• Волчьи ягоды •

Виляющий из стороны в сторону хвост разочарованно повисает и замирает. Рыжий волк мечется из угла в угол, обнюхивая каждую вещь, но, ожидаемо, не замечает ни намёка на чужое присутствие. Может, ушёл на охоту? Юкхей пулей вылетает из пещеры, вертит головой, не зная в какую сторону бежать, как вдруг его внимание привлекает плеск воды. Он берёт влево, осторожно крадётся – мало ли что – и не проходит и двух десятков метров, как находит то, что так рьяно искал. Тэн стоит по колено в воде, спиной к нему. Обнажённый. Полностью. Юкхея пришибает как обухом по голове. Он тут же замирает, не в силах ни пошевелиться, ни взгляда оторвать. Хрупкие плечи. Гибкий, но сильный стан. Изящная талия, и вправду, узкая и выразительная. Загорелые стройные крепкие бедра. Волк тяжело сглатывает, а Тэн заходит в реку дальше, по пояс. Поглаживает длинными пальцами водную гладь, отчего по воде разбегается рябь. Нимфа, не иначе. Он черпает ладонями воду, омывая лицо, проходится по предплечьям, поднимаясь всё выше, касается пальцами лебединой шеи, запрокидывая голову. Подставляется под свои же прикосновения, выдыхая рвано. Юкхей лишь от одного этого вида готов умереть на месте. - Раз уж ты здесь, не мог бы подать одежду? Волк вздрагивает, понимая, что его застукали. Тэн всё также стоит спиной, смотря на противоположный берег, но сомнений в том, что обращаются именно к нему, не остаётся. - Тебя разве не учили, что подглядывать за другими плохо? В голосе лукавство да смешинки. Юкхей это прекрасно слышит и желание подыграть огромное. Особенно, когда в голове всплывает воспоминание, как Тэн сам несколько дней назад точно также за ним подсматривал. Он оборачивается человеком, снимает сумку, находит под ближайшим кустом белые одежды, закидывает их на плечо и тоже заходит в воду. Ступает медленно, приближается со спины, но Тэн не шевелится, выжидает. Проверяет, насколько хватит смелости? Ох, Юкхей очень смелый. Между ними остаются считанные сантиметры, когда он всё-таки останавливается. Рассматривает чёрные смоляные волосы, родинки на нежной коже плеч, переводит взгляд на изгиб шеи, часто дыша. Юкхею жарко, и жар этот, кажется, ощущает не он один. Тэн разворачивается к нему, утыкаясь в острые ключицы. Скользит взглядом выше, слегка задирая голову, смотрит снизу вверх, приоткрыв губы. Близость эта пьянит похлеще любого хмеля, и в расширенных зрачках напротив Юкхей видит, что слабость эта взаимная. Тэн нарочито медленно поднимает руку, ведёт прохладную мокрую дорожку от переносицы, и ниже, к кончику носа, а затем, едва касаясь, по приоткрытым губам. Желание ласково прикусить палец Юкхей проглатывает вместе с оставшейся на губах каплей, пока проложенная Тэном дорожка обрывается на подбородке. Он довольно и сыто улыбается, замечая чужую реакцию. - Здравствуй, малыш. Пока Тэн одевается, Юкхей остаётся стоять в реке, не оборачиваясь, собирая по кусочкам остатки сознания. Потом слишком импульсивно загребает воду, плескает себе в лицо, с шумом выходит, кидается к сумке и наспех натягивает штаны. Тэн в это время стоит на полпути к пещере. Ждёт. - Я думал, что ты исчез. - А я думал, что ты придёшь раньше, – парирует Тэн. - Вожак запретил мне покидать земли стаи, когда узнал… - Ты рассказал им?! – волнение в чужом голосе слышится крайне явственно. - Нет! – в спешке оправдывается Юкхей, - нет! Точнее, не всё. Только то, что за мной была погоня и что ты меня спас. Они не знают ни об этом месте, ни о… Нас. Язык не поворачивается сказать подобное, но Тэн и без слов его понимает. - В общем, за мной всё это время следили, и я улизнул, как только появилась возможность. Честное слово… – они заходят в пещеру и Тэн, усевшись на медвежьи шкуры, хлопает рядом, приглашая, – мне даже сейчас нельзя тут находиться, придётся вернуться к ужину. Кстати, – Юкхей роется в сумке, вытаскивая на свет завернутый кусок жаренной оленины, полбуханки хлеба и несколько пирогов с ягодами, – это тебе. Тэн изумлённо приподнимает брови, осматривая яства. - Сначала цветы, теперь это… Знаешь, малыш, твоя благодарность всё больше походит на ухаживания. Юкхей смотрит прямо, твёрдо, обжигающе: - А что, если это они и есть? Тэн несколько секунд молчит, опустив взгляд: - Но ты ведь даже ничего обо мне не знаешь… Юкхей находит его ладонь, накрывает своей, и в огромной ручище альфы ладошка Тэна кажется такой крошечной, что от этого контраста нежность колет в сердце. - А мне всё равно: на твой пол, происхождение, состоишь ты в какой-то стае или одиночка… Мне нравишься ты. Просто такой, какой есть. Я… я влюбился в тебя с первого взгляда… И я не смею просить ответа прямо сейчас, только… Только дай мне шанс. Он говорит это всё на одном дыхании, смотря на их руки, лишь под конец осмелившись поднять взгляд. На чужом лице – тотальная растерянность, неверие, а ещё едва заметный маков цвет на щеках и кончиках ушей. Такой Тэн – незнакомый Тэн, совсем иной, нежели несколько минут назад там, в реке: он не колкий, наглый и самоуверенный, а смущённый, ранимый и беззащитный. От подобной картины у Юкхея руки начинают подрагивать – так сильно хочется обнять, прижать к себе, шептать на ухо всё, что придёт в голову, лишь бы поверил, лишь бы услышал. Камнем разбиться, но заслужить доверие. И когда пальцы робко переплетаются, Тэн шепчет роковое: - Хорошо. А Юкхей не может себя больше сдерживать. Винвин ждёт его на том же месте – Юкхей с разбега запрыгивает на него, сбивая с ног. Они кубарем катятся несколько метров, пока их не тормозит первый попавшийся ствол. - Чтоб тебя зайцы в лесу сожрали, Юкхей! – ворчит Винвин, отряхиваясь, и ведёт ушибленными лопатками. – Какого чёрта ты… Оборотень замолкает, стоит ему наткнуться на бессовестно довольную морду друга. Даже тот факт, что он круто приложился макушкой о злосчастное дерево, не поубавило счастья в идиотской улыбке. - Так, давай сразу договоримся: если будешь так светиться, в стае все сразу поймут, что дело нечисто. Поэтому, как обернёмся – лицо посерьёзней, мину покислее, оправдываешься тем, что устал с непривычки, и как можно скорее скрываешься в доме. А там хоть на ушах стой. Но тихо. Юкхей явно собирается на радостных щах вылизать другу всю морду, но Винвин ловко уворачивается, отчего волк снова врезается башкой в дерево. Через мгновение, как ни в чём не бывало, он уже прыгает зигзагом по дорожке, распугивая всех птиц и мелких зверьков, а Винвин лишь снисходительно качает головой да улыбается: - Вот же счастливый дурень.

