***
— Bist du meine Kinder? (Вы мои дети?) — хриплый голос донёсся из маленькой комнатушки. Звон кандалов, и Третий Рейх стоял прямо перед ними, ограждённый прутьями. Алые потрёпанные волосы, чёрные, бросающие в страх, глаза. Ужасный глубокий шрам на шее. — Ja, (Да,) — ответил запад. ГДР же в это время неуверенно рассматривал силуэт преступника. — Wenn Sie nicht geboren worden wären, wäre ich nicht hierher gekommen, (Если б вы не родились, я бы сюда не попал,) — тела детей покрылись мурашками. Ледяной голос и холодные глаза. Кажется, он ненавидел своих детей. Третий Рейх был прав. Но тут виноваты не они. Когда страны поделили Третьего Рейха на несколько частей, появилось столько же Германий. Только принадлежали они другим странам. Из-за того, что появились наследники его территорий, Рейх уже ни на что не влиял, как СССР сейчас. И за то, что он натворил, было решено посадить его за решетку. Не подели другие страны Рейха, его не имели бы права посадить. — Auch wir möchten nicht Ihr Kind sein, (Нам бы тоже не хотелось быть твоим чадом,) — восток с презрением прошептал ему в лицо. — Aber ich hasse dich nicht, (Но я не ненавижу вас,) — близнецы удивились и недоуменно посмотрели на отца, — Jetzt kann ich mich von hier befreien und mit dir leben. Du bist mein Kummer und meine Freude. Kinder… (Теперь я могу освободиться отсюда, и жить с вами. Вы — моё горе и моя радость. Детки…) — Рейх оскалился, жутко смеясь. Республики поняли, что он — никогда не станет любящим отцом. Всё что ему нужно от детей, выгода. О какой любви может идти речь?***
— А СССР? Как у него дела? — сменив тему, Германия решил спросить об отце России. — Замечательно, — процедила девушка, совершенно не интересуясь, как там его жизнь. Парень понял, что на разговоре можно ставить точку, но ему не хотелось расставаться с Федерацией. — Я пойду, — Россия развернулась и ушла в свой класс. Германия даже слова вставить не успел. Сверхдержава прикрепила герб и закрыла дверь. Пройдя взглядом по сидящим на местах странам, она заметила на удивление грустное лицо Казахстана. Парень теребил в руках ручку, смотря в никуда. — «Плевать, — проигнорировав явно плохое настроение брата, Россия села на своё место, — Мне даже нравится, когда он такой,» — злобная ухмылка и жуткий блеск в красных глазах. Дверь открывается и в неё входит знакомый силуэт. Да, это Украина. — Казахстан. Гей, ти чого розкис? (Казахстан. Эй, ты чего раскис?) — подойдя в плотную к младшему, он приложил руку ко лбу. — Температури начебто немає. (Температуры вроде нет.) — Украина задумался. — Тоқтат. Менде бәрі жақсы, (Прекрати. Со мной всё хорошо,) — Казахстан аккуратно убрал руку старшего и отвернулся к окну. — Я ж бачу, що щось трапилося. Все одно нас ніхто не зрозуміє, говори, (Я же вижу, что-то случилось. Всё равно нас никто не поймёт, говори,) — ярко улыбнувшись, Украина присел на корточки. — Ресей туралы ұмытпаңыз, (Не забывай про Россию,) — старший удивлённо похлопал глазами и повернулся к сестре. Федерация тоже смотрела в их сторону. Но встретившись взглядами, резко отвернулась. Украина усмехнулся. — Вона ж наша сестра. Нехай слухає, (Она же наша сестра. Пусть слушает,) — пальцы Казахстана нервно застучали по парте. Лицо покрылось румянцем. — Істей алмаймын, (Не могу,) — и тут Украину будто осенило. — Ти теж? (Ты тоже?) — младший обернулся, смотря в шокированные жёлтые глаза украинца. — Сондай-ақ қайсысы? (Что тоже?) — теперь и лицо старшего покрылось румянцем. — Ну це… Ну того… Ти ж зрозумів, припини знущатися! (Ну это… Ну того… Ты же понял, прекрати издеваться!) — Казахстан же после этого ответа был не менее удивлённым. — Бұл таңқаларлық. Сіз бұлай ойламайсыз ба? (Это странно. Ты так не думаешь?) — лицо казаха стало серьёзным. — Думаю. І що з того? (Думаю. И что с того?) — Казахстан тяжело выдохнул. — Бірде байсалды болыңыз, (Будь хоть когда-то серьёзным,) — старший же начал мило улыбаться. — Не хочу. Приймай мене таким, (Не хочу. Принимай меня таким,) — казах улыбнулся и погладил Украину по голове. — Қабылданды, (Давно уже принял,) — это выглядело мило. Только Россия чуть не блеванула радугой. — «Аж бесит,» — ей хотелось свалить из этого класса, где уже во всю летали цветные бабочки и розовые сердечки. — О! Дык вось вы дзе! (О! Так вот вы где!) — беларуска врывается в класс и подходит к братьям. — Ох… Расея… (Ох… Россия…) — Беларусь совестно отвернула голову, когда увидела красные от слёз глаза сестры, — Чаму мне яе раптам