослушал, когда и о чём Бык со своим подчинённым успел повздорить. — Прости, шеф, — без капли сожаления отозвался Крэм и по-доброму посмеялся: — Должно быть, ещё с Сегерона глотка болит? — С него самого, — кивнул Бык. Задумчиво хмыкнув, он вдруг хищно оскалился. — Не знаю, как вы, а я хочу чего покрепче. Максвелл и Крэм понимающе переглянулись, и глаза их вспыхнули предвкушением. Дориан закатил глаза, процедив «варвары», но тут же заинтересованно покосился на Быка. Рогатый запустил здоровенную ладонь в карман шароваров и с металлическим лязгом достал увесистую флягу. На правах владельца первым мараас-лок выпил Бык. — Эх! — удовлетворённо рычанул он, улыбаясь ещё шире. — Хорошо пошла! Крэм нетерпеливо протянул руку к фляге и со знанием дела шумно выдохнул, прежде чем сделать один большой глоток. Приложив кулак к губам, он отвернулся от собутыльников и, не глядя, впихнул алкоголь Максвеллу. Тревельян игриво облизнул губы и, сглотнув обилие слюны, запрокинул голову, тут же прикладывая флягу к губам. Но привычного жжения во рту не наступило… зато адски жгло язык, которым Максвелл заткнул горлышко, чтобы демоново пойло не попало в рот. Да, не честно обманывать друзей и притворяться пьяным, но совесть его молчит, потому что это святая ложь — она ради блага и счастья этих самых друзей! Талантливо сглотнув целое ничего, Максвелл передал «эстафету» последнему участнику. То есть Дориану. Пока Инквизитор старательно отыгрывал борьбу с алкоголем, альтус с сомнением разглядывал флягу. Ему явно не внушал доверия кунарийский самогон, но в глазах его всё же читалось любопытство, хорошо смешанное с опаской. Максвеллу в какой-то момент показалось, что Дориан всё-таки откажется и тогда его мысли начали метаться в поисках способа заставить альтуса сделать хотя бы глоток. Однако помощь пришла откуда он не ожидал: — Что, усатик, не по зубам тебе кунарийское пойло? — по-дружески поддел Дориана Бык. Глаза Павуса медленно расширились, лицо чуть побагровело, и он очень злобно глянул на рогатого. Похоже, слова Железного Быка не на шутку задели его гордость, и без внимания он такое оставить не мог. — На слабо берёшь? — сквозь стиснутые зубы процедил Дориан.— Очень дешёвый трюк. «Но действенный», — подметил Максвелл, справедливости ради, ведь Павус уже быстро выпил аж три глотка. Конечно же, для него это стало сногсшибательной дозой с учётом ранее выпитого… Первые пару минут Дориан ещё пытался имитировать вменяемость: сидел с идеально прямой спиной и стеклянным взглядом прожигал столешницу перед собой, при этом не проронив ни слова. Однако с каждой минутой он всё ниже склонялся над столом, пока, наконец, не лёг на неё всей грудью. А когда голова Дориана обессиленно упала на предплечье, Бык цыкнул и покачал головой: — Какие же вы люди хлипкие! — сокрушался он. — Ни выпить с вами нормально, ни подраться! А ты, Босс, ещё держишься, как я вижу? Максвелл на удивление помнил эффект от первого употребления мараас-лока: его мысли стали вязкими подобно киселю и все его реакции, в том числе речь, стали в разы медленнее. Чтобы было правдоподобно, Максвелл попытался воспроизвести это состояние. Хорошо, что плещущийся в крови эль действительно ввёл его в лёгкую стадию опьянения, иначе вряд ли Бык бы ему поверил. — Я не держусь ни за что… — рассеяно пожал плечами Инквизитор, показывая другу открытые ладони. Но потом он тут же глуповато засмеялся и на полном серьёзе спросил: — Смешная шутка, а? — Обхохочешься, — разочарованно буркнул Бык. — И кто вас, пьяных, будет по комнатам разводить? Максвелл краем глаза уловил, что Крэм тоже уже находился в бессознательном состоянии… и храпел лицом на столе. — Кто-кто? — подразнил его Тревельян. — Ты! — Счастье-то какое… — закатил глаза Бык и грузно поднялся со своего места. — Долийка, Хмурик! — крикнул он своим более менее трезвым ребятам из отряда. — Отведите Крэма спать. Только не как в тот раз! Убедитесь, что он ляжет, а не будет шататься по улицам и пугать народ. — Так точно, Шеф, — откуда-то сбоку донёсся не особо воодушевленный голос Долийки и молчаливое недовольство Хмурика. — А вы двое, — Бык легко подхватил Дориана под руку и поволок за собой, — пошлите со мной. Секундой позже Максвелл почувствовал стальную хватку кунари на своём плече, после чего его легко подняли над землёй и он увидел проспиртованные доски таверны под ногами. — Э… — Тревельян талантливо изобразил замешательство. — Я вообще-то и сам идти могу! — Да неужели? — Бык скептически поднял бровь, глядя на Максвелла. — Ну попробуй пройтись. Хватка на плече ослабла, а ступни встали на твёрдую поверхность. Максвелл понимал, что сейчас очень ответственный момент: либо он доказывает, что