Девочка, которую любит Солнце.

Как предугадывала Учиха Микото — спустя несколько дней, в кабинете Третьего Хокаге грянула буря. Прознавшие об его единоличном приказе — Старейшины, Хомура Митокадо и Кохару Утатане, нагрянули к Хирузену ранним утром, на протяжении нескольких часов вынося последнему мозг. До хрипоты споря с бывшими сокомандниками, Хокаге жестоко отстаивал собственное решение, с каждым разом сильнее хмурясь. Для полного счастья ему сейчас не хватало Данзо, что мог давить более грамотно, нежели его Советники, которым, если честно, давно пора было на пенсию. И пускай раньше Третий был привязан к ним, как к напарникам, однако в конце концов привязанность сошла на нет. Хирузен отчетливо стал замечать, что его Советники давно перестали считаться с мнением мужчины, следуя за Данзо, едва не заглядывая Главе Корня в рот. Поделать с этим он ничего не мог, оставалось только смириться и понимать — что доверять теперь этим людям он не был намерен. И спустя несколько часов, наконец-то, успешно выпроводя Советников из своего кабинета, Хирузен думал о том, что ему сейчас делать. Он был намерен отстаивать свой приказ, и также был намерен оставить маленькую Джинчуурики на попечении Шисуи Учиха, однако Сарутоби прекрасно понимал — если троица его Советников начнет давить сильнее, он просто не сможет сам дать отпор. Даже если вступится Клан Шисуи, этого будет мало для того, чтобы успокоить Данзо, что вполне спокойно мог что-нибудь натворить в ответ на приказ Хокаге. Натравить кого-нибудь на Джинчуурики, например. Стоит ли ему связаться с учениками? Нет, это бесполезно — Саннины также связаны по рукам и ногам, как и сам мужчина, собственно говоря, как и ученики отца девочки, что имели все права на воспитание ребенка. Однако Шимура не был глупцом — он довольно легко избавился и от крестных с их друзьями, и от названых детей ее родителей. Каждому руки связал. Даже Клану Учиха. Поморщившись от стука в дверь, мысленно надеясь, что это был кто угодно, но не его когда-то лучший друг, Хирузен тихо откликнулся, позволяя войти. Брови удивленно приподнялись, когда в его кабинет ввалилась кучка жен одних из сильнейших Кланов, Хокаге видел — Микото Учиху, Нориму Яманаку, Нону Акимичи, Йошино Нару, Хитоми Хьюгу, и даже Главу Инузука — Цуме. — Приветствую, чем могу помочь? — откладывая трубку, которой безуспешно пытался привести нервы в порядок, Хирузен еще раз окинул компанию взглядом, слегка усмехаясь. Судя по всему, Шисуи обратился за помощью к матери своего друга, что и для самого мальчика не была посторонним, являясь женой его дяди, а уж Микото связалась с собственными подругами, что когда-то были близки с Кровавой Хабанеро, и бились за опеку над ее дочерью. — Чувствую запах дряхлых костей, — Цуне яростно оскалилась, тряхнув растрепанными каштановыми волосами и сузив звериные глаза. — Кажется у Вас, Хокаге-сама, уже были гости? — алые Клановые метки на щеках молодой женщины ярко выделялись, сочетаясь с фиолетовой помадой и розовыми тенями. Рядом с ней порыкивал взрослый, похожий на волка, пес с черным мехом на спине и белым на животе. У напарника женщины отсутствовало левое ухо, а правый глаз был закрыт повязкой; это был нинкен — Куромару. — Ты как обычно права, Цуне, — Хирузен покачал головой. — Мне знатно потрепали нервы мои любимые бывшие сокомандники. Хмыкнув, Микото подошла к столу, положив на него блокнот в черной обложке, на что Третий просто вскинул бровь, заинтересованно косясь на блокнот. Оперевшись руками на стол, женщина постучала ногтем по обложке, тихо, на грани ярости, заговорив: — Здесь зафиксирован каждый шрамик на теле малышки. И каждая, замеченная мной, болячка, которую девочка получила за три года жизни в Приюте. — втянув носом воздух, Микото покачала головой — после того, как она осмотрела Узумаки, тот день снился ей в кошмарах. — Хокаге-сама, я думала, что шрамы на щеках — самые ужасные… Оказалось, что они один из самых безобидных. — Сарутоби вздрогнул, прикрыв