***
— Я повторю ещё раз. Выбирай: или я, или они, — Россия сидела в своем кабинете, на коричневом кожаном кресле. Голова лежала на соединённых ладонях. Строгий взгляд. — Теперь точно всё, Россия. Я не хочу иметь с тобой дела, — Украина стоял перед столом, смотря из-под лба, — Больше не жди от меня какой-то поддержки. — Так таков твой выбор, — Россия удобнее легла в кресле и усмехнулась, — Это взаимно, Украина. Но подумай ещё раз. — Я могу идти? — парень показал пальцем на дверь. За дверью в это время стоял СССР, подслушивая их разговор. Его дыхание уже давно сбилось, а глаза слезились. — А ведь мы могли быть нормальной семьёй, — Россия грустно выдохнула, — Иди куда хочешь. Только не смей появляться мне на глаза, — Украина засмеялся. Федерация непонимающе изогнула бровь. — Мріяв це почути! Не до швидких зустрічей, (Мечтал это услышать! Не до скорых встреч,) — Украина развернулся на пятках и поспешил уйти. Что-то в груди России кольнуло. Она до последнего вглядывалась в его спину, надеясь на то, что это ещё один его пранк. Но дверь закрылась, а шаги становились всё тише. — «Так это правда? — почему-то именно сейчас её глаза стали мокрыми. Всё вокруг расплывалось, а дышать стало гораздо тяжелее. — Это его выбор, но…» — Россия подняла голову вверх и нервно крутилась в кресле из стороны в сторону. — Россия? — СССР аккуратно открыл дверь, проходя внутрь. — Уйди, пожалуйста. Мне сейчас не до тебя, — дочь на него даже не взглянула. — Мне жаль. Может, потом вы сможете всё… — Я же сказала! — девушка посмотрела на него. Её нос был красным, а одна горячая слеза уже скатилась вниз. — Прости… — прошептал Союз и вышел из кабинета. — «Почему мне вообще грустно из-за этого ублюдка?!— она схватилась за свои волосы, уже не сдерживая слёз и громко всхлипывая. — Я же ненавижу его! Пусть валит куда хочет, мне плевать! — взгляд Федерации стал злым и взбешённым. Она не могла понять своих чувств и не могла их остановить. — Раз он хочет уйти, пускай, но… легко не будет, Украина…» — зловещая ухмылка расползалась по лицу. Не совсем ясно, из-за чего именно Россия плакала. От обиды за предательство, или от того, что потеряла брата. А может, и совсем другое, кто знает? СССР лежал на кровати, смотря в потолок. — «Я помню, что ты мне пообщал, сынок,» — Союза поглощали не самые приятные воспоминания.***
— Папа? — РСФСР сидел за столом, работая за документами. Обернувшись, он увидел отца, что зашёл в комнату. — Мне нужно с тобой поговорить,— взгляд был будто неживыми, огромные мешки под глазами и свитер, за которым было полностью перевязанное бинтами тело. — Хорошо,— парень сразу же отложил ручку и встал со своего места, присаживаясь на кровати и приглашая СССР. — Ты прекрасно понимаешь, что совсем скоро ты и Казахстан поменяют флаги, — СССР начал с самой больной для него темы. РСФСР понял, разговор серьёзный, — Я уверен, ты будешь таким же, как и Украина с Беларусью. Вы ведь появились втроём. — Говори, что хотел, — парень понял, что Союз зашёл в самые дебри. — Я хочу, чтоб ты позаботился о своих братьях и сестрах. Я не знаю, что произойдет со мной. Возможно, я исчезну, как и многие мои дети. И большему некому будет объединить вас. Сынок, пожалуйста, пообещай, что не оставишь их, — РСФСР встретил грустный взгляд золотых глаз. СССР-у было больно. Он страдал и ломался на глазах. — Пап, не говори так. Ты выживешь так же, как и Речь Посполитая. Несёшь какой-то бред, — РСФСР даже верить не хотел в подобное. — Просто обещай, прошу! — СССР отчаянно схватился за сына. Синие глаза начали смотреть на отца жалостью. — Хорошо, — Союз обнял сына, прижимаясь как можно ближе к нему, будто он вот вот исчезнет. — Мне жаль, что тебе пришлось видеть меня таким, — красные, идентичные макушки были так близко к друг другу, — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, папа, — РСФСР принял объятия, пытаясь держать слёзы при себе.***