может идти сам, либо Бык будет носиться с ним тоже и как следует не позаботится о своём будущем любовнике. «Плохо дело…» — мелькнуло в мыслях Максвелла, когда перед глазами всё поплыло, а из ног куда-то улетучилась сила. Но, собрав всю волю в кулак, он сделал шаг вперёд, а затем ещё один и ещё… Тревельян едва облегчённо не выдохнул, когда понял, что тело его не подвело. — А ты не безнадёжен, босс! — одобряюще прокомментировал Бык. — Пойдём-ка уложим Дориана. На улице уже почти стемнело и заметно похолодало: сильный ледяной ветер проникал под одежду, охотно кусая распаренную в таверне кожу. Максвелл зябко поёжился, глядя, как Железный Бык с голым торсом наперевес идёт на улицу. — А ты знаешь, где его комната? — Тревельян надеялся, что Бык останется там с альтусом, нужно только подтолкнуть его к этому решению. — Понятия не имею, — ответил кунари с интонацией «больно оно мне надо». — Я думал ты знаешь. Максвелл на миг задумался и понял с что даже не представляет в какой части Скайхолда мог бы выбрать себе комнату Павус. Они всегда встречались в библиотеке, Дориан как будто был там прописан. — Но я тоже не знаю… — Максвелл озадаченно почесал затылок. Вдруг Бык встал, словно вкопанный, и испытывающе посмотрел на Инквизитора. Он будто проверял правду говорит Максвелл или нет. Сделав свои выводы, Бык тяжело вздохнул и обречённо сказал: — Положу его у себя, — он развернулся и зашагал обратно в таверну. «Вот это поворот!» — Максвелл удивлённо уставился на дверь, за которой скрылся Бык с Дорианом. Он точно не ожидал такого развития событий, но был приятно удивлён сложившемуся исходу. Насколько помнил Максвелл, на третьем этаже было несколько комнат, одну из которых занял Бык. А в одной из башен на крепостной стене есть дверь, которая ведёт как раз на третий этаж таверны… «Не-е-ет! — сам себе кричал Максвелл. — Я не буду подглядывать за Быком и Дорианом! Не буду! Не буду… Да кого я обманываю?!» Тревельян сорвался с места, чуть не сбив с ног проходящего мимо мага, и по каменной лестнице побежал на стену. Ступени местами были покрыты снегом и льдом, потому Максвеллу пришлось ступать осторожнее и замедлить шаг, иначе был риск пропахать носом всю лестницу. Добравшись до стены, Максвелл побежал так быстро, как только мог. Миновав один пролёт, он попал в башню, но не в ту, которая прилегала к таверне. Пришлось бежать дальше. По пути Инквизитор чуть не прибил дверью одного солдата, который патрулировал стены, и до смерти перепугал второго. Они оба круглыми глазами смотрели вслед своему господину, но Максвеллу было всё равно, что они подумают и расскажут ли о том, что видели. Наконец, в следующей башне Тревельян нашёл ту самую дверь. Уперев руки в колени, он согнулся и шумно отдышался, смахнув пот с холодных от мороза щёк. Только после этого, затаив дыхание, Максвелл приоткрыл тяжёлую дверь и едва не сматерился, когда чуть скрипнули петли. Но этого никто не услышал, потому что Бык ещё пока поднимался по лестнице — его грузные шаги и жалобно стонущие под ним ступени очень легко узнать. На третьем этаже таверны царил полумрак, потому что за ненадобностью там горел только один факел. Но глаза Максвелла уже привыкли к темноте, благодаря чему он разглядел небольшой прямоугольный коридор, перила лестницы справа, а слева — три двери в ряд. Долго томиться в ожиданиях Максвеллу не пришлось. Немного покачиваясь из стороны в сторону, Бык миновал, наконец, последний лестничный пролёт и оказался на третьем этаже. Как оказалось, Дориан почти пришёл в себя и о чём-то бессвязно бормотал. Говорил он тихо, но до Максвелла донеслась последняя часть фразы: — …стой… я хотел… сказать, что… — язык у Павуса явно заплетался, потому каждое слово давалось ему с большим усилием, — …что люблю… — Потом скажешь, — коротко бросил Бык и шагнул в самую дальнюю от Максвелла дверь. Сам же Тревельян онемел от услышанного. После стольких трудов, неудачных планов и переживаний… у него всё получилось?! Теперь друзья, наконец, будут вместе?! Максвеллу с трудом верилось, и наперёд он загадывать боялся, однако… своими же ушами слышал, как Дориан сказал, что любит Быка. Правда, тот воспринял это без особого энтузиазма. Может, не поверил, ведь Павус глубоко пьян? Как много неопределённости, однако… Но Максвеллу достаточно и того, что они знают о чувствах друг друга и признают собственные. Это девяносто процентов дела, не меньше! С чувством выполненного, хотя бы на сегодня, долга, Максвелл, прикрыл за собой дверную щель и неторопливо пошёл в обратную сторону. Алкоголь уже давно выветрился из его крови из-за малого количества и беготни по холоду, но возвращаться в таверну и пить ещё не хотелось. Максвелл