рукой глаза. Он догадывался, но все-таки надеялся, что ошибался. Выходит, что нет. — Здесь, — к подруге подошла светлокожая женщина, чьи коричневые волосы были собраны в гульку с помощью розовой ленты, по обе стороны от лица свисали пряди волос, а светло-карие глаза светились яростью, когда женщина положила на стол увесистую папку. — Иноичи задокументирован все, что ему рассказали работники того Приюта и все то, что он нашел в их голове. Тут также есть опросы детей из того Приюта, — она сцепила зубы, прорычав: — Эти твари обращались с ребенком даже не как со скотом, они обращались с ней так, будто… Да я даже не знаю, с чем это можно сравнить! — Мико-чан сказала, что Вы передали девочку Учихе Шисуи, — темноглазая женщина со светлой кожей, чьи темно-коричневые волосы были собраны в низкий с тремя, обрамляющими лицо прядями, хвост, слегка сощурилась. — Мы поговорили с мужьями, и наши Кланы готовы отстаивать Ваше решение. — Как насчет созыва Совета Кланов? — светлокожая обладательница длинных темно-фиолетовых волос мило улыбнулась. Однако Хирузен видел, что ее большие, белые, с сиреневатым оттенком, глаза не улыбались. — В конце концов, Старейшинам придется трудно, чтобы оспорить решение Кланов, и на этот раз угрожать нашими детьми у них не выйдет. — Хитоми права, — полная женщина с короткими темными волосами согласно хмыкнула, щуря небольшие черные глаза, под которыми находились оранжевые маркировки Клана. Губы, измазанные алой помадой, скривились. — На этот раз, у нас слишком много доказательств, которые идут против них. — Верно, Нона, — Микото согласно кивнула, слегка повернув голову в сторону подруги, после чего вернула взгляд на Хокаге: — Не знаю, поддержит ли нас Клан Абураме, однако Какаши-кун также вполне имеет право на то, чтобы присутствовать. Пусть он единственный член, но он считается Главой своего Клана, и его голос также засчитывается. — Жаль, что мы не можем пригласить Цунаде-саму, однако и восьми голосов должно хватить, — усмехнулась Йошино, сложив руки на груди. Сарутоби усмехнулся, расслабленно откинувшись на спину своего кресла, прикрывая глаза. — Ну, так что, Хокаге-сама? — …Жду ваших мужей через полчаса на Собрание, — открыв веселые черные глаза, он подхватил со стола трубку, прокручивая ее в руках и весело заметив: — Мне еще нужно оповестить дорогих Советников. — поклонившись и забрав принесенные с собой улики, женщины быстро покинули кабинет Главы Деревни, разбегаясь по своим Кланам, где их ждали мужья. Выпустив изо рта дым, Хирузен тихо бросил в пустоту: — Пес, тебе тоже следует подготовиться. Орел, Ласка, Кот, оповестите Старейшин.

***

Наруко удивленно повертела головой, не чувствуя присутствия Шисуи в доме. Аккуратно спустившись с кровати и медленно покинув комнату, девочка прислушалась. Тем не менее она была уверена — дома, кроме нее, никого не было. И судя по ощущениям, Шисуи покинул дом несколько часов назад, видимо, решив не беспокоить девочку, что вновь поздно уснула, никак не способная привыкнуть к мягкой кровати. Аккуратно спустившись вниз, девочка заглянула на кухню, где заметила стоявшую на столе тарелку, что была прикрыта такой же тарелкой. Подойдя ближе и забравшись на специальную подставку, что была куплена Микото, девочка удивленно подцепила руками небольшой клочок бумаги, пробегаясь по нему глазами: [Доброе утро, Нару-чан! К сожалению, появилось несколько проблем, но не переживай — я сильнейший Шиноби, Призрак Шисуи, и мне все по плечу! Вообщем, я надеюсь, что ты девочка самостоятельная и сможешь разогреть приготовленное мной, как я тебя учил. Я, конечно, не повар, но с голоду мы с тобой не умрем :) А если ты не сможешь подогреть еду, то ни в коем случае не кушай, ясно? Тогда сходи к Микото-сан, ты же знаешь, где расположен Клан Учиха? (Мы живем совсем рядом), а там тебя приведет к ней любой. С любовью, Шисуи.] Удивленно отложив небольшой письмо, девочка аккуратно поддела тарелку, снимая ее и определяя, что на завтрак ей было оставлено