стала шкада? (Почему мне её вдруг стало жаль?) — братья вскинули головы и одновременно сказали: — Сен де? — Ты теж?! (Ты тоже?) — А? Што таксама? (А? Что тоже?) — Беларусь похлопала глазами. — Бұл қазірдің өзінде барлық шекаралардан асып кетті… (Это переходит уже все границы…) — Казахстан схватился за голову. Белоруска же никак не могла понять, что происходит. Украина встал с корточек и, взяв Беларусь под руку, вышел с класса. — Зараз розкажу, (Сейчас расскажу,) — парочка вышла и тут прозвенел звонок. //Звонок// — «Видимо, не расскажешь, — Россия ухмыльнулась, — Хотя вряд ли это ему помешает. » Только закрылась дверь и прозвенел звонок, как Украина схватил Беларусь за плечи, нервно что-то говоря. — Ти теж в Росію закохалася?! (Ты тоже в Россию влюбилась?!) — девушка похлопала глазами, уже в какой раз. — Ну я да канца не зразумела, што гэта за пачуццё… (Ну я до конца не поняла, что это за чувство…) — лицо Беларуси покраснело. Украина удрученно выдохнул. — Це і справді починає ставати дивним, (Это и вправду начинает становиться странным,) — прошептал парень, замечая Москву, — Эй, Москва! — Ты что-то хотел? — мужчина остановился перед братом страны. — Ти любиш Росію? (Ты любишь Россию?) — прямой, как рельсы. Хотя даже рельсы не такие прямые. — Конечно, она же моя страна. С чего ты вдруг спрашиваешь? — незамедлительно ответил столица. — Так я не про це! Ти любиш її, ну… Як дівчину? (Да я не об этом! Ты любишь её, ну… Как девушку?) — Москва просто охренел. Это мягко сказано. — Стоп, что? Иди на урок и прекращай со своими пранками, — пройдя мимо них, он зашёл в класс. — Украіна, ты ў кожнага цяпер пытацца будзеш? (Украина, ты у каждого теперь спрашивать будешь?) — Беларусь была возмущена. Зачем вообще нужно было спрашивать? — Звісно! (Конечно!) — в глазах парня сияли решительные звёздочки. — Гэта было рытарычнае пытанне… (Это был риторический вопрос…) Пошли уже на урок! — девушка пошла к себе в 6-й класс, в то время как Украина остановился у 3-го. //После школы// Федерация вышла со школы в душную летнюю улицу. — «Сегодня был нагруженный день…» — Россия тяжело выдохнула. Раздражённо смахнув пот со лба, её неожиданно заключили в объятия. — Сестричка, почему ты не подождала меня? — услышав знакомый голос, она как ошпаренная отскочила в сторону. — Эй, ты чаго? (Эй, ты чего?) — Беларусь, какого черта?! — старшая сестра была на голову выше России. — Что-то не так? — она невинно похлопала глазами, будто совсем не понимает реакции сверхдержавы. — Во-первых, какого хрена ты меня обнимаешь?! А во вторых, почему ты говоришь на русском?! — Беларусь мило улыбнулась. Любой гетеросексуальный человек упал бы на повал от этой прекрасной улыбки. — Тебе же так удобнее, да? Але калі хочаш, магу гаварыць і так, (Но если хочешь, могу говорить и так,) — глаз России нервно задёргался. — Чт?.. — Беларусь, не приставай к сестре! — Украина и Казахстан подошли к девушкам. Федерация впервые за столь долгое время была с ними согласна. — Россия устала. Не трож её, — Казахстан тоже заговорил на русском. Казах прекрасно знал, что для младшей было сложно его понимать. Ведь языки у них совсем разные. — Я нічога такога не рабіла. Падумаеш, абняла. Мы ж сёстры! (Я ничего такого не делала. Подумаешь, обняла. Мы же сестры!) — тут троица начала ругаться. Только Россия их уже не слушала, находясь в шоке от ситуации. — Это пранк, да? — другого варианта она придумать не могла. — Ти про що? Звичайно, я люблю пранковать, але не зараз. Та й нічого такого я не зробив, (Ты о чём? Конечно, я люблю пранковать, но не сейчас. Да и ничего такого я не сделал,) — Украина, так же, как и Беларусь, построил из себя дурочка. — Чт… Вы с ума сошли? — девушка уже была на пределе. — А. Я поняла. Это розыгрыш, да? Ждёте, когда я, со всей душой вам поверю и буду вести себя, как младшая сестрёнка? А вот х#р вам! — нет ничего удивительного, что Федерация не поверила никому из них. — Но... — Енді көлікке барайық. Мұнда тым ыстық, (Пойдемте в машину. Здесь и так слишком жарко,) — Казахстан пошёл по направлению к авто. И вправду. Июнь месяц, 20 градусов тепла. Не слишком жарко, но в чёрных брюках и рубашке можно ужариться. Россия на удивление быстро послушалась, даже не пытаясь противиться. — «Эти придурки реально думали, что я им поверю? Наивные ублюдки,» — Россия села в машину и захлопнула дверь прямо перед лицом Беларуси. Старшей было обидно, но ничего не сказав, она прошла с другой стороны.//Продолжение следует...//