решил лучше с наслаждением погулять и поглазеть на горные пейзажи: на одной половине небе уже сияли точечки звёзд, хотя на другой ещё были видны отголоски заката. «Красиво…» — Максвелл мечтательно вздохнул, любуясь то небом, то острыми пиками гор с крутыми могучими склонами. Неожиданно он поймал себя на мысли, что ему… грустно? Но почему? С чего бы сердцу тоскливо хныкать, если пару минут назад Максвелл почти справился с одним из самых сложных и долгих своднических дел? Ему нужно радоваться за друзей, за их скорое счастье! Однако почему-то не получается. Хотя Максвелл так долго этого ждал, столько усилий и труда вложил… А может, в этом и дело? Он так долго жил с мыслью о чужом благополучии, что теперь будет… скучать? Вспоминая сегодняшний день, Максвелл понял, что более всего ему будет не хватать кутежа с Дорианом. Альтус будет счастлив с Быком, и вряд ли у него появится желание тратить время на Инквизитора, когда он мог бы его провести с любимым. Хотя не всегда же им быть вдвоём. Когда-нибудь Максвелл пересечётся с Дорианом, так или иначе, и, возможно, у них выйдет такая же хорошая беседа, как сегодня. — В голове мутно… Во рту жжёт… Где я?.. Где он?.. Я должен был сказать… — раздалось позади надрывное бормотание. — Коул, во имя Создателя! — Максвелл резко обернулся, встречаясь со взглядом льдисто голубых глаз мальчика-призрака. — Я же просил так не делать. Тревельян не злился на Коула и его внезапные появления и исчезания. Всё-таки парнишка в какой-то степени дух и не понимает, как стоит взаимодействовать с людьми так, чтобы у них не выпрыгнуло от испуга сердце. Ну, как сейчас у Максвелла… — …он хотел сказать не ему… хотел сказать тебе… но ошибка… давняя ошибка… — всё продолжал лепетать о своём Коул. Снисходительно вздохнув, Максвелл мягко, но решительно прервал его: — Коул, прошу тебя, перестань. Это немного… странно, — он воздержался от более крепких слов, чтобы описать свои впечатления. — Я хотел помочь… — Коул повесил голову, скрывая лицо за широкой шляпой. — Всё хорошо, но не появляйся больше у меня за спиной. Ладно? — Максвелл ободряюще похлопал парнишку по плечу. С тихим «угу» Коул кивнул и поднял вновь глаза, еле видные из-за длинной пшеничной чёлки. По спине Максвелла пробежал холодок, когда он прочёл в чужом взгляде печаль. Такую явную и горькую, что невольно самому становится неуютно, грустно и тоскливо… Отшатнувшись от Коула, Максвелл попытался сохранить на лице непринуждённость и приветливость, но он понимал, что ему это не удалось — в его собственных глазах ясно читалось замешательство. Скомкано попрощавшись с другом, Инквизитор поспешил пойти дальше. Секундой позже он бросил короткий взгляд через плечо и… Коула там уже не было. «И всё-таки он… странный», — закончил Максвелл, спеша в свою комнату, пока его кто-нибудь ещё не остановил. *** Просыпаться каждое утро — мучительное испытание. И каждый раз по разным причинам. Например, сегодня Максвелл ощутил ужасную головную боль, стоило ему сесть на кровати. Виски и макушку будто сдавливало в тисках, а глаза даже на минимальный свет реагировали острой резью. Массируя пальцами места на голове, где боль была особенно острой, Максвелл надеялся, что это поможет хоть немного. Но никакого результата это не дало… Это было не похоже на похмелье, хотя в горле всё равно было сухо и гадко, а больше напоминало смесь физической и эмоциональной усталости. Максвелл судорожно перебирал в голове варианты по быстрому выздоровлению, ведь времени на полноценный отдых у него нет. Из-за вчерашнего… дела он от слова совсем не занимался своими прямыми обязанностями Инквизитора, а значит сегодня должен разгребать всё то, что накопилось за последние дни. Случайно взгляд его метнулся к рабочему столу и Максвелл протяжно застонал, спрятав лицо в коленях: его уже дожидались три стопки отчётов. Голос в голове умолял Тревельяна остаться в постели, откинуться на мягкие подушки, закутаться в уютное одеяло, словно в кокон, и спать так долго, чтобы все забыли о его существовании. Но при этом второй голос услужливо напомнил, что ещё ни один Разрыв сам себя не закрыл, ни один красный храмовник сам себя не убил, а единственный и не повторимый Корифей не отрёкся от своего стремления стать Богом и не свалил в какую-нибудь тёмную дыру Глубинных Троп. С немым криком на губах Максвелл скинул с себя одеяло и… обнаружил, что единственная вещь на его теле, это серебряный перстень с изумрудом, найденный в одном из походов. Несколько секунд потребовалось, чтобы Тревельян вспомнил, как ночью самолично стягивал с себя одежду, ведь не хотел, чтобы его что-то стесняло во сне. А спальные вещи он как-то не подумал надеть… Хотя спать голым