карри с рисом. И судя по тому, как оно вкусно пахло и аккуратно выглядело — готовил явно не Шисуи. Наруко уже убедилась в том, что Шиноби пусть и был неплохим поваром, но периодически косячил. А еще, чаще всего, мальчик просто не успевал что-либо готовить, пропадая или на тренировках, или на Миссиях, пусть и не долгосрочных, с которых возвращался в тот же день. Чаще всего, конечно, он тратил время на саму Узумаки, уча ее разным вещам, которым девочка, по идее, должна была научиться еще в Приюте. Подумав, что если бы она умела готовить — Шисуи бы не приходилось разрываться, Наруко аккуратно взяла тарелку, после чего с помощью той же подставки, поставила ту в микроволновку, зная, как нужно было ею пользоваться. В конце концов, в первую очередь Шисуи учил ее тому, чтобы девочка могла ухаживать за собой, если того не было рядом. Спустя пару минут она уже сидела за столом, аккуратно, немного неловко, используя палочки. Конечно, девочка вполне могла использовать вилку, тем не менее ей хотелось научиться пользоваться традиционными приборами. Стараясь не сорить, Узумаки медленно ела, думая о том, чем можно было бы себя занять. Пожалуй, после она вернется в комнату и начнет практиковаться в письме — в силу того, что в Приюте ее не обучали, свое обучение девочка начала только недавно, однако по словам Шисуи, уже неплохо справлялась. Конечно вряд ли, девочка поймет большую часть из учебника, предоставленного ей Микото-сан, однако научилась же она читать самостоятельно? Значит, и письмо тоже вполне могла осилить. Кажется на то, чтобы более-менее понимать написанное, ей понадобилось несколько месяцев самостоятельного обучения, а уже после, читая книги и набираясь опыта, девочка совершенствовалась. Правда, книги ей в руки попадали очень редко и по чистой случайности. Кивнув самой себе и закончив есть, девочка встала из-за стола и подвинув подставку к раковине, быстро помыла тарелку, оставляя ее сохнуть на полотенце. Тихо вернувшись в свою комнату, златовласка быстро отыскала письменные принадлежности и тот самый учебник, усаживаясь за стол и начиная выводить на листах алфавит, одновременно с этим проговаривая каждый иероглиф под нос, зная, что так что-либо заучивать и запоминать было проще. Впрочем, Наруко никогда не жаловалась на память — та позволяла запомнить ей все, что девочка слышала или видела, даже если для этого нужно было несколько раз что-то повторить. Ее память даже позволяла запоминать то, чего не могли помнить другие — Наруко знала, что не должна была помнить теплые руки и мягкий голос Ми-сан, однако она помнила. Она также помнила крепкую хватку и спокойный голос Фу-сана и маленькие ручки, что щекотали ее, вместе с ласковым голосом Ичи-куна. А еще она помнила совсем крохотные ручки и веселое улюлюканье Сасу-куна, самого младшего, насколько помнила Наруко, из детей семьи. И пусть она не помнила каждый день из своей жизни, но ее память позволяла крепко помнить ощущения от этих людей. — Наруко Узумаки, — тихо прошептала девочка, прочитав слегка кривую запись. Она сама не заметила, как смогла правильно написать свое имя, после чего слабо приподняла уголок губ, попытавшись улыбнуться. Подумав, она решила попробовать написать имя Шисуи и Микото, заодно стараясь вспомнить полные имена семьи женщины. Поморщившись от разболевшийся с непривычки руки, Наруко вытянула их, отчего рукава бледно-зеленой пижамной кофты слегка задрались, обнажая исполосованные бедные руки, на которых яркими пятнами виднелись розовые шрамы. Проведя по ним пальцами, Наруко склонила голову к плечу, вспоминая, какая злоба исходила от Шисуи в тот момент, когда он их увидел. А Микото-сан, судя по ее эмоциям, очень расстроилась — Наруко запомнила эти эмоции, иногда чувствуя их, от матерей замечающих разодранные колени своих детей. — …Почему? — чуть насупившись, не понимая такой реакции, девочка потрясла волосами, после чего охнула. Она вновь забыла о том, что нужно было умыться, почистить зубы и причесаться — Шисуи говорил, что это уход за собой, и что он важен. Отложив ручку и дав себе обещание, продолжить чуть позже, девочка быстро убежала в ванную, дверь которой вела прямо из ее комнаты. Забравшись на небольшую подставку, благодаря которой девочка спокойно могла рассмотреть свое отражение, Наруко подхватила с полки расческу, слегка неловко проведя ею по волосам, расчесывая золотые локоны, едва достигающие плеч. Закончив, она подхватила с той же полочки ярко-алую резинку, с помощью которой затянула локоны в небрежный хвостик, после чего включила кран, намазывая на щетку зубную пасту. Еще спустя пару минут, хорошенько прополоскав рот и закрутив кран, девочка выскользнула из ванной, довольная тем, что сделала все так, как говорил Шисуи. Довольно кивнув самой себе, не решаясь тратить еще больше времени на смену одежды, она вернулась за письмо, довольная тем, что смогла вспомнить полные имена людей, с которыми жила целый год. Аккуратно, слегка криво, выводя иероглифы, Наруко мычала их под нос, стараясь запомнить. Закончив спустя несколько минут, девочка радостно пробежалась глазами по выведенными именам, после чего решила попробовать построить предложение, как говорила в одном задании из учебника. Шисуи вернулся домой спустя несколько часов, довольно улыбаясь, и прижимая к груди официальный документ, в котором говорилось, что Наруко Узумаки находилась под опекой Учихи до своего совершеннолетия. Документ был подписан не только Третьим Хокаге, но и девятью Главами Кланов, что радостно поддержали эту идею, на ярость несогласных. Аккуратно заглянув в комнату ребенка, Учиха заметил девочку спящей на столе, отчего покачал головой — видимо Наруко вновь рано поднялась, и не выспавшись за ночь из-за позднего сна, уснула. Бесшумно подойдя к столу, Учиха удивленно заметил письменные принадлежности и учебник по письму, отчего слегка улыбнулся, заметив исписанные листы тетради, в которой девочка практиковалась. Тихо вытащив из-под руки Узумаки тетрадь, он удивленно усмехнулся, обнаружив не только написанное имя Наруко, но и свое, а также имена всей семьи его лучшего друга. _______________ Написано — 12.12.23 г. В 21:00. Автор: Та-да-ам! Надеюсь, этого никто не ожидал. Вы же не думали, что я оставлю Вас без подарка? Конечно, новогодняя Экстра была бы уместнее, однако уже более недели у меня нет никакого настроения и фантазии, чтобы сесть за писательство. Но не будем о плохом и грустном… С Новым Годом, мои дорогие! Очень надеюсь, что у каждого из Вас прекрасное настроение и хорошая компания, в которой Вы проводите старый Год и встречаете Новый. Двадцать Третий Год Кролика (Или Кота) ушел, и на его место пришел Двадцать Четвертый Год, символизирующий Дракона. А Вы знаете, что Дракон символизирует Великодушие и Силу, Мужество, Выносливость, Мудрость и Благородство? Талисман Дракона несет Дух Изменений и Возрождения, представляя некий живительный дождь. Дракон, это также символ Безопасности, Света и Жизни. И я надеюсь, что для каждого из Вас этот год станет одним из самых лучших. Оставим все проблемы, переживания и неудачи в прошлом, и начнем все заново. Надеюсь, что каждый из Вас преисполнен новогодним настроением, потому что у меня оно потерялось семь лет назад, да. Что можно сказать про Двадцать Третий год? Лично в мою жизнь этот год принес только одно очень хорошее событие и оставил некоторые интересные воспоминания (Например о том, что я окончила Техникум, но до сих пор не могу привыкнуть к этому), в других случаях он был ни плохим, ни хорошим. Для кого-то он был худшим, для кого-то лучшим, а у кого-то ничего не изменилось. Лично для меня Двадцатый Год был самым худшим, потому я действительно рада, что на этот раз ничего особого в моей жизни не изменилось. Будем надеяться, что новый год будет лучше и продуктивнее для всех нас. Я желаю Вам всем счастья и здоровья, ведь это — самое главное в жизнь. Я Вас всех люблю, и я рада, что Вы у меня есть. Счастливого Нового года, с любовью Энжел!