***
Троица стран находится на кухне. — Цікава, што здарылася? (Интересно, что случилось?) — спросила белоруска, смотря на закрытую кухонную дверь. — Завтра же вы извинитесь перед Германией. Я лично за этим буду наблюдать, — руки на груди, холодный взгляд алых глаз. — Жақсы, (Хорошо,) — спокойно ответил Казахстан, поправив жёлтую прядь, что наровила влезть в лицо. — Замечательно, — ответила девушка и ушла с кухни. — Сястрычка ў гневе… Але чаму яна наогул так моцна перажывае за гэтага немца? (Сестричка в гневе… Но почему она вообще так сильно переживает за этого немца?) — Беларусь ревностно цокнула языком. Казахстан задумался. — Мүмкін екеуі дос болды, (Возможно, эти двое подружились,) — предположил парень, серьёзно посмотрев в красные глаза сестры. — Што?! Такога не можа быць! (Что?! Такого не может быть!) — Беларуси не хотелось в это верить, — Гэты… гэты… Вораг не будзе шкоды! Што калі ён захоча зрабіць нешта з сястрычкай?! (Этот… Этот…немец не безопасен! Что если он захочет сделать что-то с сестричкой?!) — Беларусь встала со стула, чуть не уронив тот. Казахстан строго зыркнул на возбуждённую девушку. — Тоқтат. Ол қалыпты, (Прекрати. Он нормальный,) — младший прекрасно знал, что ничего Германия делать не будет. Он очень вежливый и спокойный парень. — Ты што, таксама на яго баку?! (Ты что, тоже на его стороне?!) — Беларусь удивлённо распахнула свои глазёнки. Теперь уже и старшая была зла. Казахстан отвёл взгляд. Белоруска раздражённо фыркнула и вышла с кухни. Кажется, вся четверка успела поругаться между друг другом. //В комнате России// — «Почему я вообще защищаю его? — Россия лежала на кровати из белого дерева, заправленная чёрным покрывалом и белым одеялом. Её взгляд был направлен в потолок, руки расслабленно лежали под головой. Бежевые шторы не закрыты, из-за чего яркое летнее солнце старательно освещало всю комнату. По бокам от кровати стояли прикроватные тумбочки чёрного цвета. На правой лежал телефон. Напротив кровати был письменный стол из белого дерева. На нём был ноутбук. Россия вспоминала спокойные алые глаза Германии и сравнивала с тем, какие они стали после упоминания об отце, — Ему приходится жить с этим ублюдком Третьим Рейхом. Сочувствую,» — она перевернулась на другой бок. Щёки немного покраснели. Россия вспомнила о том моменте в коридоре. — «Это вообще можно считать поцелуем? — Федерация попыталась отмахнуться от этой мысли, — Обыкновенная случайность,» — пришла она всё же к такому выводу. //Комната Украины// Парень сидел в кресле. Голова поднята к белому потолку, ноги нервно раскачивают кресло в разные стороны. Свет исходит лишь из двух надкроватных ламп. Серые шторы плотно закрыты, не пропуская солнечные лучи. Кровать не заправлена. Тёмно-серое, практически чёрное, одеяло небрежно свисало на пол. На столе из тёмного дерева стояли ноутбук, какая-то фоторамка и лежало множество документов, что на скорую руку собраны в кучку. На полочках над столом, из того же материала, был золотой герб Украины на подставке, вырезной лев из дерева. — «Любить вона перекладати свою вину на інших,» (Любит она перекладывать свою вину на других,) — парню было откровенно говоря ху#во. Он не знал что ему делать и как быть. Да, он и вправду ненавидел Россию, он с этим не спорит. Но на данный момент Украина бесповоротно влюбился в собственную сестру. Слышать такие слова очень больно и обидно. И дабы не расплакаться перед всеми, а в особенности перед ней, он решил уйти. Украина не любил плакать, он считал это слабостью. И даже сейчас, один на один с самим собой, он не может позволить этим чувствам открыться. Будто бы где-то из-за угла за ним кто-то следит, в долгом ожидании его слёз. Глубоко вздохнув и выдохнув, он решительно посмотрел на ноутбук. — Сім’я сім'єю, а працювати треба, (Семья семьёй, а работать надо,) — открыв его, он зашёл в Фейсбук. //В комнате Беларуси// Белоруска, в отличии от других, переоделась из школьной формы в повседневную. А это были спортивные удобные, не обтягивающие, розовые шорты с высокой талией. Белая майка без рукавов. — «Можа варта было надзець спадніцу? (Может стоило надеть юбку?) — Беларусь внимательно разглядывала свой прикид, в особенности шорты. — Хоць не думаю, што яны нешта западозраць…* — упав на аккуратно заправленную кровать пастельно-розовых цветов, Беларусь думала о том, какая ссора сегодня произошла. — «Няўжо ёй праўда важны больш ён, чым мы?» (Неужели ей правда важен больше он, чем мы?) — девушке было грустно от таких мыслей. Хотя она и понимала, почему такое возможно. Как ни крути, но они ненавидели Россию с самого её появления, в том числе и Беларусь. Так на что они могли рассчитывать? — «Можа, у мяне будзе нейкі шанец, калі я раскрыць?» (Может, у меня будет какой-то шанс, если я раскроюсь?) — Беларусь думала над этим и раньше. Но теперь появилась весомая причина сделать это. — «Хоць гэта ж Расія, аб якім шанцаў я кажу?» (Хотя это же Россия, о каком шансе я говорю?) Беларусь перевернулась на спину, смотря в потолок. В голове крутилась одна мысль. Почему она вообще вдруг влюбилась в собственную сестру? Что повлияло на это? Когда это произошло? Это же ужасно и неправильно. — «Але сэрцу не загадаеш,» (Но сердцу не прикажешь,) — оправдаться так было проще простого. //В доме азиатов// — Китай! Ты слушаешь?! — беловолосая девушка с разноцветными глазами сердито посмотрела на китайца. — А? — тот удивлённо похлопал золотыми глазами. Южная Корея сидела на полу, где благо был теплый ковёр бежевых оттенков. Она смотрела снизу вверх на Китай, что сидел на бежевом диване. — Ты что-то сказала? — парень удивлённо похлопал глазами. Корея чуть не вспыхнула от гнева. — Я тебе тут душу изливаю, а ты меня не слушаешь! Ещё другом себя зовёшь! — девушке было обидно. Она встала и пошла по направлению к лестнице. — Подожди! — Китай немного призадумался, поэтому не понял, что вообще произошло. — Пх, — кореянка остановилась и сложила руки на груди. Китай с успокоением выдохнул, поправив свои алые волосы. Он сел обратно на диван. — Давай, рассказывай. Я готов выслушать, — Южная подошла к нему и плюхнулась рядом. Лицо покрылось румянцем, а худые ноги нервно тёрлись друг об дружку. — Ну… Ты же знаешь, что я и Америка дружим, да? — девушка решилась рассказать своему другу свой маленький секрет. — Да, — ответил Китай, расслабленно разложившись на диване. — Так вот… Я люблю его, и хочу признаться. Как думаешь, он ответит взаимностью? — китаец чуть не поперхнулся воздухом, широко раскрыв глаза. — Корея, ты серьёзно? — парень был, мягко говоря, в шоке. Китай повернулся к девушке всем телом. — Я тебе что, клоун?! Конечно серьёзно!//Продолжение следует...//