не такая уж и плохая идея, ведь Максвеллу действительно было комфортно, а в его комнате достаточно тепло, чтобы одеться и не стучать зубами на всю крепость. Есть Тревельяну не хотелось, а вот пить — очень даже. Но от воды его могло начать тошнить, в чём он убедился однажды ещё в Оствикском Круге, а вот крепкий чай был бы кстати. Сразу на ум пришёл эльф, который мог бы располагать благородным напитком, ведь входил в число немногочисленных трезвенников Скайхолда. *** Солас, по обыкновению своему, нашёлся на первом этаже башни, в которой ещё располагалась библиотека и офис Лелианы. Эльф стоял на строительных лесах с палитрой в руках и сосредоточенно небольшой кистью выводил какие-то мелкие узоры под потолком. Над его плечом парил огонёк, сияя холодным голубоватым светом. Лучи его забавно отражались от лысой макушки Солоса, делая её как будто светящейся. Если бы не распирающая голову пульсирующая боль, то Максвелл бы не сдержался и похихикал бы над причёской друга. Точнее, над её отсутствием… — Солас, — тихо позвал Тревельян, но голос его эхом отразился от круглой стены башни и казался более звонким. — Инквизитор, — поприветствовал он в ответ. — Дайте мне минуту. Рука эльфа мастерски рисовала почти идеально ровные и симметричные ромбики, которые были лишь деталями какого-то более масштабного рисунка. Но Максвеллу не хотелось сейчас расшифровывать настенную эльфийскую живопись, потому не слишком изящно он уселся на диванчик слева от входа и подпёр рукой голову. Как и обещался, Солас вскоре отложил кисть с палитрой и ловко спрыгнул с лесов. Подхватив с рабочего стола тряпочку, он тщательно обтёр руки и подошёл к Тревельяну. — Чем я могу помочь? — Прошу, не так громко… — Максвелл страдальчески простонал и помассировал висок пальцами. На самом деле эльф говорил в привычном для себя диапазоне, но Тревельян стал чувствителен к звукам настолько, что даже писк комара для него был бы громким. Когда Максвелл шёл через главный зал, которого было не миновать по пути к Соласу, у него едва не лопнула голова от обилия звуков, запахов и света. И это ещё хорошо, что с утра там не так уж и многолюдно. Догадка вспыхнула в глазах Соласа, и он положил тонкую ладонь на лоб Инквизитора, шепча какие-то слова на эльфийском. Рука эльфа была прохладной и мягкой, потому Максвелл блаженно выдохнул и расслабился, не сопротивляясь лечению. Постепенно боль ослабла, пульсация в висках и резь в глазах и вовсе исчезли без следа. — Искал железо, а нашёл сильверит*, — посмеялся Максвелл. Солас скептически вздёрнул бровь, и в глазах его появился немой вопрос, потому Инквизитор добавил: — Я хотел попросить у тебя чай и не рассчитывал на лечебные заклинания. — Это недальновидно с твоей стороны — покачал головой Солас. — От чая может подняться давление, что вызовет ещё большую головную боль и, в придачу, головокружение. Теперь Максвелл легко выносил бубнёшь эльфа. От некоторых других друзей он слышал, будто Солас занудный и что его невозможно слушать без сонных позывов. Однако Максвелл никогда так не считал. Ему нравились беседы с Соласом, он всегда выносил из них что-то новое о магии, Тени или духах. Честно признаться, но Тревельян от эльфа-отступника узнавал больше, чем от опытных магов Круга и заумных книжек, которые заставляли штудировать всех учеников. Солас убрал ладонь и отошёл к рабочему столу. Максвелл не наблюдал за ним, но слышал, как он выдвинул ящик и пару раз звякнул посудой. — Какой чай будешь? — эльф, приложив кулак к острому подбородку, что-то сосредоточенно разглядывал в ящике. Инквизитор задумался над вопросом и подошёл к Соласу, чтобы тоже взглянуть на это нечто. — Для того, кто не любит чай… — Максвелл вспомнил, как эльф говорил об этом однажды, однако содержимое ящика рознилось с этими словами. — У тебя его слишком много. Тревельян насчитал шесть мешочков из жёсткого сукна, к которым прикреплены записки с составом. Почти в каждый травяной сбор входил эльфийский корень, веретёнка или редкая в северных широтах ария вандала. Стоит заметить, неплохой ассортимент. — Это основы под зелья или настойки, — пояснил Солас. — Если заварить их как чай, разницы совершенно никакой. — Хорошо, — Максвелл пожал плечами, доверяя знаниям эльфа, и ткнул пальцем в первый попавшийся мешочек. — Давай этот. Солас взмахнул ладонью, и на простом фарфором чайнике появились красно-оранжевые круги и руны, испускающие тёплое сияние. Максвелл слышал о бытовом использовании рун и уже не раз ставил подобные на костры, чтобы горели долго, но зачаровывать чайники ему ещё доводилось. Зато за считанные секунды вода в нём закипела, а из носика густой струйкой повалил пар. Солас засыпал сушёные и мелко