Пойдем домой

      Встреча затягивается, с ее начала прошло уже три часа, и не похоже, что она скоро закончится. Каге и Дайме ссорятся из-за передела земель, а Мадаре остается только сидеть и смотреть на их свару. Сакура пребывает в шоке, а еще ей стыдно. И это мировые лидеры?       Учиха Мадара, сумевший выжить и деактивировать Цукуеми, когда после запечатывания богини знаки на руках мальчиков исчезли, теперь диктует условия. Он затребовал себе владения, но все земли уже были разделены, и теперь каждая страна должна отдать часть своей территории.       Сакура сидит позади своей шишоу — она должна делать пометки, но что писать, если присутствующие здесь, кажется, не могут прийти ни к какому соглашению? Сакуре приходится призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не закатить глаза на некоторые замечания Цучикаге. Все реплики Дайме полны презрения, и Сакура вынуждена признать, что ее шишоу тоже недалеко от них ушла. Вся эта ситуация такая неловкая, и усугубляется еще больше присутствием человека, сидящего напротив нее. Он наблюдает за тем, как лидеры выставляют себя дураками, и Сакура пребывает в легкой панике из-за того, насколько они сейчас уязвимы перед ним. Он умен, наверняка видит, что от правительства нет толка и земли можно «пощипать». И, в довершении всего, всякий раз, когда Сакура смотрит на него, она вспоминает о том, каким он был на войне, о том леденящем душу ужасе, который она почувствовала, когда он появился в измерении Обито. Она старательно отгоняет эти мысли.       Мадара сидит, подперев подбородок ладонью. Лицо почти ничего не выражает, разве что скуку и надменность, когда он слышит то или иное слово. Затем он выпрямляется на стуле и смотрит вперед, в ее сторону. Хотя нет, не так — он смотрит на нее.       Сакура отводит взгляд, но все же чувствует, как он пялится на нее. Она перечитывает свои записи, ерзает, но боковым зрением замечает, что он все еще смотрит. Наблюдает за ней. Она как ни в чем не бывало поднимает глаза, делая вид, что просто обводит взглядом комнату, когда ее глаза встречаются с его. Это не кажется случайностью. Его глаза сверлят ее, и она тут же в панике замирает.       Ей кажется, что она видит что-то, что скрывается за их чернотой. Развлечение? Он забавляется, когда заставляет ее нервно дергаться? Она его ненавидит. Ненавидит совсем по другой причине, нежели раньше — не за манию величия, из-за которой вообще все началось, а за то, что он каким-то невероятным образом обманул судьбу и в итоге стал победителем. Спасителем. Такой поворот событий оставил отвратительный привкус даже во рту. Наруто был спасителем! Должен был им называться!       Таково было ее мнение до сих пор — довольно типичное. Можно даже сказать, всеобщее. Но теперь, когда он столь откровенно уставился на нее через всю комнату, теперь это личное! И зачем он вообще это делал?       Ситуация достаточно напряженная, Сакура знает, что деревни в основном зависели от его милости, Наруто в коме после извлечения Кьюби, так же как и Киллер Би. А сейчас он выбирает ее в качестве мишени и наслаждается тем, что заставляет елозить на стуле, когда она не может себя защитить. На поле боя она нанесла бы удар, сражаясь с ним, что было бы так же бесполезно, как и в данный момент. Так что она должна сидеть и терпеть, пока он смотрит на нее.       Он перевел взгляд от ее лица вниз. А затем снова вверх. Сакура краснеет. Знает она эти взгляды. К тому же, устраивая подобное шоу, он делает все еще более очевидным и подлым.       Сакура возмущенно открывает рот, втягивает воздух громче, чем ей хотелось бы, и тут же впадает в панику — кто-нибудь услышал?       Нет, все присутствующие слишком заняты грызней из-за какого-то горного хребта с большими залежами руды.       Она снова на него косится, и Мадара, как по команде, делает то же самое. Он осматривает ее с ног до головы, она практически чувствует его взгляд, он почти осязаем! Она краснеет, в этом даже нет сомнений. Ей так жарко, так тревожно. Сейчас он взирает на ее грудь, и Сакура вспоминает, какой бюстгальтер надела сегодня. И что это именно бюстгальтер, а не обвязки. Она вдруг так остро ощущает прикосновение гладкой ткани к своим соскам, что изо всех сил старается не смотреть вниз. Потому что она просто уверена, что ее соски затвердели. И он это видит, должен видеть. Между ними всего 10 метров, а Учиха даже без шарингана обладает превосходным зрением.       Ее дыхание становится прерывистым от смущения и… что это? Что за странное ощущение между ног?       Сакура сидит, как и положено, прямо, на стуле у стены, позади Цунаде-самы, которая расположилась за столом, ее ноги — параллельно друг другу, обе ступни на полу, блокнот на коленях. Она должна исполнять свои обязанности. Но сейчас ей хочется пошевелиться, совершить хоть какое-то движение. Она напрягает ягодицы — этого слишком мало. Она прижимает бедра ближе друг к другу — так еще хуже. Он наблюдает, это воспринимается уже как данность. Странное ощущение между ног никак не проходит, и ей необходимо там надавить. В отчаянии Сакура скрещивает лодыжки и поджимает ноги под стул. Момент облегчения, поэтому она напрягается сильнее, ерзает на стуле так, чтобы промежность соприкасалась с поверхностью сиденья. Но этого недостаточно, совсем недостаточно.       А он все это видит, теперь не осталось сомнений, его глаза задерживаются на коже ее бедер, и Сакура злится на себя, что выбрала сегодня юбку, какие обычно носят гражданские. Потому что независимо от того, как она сжимает ноги (а она их сжимает, сейчас в два раза сильнее), он видит все, что под этой самой юбкой происходит.       Когда она смотрит ему в лицо, то замечает тень ухмылки.       Затем они отвлекаются друг от друга, потому что Райкаге бьет кулаком по столу, на него кричит Цунаде-сама, а Мадара смеется. Смеется таким звонким, счастливым смехом, отчего Сакура думает, что он наслаждается происходящим. Но тут Дайме завалили Мадару кучей вопросов и условий, на некоторые он соглашается, над другими смеется, а чиновники дуются. Потом объявляется перерыв, потому что всем нужно посовещаться с десятком других людей, на что Мадара снова смеется. После чего уходит, даже не взглянув на нее.