— Нет. Мы не дрались, — ответила Россия, уверено смотря в серые глаза столицы. Но Москва успешно её проигнорировал, ведь она умеет врать. А что же США?
— Америка?
— Конечно, мы не дрались! Я что, петух по вашему?! — Штаты возмущённо ударил по парте. Практически все с успокоением выдохнули и приятно удивились, — Я даже в лицо ей дать не успел, как меня остановили! И на самом деле хорошо, что остановили… ПФ!
Некоторые ударились головой об стол, другие обошлись удручённым взглядом.
— Что?! — учитель был зол. — Мне что, и на минуту выйти нельзя, как на класс упадёт ядерная бомба?! Ведёте себя, как дети пубертатного периода! Особенно вы, великие сверхдержавы… — Москва всмотрелся в бессовестные лица стран, — Россия! — из-за резкого крика девушка вздрогнула, —
Ты должна держать себя в руках! В следующий раз воздержись от рукоприкладства. И ты, Соединённые Штаты Америки. Угомони свои таланты и прекрати говорить то, за что потом не несёшь ответственность! — столица редко позволяет себе кричать и ругать кого-то в таком тоне. Но он никак не мог ожидать, что страны, которым 100+ лет, будут вести себя, как дети. Москва думал, что всё будет просто, они же все взрослые. А вот и нет! Никакого спокойствия, мой древний Москва!
— Извините, — Америка виновато опустил голову. Россия же лишь фыркнула, не сильно обращая внимания на его упрёки. Ведь девушка это не начинала, в чём её обвиняют?
— Извините, что немного не сдержался, — но теперь стало стыдно учителю. Первый день, а уже весь на нервах. А так нужно прожить ещё пять лет — Кхм, думаю, можно продолжить урок.
Дальше Москва рассказывал про то, как правительство пришло к такому решению. Все об этом чудесно знали, поэтому никому не было интересно. Да и самой столице это порядком надоело.
— …и начиная с прошлого месяца все страны мира собрались в своих новых домах в Вашингтоне. Некоторых родственников объединили в одном доме, даже если те не были сильно довольны…
//Звонок//
Все с облегчением выдохнули.
— Неужели мы свободны! Мне срочно нужно поесть! — Америка выбежал из класса, прихватив с собой рюкзак.
— Я с тобой, брат, — Канада, хоть и не с таким энтузиазмом, пошёл следом.
— Они неисправимы, — Китай покачал головой. Он вёл себя, как их бабушка. Именно бабушка.
Россия встала со своего места и быстрым шагом направилась на выход.
— Куда ты? — Казахстан схватил ту за руку. Нежные голубые глаза как-то виновато посмотрели на злое лицо сестры, — Мне бы хотелось с тобой поговорить…
— Мне тоже хочется тебе кое-что высказать, — Россия была в гневе и старший видел это, —
Верни мой герб, ублюдок, — девушка вырвала свою руку из его ладони.
Казахстан лишь удивлённо похлопал глазами. Увидев, что на воротнике сестры ничего нет, он начал переживать.
— Елтаңбаңызды жоғалтып алдыңыз ба? — Россия злилась всё сильнее и сильнее.
—
Верни его! Не придуривайся, будто ничего не знаешь! Можешь делать со мной, что угодно, но герб трогать не смей. Мне противно от мысли, что твои руки могли к нему прикоснуться, — Казахстан сглотнул нарастающий ком. В душе почему-то скребли кошки.
— Бірақ менің оған еш қатысы жоқ… — девушка посмотрела ему прямо в глаза. Они были, на удивление, грустными. Казахстан редко показывал эмоции, и тут такое.
—
Ты серьёзно сейчас? — Россия удивилась. Если эти двое его не трогали, то кто?
— Мен соншалықты маңызды нәрсеге қолым жететін ақымақ емеспін, — Федерация тоже здраво оценила это. Украсть герб — не детская забава, а настоящее преступление, которое строго наказывается.
—
Твою мать, — сверхдержава быстро выбежала из класса. Брат даже не успел что-либо сказать. А ведь он хотел извиниться за те слова.
Казахстан не хотел понимать и боялся признать, что вдруг полюбил Россию. Что с ним произошло? Почему?
— «Мен оны сүйе алмаймын. Мен жек көремін және әрқашан. Бірақ егер ол болмаса, кеуде қуысын қысатын бұл не?..» — даже дыхание сбилось. Руки начали дрожать. От волнения или от страха? А может от боли?
— «
Может спросить у вахтерши? Но откуда ей знать? С#ка, это безвыходная ситуация!» — Россия схватилась за голову, смотря на ярко-голубое небо за окном. Девушка никогда не любила лето. Ей была по душе зима.
//Полчаса назад//
— Учитель Париж, можно ли мне отлучиться на некоторое время? — знакомый нам ученик встал со своего места, подняв руку.