— Не смей! Слышишь, не смей!— РСФСР стоял возле кровати, смотря на лежащего там Казахстана. — Ты не должен был исчезнуть! Не должен! Нет! Слышишь, не мог, ты не мог! Не-ет! — РСФСР уже рыдал навзрыд, даже не пытаясь держаться. — *Кха! * Бауырым… Тоқтат, (Брат… Прекрати,) — окровавленная рука младшего схватилась за белую футболку брата и притянула к себе, — Мен мұны көргім келмейді… (Я не хочу видеть это…) — слёзы старшего капали на лицо Казахстана. — Прости, прости, прости… — РСФСР продолжал плакать и шептать. Казахская СССР и РСФСР остались одни в этом огромном доме. Это их сильно сблизило, а о расставании они даже не думали. Но… Всё кончается так, как они не могли даже представить. Казахстан потянул его ещё сильнее, заставляя старшего залезть на кровать. — Жеткілікті. Мен сізге айттым… (Хватит. Я же сказал тебе…) — РСФСР навис над исчезающим телом брата. — Хорошо… — прошептал парень и поднялся, пытаясь стереть слёзы. Вновь кровавый кашель, заставляющий казаха согнуться в три погибели. Ступни уже превратились в пыль. — Я обещаю, я позабочусь о тебе, когда ты станешь новой страной. Я обещаю, — как бы он не пыталась остановить слёзы, ничего не выходило. — Керек емес. Сіз маған осы уақыттың ішінде болғаныңыз жеткілікті болды… (Не нужно… Мне хватило и того, что ты был со мной всё это время…) — Казахстан улыбнулся и вновь притянул РСФСР к себе. Тот чуть не упал прям на младшего, — Сіз өзіңіздің қолыңыздан келгеннің бәрін жасауға тырыстыңыз. Мен шынымен де ештеңеге өкінбеймін. Мен сіздерге өз уәделеріммен жүгінгім келмейді, бұл маған жеткілікті…* РСФСР вновь заплакал так, как никогда раньше. Голубые глаза со всей любовью смотрели на нависшее над ними лицо старшего. Казах нежно провёл руками вдоль скул. Синие глаза распахнулись. — Кетіңізші… (Прошу, уйди…) — сказал Казахстан, убирая руки и отводя взгляд. — А? — РСФСР удивлённо похлопал глазами. — Мен қаламаймын, сен менің шаңға айналғанымды көрдің… Бұл сұмдық… (Я не хочу, чтоб ты видел, как я обращаюсь в пыль… Это ужасно…) — Я хочу провести с тобой как можно больше времени. Не выгоняй меня… — это прозвучало так жалко. — Сіз менің жоғалып кеткенімді де көргім келмейді… Мені түсін… (Ты бы тоже не хотел, чтоб я видел, как ты исчезаешь… Пойми меня…) — РСФСР понимал, но не понимал одновременно. — Ты хочешь умереть в одиночестве?! — Мен жалғыз емеспін… (Я не один…) — Казахстан залился кашлем, — Кет бұл жерден… (Убирайся отсюда…) РСФСР хотел накричать за такие слова, но послушно встал и, на прощание взглянув в последний раз, ушёл, закрыв дверь. С голубых глаз пошли слёзы, что до этого он пытался держать. — «Мен сені жақсы көремін, үлкен ағам,» (Я люблю тебя, мой старший братик,) — кашель, слёзы и боль. Гробовая тишина и предательски яркое зимнее солнце за окном. «Мороз и солнце, день чудесный…», но не для советской семьи. Казахстан понимал, что исчезнуть так очень больно. Но не хотел оставлять отпечаток в жизни старшего. Казах хотел, чтобы тот помнил только счастливые воспоминания. Тело по грудь уже не было. Кашель прекратился, а на лице странная улыбка. Казахстан вспоминал все моменты проведённые в жизни с ним, с СССР, с братьями, с сёстрами. Вспоминал и улыбался. С минуту на минуту от него останется только пыль. Но сдаваться он не хотел, ведь знает, что будет жить в воспоминаних РСФСР. Но как бы ни так.***
