Новогодний сборник

      Карлсон согласился поиграть в солдатики только с условием, что вот эти, зелёные, будут его, и тут же намалевал им странный трёхцветный флаг. Одним из цветов был густо-зелёный из чуть протекающей ручки — лишние чернила Карлсон, не церемонясь, частично вытер о шторы, частично размазал по щекам.        — Трепещешь? — с надеждой спросил он у Малыша. Тот кивнул:        — Ну и достанется же нам от мамы...       Но играть хоть с кем-нибудь ему хотелось сильнее, чем спасать какие-то там занавески. Маму не особо интересовали его солдатики, папа был постоянно занят, Боссе или Бетан и просить не стоило. Хорошо, что у него был такой друг, как Карлсон. Тем более, Малыш ещё не видел, чтобы кто-то с таким азартом вёл подрывную деятельность в тылу. Солдатики обеих сторон терпели потери, падая один за другим и отправляясь по коробкам, но Карлсон ловко отвоёвывал потерянные было территории, закидывая противника бумажными катышками-гранатами или посылая своих, зелёных агентов устраивать теракты.        — Так нечестно! — возмутился Малыш, когда львиная часть его пехоты оказалась погребена под сложившимися стенами кукольного дома — Карлсон просто взял и опрокинул этот домик. — Верни солдат обратно!       Но вместо того, чтобы продолжать игру честно, Карлсон обшарил коробки в поисках возможных боеприпасов:        — Что тут у нас? О, динамит! Дай-ка.       На Рождество Боссе расщедрился и выдал младшему петарду из собственных запасов. С условием, что взрывать он будет в присутствии взрослых разумных людей. Имел в виду брат, скорее всего, себя — но ведь Карлсон тоже считается? Наверное.        — Только давай вынесем её на крышу? — попросил Малыш. Он готов был простить не очень-то честную игру, если Карлсон предлагает что-то настолько интересное.        — Не трусь, — заявил Карлсон, — я ж сейчас покажу, как всё делается...       Вслед за оглушительным грохотом комнату заволокло дымом.        — Пустяки, — махнул выпачканной в зелёной пасте рукой Карлсон, — дело-то житейское. А знаешь, у меня дома сто тысяч таких петард! — Карлсон внезапно погрустнел. — Было. Когда-то.       Когда-то Карлсон — нет, Шон МакКарелл — боролся за независимость своей страны. Бесконечные луга, клевер, даже зеленеющие в День святого Патрика реки — всё это было ничем по сравнению с желанием увидеть Ирландию свободной. Однако, переправляя боеприпасы от ливанских союзников, МакКарелл едва не попался британским властям, провалил операцию и вынужден был уйти на дно — а затем и засесть в насквозь протестантской Швеции, ненавидимый и подозреваемый собственными братьями по оружию.       МакКарелл ещё надеялся вернуться, но с каждым месяцем надежда эта становилась всё слабее: клеймо предателя смыть куда труднее, чем отстирать чернила от занавески.