— Германия? — фиалковые глаза посмотрели на серьезное лицо парня. — Хорошо. Но чтобы к концу урока был, — классный руководитель подмигнул.
— «Vous pouvez faire confiance à cet enfant. Il est peu probable qu'une Allemagne aussi sérieuse saute aussi impudemment des leçons.»
— Хорошо… — ответ прозвучал неуверенно. Париж уже начал переживать, что же такого могло произойти.
Германия вышел из класса, аккуратно закрыв дверь. Раскрыв ладонь и посмотрев на золотого двуглавого орла, парень поспешил к лестнице.
— «Mach dir keine Sorgen, schöner Fremder. Ich werde es Ihnen auf jeden Fall zurückgeben,» — пока парень уверенно спускался вниз, он вспоминал те печальные, но в то же время непоколебимые красные глаза. В мыслях проявлялся ещё чей-то взгляд. Такой знакомый…
— Здравствуйте, не могли бы Вы подсказать, чей это герб? — страна протянул женщине дорогую вещь. Вахтёрша удивлённо посмотрела на него, но ничего не сказала, увидев чёрного орла на воротнике.
— Конечно, — она бережно положила птицу на стол. Открыв знакомую папку, она начала внимательно искать знакомые гербы.
Прошло минут пять. Германия то и дело смотрел на часы, чтобы не пропустить конец урока.
— Нашла, — парень оживился, — Первый класс, Россия, девушка. Если Вам нужно больше опознавательных…
— Нет. Я понял. Спасибо. Auf Wiedersehen, — Германия, всё ещё не обдумав, кто такая Россия, поспешил в класс. Его, всё же, учитель ждёт. Для парня было неудобно прогуливать урок, хоть и по делу.
//В классе//
— «Russland… Hör auf, dasselbe Russland? — до немца наконец дошло, кто же эта девушка. — Tochter der UdSSR? Seine Erbin? Es scheint, dass sich das Schicksal selbst über uns lustig macht,» — в голове парня всплыли воспоминания тех золотых глаз, что видела часть советской зоны оккупации. Тогда он четыре года прожил вместе с СССР и видел его отчётливо. Сказать честно, та часть Германии и СССР друг друга недолюбливали.
Но также он прекрасно помнит, что России в его воспоминаниях не существовало. Тогда она была РСФСР и была парнем. Эти двое были разными странами. Да и выглядели они совсем не так, как сейчас.
Можно ли считать, что РСФСР — Россия, что сменила пол, внешность и потеряла воспоминания? Ведь характер у них до смешного идентичен.
— «Wenn ich mich richtig erinnere, muss es der RSFSR sein,» — Германия медленно, но верно погружался в воспоминания.
***
— «Kalt. Ich hatte nicht erwartet, dass die UdSSR so kalte Winter haben würde. Ich dachte, es wäre ein Gerücht…» — Германия сидел на диване, закутавшись в плед. Сейчас он выглядел, как подросток СССР. Те же алые волосы, жёлтые глаза. Ребёнок не знал себя другим, поэтому думал, что это нормально.
Но вскоре ему стало скучно, из-за чего решил выйти на улицу. Сейчас все пятнадцать детей ушли по магазинам, оставив его одного.
Одевшись потеплее, он открыл большую дверь.
— «Aber schön,» — смотря на белые заснеженные деревья, кажется, будто ты попадаешь в сказку.
Вокруг дома был самый настоящий лес. Огромные сугробы, что словно забор, огородили выкопанную тропинку. Мелкий снег спускался вниз, минусовая температура. И конечно же пар, что исходит из носа мальчика.
Германия боялся заблудиться, но всё же решился пойти в лес.
Снега становилось всё больше и больше, ведь в лесу редко его чистят. Ноги уже провалились по колено в сугробы. А этот громкий звук трескающихся под ногами снежинок... Германия, казалось, был очень заинтересован такой зимней сказкой. Но тут он боковым зрением увидел чей-то силуэт.
Настолько быстро, насколько мог, он спрятался за деревом.
Высокий парень стоял спиной к Германии. Ребёнок не понимал, кто это, из-за чего ему стало немного страшно.
—
Чего встал там? Я тебя вообще-то слышал, — Германия напрягся.
Парень развернулся к нему лицом. Синие глаза пронзительно посмотрели на подростка.
—
Ответь что-то. Я же знаю, что ты меня понимаешь, — мальчик вышел из-за дерева, неуверенно перебирая пальцы рук.
—
Я решил прогуляться и заметил тебя. Я подумал, что ты вор и испугался. Вы же все уехали, разве нет? — Германия и вправду прекрасно знал русский.
—
Я никогда не езжу с ними. Точнее… Неважно, — парень на мгновение отвёл взгляд, но вернул его обратно.