Мировое собрание в Москве. Практически все сидят на своих местах, лишь Великобритания стоит с края и рассказывает что-то. СССР понимал, что как стране ему осталось очень мало. Именно из-за этого тут все собрались. — СССР, Вы в последнее время очень тихий, — подметил Великобритания, поправляя очки с золотой оправой. — Вы знаете, почему. Не придуривайся, — Союз посмотрел в сторону королевства. Вид сверхдержавы был мягко говоря не очень. — Сколько Вы ещё будете страной? — СССР пожал плечами. — Пока мой сын… — парень остановился. Все удивлено посмотрели в его сторону, — Что? — в шее Союза знакомо кольнуло. — Что-то случилось Советс… — *Кха!* — весь зал наполнился громким кашлем. Кровь буквально ручьем полилась с шеи Союза. Все удивлённо ахнули. Сидящие рядом Китай и Монголия встали со своих мест. Франция, что сидел прямо напротив парня, успел заметить, как глубокая рана за мгновение вырисовалась на шее. Из неё хлынула кровь. СССР держался за шею своими большими ладонями, да вот только это бесполезно. Никто, кроме Китая, не понимал, что происходит. — Союз! — азиат обеспокоенно подошёл обратно к другу, не решаясь к нему прикоснуться. — До…мой… — смог прошептать СССР, моляще смотря на Китая. Друг всё понял и подхватил парня, как можно быстрее вынося из зала собраний. Благо, что оно проходило в Москве и в примерно 10 минутах езды. Но если подножать, можно и за 5 минут доехать. Собственно этим и занялся Китай. Прошло минуты две и вот он уже у машины. На улице мороз, а ни Китай, ни СССР не забрали свою верхнюю одежду. Но сейчас это не сильно волновало. Открыв заднюю дверь, китаец буквально запихнул СССР на сидение, ибо тот мало что понимал. — Держись, мы скоро приедем, — Китай сел за руль и начал ехать как можно быстрее. — «Я должен присутствовать рядом с ним. Всё же мой сын станет самостоятельной страной… Да и я не исчез, а значит смогу быть рядом в такой момент, как и давно мечтал…» — шрам, казалось, становился глубже, вызывая нестерпимую боль. Всё сидение, руки и пальто были в крови. СССР хотелось кричать от боли, но он не мог. Через оконце Китай видел, как сильно мучается его друг, буквально хватаясь за всё, что попадёт под руку. Благо, что он не вырывал ничего, ведь из-за потери крови он становился всё слабее. В это время у РСФСР и пришедшего в гости Украины проходил разговор, что описывался несколькими частями ранее. И вот страны подъехали к месту назначения. Китай был весь на нервах, его руки дрожали, а дыхание сбилось. Не каждый день видишь окровавленного друга, корчившегося от боли. Как раз из рассказов СССР он понимал, что с ним происходит. Но видеть в живую такое… Далеко не каждый сможет вытерпеть. Дверь была не заперта, что странно для Китая. Но вся советская семья не закрывала дверь. Вряд ли кто посмеет влезть в дом к стране. За это и казнить могут. СССР, оказавшись дома, заметно оживился. Боль перестала быть такой сильной, или же адреналин побежал в кровь, не понятно. Наспех сняв прилипшее пальто, Союз поспешил на верх. Китай остался внизу, обеспокоенно следя за другом. СССР уже был на верху, как заметил Украину, что был весь в слезах. — «Не может быть…» — осознание ситуации стало медленно, но верно приходить в голову. — Что с РСФСР?! — Союз безумными глазами посмотрел на сына. — Він помирає, (Он умирает,) — взгляд Украины направлен в пол. Слёзы на щеках, крепко сжатые в кулаки ладони. СССР-у хотелось провалиться под землю.//Продолжение следует…//