измельчённые травки в чайник и указал Инквизитору на гостевое кресло перед столом, призывая подождать, а сам сел за рабочий стул. Максвелл не знал, стоит ли что-то спрашивать и начинать разговор… Ему не хотелось сейчас слушать лекции о Тени и духах, а самому развлекать Соласа светской беседой желания не было. При возможности, Инквизитор предпочитал проводить время в тишине. Да и сам эльф не жаловал праздные разговоры, придерживаясь мнения, что «если нечего сказать, лучше помолчать». Устроив голову на мягкой обивке кресла, Максвелл прикрыл глаза. Он слушал едва различимые шаркающие шаги эльфа-библиотекаря на этаж выше, недовольные шепотки магов-учеников, которых подняли ни свет ни заря ради лекций, и звонкое карканье почтовых воронов в офисе Лелианы. Максвелл позволил себе расслабиться и отпустить контроль над умом, из-за чего сначала мысли безудержно жужжали в голове и надоедливо твердили «иди работать!», «ещё столько дел нужно сделать!», «хватит бессмертно сидеть!». Но в знак протеста тело только сильнее наливалось свинцом, становясь тяжелее. А в один момент стало тихо, мысли испарились куда-то оставив Максвелла в темноте и безмолвие. Со стороны могло показаться, что Инквизитор заснул, но на самом деле он всё слышал, осознавал, чувствовал. Просто его сознание очистилось от надоедливых суетливых мыслей и теперь дрейфовало в безграничной пустоте его черепа. Прекрасное состояние… Но острого слуха Максвелла вдруг коснулся звон посуды и плеск воды. Следом в нос попал терпкий, резкий и чуть сладковатый запах трав. Похоже, чай уже готов. Тревельян открыл глаза как раз в тот момент, когда Солас поставил перед ним пузатую белую чашку с приятной на вид бледно-зелёной жидкостью внутри. Немного подув на чай, Максвелл разогнал пар, что от него исходил, и слегка пригубил напитка. Было горячо, но не настолько, чтобы обжечь губы и язык. Наоборот, было приятно чувствовать жар, он согревал и изнутри, и снаружи. — Инквизитор, ты не против, если я дам небольшое дружеское наставление? — в перерывах между глотками спросил Солас. — Инквизитор не против, — ребячески ответил Максвелл, тихо хихикнув. — Прекращай пить с кунари, — опасливо вздохнул Солас. — Это крайне пагубно сказывается на твоём здоровье. Хотел бы Максвелл удивиться и поинтересоваться, откуда эльф знает, где он проводил время прошлым вечером… Однако запах перегара даже после пары кружек эля был узнаем настолько, что всё становится понятно и без слов. А ведь точно… Максвелл резко сел, но выплеснувшийся из кружки чай обжог пальцы, из-за чего ему пришлось притормозить. Он подул на ладонь и стряхнул горячие капли, чтобы унять жжение. Однако как же он мог не подумать об этом раньше?! Любопытство вцепилось в его разум крепкой хваткой и поселило в голове только одну мысль: как там Бык и Дориан? Максвелл пока не собирался строить планы для их сводничества, полагая, что теперь они справятся сами, но навязчивое беспокойство в груди не давало ему покоя… Оно настойчиво требовало сходить и проверить друзей, хотя никакой явной причины для этого не было. К тому же, без приглашения идти в чужую комнату — явное нарушение личного пространства и верх неприличия! Что сказала бы маменька, узнай, что её дорогой Максвелл планирует так откровенно нарушить этикет?! Но маменька ведь не узнает. А предлог прийти можно придумать за считанные секунды… Взгляд Максвелла сам собой упал на левую ладонь и изящный перстень на безымянном пальце. Он поставил чашку на стол и с хитрющей ухмылкой стянул кольцо, убрав его во внутренний карман любимого длиннополого плаща. Поиски случайно потерянного на пьяную голову украшения — достаточно весомый повод заглянуть к собутыльнику. Но прекращать носить красивый перстень Максвелл не собирался, потому тут же придумал, как объяснить его находку: ночью снял, положил в тумбу и не сразу вспомнил об этом. «Какой я гениальный!» — уголки губ Тревельяна растянулись в гордой улыбке. — Инквизитор, всё в порядке?.. — Солас, наблюдавший за резкой сменой эмоций Максвелла, был слегка… озадачен этим и уже начал переживать за его психическое здоровье. — Кхм-кхм… Да, более чем! — он вернул своему лицу официально-спокойное выражение. — Приятно было провести с тобой время, но мне уже пора. Напоследок глотнув побольше чая, Максвелл побежал к той двери, которая вела сразу во внутренний двор — так быстрее и меньше шансов быть кем-то пойманным в светскую беседу. *** Дориан мечтал не просыпаться… Он не раз приходил в себя после бурных ночей в юности, но ни одно утро не сравнится с этим! Во-первых, головная боль была такая, что казалось виски, лоб и макушка собираются лопнуть, словно кожура у переспелого яблока. Во-вторых, во