—
Как тебя зовут? — мальчик всё время путался в них. Единственное различие в этих пятнадцати детях, это их глаза и характер.
—
РСФСР, — но республику это не удивило. За такой короткий срок трудно ко всем привыкнуть, —
Пошли в дом, раз уж я здесь не один.
—
Что ты тут делал? — подросток расспрашивал РСФСР, любопытно рассматривая шапку-ушанку на нём. Парень был очень высоким, особенно для маленького Германии.
—
Ничего особенного. Пытался забыться, — мальчик не совсем понял, но решил пока промолчать.
Зайдя в дом, дети пошли на большую кухню.
—
Будешь чай? — республика к тому времени уже поставил чайник.
— Ja, — РСФСР сел рядом с подростком, —
От чего ты хотел забыться? Вроде всё хорошо? — наконец решившись, Германия стал расспрашивать парня.
Злой взгляд. Мальчик даже вздрогнул от неожиданности.
— Es tut mir leid,
я не знал, что ты не хочешь об этом говорить.
—
Нет. Всё нормально, — ответил РСФСР, хотя это было ложью, —
Я люблю зиму. Она единственная, кто всегда останется со мной. Я каждый день прихожу в лес, чтобы очистить свои мысли, успокоиться и попросить совет. Хотя я никогда не смогу его получить… — глаза республики стали печальными, но оставались непоколебимыми.
—
Я могу дать совет, — РСФСР усмехнулся.
—
Ты ещё ребёнок, — Германия возмутился, но ведь парень прав. Ему всего год отроду, какой совет он может дать? —
Но я не против попросить его у тебя, — не решаясь говорить с Германием, республика молчал. РСФСР никогда не говорил с кем-то на душещипающие темы, —
Как думаешь, что мне нужно сделать, чтобы… Понравиться другим? Или хотя бы чтобы меня…не ненавидели?.. — это оказалось труднее, чем парень ожидал.
Что-то в груди Германии больно кольнуло.
—
Я не знаю. Но, может, быть добрее к другим? — глаза парня на несколько секунд закрылись, на губах улыбка. Затем, раскрыв синие глаза, он протянул руку к мальчику. Германия вздрогнул и закрыл глаза.
Громкий свист раздался по всей комнате. Чайник закипел.
—
Сколько сахара? — будто ничего не произошло, РСФСР подошёл к чайнику.
— «Was war das?» — подросток смотрел на сильную спину республики, не понимая, как можно так быстро менять свой настрой.
***
//Звонок//
Из воспоминаний давно минувших дней Германию вывел школьный звонок.
— «Wir müssen sie finden und zurückkehren,» — парень встал со своего места и вышел из пятого класса.
Быстрым шагом парень проходил кабинеты, и вдруг заметил вышедший из первого класса знакомый силуэт.
— «Das ist sie!» — парень подходил всё ближе, в то время как девушка стояла и смотрела в окно.
— Россия? — и наконец подойдя вплотную, он обратил на себя внимание.
Сверхдержава повернула голову. И вправду, такой же взгляд, как и у СССР, как и у РСФСР.
— Ты что-то хотел? — Россия недоумевающе смотрела на парня, хотя правильные мысли уже назревали в голове.
— Вот, — парень протянул руку с её гербом, — Ты уронила его тогда, — глаза девушки заметно засияли, ведь вот она, потеряшка.
— Спасибо, — Россия забрала его и нацепила себе на воротник, — Как тебя зовут?
— Германия, — конечно, девушка слышала о нём, но не видела в лицо. А так же прекрасно знает, чей он сын.
— «
Помню папа говорил, когда я только появилась, что с Германией лучше не сближаться. Но я не собираюсь его слушать. Хоть Германия и сын Третьего Рейха, всё же он в этом не виноват.»
— Кстати, Россия, ты знаешь РСФСР? — девушка удивлённо похлопала глазами.
— Конечно. Он ведь раньше был мной. Точнее, я появилась после него. По сути я — это он. Но я ничего не помню. Если ты с ним не закончил что-то, то забудь. Его больше не существует, — парню было интересно, что из себя представляла Россия, если брать этих двух.
— Нет. Мне ничего от него не нужно. Хотя я был бы не против узнать, как у него там дела. И, думаю, он тоже, — Германии было грустно осознавать, что этой республики больше не существует.
— Так вы были приятелями? — Россия не ожидала этого. СССР всегда говорил ей, что их характеры были очень похожи, хоть и внешне совершенно разные.
— Какое-то время мы были даже друзьями. Я многое о нём знал, — Федерации не понравилась последняя фраза.
— «
СССР никогда не говорил, как к РСФСР относились. Также, как ко мне, или лучше. Но если также… То он должен многое знать. Если б у меня был единственный друг, я бы рассказала ему всё.»
//Продолжение следует...//