***

Надо отдать ему должное: как только из-за деревьев показываются первые дома, Юкхей берёт себя в руки и заметно успокаивается. Но глупую улыбку всё-таки спрятать не получается, и он мямлит что-то про восторг от изнурительной пробежки и ощущения долгожданной свободы. Ужин Винвин приносит ему в дом, потому что эйфория – штука затяжная и сильная, а эмоциональный от природы Юкхей лишь усугубляет своё положение. На следующий день всё проходит также гладко. Он снова приносит Тэну свой обед, в добавок захватив из дому пару рубах. Обещал же. А чуть позже не верит, что недавние фантазии видит уже наяву – одежды огромные, и Тэн в них буквально тонет, но в глазах Юкхея только милее да краше становится. Он уже не боясь подходит к нему, обнимает со спины, утыкается носом в изгиб шеи. Выдыхает: - Ты пахнешь мной, – целует в шею, - я счастлив. Тэн млеет, не в силах сопротивляться этой ласке, откидывает голову, зарываясь рукой в волосы альфы, притягивая ближе. Низ живота сводит судорогой, стоит Юкхею прикусить чувствительную кожу, а из горла вот-вот вырвется первый стон. Он щекочет внутренности, посылает вибрации по глотке, но Тэн не даёт ему сорваться – отстраняется от Юкхея, чтобы заглянуть в глаза и: - Приходи завтра в полдень. Только не сюда путь держи, а на северо-запад. Там сосны на берегу к небу макушки тянут, а в самом центре реки остров виднеется – на сотню вёрст другого такого не сыщешь. Там буду ждать тебя. Он невесомо проводит ладонью по щеке, а Юкхей лишь сильнее своей рукой её прижимает, ластится, касается губами, целуя. - Приду. Кун не возвращается и на третий день, чему Юкхей не может не радоваться. Доён всё также обучает молодняк премудростям жизни, пока Тэён и Тэиль варят варенье и начинают первые заготовки к зиме. Птицы летают низко – серые тучи заволокли небо, но дождя пока нет. Они бегут с Винвином в том направлении, куда указал Тэн. Друг причин не спрашивает, а Юкхей, даже если бы хотел, не смог бы ответить: он сам не ведал, чего ожидать, потому что Тэн – одна большая загадка. Интригующая и манящая. Останавливаются у границы, кивают друг другу. Винвин напоминает: - К ужину. - К ужину, – обещает Юкхей. И изо всех сил мчится к реке.