рту было так сухо и гадко, будто Дориан выпивку закусывал песком. А в-третьих, спиной альтус прижимался к чему-то настолько горячему, что пот бежал по телу ручейками, а лёгким остро не доставало воздуха. Казался ещё немного и он начнёт задыхаться… Пытаясь сбежать от удушающей духоты, Дориан подтянулся к краю постели, но перед глазами плыло, потому он не рассчитал расстояние и случайно свалился на пол. Приземление было жёстким. Плечо и бедро одновременно вспыхнули болью, но хотя бы стало прохладнее. — Эй, ты там живой? — донесся сверху грубый и хриплый бас. И это было громко… Настолько громко, что Дориан мученически застонал и положил руку на горячий пульсирующий лоб. — Хах, слабоват ты, имперец, для нашего бухла, — прозвучало весело, но не злорадно. Скорее даже сочувственно. — Что? — Дориан, отчаянно хватаясь за край кровати, чуть привстал. Перед глазами картинка не желала замирать, но альтус не мог не разглядеть здоровенного кунари, сидящего напротив в одних трусах. — Что ты тут делаешь?! — А что я, мать твою, могу делать в собственной комнате, а? — посмеялся Бык и одним рывком затащил Дориана на постель. Его от такого резкого движения чуть не стошнило, но, прикрыв рот рукой, Павус сумел побороть рвотный позыв. Вот только когда он наклонил голову, чуть не закричал от удивления: на нём не было одежды. Совсем. Даже дорогое шёлковое нижнее бельё не прикрывало главного мужского достоинства. — Что ты со мной сделал?! — Дориан злобно глянул на Железного Быка и дёрнул на себя одеяло, прикрывая хотя бы член и бедра. Ему не было стыдно за своё обнажённое тело, скорее наоборот — Дориан гордился подкаченными мышцами, упругими ягодицами и пропорциональными гениталиями. Однако не перед Быком он хотел светить своими прелестями! — Да если бы я что-то тебе сделал, ты сейчас не мог даже шевелиться, — издевательски оскалился кунари. — Да пошёл ты! — Дориан схватил подушку и от души вырезал Быку прямо между рогами. Но его это только позабавило, судя по глухому смеху кунари. — Будь милее, дорогой, — всё подливал масла в огонь Железный Бык. — Мы в одной кровати спали, вообще-то! Шумно выдохнув носом, Дориан вскочил с места, не собираясь подыгрывать этому рогатому извращенцу. — Где моя одежда?! — он яростно вертел головой, осматривая скупо обставленную комнату. — Да вот же, — Бык кивнул на единственный в помещении стул, стоящий прямо напротив в метре от него. Все вещи до последнего ремешка лежали аккуратно сложенной стопкой. Вряд ли ночью Дориан был в состоянии их так складывать, потому сделал это явно Бык… Альтуса покоробило от мысли, что кунари так бережен с его одеждой. А точнее от того, что этот похабный чурбан вообще к чему-то мог относиться бережно. — Отвернись! — сквозь зубы процедил Дориан, видя, как кунари жадным взглядом оглядывает его фигуру. — Брось, милый, — нежно выдохнул Бык, но в его взгляде читалось намерение снова сказать что-то гаденькое: — Ночью я уже видел всё, что мог… Руки чесались наложить огненную мину и взорвать этого вечно недотраханного извращенца ко всем демонам! Но Дориана останавливало только одно — он выше этого и руки марать о Быка не хочет. Самодовольно вздернув подбородок, альтус без стеснения продефилировал мимо кунари, соблазнительно качая бёдрами. Изящно прогнувшись в пояснице, Дориан наклонился к вещам, проверяя всё ли на месте в целостности и сохранности. Почти физически он ощущал желание Быка шлёпнуть его по крепким ягодицам, так удачно подставленным под руку. — Какого… кхм-кхм… демона, — Дориан с трудом удержался от более крепкого словца, — ты вообще меня раздел? Он уже не торопился прикрыться. Во-первых, потому что от резких телодвижений снова начала накатывать тошнота и головная боль. А во-вторых, в воспоминаниях о вчерашнем вечере зияла одна сплошная дыра, поэтому Дориану хотелось её хотя бы немного восполнить. — По твоему, мне оно надо? — фыркнул Бык, скептически вздернув бровь. — Ты сам разделся, попутно бубня про… «улучшенное кровообращение». Бред, одним словом. Я бы с удовольствием послушал про «улучшенное кровотечение»! — Дикарь… — процедил сквозь зубы Дориан и принялся аккуратно разбирать вещи. Бык посмеялся на отчаянную попытку оскорбить и, потеряв интерес к филейным частям тела тевинтерца, уставился в потолок. — Интересно, босс уже на ногах после вчерашнего? — между делом озвучил мысли он. — Хотя глупый вопрос. Очаровашка Жози и без некромантии кого хочешь поднимет из мёртвых, если ей нужно… Последнее слово заглушил звонкий удар чего-то железного о пол. Бык тут же напрягся и резко сел, но ничего особенного не произошло: Дориан уронил штаны вместе с ремнем, чья стальная пряжка была размером с половину человеческой ладони. Но ничего особенного, лишь для того, что не замечает деталей. А Бык замечал, его ведь этому учили в разведке: пусть Дориан стоял к нему в полоборота, но он прекрасно видел, как его глаза перепугано расширились, лицо из позеленевшего превратилось в мертвецки бледное, а пальцы нервно подрагивали, будто пытаясь что-то сжать. — Эй, ты там как? — настороженно спросил Бык. Но Дориан его не слышал. Биение собственного сердца быстрой пульсацией отдавалось по всему телу, воздуха будто бы стало мало, из-за чего дыхание его участились и стало нервным, прерывистым. «Почему так произошло?.. — Дориан едва стоял на ослабевших ногах и приложил руку ко рту, чтобы успокоить подкатывающие волны тошноты. — Я хотел признаться в любви… Но проснулся в одной кровати с другим!» Чувствуя, как тело опасно покачнулось в сторону, Дориан схватился за стену, но это не слишком помогло. Его колени подогнулись, он почти на них упал, почти ощутил боль от удара на твёрдый пол… Однако сильные ручищи кунари вовремя схватили его за плечи и усадили на кровать. Осмотрев Дориана, Бык пришёл к выводу, что он не собирается терять сознание, потому пока оставил его в покое. Пару минут альтус сидел неподвижно, прожигая взглядом стену перед собой. В его голове было пугающе пусто… Все мысли куда-то делись, он ни о чём не мог думать. «Нужно уходить отсюда…» — тихо подсказал голос разума. Дориан кивнул сам себе в ответ на эту мысль и потянулся за штанами. Его всегда ловкие и умелые пальцы теперь стали непослушными и будто окоченели. А ладони — ослабли, словно у старика, и путались в привычной ткани. — Твою мать… — ругнулся в другом конце комнаты Бык. Тяжёлыми и быстрыми шагами он пошёл к двери, но на половине его пути она вдруг распахнулась и… Дориан готов был сделать всё, лишь бы на пороге не стоял он. — Утречка, Бык! — голос Максвелла был привычно звонок и весел. Но для альтуса он в этот момент стал самым ужасным кошмаром. — А ты вчера не находил… Взгляд его ненароком скользнул за широкую спину кунари и упал точно на Дориана. Максвелл замер с приоткрытым ртом, когда их глаза встретились. «Нет…» — альтус готов был молиться всем Богам, если бы это только в этом был смысл. — Босс, послушай… — начал было Бык, но Инквизитор его не собирался слушать. — Прошу прощения! — он прокашлялся и отвернулся, ведь заметил, что Дориан не одет. — Я пойду, пожалуй. Максвелл, захлопнув за собой дверь, исчез также быстро, как и появился. «Нет! Всё не так…» — он чувствовал, как сердце колотится в груди, будто сумасшедшее, глаза начинает жечь влагой, а горло изнутри сдавливает горький ком невысказанных слов. Это конец… Всё было зря… Теперь Максвелл будет думать, что Дориан спит с Быком. Терпеть даже тепло не взглянет, не улыбнётся… Теперь ничего уже не будет… А всё из-за такой нелепой случайности! *** Максвелл шёл, не разбирая дороги. Шёл без остановки, не зная куда. Шёл просто ради того, чтобы идти. Его щёки пылали огнём, а перед глазами стояло обнажённое тело растрёпанного Дориана. Максвелл не ожидал, что застанет его в таком виде, и не мог отрицать красоты альтуса… «О чём я думаю?!» — мысленно Тревельян дал себе по лбу. Он обнаружил, что ноги привели его на крепостную стену, в место за конюшней. Сильный порыв ледяного ветра ударил в лицо, заставив поёжиться и натянуть воротник повыше. Но, не смотря на холод, Максвелл не собирался уходить — вид на заснеженный перевал и белые горы успокаивал его. Запустив руку в волосы, он пригладил и зачесал их назад. Но вдруг резко сжал в кулак, чтобы боль чуть его отрезвила. Максвелл должен радоваться за друзей. Должен! Он ведь сам этого хотел! Сам старался над их счастьем! Почему же и вчера и сегодня в его сердце только тоска? Почему ему было так горько видеть Дориан в кровати Быка? Ответ прост, очевиден и ясен, как солнце на голубом небе. И, наверное, Максвелл знал это и раньше, но не замечать и упрямо играть сваху было проще. Сдавленно посмеявшись, Максвелл положил руку на грудь. Там, где стучало глупое сердце, не умеющее выбирать, в кого влюбляться. Когда-то он неровно дышал к храмовнику, который, в силу высокого роста, помогал ему доставать книжки с верхних полок. Максвелл тогда был юным, наивным и застенчивым, потому он так и не решился даже узнать имя того храмовника… Но это к лучшему: ни тогда, ни сейчас связь между магом и храмовником не одобрялась. К тому же, того парня вскоре перевели из Оствика и Максвелл уже не вспомнит его лица. А вот сейчас… Он умудрился влюбиться в парня, которого на протяжении долгих месяцев сводил с другим. Да это в сотню раз абсурднее его первой влюблённости! Но дело уже сделано. Он вовремя не заметил, как приятно ему проводить время с Дорианом, как тепло становилось в груди от взгляда серо-голубых глаз, подведённых антиванской хной. Максвеллу остаётся только смириться и… заткнуть свои чувства поглубже. Однако ему не привыкать улыбаться, когда внутри всё разрывается от боли. Он же аристократ… — А вот ты где! — раздался позади радостный окрик, а следом тяжёлые шаги и лязг металлических доспехов. — Половину Скайхолда оббежал, пока тебя искал. Максвелл уже готовился нацепить маску непринуждённости, но узнал голос и характерные звуки при ходьбе — это был Хоук. А при нём не обязательно держать лицо, ведь он один из немногих, кто понимает Тревельяна и не требует от него великих свершений, как многие другие. Гаррет запыхался, дышал тяжело и часто, а на висках его даже виднелись капельки пота. Похоже, ему действительно пришлось много побегать. Возможно, он и в комнату Инквизитора поднимался, а добраться до вершины башни и ещё спуститься обратно — то ещё задание на выносливость. — Мой знакомый Серый Страж прислал… — вдруг Хоук замолк, пригляделся к Максвеллу и настороженно выдал: — Мне кажется, или ты как-то не хорошо глядишь вниз? Максвелл звонко рассмеялся на всю округу, хватаясь за живот. Для него этот вопрос стал каплей в переполненной чаше — он смеялся не столько над нетипичным проявлением беспокойства, сколько над собой… Над ситуацией, в которую самолично себя затащил. Над тем, что сам толкнул любимого человека в руки другого. Над тем, что у него так-то нет времени страдать тут, ведь дела мировой важности ждут его присутствия! Облокотившись на полуразрушенный каменный выступ, он утёр пару капель слезинок, застрявших в ресницах. Бесконтрольно посмеиваясь, Максвелл спросил в ответ: — А у тебя бывало в жизни так, что… — он замялся, пытаясь подобрать более красивые слова, но ему это быстро надоело и он сказал то, что первое пришло на ум: — …что ты вроде сделал всё правильно, но на душе погано? Гаррет понимающе растянул уголки губ, но это даже отдалённо не проходило на улыбку, а только лишь на печальный оскал. — Да, — Хоук посмотрел вдаль, но взгляд его остекленел, будто он вспоминал что-то. — И не раз. Ты впервые это… познал? — Нет, — Максвелла ещё в самом начале движения Инквизиции мучали последствия его поступков, но со временем это прошло. — Хотя так, как сейчас — впервые. — Понимаю, — кивнул Гаррет. Максвелл сначала подумал, что он сказал это для виду, но тут Хоук добавил: — У меня было похожее с Фенрисом. Тревельян широко распахнутыми глазами уставился на него, ведь не ожидал, что Гаррет окажется таким проницательным и легко поймёт, что проблема в сердечных делах. — Серьёзно? — Хоук вздернул бровь, легко считывая реакцию Максвелла.— Кто-то посмел разбить сердце самому Инквизитору? — Так ты наугад сказал… — разочарованно надул губы Максвелл. — Конечно! Я же не всевидящий, — ответил Гаррет таким тоном, будто это было более чем очевидно. Максвеллу остро захотелось расспросить Хоука о его отношениях, ведь сейчас он казался счастливым со своим хмурым беловолосым эльфом, но в прошлом, кажется, всё у них было не так уж гладко. Максвелл хотел это узнать не из праздного любопытства, а чтобы своё ноющее сердце хотя бы ненадолго заткнуть счастливой историей любви. — А у тебя с Фенрисом… — начал он нерешительно, однако Гаррет ободрительно кивнул, позволяя спросить: — Не сразу всё сложилось, как я понимаю? — Как сказать… — Хоук озадаченно посмеялся и рукой без перчатки помассировал шею. — Прежде, чем Фенрис согласился на серьёзные отношения, он три года сомневался, бегал от меня. Но, как ты уже знаешь, я своего добился. Сейчас Гаррет вспоминает это с улыбкой на лице, но когда он проживал это в моменте, вряд ли ему было весело. Также, как Максвеллу сейчас. Быть может, спустя пару лет он тоже будет вспоминать эти дни с улыбкой, хотя ему самому в это не очень верится… — Обнадёживающий рассказ, — Максвелл благодарно кивнул, а в ответ получил крепкое дружеское похлопывание по плечу. Несколько секунд они стояли в тишине, пока Инквизитор кое-что ни вспомнил: — Кстати… так зачем ты меня искал? — А, точно, — окончательно закончив ностальгировать, Хоук посерьезнел и торопливо сообщил: — Нужно спешить на встречу с моим знакомым Стражем. Он пишет, что сослуживцы плотно подсели ему на хвост и вот-вот догонят. — Тогда больше не медлим, — позабыв о всех горестях, Максвелл помрачнел и в голове уже просчитывал дальнейшие действия. — Где искать-то твоего друга? Инквизитор широкими шагами поспешил к лестнице, ведущей со стены во внутренний двор, и махнул Хоуку следовать за ним. — Недалеко от Штормового Берега, — бренча металлическими пластинами доспеха, Гаррет ничуть от него не отставал. — Где-то в Крествуде.